Приснись мне

С нетерпением открываю диалог с Бродягой. Не знаю почему, но где-то внутри себя я надеюсь, что сама Судьба свела меня с Никитой. Мне очень хотелось верить, что это он, что у меня есть возможность с ним пообщаться. Бродяга: Зачем тебе знать мое имя? Этот сайт и создан для того, чтобы люди могли просто общаться, не зная друг друга. Потерянная: Мне не очень удобно называть тебя Бродягой, с именем было бы проще. К тому же, у меня знакомый живет в Перми, не хочется, чтобы им вдруг оказался ты. На самом деле очень даже хочется. Это отличная возможность пообщаться хотя бы так. Бродяга: Я надеялся, что здесь я останусь полным анонимом, но ты права. У меня тоже есть знакомые из Екатеринбурга и было бы очень неудобно. Как много сложностей даже с этим чатом, ох черт! Потерянная: И не говори. Но так сложилось, что мы с тобой живем совсем рядом и... Я не смогла закончить мысль, сама не зная почему. Просто не могла подобрать слов, чтобы все-таки уговорить его назвать свое имя. Бродяга: Давай, сначала ты представишься, а потом уже я. Потерянная: Вообще-то так не честно! Бродяга: Давай! Потерянная: Только имена честно называем! Бродяга: Договорились. Я вздохнула, несколько раз подумала, называть или нет свое имя и в итоге написала: Потерянная: Лия. Мой чатовый собеседник мгновенно замолчал и я еще около пяти минут ждала его, боясь, что реально начала общаться с кем-то из знакомых. У меня не такое частое имя, поэтому вполне возможно, что он мог узнать меня по одному только имени и городу. Стало до жути страшно, что так и окажется. Потерянная: Эй, ты тут? Ты узнал меня или что? Потерянная: Почему не отвечаешь? Мы с тобой знакомы? Как тебя зовут? Бродяга: Прости, мне нужно было отойти. Нет, мы не знакомы, Лия. Потерянная: Так как тебя зовут? Бродяга: Стас. * * * 2009 год Екатеринбург Разговор с мамой был не долгим. Намного дольше со мной разговаривал отец по поводу этой чертовой недо-драки за школой. И ведь, самое обидное, что я никого так и не ударил, а у меня из-за этого теперь проблем выше крыши. Жалкие создания, испугались мальчишку, который на несколько лет их младше. Ну конечно, они же думали, что я слабый, что я никогда не смогу дать сдачи. Маленьких и слабых обижать всегда проще, а когда я поднялся на ноги и бесстрашно посмотрел в их глаза, они испугались от неожиданности. Я помню изумление и страх, застывший в их глазах. - За что мне только ты достался, такой никчемный человек! - в порыве ярости воскликнул человек, который по статусу является моим отцом. Его ладонь опустилась на мою щеку, оставляя горячий след, словно ожог. - Ты никто, никто в этом мире! Думаешь, ты кому-то нужен? Черта с два! Ты никому не нужен! Ты - НИЧТОЖЕСТВО! Я давно привык к его жестоким ударам и острым словам. Казалось бы, для меня нет уже ничего нового в них, но каждый раз, как новый. Каждый раз, как первый. Все так же больно ранят. Я давно понял, что никому не нужен ни в этом доме, ни в этом городе, ни в этом мире, но все же слышать их от другого человека, из других уст, слишком больно. Потому что одно дело, когда это твои мысли, сам ты можешь ошибаться, но другой человек лишь дает им подтверждение. И это чертовски больно. - Это был последний раз, когда я защищал тебя. Мне абсолютно плевать, что тебе всего двенадцать. Отныне, ты сам решаешь свои проблемы, раз возомнил себя взрослым и самостоятельным. Уяснил? Я молча кивнул и он прогнал меня из своего кабинета. Комната является единственным местом, где никто никогда меня не трогал и не лез. Я мог насладиться тишиной и спокойствием, быть собой и при этом никто меня не осудит. Никогда не доводилось плакать, но теперь я еле сдерживал слезы, которые так и порывались вырваться из глаз и рекой политься по щекам. Еще несколько часов назад я думал, как же это унизительно, показывать свою слабость и сейчас сам стою посреди комнаты такой беспомощный и слабый. Такой никчемный. Такое ничтожество. Лег на кровать прямо в той одежде, в которой был сегодня в школе. Бездумно смотрел на белый потолок, пока комната медленно погружалась в темноту. Не могу сказать точно, сколько я таким образом пролежал. В голове ни единой мысли, почти немигающий, пустой взгляд, слезы в глазах давно