Розовое облако

      "Похищать и защищать, нукенинов убивать, учат в школе, учат в школе, учат в школе", - мысленно напевал Евгений, шагающий рядом с Химавари по улице просыпающейся скрытой деревни шиноби, которую можно было бы назвать открытым военным городком.       Застройка Конохи была неоднородной: в центре преобладали низкие строения, исключением из которых является только башня хокаге, возвышающаяся над иными административными зданиями словно маяк. Вокруг главной площади теснятся рестораны и магазины, там же имеется парочка гостиниц для приезжих богачей... а за внешним красивым фасадом, демонстрирующим мир и безопасное благополучие, начинаются районы кланов, отделённые незримой чертой, через которую ни один чужак переступать не рискует (как объяснила Сакуре бабушка, вместо стен и заборов в Скрытом Листе используются лёгкие гендзюцу, которые не позволяют гражданским даже задуматься о пересечении определённых границ, и только принадлежащие кланам земли отгораживаются изгородями с барьерами).       Квартира, в которой жили "бабушка и внучка" находилась в не самом дорогом районе, где преобладают длинные монотонные многоквартирные дома с достаточно дешевыми лавками. Впрочем, даже здесь поселиться могли либо семьи бесклановых пользователей чакры, являющихся шиноби, работающих в госпитале или администрации, либо владельцы какого-либо бизнеса, способные оплатить все налоги. С нищими и попрошайками здесь не церемонились, и если уж на улице встречается бездомный бродяга, то скорее всего это бывший шиноби, ставший калекой и не способный заработать на жизнь (что само по себе странно).       Часть кланов расселена по окраинам, так что их кварталы словно маленькие деревеньки среди городских построек, создают яркий контраст между уютными одно и двухэтажными домиками, и каменными коробками, похожими на муравейники. Кроме того, прямо на территории Конохи находятся несколько парков для прогулок, а также закрытые тренировочные зоны, куда гражданским вход строго запрещён, если они не жаждут лишиться своей жизни из-за случайно сработавшей ловушки, либо запущенной в мишень стихийной техники, поражающий эффект которых порой распространяется на десятки метров...       По грунтовым дорогам, вдоль центральных из которых по обочинам тянутся деревянные настилы, по своим делам сновали старики и дети, мужчины и женщины, ярко одетые и совершенно невзрачные. По крышам прыгали шиноби, похожие на смазанные силуэты... а за всем этим с невозмутимостью мифических титанов наблюдали четыре каменных лица, высеченные в огромной скале, нависающей над поселением (память о первой жизни подсказывала, что в Северной Америке есть нечто подобное).       - Сакура-чан, хочешь поиграть в наблюдение? - нарушила молчание Химавари, держащая "внучку" за руку, неторопливо шагая через снующую туда-сюда толпу.       - Хочу, бабуля, - не стал отказываться от очередного урока, замаскированного под игру Евгений.       Бывшая медовая куноичи пусть и не обладала какой-то особой силой, но зато имела за плечами огромный опыт, позволяющий ей легко и непринуждённо читать людей, ставить ловушки, да и в бою с каким-нибудь генином, который привык недооценивать гражданских, она могла бы постоять за себя за счёт хитрых уловок и трюков. Вот и сейчас пожилая женщина осмотрела улицу впереди и кивком головы указала на лавку, где торговали цветами, совсем негромко спросив:       - Расскажи мне о собаке, которая сидит у входа.       Прищурившись на секунду Сакура запечатлела в памяти образ животного, тут же снова начав смотреть прямо перед собой. Это был ещё один трюк, о котором рассказала Химавари, который розововласка могла использовать благодаря своим навыкам работы с памятью: он заключался в том, что чтобы наблюдаемый объект не ощутил слежку, нужно не концентрировать на нём взгляд и не смотреть мимо, а скользить глазами по окружающему пространству.       Запечатлённый в памяти образ, проявившийся перед внутренним взором уже можно было изучать без какой-либо опасности. Впрочем, такой метод имел и свои недостатки, одним из коих является невозможность отслеживать действия интересующего объекта (но тут на помощь приходят разные уловки вроде зеркальца с пудренницей).       - Собака большая и ухоженная, вроде бы породистая и скорее всего дорогая; на шее у неё имеется ошейник, а значит - она принадлежит кому-то из горожан... - Харуно задумалась и начала прикусывать нижнюю губу, за что получила символический подзатыльник и укоризненный взгляд опекунши. - Хозяин, скорее всего, зашёл в магазин, а животное оставил на улице, так как пёс определённо не волновался.       - Это был нинкен, - поправила подопечную Химавари. - Особая порода собак-шиноби, которые являются напарниками членов клана Инудзука. Взгляд у пса был слишком осмысленный, да и не ждал он, а охранял. Что же касается ошейника: на нём висел значок с изображением герба клана. Твоя очередь загадывать.       