Соскучился?

— А вас, Евгений, я попрошу остаться, — сказал в конце пары Влад тоном, не предвещавшим ничего хорошего — веселым, чуть ли не заигрывающим. Знай его Женя хуже, решил бы, что Влад в прекрасном расположении духа. Все-таки весна, сессия далеко, как далеко и бесконечное выпрашивание хороших оценок и вереница должников, тянущаяся от двери до самого конца коридора, эти грустные лица и поникшие плечи, давка в деканате и нервотрепка с утра до позднего вечера. Но Женя знал его до последней задумчивой морщинки между темных бровей и каждого неосознанного жеста, чтобы сразу распознать за напускной беззаботностью зачатки тихого бешенства. — Владислав Тарасович, что-то случилось? — некстати влезла староста Олечка, замерев с раскрытым рюкзаком в руках. Она кинула на Женю фирменный чуть обиженный взгляд — «Опять, Митрофанов, опять?» — и все-таки застегнула молнию рюкзака, закинув его на одно плечо. — Если это из-за пропусков, у Жени есть справка. Я ее куратору отдала. Хотите, принесу? Влад соизволил поднять взгляд, правда посмотрел, конечно же, на Женю. Изогнул тонкие бледные губы в усмешке, скотина, когда протянул: — Нет, Ольга, спасибо. Этот кадр будет отдуваться без справки. Олечка зачем-то несколько раз кивнула и быстро юркнула вслед за остальной группой в коридор. Дверь за ней захлопнулась с грохотом, заставившим Влада вздрогнуть. Женя же невольно развеселился, увидев, как быстро погас огонек надменной бравады в серых глазах Влада, стоило им остаться наедине. — И как же я буду отдуваться? — спросил Женя и неторопливо прошелся от парты к двери, чтобы повернуть торчащий в замочной скважине ключ. Затем вернулся к преподавательскому столу и присел на его краешек, прекрасно зная, как это бесило Влада. «И двух минут уже простоять не в состоянии, Евгений?» «Может, еще с ногами залезете? Места полно». — Освободите мой стол, пожалуйста, — сказал Влад, всем корпусом нервно отпрянув назад, к спинке стула. И все равно расстояние, что их разделяло, казалось непозволительно малым. После той дистанции, которую Влад то и дело пытался выстраивать с разной степенью успешности. — Мы с вами снова на «вы»? — фыркнул Женя и отодвинул стопку контрольных работ, чтобы сесть удобнее. Поболтал немного ногами, разглядывая собственные расхлябанные в первых мартовских лужах кеды, уже не красные, а скорее грязно-розовые. — Евгений, где вы были целую неделю? — спросил Влад прямо. Вроде постарался сыграть в безразличие, но Женя услышал, как его голос дрогнул. Увидел, как тот поерзал неловко, силясь принять непринужденную позу. Во рту пересохло, а неугомонное сердце забилось сильнее. Черт бы побрал Влада с его катастрофически неумелыми попытками изобразить равнодушие. Черт бы побрал его наивную уверенность, что в такие моменты он казался непрошибаемым и строгим, как с остальными студентами, которых вгонял в ужас одним только слабым прищуром. Но с Женей он становился другим. Сам взгляд Влада менялся, ухмылка едва ли тянула на язвительную, и голос его звучал так, что заставлял Женю на стенку лезть — просительно, мягко. Будто приглашая тотчас распять Влада на преподском столе, раздетого, жаждущего ласки, встрепанного от прелюдии, этой несерьезной борьбы, в которой Женя всегда брал верх. Поцеловать в костлявое плечо, прикусить теплую, солоноватую от выступившего пота кожу. Просунуть колено между его стыдливо сомкнутых ног, потереться о его стояк и шепнуть на ухо: «Нравится, маленький?» — Я был там, — хрипло произнес Женя, с трудом вырвавшись из плена яркой фантазии, — куда ты меня послал в последнюю нашу встречу. Помнишь? «В задницу со своими играми». — Евгений... — начал было Влад запальчиво, но Женя его перебил: — Брось. Ты знаешь, где я был. Ты прочел все мои сообщения, — он закатил глаза. — Так, на будущее: тебя палят две синие галочки. Женя отписывался ему каждый день, который провел в Берлине, празднуя свадьбу старшей сестры. В конце недели, напившись и еле поборов желание раздробить о стену упорно молчавший телефон, он настрочил Владу, что подумывает бросить учебу и остаться жить с отцом и сестрой в Германии. Глупый