Фортуна переменчива

Глава шестнадцатая. Стамбул продолжал жить своей привычной жизнью. Гул машин, спешащие по своим делам жители, и только для неё жизнь остановилась. Когда приходит беда ты остаешься с ней один на один. Тебе могут посочувствовать, подбодрить, но проживать её ты будешь один. Утреннее солнце запутавшись в густых растрёпанных волосах Хазан, озарило её лицо с безжизненными глазами. Бездонные, карие, припухшие от слёз, они смотрели в пустоту и не видели из неё выхода. Будто большая чёрная дыра засасывала её внутрь себя, и у девушки не было ни сил, ни желания сопротивляться этому. Брюнетка даже не замечала, как по её щекам тихо катились слезы. Встав этим утром с постели по привычке, она по привычке оделась в первое, что попалось под руку, по привычке сварила кофе, по привычке дошла до работы и села в своё кресло. Хазан не замечала вокруг себя ничего: ни коллег, ни телефонных звонков, ни назойливую подругу, которую пугала своим видом до смерти. Только когда заботливая рука начальницы коснулась её плеча, девушка вернулась в реальность. Айше вывела её из редакции, и, усадив напротив себя в кафе, начала разговор. - Девочка моя, - крепко сжав её ладонь, сказала женщина. - я тебя могу понять, ты же знаешь, я потеряла мужа, которого очень любила. Это очень больно, очень... Но нельзя замыкаться в своём горе. Несмотря на боль, жизнь продолжается. - Моя нет. - ответила Хазан безжизненным голосом. - Ты должна жить дальше. Это не значит, что ты прям сейчас должна перестать горевать, но и хоронить себя не надо. Однажды ты проснёшься и поймёшь, что сможешь пойти дальше. - Мне кажется эта боль никогда не пройдёт. - Ты права, девочка, никогда не пройдёт, но время научит жить с ней. Продолжать жить. И перестань винить себя. Я знаю, что ты занимаешься самоедством. - Я постоянно думаю, что если бы я дала другие показания в полиции, то ему не пришлось бы бежать. Я могла бы сказать, что ничего не видела. - лицо Хазан исказила боль. - Ты всё сделала правильно. - старалась успокоить её Айше. - Сам Ягыз просил тебя об этом. Плюс это ничего бы не изменило. Против него дал показания другого человек, его машина была обнаружена там, его отпечатки пальцев на его же оружии. Твои показания не сняли бы с него вину. - Я это понимаю, но чувствую именно так. - Ладно. Давай сделаем так: я готова дать тебе любой срок. Можешь не приходить на работу пока не придёшь в себя. С руководством я всё улажу, не волнуйся. Но если честно, то думаю, что тебе стоит наоборот начать работать. Это будет тебя хоть как-то отвлекать от твоей боли. В любом случае, я приму любой твой выбор. - Спасибо, Айше. Ты иди, я посижу тут ещё немного. Спасибо, что ты поддерживаешь меня. Ты стала мне как мама. - А ты мне как дочь. - Женщина нежно погладила свою любимицу по голове, и, встав из-за стола, удалилась. Хазан уставилась в одну точку и позволила себе раствориться в своей боли. От слез весь мир слился в единое мутное пятно, в котором она утонула, поэтому девушка не сразу услышала, как её кто-то окликнул. - Хазан, - Она вдруг почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо. - ты в порядке? - расслышала она наконец-то голос. - Что ты тут делаешь, Синан? - безжизненным голосом спросила она. - Я пришёл поддержать тебя. - Извини, но ты не очень подходишь на роль утешителя. - Я это понимаю, но может всё же поговорим? - Не о чем говорить. - отрезала Хазан. - Хазан, ты дорога мне. Смерть Ягыза и меня потрясла, ты уж поверь. - Нет! Ты не мог так легко расплатиться! Вот же ***! - кричал Синан, круша всё вокруг. - ты не имел права умирать! Ты должен был страдать, должен был гнить заживо в том аду, должен был мучиться от осознания того, что всё потерял! - приступ злости накрыл его с головой. Он захлебывался ей, пытаясь выплеснуть лишнее на окружающую обстановку. В стену полетела стеклянная ваза и с громким звоном рассыпалась