Никому не нужна твоя любовь, Хатаке.

Война никого не щадит. Она выворачивает наизнанку, ломает и выбрасывает даже самых молодых. Людей, у которых могло быть будущее, а теперь лишь огромный груз боли и стены, что не перестают давить. Даже громогласная победа не способна этого изменить. Прошло уже несколько недель, но Кори Тобое все еще не может провести хотя бы пару минут наедине с самой собой. Она тратит большинство своего времени на улице, надеясь, что галдеж прохожих сможет заглушить чертовы голоса в голове. Это работает, но, к сожалению, сутки состоят не только из солнечного дня. В Конохе наступает ночь, и девушка погружается в персональный ад. Глупое человеческое тело требовало сна и покоя в тишине. Если бы Тобое могла, то она никогда бы не соприкасалась с мягкой постелью. Все ради того, чтобы у ран не было возможности с новой силой начать кровоточить. Если честно, то Кори в первые дни так и делала. Ее личным рекордом стало пять дней без сновидений, но обморок и тумаки от Сакуры ясно дали понять, что так делать нельзя. Так что куноичи каждый день спасалась от самой себя, а каждую ночь пыталась как можно скорее уснуть, лишь бы голоса не начали подталкивать к столь манящему обрыву. Замкнутый круг личного кошмара. Победа принесла всем счастье, но только не Тобое. — Ты здесь сидишь уже третий час, — раздался хриплый голос над ухом юной особы. — Разве у Хокаге нет других дел, кроме как три часа следить за простым жителем Конохи? — отрешенно ответила Кори. Какаши хмыкнул и слегка улыбнулся. У него правда было целое море заданий, но он столько времени потратил за наблюдением. Хатаке хотел подойти к Кори еще час назад, но что-то не позволяло ему сдвинуться с места. Он каждую секунду повторял себе, что нет ничего странного в том, что он переживает за свою бывшую ученицу, но глупое сердце твердило об обратном. — Почему бы тебе не встретиться с Сакурой и Наруто? Они по тебе скучают, — сказал Шестой. — Может быть, но Наруто готовится к экзаменам, а Сакура не покидает операционной, — ответила девушка, пожимая плечами. У Тобое совершенно не было настроения разговаривать хоть с кем-то. Особенно с человеком, который чуть не отдал свою жизнь за нее. Это ранило настолько сильно, что куноичи не могла позволить себе даже посмотреть на бывшего учителя. — Это не значит, что у них нет для тебя и пары секунд. Я уверен, что Наруто лезет на стену от количества учебников и отсутствия твоих шуток, — не сдавался Какаши. Он надеялся, что она взглянет на него. Надеялся, что его улыбки хватит для того, чтобы вспомнить все теплые моменты команды №7. Только Тобое склонилась еще сильнее, устремляя свой взгляд под ноги. — Посмотри на меня, — еле слышно взмолился Шестой. Кори застыла. Этот шепот вонзился в ее сердце самыми острыми кинжалами. Она поняла, что разговор отошел от учительско-ученического в совершенно другое русло. Раньше она о таком и мечтать не смела, а сейчас при одном малейшем намеке срывается с места и бежит в самое людное место. Лишь бы скрыться от себя и от него. Какаши хотел сорваться с места и догнать девушку, но резко оборвал эту идею на корню. Никому не нужна твоя любовь, Хатаке. Прошло еще два месяца, но в жизни Кори изменилась только длина ее волос, появилась бледность и увеличились синяки под глазами. Наруто долго и громко кричал, когда увидел состояние своей подруги. Только вот одного взгляда, направленного в его сторону, хватило, чтобы он успокоился. Узумаки категорично не понимал, что можно сделать в такой ситуации, поэтому выбрал дать время. Пусть и прошло уже полгода после окончания войны. Значит надо еще чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. А за Саске ты побежал на край света. Пустота была слишком яркой. Обычная серость как будто никогда не существовала. Боль ослепляла, а счастье превратилось в грязь. Кто же мог знать, что война способна такое сотворить? Кому на самом деле повезло: выжившим или погребенным? Кори мечтала о том, чтобы вернуться назад в прошлое и не дать себе хорошо среагировать во время очередной атаке. Лишь бы эти голоса никогда не появлялись на свет. Когда страдаешь, не замечаешь ход времени, но Тобое ощущала каждую секунду на своей коже. Это становилось невыносимо. Наверное, поэтому девушка сидела на той самой скамейке, что и два месяца назад. Все ради хриплого голоса, что убивал с каждым вдохом и воскрешал с каждым выдохом. Кори потребовалось огромное количество времени на осознание потребности в этих встречах. — Я и не думал увидеть тебя здесь, — голос Хатаке был непривычно тихим. — Я