Мне больше не нужно представляться Там, где я иду войной, ты не посмел сопротивляться Слишком рано, чтобы сдохнуть, слишком поздно оправдаться Ты проебавший душу, но победитель номинаций
Рамос как обычно слишком много сидит в телефоне, что не может не выводить из себя Луку. Модрич, на самом деле, очень спокойный, совсем не конфликтный. То ли его внешний вид сказывается, то ли воспитание хорошее, но принцип "втащить по морде" далеко не был у мужчины в приоритете. Но в данную секунду его очень хотелось применить, ну потому что сколько, черт возьми, можно залипать в этом сраном смартфоне. Что там можно так долго читать, высматривать? Наверняка какие-нибудь вселенские проблемы решает, ведь это же Серхио Рамос Гарсия, без которого ничего в мире произойти не может. Он либо зачинщик, либо подстрекатель, либо соучастник. Но никогда не наблюдатель. Не царское это дело в стороне стоять и наблюдать, как без тебя какой-то махач происходит. Лезет как обычно в самое пекло, а потом приходит зализывать раны и еще возмущается, мол "ну Лука, ну я же не мог не разобраться". Серхио вообще неоднозначная личность. Этого не знает только человек уж совсем далекий от футбольного мира или какой-нибудь отшельник, живущий в горах Тибета. Ведь имя капитана мелькает просто везде, из раза в раз, от матча к матчу оно пестрит в заголовках, мол "Серхио Рамос уйдет из Королевского клуба?!", "Дисквалификация на матч с Аяксом. Как так?!", "Конфликт с Пересом. То, что вы наверняка не знали!". Все это просто бесконечно окутывает защитника, словно злоебучий кокон, наверняка душит, не давая кислорода. Но, если взглянуть на Рамоса, то ему как будто похуй. На все и на всех. Он просто продолжает сидеть в своем чертовом мобильнике и лайкать фоточки баб в Инстаграме. Это при живой жене и любовнике... - Серхио. - Мм? - даже взгляда не поднял. - Может сходим куда-нибудь? Выходные все-таки, - Лука старается быть мягким и держать свое негодование в узде, поэтому аккуратно кладет руку на плечо, чуть сжимая. - Не. Мне лень, - лишь чуть съезжает по кожаной поверхности дивана, показывая все свое нежелание куда-либо идти. Мозолистые пальцы что-то быстро печатают по сенсорной клавиатуре. Наверное Одри опять шлет какие-то тупые мемы в общую беседу в вотсапе, а Рамос негодует, что младший засоряет все ненужными картинками, которые потом мешают найти нужную информацию. - Ну Серхио, харош в своем телефоне сидеть. Ты дальше него и футбольного мяча вообще ничего не видишь. - Cariño*, солнце мое, ну если я правда не хочу никуда идти, - Серхио поднял карие глаза на хорвата и смотрит так жалобно, что кажется создатели "Шрека" вдохновлялись образом Рамоса для создания умоляющей моськи кота, - давай дома побудем, хоть капельку. - Только чур ты телефон свой откладываешь, - Лука напускает строгость в свой голос для большего эффекта, но защитника не проведешь. Знает, что это всего лишь образ. Рамос вздохнул, послушно откладывая мобильник. - Что хочет моя рыбка? - улыбается хищно, хлопает по ляжкам, тем самым приглашая сесть. Модрич ухмыляется, перекидывает одну ногу и садится на колени, прижимаясь всем телом к мужчине. Такая близость пьянит хлеще секса и дорогого вина. Она интимней всего на свете. Сильные руки защитника оглаживают поясницу, залезают под белую футболку, чуть ее приподнимая и оголяя сливочную кожу. Руки Серхио теплые, приятные, родные до ужаса. В них хочется лежать, хочется, чтобы они обнимали, прижимали. - Так моя рыбка еще не ответила на вопрос, чего же она хочет сегодня? - пальцы перемещаются под плотную ткань джинс, чуть оттягивая темно-синюю материю. Модрич чувствует и прекрасно знает, куда клонит Серхио, но слишком уж велик соблазн подразнить, распалить, чуточку даже отомстить за свою чрезмерную любовь к всяким гаджетам. - Блинчиков хочу. Со сметаной. Как мы с тобой тогда в Москве пробовали, помнишь? Рамос на секунду задумывается, пытаясь вспомнить, есть ли у них дома сметана. - Лука, но ведь у нас нет сметаны дома. Да и сомневаюсь, что в магазине она есть. Это же какая-то их традиционная вещь, вроде как. - Будь добр, найди сметану. Ну или хотя бы попытайся, - чмокает в щеку и слезает с чужих колен, - я приготовлю блинчики пока. Проштрафился, значит будешь отрабатывать. - Но я