любовная петля

Четверг 11:12 Александр проснулся от настойчивого жужжания своего телефона. Парень пытался подняться, но от копчика до лопаток его пронзила острая боль, и Алекс зашипел. — Чертов Джефферсон…— Он, кстати, лежал совсем рядышком и тихонько сопел, укутанный в одеяло, которое он почти полностью забрал у Гамильтона ночью, вот засранец. Пришлось как-то вытягивать одеяло из-под тушки Томаса, но особо не помогало, поэтому Алекс схватил свою подушку и ударил ей по Тому, тот дернулся и привстал — Гамильтон, какого дьявола? — Все еще сонно, но зло обернулся на него вирджинец, но Алекс лишь подался вперед, целуя Томаса в губехи, а попутно аккуратно вытягивая одеяло, пока это волосатое киви отвлечено. Как только Джефферсон решил поцелуй углубить, так Гамильтон оторвался, прыгая к стене, расправляя похищенное одеяло и укутываясь в нем — Так ты поцеловал меня, потому что тебе нужно было одеяло или потому что ты меня любишь и хотел бы целовать меня каждое утро? — Джефферсон прилег рядом, обнимая Гамильтона со спины и утыкаясь носом в его волосы. — Если учитывать то, что ночью я позволял тебе так много, то можно сказать, что я тебя люблю, идиот — — Тебе нужно было просто сказать «да, я люблю тебя, Томас» — Выдал Джефферсон пародируя голос Алекса. — Или «да, мне нужно было одеяло», — продолжил Александр, он совсем забыл из-за чего проснулся, его телефон продолжал жужжать, а парни не обращали на него внимания, пока говорили. В итоге пришлось подняться, когда это начало раздражать обоих. Алекс потянулся через Томаса к телефону на тумбе и открыл диалог, это был Лафайетт. Ж. Де Лафайетт: —Что ты сделал с Джоном, он пришел ко мне вчера часа в три, плакал и ничего не смог объяснить толком — Ж. Де Лафайетт: — Он сейчас спит, я хочу знать, что случилось вчера — Ж. Де Лафайетт: — Алекс, просыпайся, я же не перестану писать! — Он действительно не переставал строчить и отправил еще много коротких сообщений, чтобы разбудить Александра, но лишь до того момента, когда Алекс просмотрел сообщения. А. Гамильтон: —Это очень долгая история, правда. Давай поговорим вживую, ты где? — Должно было выйти это, но вышло слишком много для Алекса с похмелья, поэтому он отправил короткое «ты где?» и поспешил встать с кровати, собирая свою вчерашнюю одежду с пола и быстро надевая ее. — Ты куда, солнышко? — сонно пролепетал Том, даже не повернувшись к Алексу. — Я скоро вернусь, ты поспи еще — Томас кинул ему смятое «угу» и замолк. А Гамильтон, собравшись буквально за несколько секунд, открыл дверь, где его тут же встретил Лафайетт. —Я под твоей дверью, войти можно? — Он как бы ответил на сообщение Алекса «ты где» прямо вот таким внезапным приходом, сложил руки на груди и поменял ногу, на которую делал опор. Алекс повернул голову на голого Томаса в его кровати и сделал шаг навстречу Лафу, закрывая дверь —Нет, там, нельзя, короче...— Алекс явно нервничал и немного горбился, спина все еще ныла. —Так что случилось? — Жильбер явно был настроен как-то злобно, ну, это было понятно, кто же не будет злиться, если твой рыдающий друг приходит к тебе после вечеринки и пытается что-то рассказать, но ты понимаешь только что-то из ряда «это все Алекс». Так кто же не будет злиться? — Слушай, я не виноват, что он в меня влюбился, я не виноват, что он мой соулмейт, но я не могу ответить ему, Лаф. — — Стой, что? Он признался тебе? Это все?...— теперь они оба стояли в недоумении. —А что еще-то? — Алекс поднял бровь вверх. — Да он дрался с кем-то, у него губа и бровь разбиты...— Лаф показывал на своем лице, чтобы Алексу было более понятно. — Мы с ним не дрались, Лаф, я просто отказал ему и ушел — Француз не ответил, потому что ему пришло сообщение. От кого, он не сказал, лишь томно выдохнул. Дж. Лоуренс: —Лаф, прости, что вломился вчера, ты где? — Лаф молча прочитал и погасил телефон, убирая в карман ветровки — Ладно, разберемся, мне надо идти, может, позже поговорим… — —Ладно...