мелкими осколками по полу. Он крушил всё, что попадалось под руку, извергая грязные ругательства и проклятья, пока обессилено не упал посреди учинённого хаоса. - Ненавижу! Ненавижу тебя, Ягыз! - Мы не всегда были врагами. В детстве нас объединяла крепкая дружба. Несмотря на всё, что он мне сделал, он мой брат. - Синан, - она хотела послать гаденыша куда подальше, но вдруг в голове всплыл разговор с Хазымом и девушка передумала. Натянув на лицо усталую улыбку, Хазан ответила. - давай не сегодня. Я не очень хорошо себя чувствую. - Конечно. Я понимаю. Хазан, позволь я оставлю тебе свой телефон. - Хазан машинально достала из сумки блокнот, ручку и протянула ему. - Если тебе что-то понадобится, я к твоим услугам в любое время дня и ночи. - «Будь любезен, признайся в убийстве, а потом сдохни, сволочь!» - думала она, глядя на него. - «Если я выживу, то только ради того, чтобы засадить тебя за решётку на всю жизнь...» *** Пейзаж за окном сменился на загородный. Мужчина недоверчиво посматривал на рыжеволосую женщину, не совсем понимая, как он согласился с ней поехать. - Может скажешь уже, кто ты и куда мы едем. - после долгого молчания, требовательным тоном сказал Гёкхан. - Меня зовут Ясемин. Мы едем ко мне домой. - дала исчерпывающий ответ она. - Ты издеваешься? - психанул Эгемен. - Спокойно. Я лишь ответила на твои вопросы. Чем ты недоволен? - Ты сказала, что у тебя есть информация о моём брате. - Есть. Всему свое время, наберись терпения. Как только мы будем на месте, ты все поймёшь без лишних слов. - Хрень какая-то... Ясемин щелкнула переключателем и заиграла музыка. Остаток пути они не разговаривали. - Выходи, приехали. - Ты тут живёшь? - осматривая дом, спросил он. - Что не нравится? Не особняк Эгеменов конечно, но я люблю свой дом, так что подбирай слова. - бросила она на него угрожающий взгляд из-под рыжей чёлки. - Пошли. Недоверчиво глядя на старое деревянное крыльцо, Гёкхан шагнул на ступеньку. - Давай-давай! - игриво подбодрила его Ясемин. - Сними обувь! - сказала она, заходя в дом. - Жди здесь, и ... лучше сядь. - Хватит уже загадок. - А действительно. Выходи! - крикнула Ясемин. - К этому всё равно нельзя подготовить. Гёкхан проследил за взглядом женщины и посмотрел в туже сторону. В темном коридоре появился мужской силуэт, знакомый до боли. Мужчина медленно приближался и его черты становились всё отчетливее. Когда он вышел на свет, Гёкхан лишился дара речи. Какое-то время, показавшееся им обоим вечностью, он не мог произнести ни слова. В глазах отражались тысячи вопросов. «Это сон?» - подумал он, но медленно закрыв, а потом открыв глаза, понял, что не прав. Он реальный, он тут! - Ягыз? - наконец удивленно вымолвил он и сделал шаг навстречу. Мужчина разглядывал брата так, будто впервые видел. И по мере того, как он преодолевал разделявшее их расстояние, глаза его заполнялись слезами. Оказавшись рядом, Гёкхан осторожно, будто боясь, что он исчезнет, прикоснулся к Ягызу, и, окончательно убедившись, что он не галлюцинация, крепко обнял его. - Ягыз! Ты правда жив? - сжимая его до боли в руках, спрашивал Гёкхан. Он обнял брата в ответ и сказал: - Я жив. Жив! Они ещё долго стояли, тесно прижавшись друг к другу, пока женский голосок не прервал братские объятия. - Ну может хватит уже? Церемония приветствия закончена, пойдёмте отметим. Отсюда чувствую запах еды. - Но как? Мы же похоронили тебя вчера, брат. - Я знаю, я там был. Прости, что заставил пережить всё это, но так надо. - Боже, это какой-то кошмар... - утирая слёзы, сказал Гёкхан. - Пошли, я всё тебе расскажу. Они ещё долго сидели на кухне за разговором, не заметив, что давно наступила глубокая ночь. Утром Ясемин безжалостно разбудила всех и скомандовала идти на завтрак. Собрав Омрюм, она усадила девочку в машину и вернулась к братьям. - Послушайте, у меня есть идея. - хитро улыбаясь сказала рыжая. - Синан ведь всё