поступок, но Женя и не думал, что его пьяный бред так подействует на Влада. Не думал до тех пор, пока не вошел с началом пары в аудиторию и не поймал на себе его взгляд. Полный одновременно гнева и громадного облегчения. «Вроде двадцать восемь лет человеку, — подумал тогда Женя, подсев к корешу Лёне, и с невольной радостью приметил, что Влад все еще не спускал с него глаз, приветствуя группу традиционной ядовитой тирадой в честь проваленного теста, — а впечатлительный, как малое дитя». — Я посылал тебя не всерьез, — пробормотал Влад недовольно, сдав оборону. Видимо, действительно поверил в бестолковую угрозу бросить универ, действительно переживал так сильно, что не нашел в себе сил на официальное обезличенное «вы». Опустил взгляд, и неряшливо остриженная густая челка — и где только он находил всегда таких криворуких парикмахеров? — упала ему на лоб. — Ну да, всерьез ты меня только в свою задницу отправляешь, — усмехнулся Женя. В груди нетерпеливо екнуло. Вспомнился жаркий Владов шепот на ухо, умоляющий, сбивчивый: «Трахни меня. Пожалуйста, я больше не могу...» Его запрокинутая от удовольствия голова, растрепавшаяся челка и открытая беззащитная шея, на которой Женя с удовольствием оставил пару собственнических засосов. По телу от вставшей перед глазами картины пробежали мурашки. Влад вспыхнул и покраснел, подняв на него злой смущенный взгляд: — Да что ты себе... — То же, что и обычно, — Женя подался ближе и погладил костяшками пальцев его тонкое запястье под встопорщившимся рукавом пиджака. Влад поддался нежности касания, замерев не дыша. — Мне осталось доучиться семестр. Не думал же ты, что я брошу тут свой красный диплом? «Что я брошу тут тебя», — он не сказал этого вслух, но Влад, кажется, прекрасно это уловил за полушутливым Жениным тоном. — Я еще, кажется, пять тебе в зачетку не ставил, — заметил Влад язвительно, оттолкнув его руку. — До сессии доживи, отличник. — Я прекрасно знаю предмет, Владислав Тарасович, — патетически прижав руку к груди, ответил Женя. Подмигнул и нахально добавил: — И тот, что вы преподаете всем, и тот, которым мы занимаемся... индивидуально. Женя прекрасно помнил, как на конференции в начале года, на которую его потащил один из бывших преподавателей, от души раскритиковал доклад высокого худощавого студентишки и сцепился с ним в долгой интенсивной дискуссии. Никогда он еще не оставался в таком восторге от спора, и в конце мероприятия подошел пожать студентишке руку. Тогда и пропал с концами в его больших серых глазах, обласканный его скупой улыбкой и обещанием: «Еще встретимся, Евгений. Вы очень сообразительный молодой человек. Спасибо за ваши мысли». И они действительно встретились. Правда, Женя не ожидал, что студентишка с докладом окажется его новым преподавателем, который войдет в аудиторию, сухо представится и велит открыть учебники на первой теме. Поначалу Женя, как обухом ударенный, вовсе не мог заниматься, не отвлекаясь на гипнотизирование Влада взглядом и рассматривание его длинных пальцев, как-то по-особому элегантно державших мел, ручку и даже проверенные тетради. Перед глазами плыло, в груди ныло, и бросало то в жар смущения, то в нервную дрожь. С собственной гомосексуальностью Женя никогда не боролся и давно поставил в известность отца, сестру и пару близких друзей. Но одно дело признавать это, и совсем другое — сохнуть по преподавателю, про предпочтения которого ничего не знаешь. В какой-то момент Женя не выдержал и подловил Влада после занятий, вжав в стенку, и откровенно высказал все, что думает о его чертовых тонких губах, длинных пальцах и шикарной заднице в узких брюках. Влад молча вырвался и ушел, так резко захлопнув дверь, что показалось — назавтра вообще не вернется в универ и подаст заявление на увольнение. Но он никуда не делся, и весь следующий месяц Женя ловил на себе его взгляды. Долгие, изучающие и даже немного тоскливые, будто Влад жалел о своей первоначальной реакции, а сказать об этом сам не решался. И Женя попробовал вывести его на разговор еще раз. Как они оказались в подсобке, никто из них уже и не помнил. Только Женя