Скользнув взглядом по толпе, синеглазая девочка задумалась, а после непродолжительной паузы произнесла:       - Дама с тюльпанами.       Старушка скользнула взглядом по цели и мягко улыбаясь продолжила идти молча, пока они не отдалились от незнакомки на порядочное расстояние. Пожевав губами в задумчивости, Химавари начала рассказывать:       - Это была куноичи, возможно - чунин. Возраст от двадцати пяти и до тридцати лет, специализация - выслеживание и захват цели. Скрываться особо не умеет, или не придаёт этому значения находясь в Конохе, двигается плавно и экономно, постоянно следит за периферией...       Так они "играли" до подхода к воротам на территорию Академии, которая была расположена в центре небольшой парковой зоны, закрытой для посещения гражданских лиц. Впрочем, в честь первого учебного дня нового года, даже простые горожане получили возможность посетить храм знаний военной элиты Скрытого Листа. Само здание имело четыре этажа и напоминало букву "Н", с довольно большими окнами и светлыми стенами. Передний двор занимали собой игровая площадка и площадь для официальных мероприятий, а задний двор (как знала Сакура из слов опекунши) делился на тренировочные полигоны.       Общеизвестными фактами об академии было то, что учатся в ней шесть местных лет (восемь, если считать по меркам первого мира): первые два года идёт общее образование, в течении которых определяются предрасположенности студентов, после чего их разделяют на специализированные группы и следующие четыре года обучают полевых шиноби, ирьенинов, шпионов-дознавателей, строителей-администраторов и даже садоводов (как ни странно, но и такие профессии порой встречались). Каждая из специализированных групп делится на классы от "A" до "C", в результате чего у одного наставника редко бывает более пятнадцати учеников за раз. Однако стоит учитывать, что даже шиноби-администраторов учат боевому применению своих сил, так что в случае необходимости на фронт могут отправить кого угодно.       "Жаль что меня отправят либо к штурмовикам, либо к шпионам-диверсантам-дознавателям. Впрочем, на курсы оказания помощи стоит записаться... и на основы фуиндзюцу, если таковые вообще в академии есть. Возможность себя подлатать, чтобы не истечь кровью после встречи с самурайским колобком, а также нарисовать свиток хранения, никогда не будет лишней", - решил для себя Евгений.       Химавари подвела "внучку" к другим бесклановым семьям, группа которых пестрела самыми дорогими праздничными нарядами (в памяти всплыла ассоциация с линейкой на первое сентября, куда все шли с цветами и в костюмах), а вот клановые выглядели более строго и сосредоточенно, по всей видимости не разделяя восторгов "простолюдинов" о светлом будущем их отпрысков.       - Смотри внимательно, Сакура-чан, - наставительно произнесла бабуля. - Вернёмся домой, я у тебя всё-всё распрошу.       "Смотри и делай выводы", - перевела для себя слова опекунши Сакура и стала осматривать прибывающих на площадь перед академией людей.       Пока что уроки бывшей медовой куноичи были довольно простыми и интересными, но уже сейчас Химавари начала обучать синеглазку искусству обольщения, что начиналось умением говорить, двигаться, слушать, а заканчивалось тем, о чём даже думать не хотелось. Пусть с женским телом, за все прошедшие годы жизни в этом и предыдущем мирах Евгений смирился, найдя в своём положении даже несколько плюсов, но вот представить себя, добровольно соблазняющего какого-то мужчину...       "Уж лучше попасть в команду полевых оперативников-штурмовиков, или к медикам", - промелькнула в голове категоричная мысль.       Тем временем в поле зрения попали представители клана Хьюг, которые являлись лучшими сенсорами деревни, а также считались сильнейшими бойцами-рукопашниками. В первом им помогали глаза, называющиеся бьякуган (одно из трёх великих додзюцу, передающихся через гены от родителей к детям), которые позволяют смотреть сквозь материальные объекты, да ещё и видеть всё на триста шестьдесят градусов от себя.       "Определённо, у них не только глаза мутировавшие, но и мозги от среднечеловеческих отличаются. Круговое зрение, да ещё возможность видеть сквозь твёрдые объекты... Нагрузка должна быть такая, что простым людям и не снилась. И ведь за этими глазами ещё и охотятся разные гении, желающие получить сомнительную пользу от органа, который будет жрать чакру, вызывать головные боли, да ещё и угол обзора изменит. Без длительной реабилитации после пересадки, а также тренировок необходимых для привыкания - это скорее помеха, нежели реальное подспорье", - представив себе, что было бы, имей она такие глаза, Харуно ощутила как кровь приливает к лицу и тут же отстранилась от мыслей о биологическом аналоге ренгена.       