это устроил не просто чтобы ты оказался в тюрьме, ему нужно нечто большее. - О чём ты? - спросил Гёкхан, пока ещё плохо соображая. - Уверена, он хочет вернуть себе семью, а особенно всё, что к ней прилагается: фамилию, фирму, деньги, уважение, признание. Значит нужно воспользоваться этой его потребностью. Тебе нужно попытаться войти к нему в доверие. - сказала она, глядя на Гёкхана. - Сделать вид, что после всего произошедшего, у тебя наконец-то раскрылись глаза и ты узрел «правду». Но делать это нужно осторожно, если всё правильно рассчитать, то он начнёт тебе доверять, а это уже половина успеха. - А дальше что? - спросил Ягыз, заинтересовавшись её планом. - А дальше будем искать. Искать всё, что поможет нам доказать правду, всё, что поможет упечь этого психопата обратно за решетку, там, где ему самое место. Я не знаю, что конкретно нам нужно искать, поэтому давайте начнём с главного - с его доверия. - Я не понял, кто это назначил тебя главной? - возмутился Гёкхан. - А у тебя есть другие идеи, давай, мы послушаем. - уставилась на него Ясемин, уперев руки в бок. Гёкхан лишь сверкнул глазами, борясь с желанием придушить выскочку. - Идея и правда хорошая, но рискованно. Он может догадаться. - сказал Ягыз. - Если твой брат всё сделает правильно, - женщина многозначительно глянула на Гёкхана. - то он поверит. Он считает тебя мёртвым, а значит не должен задуматься о подвохе. При таких условиях у Гёкхана нет причин обманывать брата, есть лишь желание «искупить вину» за то, что не поверил сразу. - Гёкхан, ты как? Согласен попробовать? - спросил Ягыз. - Я... - занервничал мужчина. - Я согласен, не знаю получится ли, но я постараюсь. - Отлично, тогда поехали, - скомандовала Ясемин. - я отвезу дочь в школу и тебя подброшу, по дороге заодно обговорим детали. *** Стоя у двери, Гёкхан занёс руку, чтобы постучать и застыл в нерешительности. - У меня нет ни одной идеи, как мне прийти к нему, не вызывая вопросов и подозрений. - Нужен предлог, случайная встреча или что-то в этом роде. Дай подумать. - сказала Ясемин и включила музыку. Гёкхан обернулся и посмотрел на девочку, которая за всю поездку не проронила ни слова. - Я заметил, что вы живете одни, а где отец девочки? - Омрюм, мою дочь зовут Омрюм. И у неё нет никого, кого можно было бы называть отцом. - разозлилась рыжая. Почувствовав её гнев, мужчина поспешил извиниться и сменил тему: - Появились идеи? - Тебе нужно будет изменить своё поведение, не бросаться конечно ему в ноги с извинениями, но признать, что заблуждался на его счёт. Вали всю вину на властного отца и брата. Скажи, что выйдя из-под их влияния, ты стал сомневаться. Ты говорил ваша мать ушла жить к нему? - Ушла. - Вот твой повод. Пойдёшь к ним под предлогом, что хочешь поговорить с мамой. Потом заговоришь с Синаном и позовёшь их обратно в дом, обоих. Он скорее всего начнёт выделываться, а ты настаивай. Судя по вашим рассказам он эгоистичен, а значит захочет, чтобы его просили, уговаривали. Дай нарциссу того, чего он жаждет. Вспомнив наставления новой знакомой, он всё же постучал. - Гёкхан? - открыв входную дверь, удивился Синан. - Да, я... - несколько неуверенно ответил он. - Я... наша мама ведь у тебя? - Да, она тут. - Я хотел бы поговорить с ней, позволишь войти? - Я не вы, не стану препятствовать общению матери и сына. - сказал мужчина, пропуская Гёкхана внутрь своего жилища. - Гёкхан! - радостно воскликнула женщина, вставая с кресла. - Привет, мамочка. - обнял он её. - Я решился прийти, ведь нам с тобой так и не удалось поговорить после того, как ты ушла из дома. - На то были причины, дорогой. Я знаю, ты со мной не согласен, но... - На самом деле, - перебил её Гёкхан. - я много думал в последнее время, анализировал и стал сомневаться в невиновности Ягыза. - он сделал виноватое лицо, как учила рыжая и потупил взгляд. - Правда? - скептично спросил Синан. - Я видел по