Старое пианино

      Девушка в простеньком светло-коричневом платье платье сидела за дальним столиком в кабаре, одном из тех, что обычно скрыто от глаз в подворотне. Музыка, вырывающаяся из-под пальцев пианиста, уже порядком резала уши, хотя недавно именно она танцевала под почти такую же песню на сцене и улыбалась как только могла улыбаться.       Девушка выглянула в окно. Во тьме переулка мелькнул оранжевый огонек, тут же потух, а через секунду загорелся вновь. Присмотревшись, она разглядела в свете сумерек курящего мужчину, окруженного летящими с неба снежинками.       Она наблюдала за ним, завороженная свечением сигареты, еще долго, пока, скрываемый уже наступившей ночью, с другой стороны улицы не показался призрачно-тонкий женский силуэт, укутанный в такое же тонкое пальто. Девушка в пальто что-то крикнула мужчине, но до девушки в кабаре ее голос донесся невнятным бормотанием. Она услышала только обрывок сказанной фразы, различив одно лишь имя: – ...Питер!..       Питер... Девушка застыла в оцепенении. Не поверив своим ушам, она прильнула к окну в надежде расслышать еще хоть что-то, но все было бесполезно. Девушка второпях схватила сумочку и свою старую дубленку, подошла к бармену и, взяв у него свою часть выручки за сегодняшнее представление, выбежала из кабаре, отдаляясь от звуков старого фортепиано. «Глупости, все это глупости! Это не может быть он, нет ни единого шанса...»       Девушка бежала в сторону, где стояли Питер и девушка в пальто, стараясь изо всех сил не поскользнуться на заледеневшем асфальте. В конце концов, она догнала их уже у парка, и, едва не задыхаясь, крикнула: – Питер!..       Мужчина обернулся, сигарета в его зубах подергивалась, освещая нижнюю часть лица. Во тьме переулка образы пары расплывались, но ей не нужно было видеть ни его силуэта, ни лица, чтобы понять...       Она ошиблась. Это был не тот Питер, которого она хотела увидеть. Не ее Питер.       Отчаяние захлестнуло ее, и девушка уже не слышала ни слов "Питера", ни возмущенных выкриков его ревнивой спутницы: ничего, кроме биения собственного сердца. Девушка упала на колени и, сама не зная, отчего, рассмеялась. Громко, заливисто, и так истерично, что ей самой стало страшно. Она стояла на коленях на снегу и смеялась до тех пор, пока не почувствовала, что начала замерзать. Открыв глаза, она, конечно, уже не увидела ту странную пару. Не увидела и даже не готова была утверждать, что эти двое не были ее галлюцинацией.       Девушка поднялась с земли и, не отряхнувшись от налипшего на коленки снега, пошла туда, откуда пришла. Она осознала, что жобралась до места, только когда ее окликнул официант. Его голос смешивался с голосом фортепиано, но она все-таки поняла:       – Знаешь, а там ведь снег. Заболеешь, если будешь ходить в одном платье... А куда ты, кстати, ходила?       Девушка посмотрела на дубленку, которую и вправду несла все это время в руках, и на ее лице появилась печальная улыбка.