— Алекс вздохнул, провожая взглядом уходящего вниз по лестнице Лафайетта, наверное, пошел в свою комнату, подумал Гамильтон и вернулся в свою. Здесь стояла какая-то прохладная атмосфера, поэтому Алекс подошел к окну и раздвинул темную штору, запуская яркий свет в комнату. Глаза сразу начало щипать, пришлось привыкать. Когда взгляд наконец сфокусировался, Александр заметил приоткрытое окно. Оно было там еще вчера, поэтому прошлым днем, когда Алекс проснулся, он почувствовал холод с улицы. — Вот кто так делает, а? — проворчал парень, закрывая окно, как сзади к нему прижался Томас, утыкиваясь носом в плечо —Я делаю — выдохнул он в им же искусанную шею Гамильтона. Сам Гамильтон испугано подскочил, но быстро успокоился — Не спится? — — Да, без тебя да — 11: 30 Лафайетт вошел в свою комнату практически бесшумно. На кровати Джона больше не было, да и в самой комнате тоже, поэтому Лаф глянул в ванную, да, он был там и смотрел на себя в зеркало. Смотрел и видел себя лишь уставшего, побитого, лохматого и с похмелья. — Ты помнишь, с кем подрался? — Выдал Лаф в абсолютной тишине, поэтому Лоуренс испуганно обернулся, но увидев друга, выдохнул. — С…Чарльзом..Ли, кажется, точно не помню…— Он взялся за лоб, убирая прилипшие к нему волосы назад. — Почему вы подрались? — — Он сказал мне, что у Алекса с Томасом были семь минут рая, и они там целовались, что Алекс не..не полюбит меня — шмыгая носом, отвечал кудрявый. — Я ему врезал, боже… — уже на выдохе сказал Джон и упал на колени прямо на холодный кафель, сжимая скрутившийся живот и начиная плакать. Лафайетт бросился к нему, но подхватить не успел, благо парень не упал полностью, а лишь остался сидеть так на полу. Надо было что-то делать, поэтому Жильбер ничего лучше не придумал, как обнять страдающего в его ванной Джона. — Mon ami, все будет просто замечательно, ты же такой прелестный парень. И если тебя отверг Алекс, это ведь не конец света, Джон — — Да, прости, я что-то расчувствовался — Он начал вытирать свои глаза ладонями, пытаясь улыбаться и говорить спокойным голосом. Конечно же, Лафайетт вообще не поверил, что Лоуренс так сразу согласился с тем, что он сказал, но упрекать не стал, все таки он старается не давить на него после всего случившегося, если Джон хочет ждать, пусть ждет, но с Алексом ничего уже не поделаешь. Злиться на него тоже бесполезно, как он сам сказал, он не виноват. Правда, очень сильно было обидно за Лоуренса, где-то в душе Лаф хотел сделать больше, но он просто не мог, он не знал как. — Геркулес не будет волноваться, что тебя не было ночью? — — Нет, я написал ему, что был у тебя, но не уверен, что он правильно понял….ладно, это не важно.. — Вторник. Прошло около трех недель. Весь университет уже знал, что Томас и Алекс встречаются. Иногда они вели себя действительно очень ванильно, ходили под ручку, нежились в коридоре, но все боялись, когда они начинали спорить о чем-то, потому что это было просто минным полем для Гамильтона, ведь после каждой их ссоры, на следующий день Алекс возвращался весь в засосах и укусах на шее и руках. Оставалось только гадать насколько дикий у них там секс, этим и правда интересовались почему-то очень многие, что бесило Александра, а Томас всегда ехидничал и отвечал что-то по типу «он меня зовет папочкой в процессе», хотя такого ни разу не было, «Ой, он так сладко стонет», правда, но слишком личная. Томас за это получал от Алекса. Что до Джона? Джон был просто убит своим ожиданием, его сердце уже начинало жутко болеть с каждым днем, но он терпел, сидел на занятиях, гулял с друзьями, но терпел. Когда француз беспокоился о нем и спрашивал все ли хорошо, то Джон улыбался. Правда, улыбался. Он говорил, что все хорошо, и он не будет больше расстраиваться, он говорил, что хочет забыть все это, но он врал. Врал Лафу и себе. По ночам он много плакал в ванной, чтобы не мешать спать Герку, но это был его единственный выход, сдерживать эмоции постоянно не получалось, но плакать по ночам – как раз то, что ему немного помогало… 17:00 — Так мы завтра идем на каток? — Поворачивая голову в сторону Гамильтона, начал Том, после того, как они полчаса молчали. Каждый занимался своим делом и старался второму не мешать, но все же эта тишина давила на Томаса и он не выдержал. — Да — Гамильтон улыбнулся, продолжая печатать что-то на ноутбуке, Томас этого не увидел, потому что Алекс сидел к нему спиной — Ты кататься умеешь? — После этого вопроса Алекс обернулся на своего парня и вопросительно посмотрел