телевизору, как ты защищал Ягыза перед журналистами после похорон. - Нужно было заткнуть им рты. - посмотрев на брата, сказал он. - Я не говорил, что он не виновен, потому что теперь и сам в этом сомневаюсь. Но если им удастся нас опорочить, это пагубно отразиться на репутации семьи. Потеря репутации - это потеря многих контрактов, как нынешних так и возможных. А это приведёт к банкротству. - Сынок, я рада, что ты понял. Синан не виноват. Это мы виноваты перед ним, что не поверили, что позволили невиновному нести наказание. Мы совершили страшную ошибку. - Синан, не стану отрицать, что не верил тебе раньше. Все эти годы отец и брат убеждали меня - убийца ты, но после того, что натворил Ягыз, я пересмотрел свою точку зрения. Все что я могу - это извиниться перед тобой и постараться хоть как-то компенсировать тебе то зло, которое мы причинили своим недоверием. - Как просто... - фыркнул Синан. - Но ничто не вернёт мне семь лет жизни. Как ты можешь компенсировать мне мою молодость, потерю любимой женщины? Как можно компенсировать полное забвение со стороны семьи, испорченную репутацию? - Наступал Синан, строя из себя жертву великой несправедливости. В этот момент Гёкхан понял насколько опасный и циничный тип его брат. Они никогда не были особо близки из-за довольно существенной разницы в возрасте, поэтому сказать, что он хорошо его знал, Гёкхан не мог, а сейчас понимал, что вообще не имеет представления кто он. Хладнокровный монстр, который врёт, как дышит. Мужчина, понимал, что если сейчас не сдержится, если не войдёт к нему в доверие, он подведёт брата, который доверился ему. Это шанс проявить себя, доказать в первую очередь самому себе, что он тоже на что-то годен. - Знаю, - собравшись с мыслями, начал он. - одним «прости» ничего не исправишь и может у нас уйдут годы на то, чтобы хоть частично восстановить наши отношения, но все же я хочу чтобы ты попытался простить меня. - Вдохновившись игрой Синана, он тоже вошёл в образ. - От нашей семьи остались осколки. - Интересно, кому надо сказать спасибо за это? М? - Мы не можем исправить прошлое, но мы можем создать прекрасное будущее, вместе. - вмешалась Севинч, окрылённая происходящим. - Ты права мамочка. - поддакнул Гёкхан, улыбнувшись. - Как же это? - всё ещё строя из себя оскорбленную особу, поинтересовался Синан. - Я хочу, чтобы ты вернулся в семью, стал её полноправным членом, жил в особняке и работал в компании. - сказал Гёкхан. - Ты Эгемен! И имеешь на это полное право. - Отец лишил меня этого права. Единственное, что он не смог забрать у меня, так это фамилию, хотя, думаю что если бы это было в его силах, он бы и это сделал. - презрительно сказал Синан. - Ты знаешь, отец при смерти, теперь все заботы о семье и о компании легли на мои плечи, а я один не потяну эту ответственность. Я прошу тебя помочь мне и занять своё законное место. - Ты предлагаешь мне должность в компании? - Я предлагаю тебе вернуть себе то, что принадлежит тебе по праву. - Синан, он прав. Ты Эгемен! - гордо сказала женщина. - Когда Хазым Эгемен придёт в себя, он снова унизит меня, и с позором выставит за дверь, я не хочу второй раз пережить тоже самое. - На этот раз мы с мамой будем на твоей стороне. - А как же Селин? Она не верит мне. - Поверит, рано или поздно поверит. Она просто запуталась, маленькая ещё. Наша сестра была очень привязана к Ягызу. Естественно она не хочет верить в то, что её брат не тот человек, каким она его себе представляла, но однажды она тебя примет, наберись терпения. Будь рядом. Покажи ей, что она ошибается. Мы должны сплотиться иначе мы не выживем. Что скажешь? Ты вернёшься? *** Прежде чем дать ответ Синан выдержал драматичную паузу, чтобы поиздеваться над раскаявшимся братом и обострить чувство его вины. Он упивался тем, что его план даёт свои плоды, ничего не подозревая. Гёкхан для него всегда был тюфяком, впрочем как и для всех членов семьи Эгемен. Мягкотелый, трусливый, флегматичный, ведомый он привык, что им руководят. А сейчас он лишился «хозяина» и ему нужен тот, кто будет говорить, что делать. «...