Lazarus

Их первая ночь вместе грозила стать их последней ночью перед смертью. Свернувшись вместе на одеялах и спальниках у передней батареи Нормандии, Тали понимала, что это правда. Она чувствовала это. Ни она, ни Гаррус не ожидали, что выкарабкаются; после Ранноха часть ее всегда знала, что этим все кончится. Их последний бой будет на Земле. И это было нормально. Но это не останавливало их о мечтах о жизни, которую они построят вместе – она прильнула к его груди, он откинулся на обшивку корабля. Гаррус прилетит на Раннох; они отстроят усадьбу, пригласят других жить по соседству, получится маленькая колония. Тали будет жить без своего скафандра. Выращивать что-то. Он усыновят прорву маленьких турианцев и кварианцев, чтобы играли на улице в грязи. Он займется охраной. Они сделают ему значок шерифа. Колючий, циничный мужчина, которого она обычно видела, растаял в ту ночь, и она увидела его другую сторону: нежную и мягкую. Тали сняла свой визор, полная желания чего-то большего. Но они не могли. Она не могла рисковать и идти на поле боя с лихорадкой. Гаррус, с грустной улыбкой, все понял. Его прикосновения были осторожными и нерешительными. Его поцелуй – уверенным. Это был ее первый поцелуй. И потом: Земля. Оживший ночной кошмар. Пелена черного дождя, текущего сквозь пепел, грязь и оторванные части тел; крики банши и стоны умирающих; ослепляющие взрывы, прожигающие глаза кроваво-красным. Каждый взрыв – это ужас, и одновременно облегчение, потому что он означал, что ее не задело. Лиара рычит, раскидывает каннибалов и налетчиков в сторону, будто игрушки, биотика подпитана адреналином, страхом и яростью. А потом Шепард прорвалась к маяку и существа, созданные Жнецами, сгорели, прожигая дыры в земле. И все кончилось. Шепард не стало, а остальные остались в шоке. Еще будет время горевать. Потом. Он нашел ее следующим холодным серым утром, чинящей Мако отряда Молот. Она лежала на спине, спрятанная под Мако, поднятым на ось, а на ее визоре была размазана моторная смазка. - Так и знал, что ты будешь здесь, Тали, - сказал насмешливый голос. – Ты никогда не могла сопротивляться желанию испачкать руки. Когти сжались вокруг ее ноги, нежно потянули. Она выехала из-под Мако, дыхание перехватило в груди. Его визора не было, броня треснула и была покрыта грязью, но он улыбался. - Заткнись, - заулыбалась она. - Только, если ты меня заставишь, - он притянул ее в свои объятия. Той ночью они устроились на верхнем этаже одного из пустых офисных зданий. Гаррусу удалось найти единственную комнату в Лондоне с рабочей дверью и неповрежденными окнами. Он разделил свой рацион на две части. Он сказал ей, что не отказывается от своих слов. Как только они смогут улететь с этого куска камня, они отправятся на Раннох. Они отправятся домой. В его глазах была спокойная решительность. Она поняла, что Раннох никогда не станет домом без него. Но ей нужно было оставаться здоровой, если они вообще хотели лететь домой – так что скафандр снимать было нельзя. Он все понял, даже согласился. Но ей было приятно увидеть неприкрытое желание в его глазах. Они импровизировали. У них обоих было будущее. На следующий день Гаррус ушел с патрулем Альянса, чтобы поискать выживших, пока она занималась починкой двигателей. Это было три дня назад. Три дня она не спала, почти не ела. Сейчас она тряслась в Томкахе, полном кроганов и людей, в сторону больницы на краю города. Тали прикусывала губу до тех пор, пока та не лопнула. До сих пор не было особой необходимости в наземных медицинских учреждениях - Жнецы поубивали большинство людей на поле боя, а остальные умерли немного позже от полученных ран. Но у Альянса было что сказать хорошего об этом месте. Болтовня прыгала вокруг нее в кабине. Сдался какой-то бывший офицер Цербера – биомедицинский ученый – и начал восстанавливать раненых. Кто-то думал, что это раскаяние, другие – что ей не дали другого выбора. В любом случае, ресурсы стекались со всей планеты, офицеры и руководство было доставлено. Она была холодной, говорили люди. Напоминала невесту