же... - Серхио беспомощно руки вскидывает, показывая свое неудовлетворение тем фактом, что его куда-то посылают. Это он должен всех посылать, а не наоборот. Пике даже это нравилось очень... - Ничего не знаю. Марш в магазин. Модрич отвернулся к холодильнику, чтобы набрать необходимые продукты. Что там обычно в блины входит? Мука, молоко да яйца? Или еще что-то? Лука тысячу лет ничего не готовил и вообще к процессу приготовления пищи достаточно холоден. Но раз уж брякнул не думая, значит надо исполнять. Перед капитаном как-то в грязь лицом падать не особо хочется, да и тогда получится, что наезд не обоснован никак. В миску оправляется молоко, яйца и мука, а также щепотка соды, про которую мужчина вычитал в интернете. Венчик взбивает массу до появления небольшой пенки и легкого загустения. Сковородка. Масло. И вот первый тонкий блинчик попадает на горячую поверхность. Чуть скворчит масло, а комната наполняется приятным запахом. Лука даже как-то забывается. Стоит в фартучке, один за одним блины снимает и кладет на большую тарелку. Мужчина даже не замечает, как к нему сзади подходят и кладут руки на ягодицы, чуть сжимая. - Хозяюшка моя, - Рамос кусает его за мочку уха. - Ай, черт! Ты чего кусаешься? - Лука беззлобно отпихивает Серхио, - купил? - На твое счастье, - фыркает защитник. - Кинь в холодильник тогда. Сейчас уже дожариваю. - А хотел бы побыть таким блинчиком? Чтобы я тебя также вкусно пожарил? - Серхио прикусывает Модрича за угловатое плечо, слыша в ответ лишь легкое шипение. - Давай чуть попозже, - Лука прикусывает губу, чувствуя шеей чужое дыхание, что скоро обуглит нежную кожу, - мне закончить надо. - Как скажешь, - зализывает место укуса на сливочно-белом плече и отходит к холодильнику, чтобы убрать продукты, - я еще хлопьев купил. Они у нас закончились вроде. В ответ лишь угуканье. Модрич пытается сосредоточиться на этих чертовых блинах и попытаться унять свое полувозбуждение, но, кажется, немного безуспешно. Половником соскребает оставшуюся массу из миски и выливает на сковороду. Рядом уже красуется внушительная стопка ароматных блинов. Лука еще терпеть не может, когда в доме куча грязной посуды, в то время как Рамосу откровенно на это насрать. Даже сейчас, когда вкусный обед сейчас просто манил своим ароматом, Модрич засунул свой голод в дальний угол, принявшись разбирать посуду в раковине. - Ну я тебя долго ждать должен? - Серхио уже уплетал блинчик, держа в другой руке стеклянную маленькую плошечку со сметаной. - Сейчас домою и приду, - мужчина даже не смотрит на капитана, лишь сглатывает шумно, потому что чувствует тяжелые шаги. - Хозяюшка же должна слушаться, а ты бунтуешь...непорядок, - подходит сзади вплотную, до чужого вздоха, опускает палец в сметану и плавно погружает его в рот Луки, заставляя облизать белую массу. Подушечка проходит по языку, очерчивает губы, касается уголка рта и дальше ведет по щеке, оставляя белесый след. - Т-ты...чего делаешь? Серхио не отвечает. Он лишь заправляет светлые пряди чужих волос за ухо, наклоняется ближе и языком слизывает сметану с щеки, заканчивая уголком губ. Чуть прикусывает, вызывая еле слышное шипение. - Хозяюшка моя, - прислоняется к шее Луки своими губами, чувствуя запах чужого шампуня. Рваный вздох и холодные от воды руки оплетают запястья, что по цвету напоминают топленое молоко. Рамос подтягивает Модрича за бедра ближе к себе, заставляя того наклониться, выпятив зад и оперевшись руками о край столешницы. - Фартучек мне нравится твой, - чуть ли не рычит, развязывая зубами бантик завязки и заставляя ткань повиснуть тряпочкой, держась за шею, - и спинка нравится. Задирает футболку и целует нежную кожу на пояснице, вызывая толпы мурашек. Модрич внутри сгорает весь. Он - маленькая хозяюшка для Серхио Рамоса. Он готов ему подчиняться. Джинсы глухо падают на пол, звякая металлической пряжкой о кафельный пол кухни. Защитник проводит по упругим ягодицам Модрича, чуть сжимая через плотную ткань нижнего белья. Лука вмиг покрывается мурашками, выдыхает рвано, когда мужские пальцы ведут между ягодицами, нажимая большим в области колечка мышц, а другими обхватывая яйца. Хорват не знает, как долго он сможет в таком положении стоять, точнее, как долго ноги смогут его держать, потому что от