все заботы о семье и о компании легли на мои плечи, а я один не потяну эту ответственность.» - вспомнил он слова брата, которые звучали как мольба, снять с него груз ответственности. Синан не видел в нем угрозы и хотел выбиться в лидеры под давлением чувства вины и неуверенности в себе старшенького. Три дня спустя он стоял на пороге особняка, начиная чувствовать себя его хозяином. Синан окинул взглядом дом, который совсем не изменился и переступил порог. - Добро пожаловать, брат. - встретил его Гёкхан. - Мамочка, добро пожаловать! - Спасибо, родной. - Госпожа Севинч, вы снова дома! - радостно поприветствовала женщину Салиха. - Господин Синан. - кивнула она новому жильцу, не зная как себя с ним вести. - А вы совсем не изменились, госпожа Салиха. - широко улыбаясь, сказал Синан, попытавшись расположить к себе женщину. - Я помню, как таскал ваши булочки с кухни. - подмигнул он и женщина растаяла. - Сделаете их для меня снова? - С радостью, господин Синан. Когда суета с переездом была завершена, все собрались в гостиной на чай, не было только Селин. Она демонстративно не выходила из комнаты все это время и под вечер решила совсем уйти из дома. - Сестренка, Селин. - окликнул её Синан, увидев на лестнице. - Не называй меня так. Мне противно быть твоей сестрой! Слышал?! - изо всех сил крикнула девушка. - Ты по прежнему не веришь мне? Даже после всего произошедшего? - Не верю! Я помню с какой ненавистью ты говорил о брате. Ты само зло! - Селин, ты несправедлива ко мне. Я провёл семь лет жизни в преисподней за то, чего не делал. Естественно я был зол на Ягыза и не выбирал выражений, когда речь заходила о нём, но это не значит, что я плохой. Все мы люди и нам свойственны эмоции. Посмотри, ты сейчас тоже зла и не можешь этого скрыть. - Не сравнивай меня с собой. - прошипела Селин. - Я не сравниваю, а лишь пытаюсь сблизиться с тобой. Ты знаешь меня только по обрывкам детских воспоминаний и рассказам людей, которые были против меня, а это необъективное мнение. Попробуй узнать меня сама. - Я не хочу тебя знать, ты не въезжаешь? - процедила сквозь зубы девушка. - Уйди с дороги. Меня в этом доме держит только одно: я не позволю тебе в отсутствие моего отца тут уютненько устроиться! Не рассчитывай на мирное существование. Как только папа выйдет из комы, ты вылетишь отсюда, как пробка из бутылки. Пользуйся пока благами этого дома, это долго не продлится. - Селин, прекрати! - услышав слова сестры, потребовал Гёкхан. - Прояви уважение к брату. - Да я вас обоих не уважаю, требует он! Кот из дома - мыши в пляс... - Селин! - Пошли вы оба! - сказала она и вышла из дома, громко хлопнув дверью. - Селин! - позвал её блондин. - Куда без меня? - Прости. Они меня выбесили, мне нужно было выйти оттуда, я буквально задыхалась. - обхватив руками свою шею продемонстрировала она. - И куда ты собралась? - Не знаю. Подальше отсюда. - Поехали покатаемся, проветришься, успокоишься, но спать придёшь домой! - строго сказал Ясин. - Если честно, то лучше спать под забором, чем с этими предателями в одном доме. - А как же твоё обещание не дать им «уютненько устроиться» в твоём доме? - Так и будет, вот увидишь. - посмотрела она на дом. - Ты что, будешь как малыш Кевин из американского фильма мазать им стулья клеем? - Не плохая идея. - усмехнулась Селин и злость немного отпустила её. - Поехали. - притянув её к себе за талию, сказал блондин и поцеловал в макушку. *** Две недели спустя. Ягыз расхаживал по дому, словно тигр в клетке. С момента переезда Синана прошло две недели. Гёкхан осторожно продвигал план по вхождению в доверие, но тот пока старательно изображал святую невинность, не допуская промахов. - Никаких продвижений. Никаких