Наконец, спокойная жизнь....

Всё прошло успешно. К счастью, мы подорвали Холон и Одиннадцатого и выбрались без жертв. Правда, между мной и Нишиджимой было одно... Назовем это "обещанием". Если все пройдет успешно, я выйду за него замуж. Я никогда не думала об этом. После того, как убили моих родителей и я стала террористкой, я была уверена, что все эти женские заботы — свадьба, беременность, дети — мне не грозят. Но он... Нишиджима Масуми. Встретив его, я понимала, что начинаю меняться. Теперь уже не плевать на чужие жизни. И в первую очередь на его. Я не замечала, что хочу быть с ним рядом. Я постоянно злилась, язвила, ворчала на него, хотя на самом деле я немного злилась на себя. Я всегда была нелюдимой и замкнутой, а Нишиджима, напротив, был как открытая книга и говорил все прямо, не стесняясь. Даже, когда он говорил, что хочет от меня детей (твою мааааааать, как же ты это говоришь так просто??), Масуми говорил это серьезно. Мне почему-то не казалось, что он из тех придурков, которые затащат в постель, наиграются и бросят. Эээх.. Как же ты в меня влюбился, Нишиджима? Я ведь противоположность слова "идеальная девушка". Мало того, что я потеряла глаз (спасибо Первому и тому психу-Двенадцатому), так еще и террористка, перебившая много народу. Его тоже пыталась убить, между прочим. И многое другое. А ты?.. Ты добрый, терпеливый и честный полицейский. Полная противоположность мне, одним словом. — Минене? — твой голос выводит меня из раздумий. — Чего тебе? — не слишком дружелюбно отвечаю я. — Ты помнишь? Если все проходит успешно, ты бросаешь терроризм и выходишь за меня, — с улыбкой отвечаешь ты. — Эээ, надеюсь, ты меня сразу под венец не потащишь? — обреченно спрашиваю я. Понимая, о чем он хочет спросить, добавляю: — Терроризм я брошу, но я не нагулялась еще на свободе! — Можно подумать, я тебя из дома не выпущу, когда женюсь. А может и не выпущу, — внезапно говоришь ты. — А то такую красавицу украдут. — Какая из меня красавица, придурок? — я смотрю на свое отражение в озере. М-дя... Глаза нет, волосы уже не волосы, а гнездо, в котором даже веточки застряли, да и сама я та еще "красотка"... — Может ты этого не видишь, но для меня очень красивая, — говоришь ты, смотря на меня и пропуская "придурок" мимо ушей. Все равно меня не переделаешь. — Хах, серьезно? — Да, — и этот короткий прямой ответ заставляет меня заткнуться, а мое сердце бьется быстрей. — Минене... — ты внезапно замялся. Таак, что уже...?? — Я хочу поцеловать тебя, — вдруг прямо говоришь ты, немного смущаясь. Я замерла. Румянец прилил к щекам. Ты подошел ближе и притянул меня к себе. Я невольно вздрогнула, ощущая на голых плечах твои теплые руки. Мои фиолетовые глаза, ну, точнее один глаз, смотрел прямо в твои карие глаза. Ты всегда смотришь с любовью и нежностью в мои глаза. Они словно прожигают мои, пытаясь узнать все мои секреты. Но.... Я сама готова их рассказывать тебе, если ты попросишь. Я не понимаю, почему и как, но... Это чувство... Любовь... Оно меняет меня. Сильно меняет. Твое лицо очень близко к моему. — Ты позволишь? — мягко спрашиваешь ты, ожидая моего ответа. — Д-да... — вырывается у меня. Ты улыбаешься так, как можешь только ты, и наклоняешься к моему лицу. Я закрыла глаза. О Дэус!!! Твои губы касаются моих. Сердце бьется, как сумашедшее, в животе бабочки устроили третью мировую, а жар от моего покрасневшего лица чувствуется физически. Ноги невольно подкосились, но ты поддерживаешь меня и целуешь. Потом медленно отстраняешься. — Я люблю тебя, — так просто это говоришь. Вроде давно поняла, что ты за человек, а ты все равно меня удивляешь своим поведением. — Я-я... — Ты тоже меня любишь? — спрашиваешь ты и я, согласно кивая, смотря на тебя с небольшой благодарностью. Ты понял, что мне сложно это сказать, и сказал за меня. — Минене... — шепчешь ты и обнимаешь меня в порыве радости. Я уткнута лицом в твою шею. Как же неловко то.... — Пойдем домой? — просишь после того, как наобнимался со мной. Мне нравится это тепло и любовь, с которой он меня обнимает, но он явно решил помять мои ребра. — К тебе.. Домой? — А что не так? — наивно