Франкенштейна. Она могла возвращать людей с того света. Услышав это, витки беспокойства, обвившие кишки Тали, заменились на ростки надежды. Это была Миранда, должна быть она. Если Гаррус был ранен, и был доставлен туда – это хороший знак. Она сжала голову руками. Это должен быть хороший знак. Тали выскользнула из кабины на взбитую грязную землю. Обычно возле больниц было оживление: представители разных рас, суетящиеся рядом, пациенты на носилках, гудки, жужжание и стрекотание машин. Но это место было тихим. Никаких машин скорой помощи не было припарковано снаружи, никаких стонов ядер челноков в воздухе. Только шум дождя, падающего с гранитного цвета неба. Практически все окна, кроме нескольких, были темны. Два солдата Альянса провели ее в здание. Они шли по длинному прямому коридору, освещенному потрескавшимися лампами. По меньшей мере, тут было чисто, Тали уловила запах хлорки даже через свои воздушные фильтры. Они поднялись по лестнице, продвигаясь дальше в комплекс. Двери появлялись по обе стороны, каждая вела в палату для пациентов. Большинство пустовали; в некоторых складировали грузовые ящики. Двери открывались к солдатам, в основном людям и асари, лежащим подключенными к машинам. Увидев их, Тали пошла быстрее. Но, дойдя до конца коридора, она не увидела ни одного турианца. Последняя палата была занята хрупким человеком, ее грудь поднималась и опускалась под тонкой простыней. Где он? Тали покрутилась на месте. Здесь должны быть еще палаты. Один из солдат сжал ее плечо, слабо улыбнулся. Это было единственное, что сдержало ее от того, чтобы броситься наружу. Открыла еще одна дверь с металлическим звуком, та, что была прямо перед ней. Миранда стояла за ней, лицо было строгим, волосы собраны сзади, темные полумесяцы залегли под глазами. Пехотинцы замерли, они, казалось, боялись ее. Но Миранда была единственной, кто колебался. - Тали… Тали шагнула к ней. - Скажи мне, где он. Или, да поможет мне бог, Миранда… - Я отведу тебя к нему. Следуй за мной. Они оставили солдат, и пошли вдвоем, в этот раз к лифту. Миранда была молчаливая и уставшая. Тали чувствовала, как кипит желудочный сок у нее в животе, когда двери лифта открылись; она замерла. Миранда вела ее в подвал. И в этот самый момент она поняла. Ее ноги окаменели. Она не могла загнать себя внутрь. Кровь закипела у нее в ушах. Тали почувствовала, как покачнулась, услышала, что Миранда что-то говорит, но ее слова были далекими, водянистыми. Она услышала, как стонет, а потом земля ушла из-под ее ног. Руки обвились вокруг нее; ее лицо зарылось в плечо Миранды. Это было смешно; Миранда – Церберовскийбош’тет. Она холодная, словно сталь. Это было так неправильно, что она рассмеялась, и смех ее был полон рыдания. Ее визор запотел. Когда двери лифта открылись, она отстранилась. Миранда смотрела на нее с замешательством, какое обычно появляясь у нее на лице, когда она принимала решение. Прямо напротив лифта была железная дверь с усиленным замком. Свет был резким, неумолимым. Здесь Тали могла видеть кости Миранды сквозь ее кожу. - Что случилось? Как? Брови Миранды нахмурились. - Не могу поверить, что они тебе не рассказали. - Просто скажи мне. Та вздохнула. - Я точно не знаю. Выжившие или мародеры. Некоторые из гражданских уклонистов жили в страхе так долго, что до сих пор стреляют раньше, чем задают вопросы, - ее голос затих. – Это было мгновенно. Он совсем не страдал. Мне очень жаль, Тали. Она ничего не ответила. Ее сердце продолжало биться, а дыхание поднимало и опускало грудь, но сама Тали ушла. Какая-то безучастная часть ее продолжала смотреть, но как будто это происходило с кем-то другим. Миранда ввела код доступа к двери и приоткрыла ее. Та двигалась с тяжелым скрипом. Тали проскользнула внутрь. Комната была квадратной, выложенной плиткой. Свет от осветительных потолочных полос отражался от металлических раковин, рабочего пространства и шкафчиков. В середине стоял стол из того же метала. По центру того стола лежал Гаррус. Почему-то он выглядел меньше. Мирный. Когда-то его пластины выглядели