после жаркого минета и тесно обхватывавших его член тонких губ точно выяснил предпочтения Влада. И вывалился в коридор встрепанным и счастливым как никогда раньше. Их роман протекал бурно и ершисто. Влад никогда не делал первых шагов, и разрешения его поцеловать, а уж тем более скользнуть ладонью в ширинку его брюк приходилось добиваться с боем, сквозь ругательства и угрозы. Зато потом, оттаявший под действием ласк, хорошенько оттраханный и разморенный оргазмом, Влад позволял себе шептать то, от чего Женю наизнанку выворачивало и колотило в диком приливе обожания. Разве мог он после такого думать о Германии? Одна уже неделя порознь принесла столько смятения и томления. Женя прямо спросил: — Ты соскучился? Хоть немного. Влад попытался отвернуться, отвести взгляд, но Женя наклонился к нему, схватив за подбородок. Прижался к его губам, поцеловав коротко и с чувством, и вновь тихо спросил: — Соскучился? — Очень, — хрипло произнес Влад. Посмотрел на его губы, пробормотав: — Я думал, ты сегодня будешь высыпаться после перелета. Но я все равно... Он запнулся, а у Жени помутнело перед глазами. «Все равно готовился, маленький?» Влад никогда так быстро не сознавался и не откидывал в сторону игры в борьбу. И уж тем более никогда не пытался заговорить откровенно о том, что они делали. Жене больше не требовалось слов. Он схватил Влада за отвороты пиджака и легко, будто тот ничего не весил, затянул к себе на стол. Быстро и нетерпеливо смахнул стопку контрольных — листы разлетелись неловкими бумажными птицами, рассыпавшись по полу — и отправил следом стаканчик с ручками и пустую пластиковую кружку, из которой Влад обычно пил чай в перерывах. — Знал бы ты, как я с ума сходил там, — сглотнув, сказал Женя, стягивая с него пиджак, высовывая пуговицы его рубашки из петель. Пряжка ремня Влада поддалась с третьего раза. Брюки и белье тот стягивал уже сам, позволив Жене заняться собственной толстовкой и джинсами, кедами, ударившимися об пол с глухим отрывистым звуком. Крепкий дубовый стол под ними даже не скрипнул — и не такое переживал. Раздевшись, Влад без стеснения потянулся к Жене сам. Обхватил его рукой за шею, поцеловал чувственно и глубоко, как бы говоря: «И я здесь тоже. Сходил с ума». Женя опрокинул его спиной на стол и оторвался от его губ, чтобы поцеловать в шею, дрогнувший на судорожном глотке кадык, в худое плечо. Прижался к нему всем телом, плотно потерся о его стояк вставшим членом, заставив Влада всхлипнуть и коротко простонать. Женя как завороженный смотрел на его чуть припухшие от поцелуя губы, когда просунул руку между их телами, немного поласкав член Влада, и коснулся пальцами за его мошонкой. — Ты готовился, — довольно улыбнулся Женя, на мгновение отстранившись, чтобы облизать под пристальным мутным взглядом Влада пальцы, и вновь, удобнее устроив руку, надавил на края податливой дырки. Влад вздрогнул и приподнял бедра навстречу, вжавшись затылком в стол. Еще даже без пальцев внутри, лишь предчувствуя. Отзывчивый до самых простых ласк. — Сам или игрушкой? — Женя! — умоляюще протянул Влад, но Женя не спешил, лишь немного надавливая дразняще на расслабленный готовый вход. Чуть не умирая от собственного желания. Влад поерзал и, взглянув обиженно, тихо признался: — Игрушкой. Женя закусил губу, представив, как Влад трахал себя щедро смазанным искусственным членом, и по его телу вновь прошлась пьянящая дрожь. — Боже... — пробормотал Женя, облизав пересохшие губы. Он протолкнул в него сразу два пальца, заставив Влада вскрикнуть от неожиданности, но тут же вновь послушно расслабиться. Женя подвинулся ближе, заставив его развести бедра, и удобнее устроил руку меж его ягодиц. Пальцы вошли глубже, тесно потерлись о простату. — Ох... — прошипел Влад, вцепившись руками в края стола. Женя не растягивал, трахал его пальцами в размеренном темпе, не в силах оторвать взгляда от его изменившегося от наслаждения лица, неряшливой дурацкой челки, упавшей на лоб, закушенной губы. Собственный член стоял так, что Жене казалось, будто он вот-вот кончит, ни разу его не коснувшись, Владу на живот. В висках оглушительно