сама не думала, что окажусь здесь. Куноичи глубоко вдохнула и посмотрела на Какаши. Некогда наполненный жизнью бывший учитель выглядел так, как будто нес на плечах всю тяжесть бренного мира. Он явно с этим не справлялся. Кори так долго готовила себя, чтобы посмотреть на Шестого. Она надеялась, что это поможет, но в итоге сердце глухо отозвалось болью. Куноичи ожидала увидеть лучезарную улыбку, а в итоге получила пустой взгляд. — Неужели я настолько плохо выгляжу? — ухмыльнулся Какаши. — Простите, господин Хокаге, что тогда убежала, — съязвила Кори. Девушка знала, что он ненавидит это прозвище. Ей хотелось добиться от него с помощью этого хоть какой-то эмоции. Только бы в его глазах больше не читалась эта вселенская усталость. — Если я еще раз услышу «господин Хокаге», клянусь, откажусь от должности и присоединюсь к Саске. — Сакура вас… — Тебя, — перебил Хатаке. — Тебя, — согласилась Тобое, — убьет. Учиха обещал ее взять в следующий раз, который уже много месяцев все не настает. Даже простой весточки Харуно не получает. Она мигом выпотрошит бывшего Хокаге, если узнает, что он проводит целые дни с ее любимым. Какаши хмыкнул. Ему нравилась такая легкая беседа. В последний раз они так говорили еще в Суне, когда их распределили в разные отряды. Тогда Кори подарила ему кольцо изо льда, сказав, что Хатаке узнает первым, если с ней что-то случится — кольцо разобьется. Украшение до сих пор цело и покоится на цепочки у сердца Какаши. Никто не должен об этом узнать. Никому не нужна твоя любовь, Хатаке. — Если честно, я специально пришла на это место, — прервала тишину Тобое. — Зачем? Какаши тяжело дался этот вопрос. Глупое сердце снова бешено застучало. — У меня нет точного объяснения, но я хотела встретиться именно с тобой. Если вы видели кого-то более обескураженного в своей жизни, чем Какаши, то вы лжете. — Я не понимаю, — недоуменно сказал Хатаке. — Все ты понимаешь, Какаши. Еще до того, как я подарила тебе кольцо, понимал, — смело заговорила куноичи. Бывший учитель хотел сказать, что они переходят линию, к которой даже приближаться нельзя, но голос предательски пропал, а дыхание сбилось. Все как в тот момент, когда Рин рассказала ему о своих чувствах. Мужчина после этого пообещал к себе никого близко и на километр не подпускать. И вот она, Кори, сидит рядом и разрушает все дозволенные и недозволенные границы. Какаши понимал, что ее нужно срочно остановить, но не мог. Он нуждался в том, чтобы его любовь была кому-то нужна. Нет. Не кому-то, а именно ей. Еще с того дня, как она вернулась в Коноху. С того самого дня, когда это казалось мерзким и неправильным, а через продолжительное время обоюдным. Пусть и скрываемым. Учитель и ученица. Что может быть хуже? — Спасибо, Какаши. Я знаю, что тебе было намного хуже, чем мне, но ты не сдавался. Пытался помочь. Правда, спасибо, — Кори вырвала Хатаке из пучины мыслей своим дрожащим голосом. Мужчина накрыл ее ладонь своей и слегка улыбнулся. Ему было плевать, что сейчас подумают прохожие. Это не их собачье дело. — Спасибо, — повторила Кори и дала волю слезам. Она не плакала со времен окончания войны. Боялась, что не сможет остановиться. Сейчас все душевные стены были сломаны, и эмоции наконец-то вышли наружу. — Спасибо. Девушка все вторила слова благодарности, рыдая, будто в последний раз. Хатаке молча взял Тобое на руки и направился в кабинет Хокаге. Если ему было все равно на такое количество взглядов, то Кори они явно были неприятны. За массивной дверью Какаши опустил девушку на диванчик и приобнял. Он чувствовал себя странно и неловко. Прошло много лет после его последнего подобного контакта с противоположным полом. Больше десяти лет носить броню, чтобы в один день с грохотом уронить ее на пол, ломая все в щепки. — Спасибо, — снова повторила Кори. Это простое слово ломало ребра Какаши. Он чувствовал, как каждая буква впивалась в легкие, наполняя их кровью. Хатаке даже показалось на секунду, что он захлебывается. Пока на щеке он не почувствовал горячее прикосновение. Это были губы. Ее губы. Линия пройдена. Какаши взял руки Кори в свои и начал покрывать их поцелуями, чувствуя на них соль уже своих слез. Вот так ветераны страшной войны, показавшие сотню раз свою стойкость и храбрость, рыдали как маленькие дети. Их уже не смущали разница в возрасте и общественное мнение. В этот час были важны только эти горячие поцелуи на холодных руках. Парочка не знает, сколько времени прошло до того момента, как они уснули. Да и не имеет это смысла. Важно лишь то, что твоя любовь кому-то нужна, Хатаке.