такими же жесткими, как камень, но теперь они выглядели по-другому, тоньше, будто были вылеплены из глины. Его глаза были закрыты. Он просто выглядел так, будто спал. Она подошла к столу, сжала его край так сильно, что рукам стало больно. Она боялась его трогать, будто бы дотронувшись, она сделает все это реальным. Миранда смотрела на нее с другого конца комнаты, скрестив руки. - Ты вообще пыталась спасти его? - Если бы я могла что-то сделать, то сделала бы это. - Правда? Рот Миранды открылся, и закрылся снова. Она отвернулась. Пораженная, Тали поняла, что сделала ей больно. - Я не имела это в виду. Извини. Миранда поправила манжеты. - Не стоит. Я подумала, что вы с ним были близки. - Подумала? - Он всегда был немного более зрелым рядом с тобой. Становилось проще находиться рядом. Он присматривал за тобой. Тали почувствовала жжение в глазах. - Так и есть. Молчание повисло между ними. Миранда двигалась так тихо, что Тали едва заметила ее, когда та заскользила рядом, словно пребывание в комнате с трупом было самой естественной вещью в мире. Тали предположила, что так и есть. Миранда всегда чувствовала себя уютней в окружении вещей, чем людей. Она провела два года в комнате с Шепард. Ларазь. Она едва не вскрикнула. - Ты можешь его вернуть. - Что? Тали… - Я знаю, что можешь. Можешь использовать кибернетику. Или нанотехнологии. Я могу найти тебе все, что понадобится. Миранда выглядела тревожной. - Прости, но это… это просто невозможно. - Конечно, возможно. Конечно, ты можешь, - злость порезала ей горло. – Ты даже не хочешь попытаться? - Дело не в желании пытаться. Его клетки распадаются с большой скоростью. Даже если бы я смогла заменить протезами некоторые физические процессы – предположив, что мы бы смогли найти подходящие – у меня нет опыта работы с физиологией турианцев. Совсем. Тали не хотела ей верить. - Ты врешь. - Я не могу творить чудеса. - Но один раз смогла же. Миранда покачала головой. - Может со стороны так и выглядело, но на деле чудом это не было. Не совсем. Это не как с Шепард. Она была… как будто в застывшем анимационном кадре, когда мы ее восстанавливали. И у меня были безлимитные время и деньги, чтобы ее пробудить. Сейчас все по-другому. Гаррус… Гаррус умер. Действительно умер, - Миранда посмотрела ей в глаза. – Это прощание. Тали снова посмотрела на стол. Она была здесь, здесь с Гаррусом, и Гаррус был мертв. Он мог умереть тем же утром, когда покинул базу, пока ее голову наполняли мечты о Раннохе. Глупые мечты. Мечты, которые они разделяли, но сейчас остались только ее. Сейчас он с Шепард, подумала она, в том баре, о котором они всегда говорили, но эти мысли чувствовали смешными. - Хочешь побыть одна? – пробормотала Миранда. Тали ответила не сразу. Она погладила его лицо, ту поврежденную ракетой «красивую» сторону. - Нет. Я хочу уйти и никогда не возвращаться. Миранда опустила голову. - Вполне понятно. Я уверена, это можно устроить. Тали в последний раз посмотрела на стол, запоминая все, что она видела, каждый сантиметр. Холодное спокойствие упало на нее. Это было единственное, что поддерживало ее, чтобы не упасть, единственное, что позволяло оставаться в здравом уме. Она развалится на части позже. Прямо сейчас ей хотелось уйти домой. Вот только ее домом был Гаррус и Нормандия. Ни один, ни другая больше не существовали. Миранда робко подошла ближе. Она кивнула наверх. - Перед тем как уйдешь – там наверху, ты прошла мимо Джек. Я уверена, ей будет приятно услышать знакомый голос. Ну, или любой голос, кроме моего. Дом. Дом это ее семья, поняла она. Джек – сумасшедшая преданная Джек – это семья. Дом – это Миранда, и Лиара, и Эшли, и Джеймс. Им всем она была нужна. Особенно Лиаре, когда не стало Шепард. Если кто и знал, каково сейчас было Тали, так это была она. - Я загляну, - сказала она. Миранда улыбнулась. - Тогда я составлю тебе компанию, не надолго. Если ты не против. Она было не против, ей было все равно в тот момент. Она проследовала за Мирандой обратно в лифт. Время покидать Землю еще не пришло. По меньшей мере – пока.