идей. Мы просто позволили этому уроду поселиться в нашем доме и работать в компании. - А ты что думал, - поинтересовалась Ясемин, разукрашивая мультяшного крокодила для школьного задания Омрюм. - что как только Гёкхан его пригласит, он сразу же из благодарности поделиться с ним правдой? Серьезно что ли? Все идёт своим чередом. Прошло слишком мало времени. Твой брат старается. - Пока я тут сижу, из-за меня там люди страдают. - Мне жаль, но у всего есть своя цена. Это цена твоей свободы и возможности себя оправдать. - Ясемин, я завтра поеду с вами. Я должен увидеть отца. - Спятил? - карандаш застыл у неё в руках. - Спячу, если не увижу его. Заодно проветрюсь. - Иди в лес проветрись. - Если ты не возьмёшь меня с собой, я поеду сам. - Терпения мне! - взмолилась женщина. - Опять ты за своё. Это очень рискованно, неужели не понимаешь? - Мне наплевать. Он из-за меня в таком состоянии. - Не из-за тебя! Вашу жизнь саботировал твой братец маньяк. Из-за него все беды. Он как чума, поражает всех кто рядом. - Ясемин, ну я прошу тебя, отвези меня. - Ну какой же ты упрямый... - Рыжая махнула рукой и согласилась. На следующий день, проводив Омрюм в школу, они направились в больницу. Через полчаса машина Ясемин въехала на парковку частной клиники. - Пятый этаж, пятьсот шестнадцатая палата. Будь осторожнее. - Буду. Его палата находилась почти в конце длинного коридора. Ягыз вышел из лифта, повернул налево, сделал шагов сорок по свежевымытому кафельному полу, мимо пустующего столика дежурной медсёстры и вот он уже на месте. Стоя перед палатой, мужчина сделал глубокий вдох, и вошёл. Комната была в полумраке, небольшое окно закрывали жалюзи, посередине стояла кровать, а рядом располагались различные медицинские приборы. Лицо отца было бледным. Ягыз подошёл ближе и взял его за руку, стараясь не задеть бессчётное количество разных трубочек и датчиков, присоединённых к телу. - Отец. - прошептал он. - Я тут, рядом. Я жив, слышишь? Пожалуйста не бросай меня. - сдерживая подступившие слезы, просил Ягыз. - Я чувствую себя виноватым в том, что произошло с тобой. Прости меня. - он присел на стул, стоявший рядом и осторожно коснулся лбом его руки. Какое-то время Ягыз сидел молча, и собравшись с силами снова заговорил, вселяя в него и в себя, заодно, уверенность. - Врачи говорят, что ты справишься. Ты сильный, Хазым Эгемен. Услышь же меня и борись! Ты нужен мне, папа. Ягыз собирался уходить, как услышал тихие шаги, приближающиеся к двери, и на всякий случай спрятался за ширмой, стоящей в углу комнаты. Как оказалось не зря. Через мгновение дверь открылась и в палату кто-то зашёл. Ягыз старался вести себя как можно тише, но ему казалось, что даже дышит он громко. И вдруг раздался знакомый голос. - Ну здравствуй, папа. - ехидно сказал Синан. Сердце мужчины забилось быстрее, а руки сами сжались в кулаки. Он еле удержал себя на том месте, где стоял. - Даже жаль, что ты меня не видишь. Но говорят, что люди, пребывая в таком... - он презрительно осмотрел отца и фыркнул. - вегетативном состоянии всё слышат. Надеюсь это правда, потому что мне есть что тебе сказать. Интересно, каково это сознавать, что практически собственными руками убил любимого сына? - обходя кровать, шипел он словно гремучая змея. - Это ведь ты помогал ему сбежать, чем усугубил его положение и довёл до могилы. А знаешь кто сообщил полиции номер машины? - широко улыбаясь говорил Синан, а потом наклонился, и прямо над ухом старика ответил. - Я. Ягызу захотелось выйти, встать лицом к лицу со своим безумным братцем и задушить его голыми руками, но он лишь крепче сжал кулаки. - Твой любимый приёмыш сгорел, как головешка в огне, превратился в угольки. Даже жаль, если честно. Я бы предпочёл, чтобы он медленно гнил в тюрьме. Рука судьбы покарала вас, папочка. Один превратился в овощ, - Синан поднял его руку вверх, а потом, резко отпустив, наблюдал