таких грубо-приятных ласк Луке становится отвратительно хорошо и плохо одновременно. Модрич чувствует, как татуированные руки аккуратно стягивают боксеры, а обильно смоченная слюной подушечка снова давит на анус, проникая внутрь. Серхио что-то шепчет бессвязное, растягивая практически насухую своего хорвата, ведь услада для ушей слышать его вздохи от легкого дискомфорта, который вязкой лавой растекается по желудку. Рамос на свободные пальцы пресловутую сметану намазывает, обильно так, чтобы по подушечкам стекала, и на покрасневшую от шлепков ягодицу, ведя дорожку к колечку мышц. - Вкусная хозяюшка, - рычит и языком по сливочному следу проводит, заставляя Луку шумно выдохнуть и податься больше назад, - так бы и съел. Влажный язык доходит до дырочки, проникая внутрь. Внутри Модрича контрасты фейерверками взрываются, хнычет, умоляя Серхио уже оттрахать свою сучку, потому что уже ноги держать отказываются. Одна опора - чертова столешница. Шуршание упаковки презерватива чуток возвращает в реальность. Лука поворачивает голову, но татуированные пальцы, на которых виднеются остатки сметаны, несколько грубо заставляют отвернуться, оттягивая за светлые волосы. - Нельзя, сладкий мой. Потерпи, - Серхио целует в ухо, чуть прикусывая мочку. На ладонь собирает остатки жирной сметаны из плошечки, размазывает по члену и по чужому анусу, чуть смазывая внутри. Модрич шипит еле слышно от неприятной прохлады продукта и в его голове даже не возникает мысли о том, что вместо нормального лубриканта у них чертова молочная продукция. Капитан мягко толкается на пробу, чувствуя, как жирная субстанция продукта скользит внутри. Лука протяжно стонет, выгибаясь дугой. Костяшки на руках побелели от напряжения, с которым мужчина вцепился в край кухни. - Дава-а-ай уже, - хнычет хорват переступая с ноги на ногу. Они порядком затекли, но ничего не остается кроме того, как терпеть. Рамос хоть и отбитый на голову придурок, но к своей белокурой дюймовочке относится с великой любовью и заботой. И как бы он не хотел втрахивать бездумно это нежное, просящее тело, но Серхио отдавал себе полный отчет в своих действиях, понимая, к каким последствиям может привести неосторожность. - Тише, маленький, - целует между лопаток, слизывая соль с разгоряченной кожи, - тише, родной. От этого "родной" разум затуманивается еще больше. Ноги предательски подкашиваются, но сильные татуированные руки цвета топленого молока вовремя подхватывают за бедра. Серхио, кажется никогда не был таким деликатным в сексе, как сейчас. Бережно двигается внутри своей "хозяюшки", срывая недовольные всхлипы и поскуливания о том, что хочется больше, быстрее. Но красная ткань фартука как тряпка для быка на корриде. И Рамос, чувствуя скорую разрядку, уже вбивается в податливое тело, забыв о том, что вместо смазки у них эта ебаная сметана. Защитник заставляет Луку отлепить свои ладони от столешницы и, прижимая к себе одной рукой и держа второй рукой за горло, делает еще несколько толчков, насаживая Модрича на всю длину, и с громким стоном кончает. Благо презерватив на месте. Пара движений умелой сильной рукой, проводя большим мозолистым пальцем по чувствительной головке, и хорват бурно изливается следом, пачкая белесой субстанцией ладонь Рамоса. - Ты... - Я? - защитник нежно целует свою дюймовочку в чуть влажный висок, поправляя взлохматившиеся прядки. - Ты же резинку не снял надеюсь? - расфокусированным взглядом смотрит на Серхио. - Cariño, я знаю и помню, что ты не любишь, когда "твоя конча вытекает из меня словно из круассана со сливочной начинкой". Так что не беспокойся. Лука нежно целует своего капитана, проводя ладошкой по ежику волос на затылке. Время, кажется, тянулось вязкой субстанцией, в которой утопало все вокруг. В том числе и эти двое. - Что я буду без тебя делать, если ты окончательно с Пересом разругаешься и уйдешь? - Модрич нижнюю губу прикусывает и смотрит исподлобья. - Что-нибудь придумаем. Не переживай. Надо решать проблемы по мере и поступления. Пойдем твои блинчики есть лучше. - Надеюсь, что ты не всю сметану на свои похотливые желания истратил. В Модрича летит пластиковый половник, глухо ударяясь о каменную стену.Эй, сучка Оближи меня как леденец Принеси себя на блюде, Ведь ты знаешь, кто отец