высохли и губы, сжатые в единую полоску. Я мог бы пролежать так до самого утра, но стук в дверь словно снова вернул меня к жизни. - Войди! - произнес я, точно уверенный, что это старший брат. Дверь открылась, я повернул голову и увидел именно Женю. Он выглядел так, словно его что-то терзает внутри, но я уверенно отвернул от него голову и продолжил рассматривать потолок, делая вид, что это мне нравится намного больше. - Стас, - Женя неуверенно подошел к креслу у окна и сел в него. - Нам нужно бы поговорить, не думаешь? - Не думаю, Жень., - выдохнул мальчик. - Не думаю. - Ты ведешь себя крайне глупо, дурак! Что ты вообще творишь? Я не ожидал, что брат резко перейдет в нападение, поэтому слегка опешил. И с каких это пор его так волнует моя жизнь? Пусть радуется, что мамочка с папочкой любят его и готовы все для него сделать, а меня они открыто ненавидят. Завидую? Да, завидую. Самой черной завистью, которая только может быть. Каждому ребенку нужна любовь родителей, нужна их забота и внимание. Хочется подойти к матери и чтобы она постоянно пыталась обнять, а я бы отнекивался, говоря, что взрослый. Говорить на взрослые темы с отцом. Но вместо этого я получаю их ярую ненависть к своему существованию. Я часто видел, как все это происходит с Женей. как он собирается гулять, а мама вечно заставляет его надеть шапку и застегнуть куртку. Как она с заботой поправляет ему шарф, а он же постоянно ворчит ей, что он уже не маленький и способен сам за собой ухаживать. Но по нему видно, что ему все равно приятна забота матери. Я часто видел, как Женя заходил без стука в кабинет отца и они по-долгу о чем-то там разговаривали. После таких разговоров, он выходила из-за двери с широкой улыбкой на лице и с счастливыми глазами. Мне же было запрещено заходить в кабинет отца без стука. Втроем они подают пример идеальной семьи... В которую я никаким боком не вписываюсь. - Ну и чего ты молчишь? - спросил Женя, отвлекая от мыслей. - Это ты хочешь поговорить, а не я, - отвечаю я холодно, продолжая разглядывать потолок. - Если есть, что сказать, то говори и оставь меня в покое. Сразу стало ясно, что брошенные мной слова прозвучали слишком грубо, чем следовало, но извиняться я и не собирался. Он прекрасно знает к кому пришел. - Стас, я никогда не понимал, что у тебя в голове, но это не значит, что я ненавижу тебя, - выдыхает парень, заставляя меня перестать лицезреть потолок и перевести взгляд на него. Что это за телячьи нежности начались? Я не нуждаюсь в жалости! - Ты не знаешь, но я до безумия сильно хотел себе младшего брата или сестру. От этого знания, ничего не изменилось. Теперь я знаю, что брат хотел моего рождения, но что дальше? Он думал, что эти словечки как-то изменят меня? - Меня уже не изменить! - говорю я. - Если ты надеешься, что я вдруг стану замечательным сыном и отличным младшим братом, то ошибаешься. Меня уже не изменить ни тебе, ни психологам, ни кому либо еще. Ясно? - Я не надеюсь, что ты резко изменишься! - его брови сползли к переносице, отчего между ними появилась глубокая складка. - Я вижу, что своими выходками ты делаешь только хуже и хочу помочь! - Мне не нужна твоя помощь! Которое из моих слов тебе не понятно? Женя резко вскочил на ноги и приблизился ко мне, возвышаясь темной тенью. - Ты ведешь себя, как черт пойми кто. Считаешь, что все будут любить тебя просто за то, что ты есть? Таким, какой есть? Черта с два! Нужно заслужить любовь, нужно делать все, чтобы тебя любили. Вот как ты относишься к дерьму? С отвращением, верно? Вот и остальные люди так же. Пока ты ведешь себя как последнее дерьмо, тебя никто и никогда не полюбит за это. Все будут испытывать к тебе только ненависть и отвращение. Но раз ты продолжаешь все делать для этого, значит тебе это нравится! Здесь ты прав, я ничем не смогу помочь тебе, как бы сильно не хотел. Его слова могли бы задеть в самую душу, но не меня. - Чего ты хочешь добиться, когда в очередной раз косячишь? - спрашивает брат, не заметив у меня никакой реакции. - Разве ты не понимаешь, что сегодняшней своей выходкой сделал только хуже? - Я ничего не пытаюсь добиться, ясно? Я просто сегодня за себя защищался. Дал сдачи! - А почему же они тогда сегодня нажаловались