на него — Я никогда на катке-то не был, откуда мне знать как кататься — И снова отвернулся назад. — Пфф, серьезно? Ну, тогда я буду твоим учителем, гномик — — Без тебя справлюсь, небоскреб — Оба снова замолчали. По комнате раздался звук от пришедшего сообщения на телефон Томаса Ж. Де Лафайетт: — Томас, спроси у Алекса, не видел ли он Джона, я не могу его найти, а Алекс не берет трубку, я надеюсь, что он рядом? — Т. Джефферсон: — Ладно — — И кто пишет тебе, м, любимый? — С явным сарказмом заговорил Алекс, все еще не отрываясь от работы. — Просто спам — Сразу же ответил Том. Немного порыскав на кровати, он нашел телефон Гамильтона. Тот стоял на беззвучном режиме, поэтому Алекс и не слышал звонков Лафайетта. Как бы подло это сейчас не выглядело, но Томас удалил все сообщения Лафа на тему пропажи Джона. Он был уверен, что с ним все хорошо, а то Алекс же подорвется, если узнает и начнет себя во всем винить, а это сейчас не надо ни Гамильтону, ни Томасу. Т. Джефферсон: — Он не знает, да и вообще немного занят — Ж. Де Лафайетт: — Хорошо…— В это самое время Джон находился в …угадаете где? В своей же комнате. Да. Герка не было сейчас, поэтому комната была закрыта и никто не отвечал на стуки в дверь, поэтому Лаф подумал, что Джон пропал и находится где-то вне стен Университета Ж. Де Лафайетт — Джон, я последний раз тебе сейчас позвоню, если ты не возьмешь трубку, я буду искать тебя с полицией, ясно? — Он отправил это сообщение и немного подождал, чтобы начать звонить. Гудок идет, классно, значит телефон не отключен. — Алло? — послышалось беспомощное и писклявое на том конце от Джона. — Да я тебе весь вечер названиваю, Джон, ça me casse les couilles*! — Выругался француз, но Лоуренс лишь болезненно выдохнул, кажется, поэтому тон он смягчил — Пожалуйста, скажи где ты — —Я в своей комнате, Лаф…я не могу встать, но ключи, возможно, есть в моей куртке, которую я оставил у тебя…— Звонок резко был сброшен Лафом, а через несколько минут дверь уже попытались открыть и открыли. В комнате стояла кромешная темнота, поэтому французу пришлось подсвечивать все телефоном, а дойдя до кровати Лоуренса, он опустился на нее. Джон поднял на него глаза. Его сердце светилось тем же оранжевым цветом, но потом тухло, снова светилось и тухло. — Оно…— — Тухнет, Лаф…— — Я побуду с тобой, если ты хочешь — —Да…пожалуйста…— Тут он болезненно простонал, сильнее прижимая к груди подушку. Глаза его были все опухшие, красные и мокрые из-за слез, возможно он плачет уже не первый час, пользуясь тем, что Геркулес ушел на сегодня, но как так совпало, что сердце начало необратимый процесс прямо сейчас? — Мне очень больно, Лаф…— — Потерпи немного, хорошо? А потом мы можем поесть твоих любимых булочек из того магазина, помнишь? — Джон попытался смеяться, но вышло, как будто он кашляет — Это было в начальной школе, Лаффи — — Ты меня «Лаффи» последний раз тоже в начальной школе называл — от слов Лафайетта становилось спокойнее, но боль не уменьшалась. Стило Джону улыбнуться, как снова резкий порыв в груди. — Похорони меня как викинга — — Ты не умираешь, королева драмы — — Я умираю морально…— —Что тебе сдался Алекс? Ты же еще молодой, тебе обязательно повезет, может стоит оглядеться вокруг, вдруг кто-то из твоего окружения тоже твой соулмейт, ты разве не думал об этом? — Возможно, никто и никогда не узнает, что Лафайетт имел ввиду себя. — Не думал…как-то…не приходилось…— Он прикрыл глаза и снова болезненно выдохнул — Ты полежишь со мной? — своим дрожащим голосом выдал Джон, а Лаффи лишь улыбнулся, ложась к Лоуренсу со спины и обнимая его. Он чувствовал руками, как в груди парня не спокойно, там все будто прыгало и тряслось, сердце билось очень сильно, продолжая свои светящиеся включения и выключения. — Утром тебе будет уже лучше, я обещаю — Лафайетт зажмурился, прижимаясь лбом к спине Джона, а Джон дрожал. —Лаф….ты сможешь утром увидеть оранжевое сердце? — Француз молчал. Он знал, что Лоуренс имеет ввиду, но он не мог ответить на этот вопрос, поэтому просто промолчал. — Ладно, я тебе верю, раз ты говоришь, что утром станет…лучше, то…- его голос начал дрожать, как будто он снова заплакал —…то я тебе правда верю…—

Вскоре Лоуренсу удалось уснуть…