спрашиваешь ты. — Боишься, что начну приставать? Вот.... Блин. Почему ты так просто говоришь об этом?? Дурак!! — Ты же знаешь, без твоего согласия я тебя не трону. Да даже если и начну, ты всегда можешь просто сказать, необязательно драться. Какой же ты понимающий, Нишиджима. Медленно я кивнула. Дом. Я уже забыла, что это значит. С тех пор, как были убиты родители, я забыла, что значит "дом", "семья"... Уверенность, что завтра ты не сдохнешь, а выживешь. — Есть будешь? — спрашиваешь ты, доставая еду. У меня даже глаза засверкали. — По глазам вижу, можешь не отвечать, — улыбаешься ты. Некоторое время мы едим молча. — Извиняюсь, что спрашиваю..... Почему ты стала террористкой? — видя мой взгляд, ты поспешно добавляешь: — Я не заставляю тебя, Минене. Если не хочешь, можешь не отвечать. — Хотелось отомстить, — кратко отвечаю я. Ты решил, не расспрашивать, за что именно и задал другой вопрос: — А как твои родители восприняли это? — Они были убиты, так что их мнением я не могла поинтересоваться, — сарказм, да. Но слышно, что мне горько из-за этого. — Убиты?! Как? — Война. Вот моих родителей и убили, — отвожу глаза. — А почему? - — Откуда я знаю?! — внезапно кричу я. — Мне было то 8 лет, когда их убили!! Думаешь, я все осознавала!?!! Рыдания сами льются из груди. Надоело сдерживаться. Первый раз я кому то поведала о прошлом. Может, оно и к лучшему. Выговорилась, по крайней мере. — Прости, не знал, — ласковый голос Нишиджимы шепчет мне на ухо и я чувствую его объятия, его тепло. — Поплачь, станет легче. Хочется ему врезать, но я лишь утыкаюсь ему в плечо и просто рыдаю, содрагаясь. А он лишь обнимает меня, гладит по волосам и просто молчит. Просто он дает понять, что он рядом со мной. ... Рыдания утихли. Я лишь прижималась к Нишиджиме и невольно зевнула. Спать хочу. — Спать хочешь? — он явно читает мои мысли. — Не отказалась бы. — Спать будешь здесь, — заявил он. — С т-тобой? — встрепенулась я. Лицо тут же залил румянец. — А почему нет? Я не буду приставать к тебе без твоего согласия, — сказал он, смотря на неё. — Угх.... — жар моего лица ощущала уже я. Сердце билось как сумашедшее. Одна часть мозга вопила, чтобы я не соглашалась на это, а вторая.. Вторая хотела спать, прижавшись в нему, ведь с ним тепло и безопасно. Безопасно, в кои то веки. — Л-ладно... — тихо шепнула я, не в силах выдавить из себя большего. Нишиджима немного удивленно поднял брови. Думал что я откажусь или не ожидал, что я говорю шепотом? А, черт с этим, потом узнаю. — Раздевайся и ложись, — улыбнулся он и поцеловал меня в щеку. — Я выйду, пока ты будешь переодеваться. Масуме ушел за дверь, а я пока ещё стояла вся красная. Почему он меня всегда смущает? Опомнившись, я сняла одежду, оставшись только в майке и нижнем белье и сняв повязку на глаз. Юркнув под теплое одеяло, я крикнула: — Можешь заходить! Нишиджима невозмутимо зашел и улыбнулся. — Когда ты смущаешься, ты такая милашка, — он погладил меня по щеке и отстранился, стягивая одежду с себя. Я вздрогнула и отвернулась, краснея. Я старалась ориентироваться на слух, ведь смущалась повернуть голову. Спустя несколько минут я ощутила, что Масуме перетянул на себя часть пледа, чтобы укрыться самому, и обнял меня, прижав к себе. Спиной я ощущала его тепло. Мое тело невольно расслабилось от приятных чувств. — Может, повернешься? — слышу я его шепот около уха. Пылая, как маков цвет, я повернулась к нему лицом. Обычно мне было даже страшно спать: боялась что меня убьют да и сложно найти безопасное место чтобы прикорнуть. То убежище где мы собрались с Нишиджимой и теми ребятами, было временным. Но сейчас... Сейчас я впервые спала в тепле и уюте, сытая, отогретая.. И мне нравилось чувствовать на своей спине теплые руки Масуми, прижиматься к нему... Пальцы невольно изучали его торс. — Спи давай, а не изучай мой торс, — усмехнулся он ласково. — И-извращуга, — буркнула я, краснея. — Спи. Я рядом. — Хорошо... Ниши.. Ты устало засмеялся, услышав свое новое прозвище, и поцеловал меня в лоб. — Я люблю тебя, моя террористка Минене, — слышу его ласковое признание. Собираюсь с духом и.. — Я люблю тебя, Нишиджима.