за тем, как она безжизненно упала на кровать. - а второй отправился в мир иной, надеюсь прямиком в ад. Хочешь ещё одну новость? У меня всё хорошо. Теперь на моей стороне и брат Гёкхан. Только Селин ещё сопротивляется, но скоро и она мне поверит и я получу всё то, чего ты хотел меня лишить – все твои деньги. Ты в курсе, я уже живу в особняке и работаю в фирме. Так что ты можешь идти следом за своим любимчиком, а я позабочусь о семье и о твоём наследие. Ну… Прощай, Хазым Эгемен. - стоя у двери, он послал воздушный поцелуй отцу. - Надеюсь мы никогда не увидимся. *** В комнате было душно. Первым делом девушка раздвинула плотные занавески и открыла окно. С улицы хлынул прохладный свежий ветер. - Так-то лучше. - Заглянув в холодильник, она поняла, что продукты, принесённые несколько дней назад, остались нетронутыми. - Да что же это такое, эта девочка совсем ничего не ест! - сетовала Бетюль. Осторожно зайдя в спальню, она увидела подругу всё в том же положении, что и несколько дней назад. Лишь легкое шевеление одеяла давало знать, что она ещё дышит, свернувшись под ним калачиком. - Вставай, так нельзя. - сдернув с девушки одеяло, сказала Бетюль. - Пошла третья неделя. Посмотри на себя, одни глаза остались. - Отстань от меня. - подала голос Хазан. - А ты думаешь у тебя получиться спрятаться от своей беды под этим одеялом? - Я не на что не надеюсь... - Ты измучаешь себя до смерти. Думаешь Ягыз оценил бы твои старания по самоуничтожению? Нужно отпустить его, подруга. - Советчица. - горько ухмыльнулась Хазан. - Может ты знаешь как мне это сделать? - не глядя на подругу, говорила она вялым голосом. - Может. Я тут почитала… - осторожно начала Бетюль. - Тебе нужно попрощаться с ним. Некоторые люди пишут письма, выговаривая всё, что не успели сказать. - А что сделать с тем, что мы не успели прожить? - Не знаю... - Бетюль шумно выдохнула и села рядом с Хазан на кровать. Ей было больно смотреть на свою подругу в таком состоянии. Она положила руку ей на плечо и сказала. - Я знаю только одно - ты должна вылезти из-под этого одеяла и продолжать жить. - Ещё одна. - Хазан резко села и посмотрела своими бездонными глазами, полными боли на подругу. - Я не могу! - надрывно сказала она. - Понимаешь? Не могу, не хочу. - снова рухнув в постель, она уткнулась носом в подушку и снова разрыдалась. - Плачь! Плачь пока все слезы не выйдут. Кричи, круши всё вокруг, делай что хочешь, но отпусти! Мы с Айше решили, что дадим тебе ещё пару дней. Если через два дня ты не появишься на работе, клянусь мы позовём врачей. Твоё затворничество переходит грань разумного. - с этими словами Бетюль накрыла её одеялом и ушла, оставив в тишине. Слишком громко! В этой тишине она слышала как её жизнь, мечты и надежды с оглушительным звоном разбиваются о действительность. Да, она пыталась спрятаться под этим одеялом, в этой кровати, где когда-то они засыпали вместе, но не было ей покоя ни наяву, ни во сне. Стоило закрыть глаза и погрузиться в сон, Хазан видела его. Так удивительно приятна была близость любимого, но осознание того, что это сон, мираж, настолько сильно ранило, что девушка боялась снова засыпать. Хазан боялась, что её просто разорвет изнутри от боли, безысходности и омерзительной жалости к себе. *** Проезжая мимо городского кладбища, Ягыз вдруг попросил остановиться. - Что такое? - не поняла Ясемин. - Хочу побыть один. Забери пока Омрюм из школы, потом приедешь за мной. - Куда опять? - развела руками женщина. - Прогуляться... - ответил он, захлопывая дверь. Накинув на голову капюшон, Ягыз надел очки и направился по широкой аллее в сторону могилы со своим именем. Он сам в себе бы не узнал сейчас прежнего Ягыза Эгемена: потёртые джинсы и толстовка вместо дизайнерских костюмов, дешевый пуховик вместо кашемирового пальто, очки с прозрачными линзами в толстой чёрной оправе и густая борода вместо аккуратной щетины. Спустя