Эмоции подутихли, а воображение тем временем продолжило свою работу, подкидывая картинки целого клана с подобным додзюцу, где с малых лет дети видят то, чем и с кем занимаются взрослые, и чем мальчики отличаются от девочек. Вывод был однозначен: наготой Хьюга не смутить, как и любыми действиями интимного характера.       Сами обладатели чудоглаз не впечатляли: довольно высокий жилистый мужчина, одетый в традиционное белое кимоно, лицо которого выражало холодность и надменность, подчёркиваемые заострёнными чертами и большими глазами (минимум на четверть больше чем у бесклановых) сопровождал невысокую черноволосую девочку в серой куртке спускающейся до верхней трети бёдер и чёрные облегающие штаны. Ровесница тела Сакуры старалась копировать холодное выражение лица отца, но подрагивающие радужки фиалковых глаз, на которых невозможно было увидеть зрачки, с головой выдавали её волнение. Остальные трое сопровождающих (один взрослый и двое детей, одетые в клановые кимоно), выступали в роли телохранителей и фона.       "Хотя вон от того жилистого паренька, в сторону девочки явно тянет неприязнью. Вон как взгляд скашивает... Видимо в неактивном состоянии бьякуган видит как обычный глаз", - мысль о том, чтобы подружиться с клановой девочкой была заманчива, но вместе с тем и опасна, так как Хьюга могли заинтересоваться её печатью, да и вряд ли сама малышка захочет общаться с безродной.       Следующими, кто привлекли внимание розововласки стали Учиха: сразу семь человек, из которых только один был шести (восьми) леткой, ещё один напоминал выпускника, но в академию явно не собирался, да и держался слишком уж уверенно и холодно, взглядом больших чёрных глаз сканируя округу. В тот миг, когда взгляды Евгения и незнакомого Учихи на миг встретились, в голове отчётливо прозвучал ехидный звонкий смех, а перед внутренним взором встали глаза с вертикальными зрачками...       "Взгляд профессионального оперативника разведки, а то и вовсе убийцы, который не считает убийство чем-то плохим", - напоминание о знакомстве с Себриз, которая была агентом контрразведки и в прошлой жизни и следила, а также "обучала" Евгения, разом уронило неплохое настроение почти до уровня плинтуса (более беспринципную личность найти было сложно).       Старший Учиха уровнем надменности не уступал Хьюге, а его взгляд словно бы взвешивал всех тех, на кого падал. Его жена, невысокая фигуристая брюнетка с мягкими чертами лица, пусть и держала маску невозмутимости, но не создавала ощущения подавляющей мощи или угрозы. Оставшиеся трое членов клана, стоявшего у основания Скрытого Листа оказались довольно посредственными в сравнении с первой четвёркой.       Третьими на очереди, но не по значению, были представители клана Инудзука: всего трое человек, вместе с которыми пришли пятеро собак, стояли обособленно от остальных и создавалось впечатление, будто бы им неприятно находиться в толпе. Их объединяли острые черты лиц, чуть более крупные носы (что смотрелось вполне гармонично), татуировки в виде клыков на щеках. Самый младший из них, только поступающий в академию парень, для шести лет был довольно рослым, носил футболку с шортами, а на плечи накинул куртку с меховым воротником и капюшоном, откуда выглядывал маленький щенок, вёл себя весьма агрессивно...       "Как маленький пёс, который скалится на незнакомых людей, при этом жмётся к лапам мамы", - всплыла в голове Сакуры ассоциация, которая слегка подняла настроение, пусть и не вернула на прежний уровень.       Девочка, судя по возрасту - выпускница, была одета в зелёное платье с короткими рукавами, облегающие бриджи и сандалии, а к её ногам жались три молодых пса, явно являющиеся её нинкенами. Она имела вид гордый, словно бы кричащий "Смотрите, какая я уже взрослая!", при этом весь вызов в позе сразу же терялся, стоило посмотреть на старшую женщину.       "Их мать?", - предположила Харуно.       Старшая собачница была одета в чёрную футболку, мешковатые штаны и короткую куртку, расстёгнутую на груди. Вся её поза излучала спокойную уверенность и готовность к драке, а взгляд был хоть и оценивающим, но совершенно не агрессивным (как у сытого хищника, уверенного в своих силах). Рядом с ней возвышался над младшими сородичами крупный одноглазый пёс...       - Начинается, Сакура-чан, - прикоснулась к плечу подопечной Химавари, заставляя её посмотреть на невысокий помост, куда неспеша поднимался худой старик в шляпе-пирамиде, мешковатом кимоно и с курительной трубкой в руках. - Сейчас хокаге-сама произнесёт речь и ты с другими детьми пойдёшь на распределение.       - Угу, - рассеяно отозвалась розововласка, в последний раз окинув взглядом остальных клановых шиноби, чтобы во время ожидания можно было занять себя их оценкой...