своим родителям о том, что случилось за школой? - Потому что они жалкие трусы, которые способны обижать только тех, кто слабее! Женя поморщился, словно съел половину лимона, и я понял, что он мне не верит. Спрашивается, зачем он пришел ко мне в комнату, начал тут промывать мозги о хорошем и плохом, если, когда я говорю чистую правду, он мне не верит? - Неужели ты так и хочешь остаться прогнившим человеком? Неужели тебе не хочется любви и заботы, как всем нормальным детям? Когда все ребята твоего возраста рубятся во всякие игры, ты сидишь в своей мрачной комнате и ненавидишь весь мир. Неужели тебе нравится такая жизнь? Неужели тебе не хочется стать кем-то лучшим? Лучшей версией себя? Да, я ненавижу весь мир, ненавижу свое жалкое существование, которым меня наградили так называемые родители. Намного проще всех ненавидеть, чем рьяно искать в этих созданиях что-то хорошее. - Всю любовь и заботу родители дарят тебе, братик, - отвечаю я и снова перевожу взгляд на потолок. - На меня у них просто уже не остается, так что вместо любви и заботы они решили дарить мне отвращение и ненависть. - Но ведь все дело в тебе! Если бы ты был обычным, как все, то все было бы намного проще и для тебя и для родителей. Тебе всего-то нужно стать немного лучше... - Я не буду меняться ради этого мира! - фыркнул я и резко сел в кровати. От неожиданности Женя вздрогнул. - Может, тебе стоило бы подумать каким образом я вообще стал таким? Или ты считаешь, что я с первой секунды своего существования стал ненавидеть людей и все вокруг? Женя отвел глаза, и я понял, что он правда так думал. - У мамы довольно сложно протекала беременность. Она была худая, нервная и несколько раз на грани выкидыша... - сказал брат, избегая смотреть мне в глаза. Я не смог сдержаться и закатил глаза. Ну конечно, во всем, всегда и везде виноват только один я. Как же у них все просто. Они обвинили меня во всех грехах, когда я еще только зародышем был. - Лучше уйди, окей? - говорю я, больше всего на свете сейчас желая остаться в привычном одиночестве. Женя пожал плечами и с грустью добавил: - Когда я только узнал, что мама беременна, что внутри нее растет мой брат или сестра, я готов был сделать что угодно, лишь бы ей и тебе было хорошо. Когда она лежала на кровати и отдыхала, я ложился рядом с ней, клал руку на живот и спрашивал как ты там. Она рассказывала о том, что чувствует, а я тем временем клал голову на ее живот и слушал тебя. Я еще не знал, кем ты будешь, мальчиком или девочкой, но я уже любил тебя всем сердцем. Я еще не знал, что ты будешь сложным ребенком, но мне было абсолютно все равно. Меня радовала одна мысль о том, что скоро появится маленькая версия меня. И даже когда появились первые проблемы с тобой, я все равно был искренне счастлив, что ты есть, я любил тебя. Я был ошарашен таким большим потоком искренности от него. Никогда не мог даже подумать, что кому-то есть до меня дело, что хоть кто-то искренне любит меня и ценит, хотя я такой гнилой. Я так привык, что я всегда один, что никогда не обращал внимания, что старший брат, словно моя тень, всегда рядом. - Это я просил родителей отвозить тебя к лучшим психологам, это я умолял их не отдавать тебя в школу-интернат или для отсталых детей. Это я кричал о том, что если ты куда-то поедешь, то я поеду с тобой. Я, я и только я! Ты мне нужен! Мне абсолютно плевать какой ты, хоть людей ты убивай, но если ты приедешь ко мне посреди ночи с просьбой помочь спрятать труп, я молча встану с кровати и с тобой бок о бок помогу его скрыть. Как бы странно не было, я любил тебя больше родителей, больше кого-либо из своего окружения. Я не знаю как так получилось, что ты для меня дороже собственной жизни. Ты - мой младший брат, и как бы там ни было, ты останешься им для меня навсегда. Я люблю тебя, ясно?.. Я успел заметить как что-то мелькнуло в его глазах, после чего он резко развернулся и выскочил из моей комнаты, захлопнув за собой дверь. Единственный человек, которому я еще нужен. Единственный человек, который любит меня, хотя я насквозь прогнивший внутри. Он только что убежал со слезами в глазах, оставив меня одного в этой темной комнате. И я в очередной раз убедился насколько же я ничтожен...