десять минут неспешной прогулки он стоял у могильной плиты со своим именем. Давно увядшие венки и букеты горой лежали на мраморной плите. Ягыз обошёл могилу и сел позади неё, прислонившись спиной к камню. Он никогда не думал, что увидит свои похороны, могилу со своим именем, что его жизнь превратится в ночной кошмар, от которого невозможно будет проснуться. Погрузившись в свои мысли, он потерял счёт времени и выпал из реальности, как вдруг услышал женский голос. Такой родной. Это привело философа в чувства и он осторожно выглянул из-за камня. Разгребая увядшую кучу цветов, Хазан опустилась на колени. - Прости, прости... - повторяла она. - Посмотри какой бардак и никому нет дела. - усердно расчищая надгробие, говорила она. - Я не смогла прийти раньше. Не смогла... я не смогла... не могу... Я не могу смириться, не могу! - почти крикнула она, злясь на себя, на него, на жизнь. - Хазан... - прошептал одними губами мужчина, наблюдая из своего укрытия. Он еле сдерживался, чтобы не броситься к ней. - Ты же обещал мне, что всё будет хорошо. - спустя какое-то время снова заговорила она, и к глазам подступили слёзы. - Как ты мог обмануть? Зачем появился в моей жизни и всё перевернул? - с обидой спрашивала девушка. - Вознёс меня до небес откуда я упала в тёмную бездну, и теперь никак не могу выбраться, будто я тоже лежу на дне этой могилы. - Хазан тяжело вздохнула и вспомнила слова Бетюль о прощании. - Я так и не успела сказать, что верю тебе. Несмотря на все доказательства, моё сердце не верит, что ты мог этого сделать. Я очень сильно полюбила тебя, Ягыз. Мне все твердят: отпусти, живи дальше, время лечит, но я не могу. Моё сердце не хочет отпускать тебя. Моё упрямое сердце предпочтёт остановиться, чем забыть тебя. Я пришла сюда, чтобы попрощаться, а сделать этого не могу. Я не знаю как, может у тебя есть ответ? Может ты знаешь как мне жить теперь? - снова начинала злиться Хазан, прячась в этом чувстве от боли. - Почему нельзя приказать сердцу? Почему оно такое глупое, что готово разорваться, но не прекратит страдать и любить. Глупое... глупое... глупое! - ударила она себя в грудь кулаком. - Может быть только благодаря твоему сердцу и этой любви я и жив. - охрипшим голосом сказал Ягыз, встав рядом с ней. Не поверив своим ушам, Хазан замерла и почти перестала дышать. Ей было страшно повернуть голову в бок и посмотреть на того, кто стоял рядом. А рядом точно кто-то стоял, потому что она не могла настолько спятить, чтобы появились слуховые и визуальные галлюцинации. В горле пересохло, и она ощутила как буквально затряслись колени. Набравшись храбрости она всё же повернулась и впала в шок. Дар речи пропал напрочь, девушка судорожно пыталась втянуть воздух, открывая рот как рыба. Глаза вновь переполнились слезами, и они сами собой потекли по щекам, позволяя развязать тугой узел в горле, который душил её. - Не может быть... - прошептала она, глядя в зеленые глаза. - Не может быть... - Это я, Хазан. - прошептал Ягыз в ответ, и снял очки. - Я жив. - Но как? Мы же ... - посмотрела она на могилу с его именем. - Знаю, знаю, милая. - Мужчина смотрел на неё глазами полными сожаления. Хазан несмело протянула к нему руку, но испугалась прикоснуться. А вдруг это плод её фантазий. Она столько раз рисовала себе в голове альтернативную реальность, где Ягыз жив, что изможденный мозг мог выдумать это. Тогда он сам протянул руку и нежно коснулся её щеки, утирая слёзы. Девушка вздрогнула от его прикосновения, и почувствовала будто по телу пробежал электрический разряд, запуская её умирающее сердце, заставляя его биться с новой силой. - Ягыз... - облегчённо выдохнула она и накрыла его ладонь своей. - Это правда ты? Ты жив? - Да. Голова девушки закружилась, ноги подкосились, и она очутилась в его крепких объятиях. - Тише... тише... - подхватив её, говорил он. - Я же обещал тебе - всё будет хорошо...