стучало. — Пожалуйста, — выдохнул Влад, содрогаясь от подступающего оргазма. — Я не хочу... Так... Пожалуйста, давай ты сам... Он запнулся, стыдливо взглянув на Женю из-под полуопущенных ресниц. Поразительно. Влад, нетерпеливо подкидывая навстречу бедра, принимал в себя его пальцы, сжимался, чтобы прочувствовать их внутри сильнее, но все равно умудрялся смущаться. — Сейчас, — сказал Женя хрипло, убрав руку, и пальцы выскользнули из дырки с пошлым хлюпающим звуком. Женя подтянул Влада ближе за бедра. Наклонился, поцеловав его в костлявую коленку, потерся щекой о его протянутую ладонь. Едва ощущая под собой опору, слетая с катушек от желания немедленно оказаться в нем, растер слюну по собственному члену и немного потолкался головкой в слабо сжатый кулак. — Ты там не забыл про меня? — спросил чуть обиженно Влад. Женя взглянул на него, тяжело дышащего, расслабленного, такого трогательного в открытой мольбе его взять, отразившейся в больших серых глазах, и улыбнулся: — Ни за что. Женя придержал член рукой, поводив им между ягодиц Влада, плотно прижал его к подготовленной дырке и вошел на первом же резком толчке. Головка так тесно потерлась о стенки, а Влад, вскинувшись под ним, так упоительно хорошо сжал ее внутри, что у Жени в глазах потемнело на секунду и в горле раздалась вибрация собственного стона. Дыхание сбилось, как только Женя, услышав очередное тихое «пожалуйста», двинул бедрами и вошел глубже. Замер на мгновение, привыкая, чувствуя, как пульсирует сжатая со всех сторон головка, как раскатывается по телу волна жара и слегка покалывает в кончиках пальцев. Женя снова толкнулся, почувствовав, что не может больше терпеть. Жадно, уже быстрее, не щадя обоих. Влад закинул ноги ему на плечи, энергично приподнимая бедра в такт размашистым сильным толчкам. Он водил мокрым от пота затылком по столу, ерзал в нарастающем удовольствии и цеплялся за руки Жени. Вскидывался всем телом вновь, задавая темп, почти требуя брать себя грубее, глубже. — Черт... — Женя слышал, как шлепались яйца о ягодицы Влада, как тихо тот скулил сквозь стиснутые зубы, глядя в потолок широко распахнутыми, застланными тенью удовольствия глазами. — Маленький, ты... Так хорош... Женя произнес это и почувствовал, как замер на пике Влад. Как расслабился, позволив ему войти на всю длину, как забился секундой позже в оглушительном оргазме. Влад кончил с громким гортанным стоном. Невозможно красивый в честном неприкрытом удовольствии. Женя посмотрел на его подрагивающий на вдохах живот с каплями белесой спермы и, прижавшись к расслабленному Владу, позволил себе мгновение передышки. Наклонился, поцеловав его в солоноватые от пота губы, толкнулся еще пару раз, почувствовав довольную улыбку Влада, и, содрогнувшись, обильно в него излился. В ушах зазвенело. Все тело сковало приятной усталой судорогой. Женя еще какое-то время был во Владе. Они лениво целовались, лаская языки друг друга, нежно соприкасаясь губами, замирая так на секунду-другую, и обменивались теплыми, полными спокойной радости взглядами. Спустя пару минут Женя отстранился, лег на стол рядом с подвинувшимся к краю Владом и спросил, усмехнувшись: — Ты вообще мог такое предположить? На конференции, когда я выступил с критикой твоего доклада? — Предположить что? — вздернул брови Влад. — Что окажусь на этом столе под тобой? Честно, на конференции я думал, как бы тебя прикончить без свидетелей. Они рассмеялись, и Влад добавил уже серьезнее: — Я рад. Что все сложилось именно так. А этот парень, — он похлопал рукой по деревянному краю стола, лукаво глянув на Женю, — переживет еще пару раз. — Пару раз? — удивился Женя. — Если нам захочется вспомнить былые деньки, — фыркнул Влад, закатив глаза. — Я бы уже пригласил тебя к себе домой. Иногда, знаешь ли, хочется старой доброй кровати. — Давно надо было заставить тебя хорошенько соскучиться, — шутливо возмутился Женя. — Я уж думал, мы до конца жизни будем зажиматься по подсобкам и лить сперму на твой стол. — Женя! — Я это к тому, что кровать — хорошее решение. И, маленький... — Что? — Я тоже рад, что все сложилось именно так.