Белокрыльники

      У костра сгрудились трое: уже поживший солдат-каролинер да мальчишки-пастухи, сыновья доярки с соседнего хутора. Они жарили на огне мясо, пили из кувшина терпкое пиво и вдыхали ночной воздух, где запах елей перемежался с горьковатым дымом и окутывал с ног до головы, баюкая и успокаивая.       — Дядь, а дядь, — вдруг сказал тот из братьев, что был младше. — А расскажи нам про короля Карла.       — Так что вам про него рассказывать? — усмехнулся каролинер в усы. — Уж всё поведал, как есть, куда ещё-то?       — А я слыхал, мол, он с самой смертью виделся, — звонко сказал старший. — Правда?       — Было дело, — низким голосом ответил ему солдат, достал из-за пазухи трубку, принялся набивать её табаком, затем медленно и чинно раскурил, сдвинул шляпу на затылок, задумчиво глядя на темнеющий невдалеке лес. — Так хотите, значит, и про это историю?       — Хотим, — кивнул младший.       — Было это, видится мне, когда я сам ещё мальчишкой бегал, ну точно, как вы. Тогда король Карл начал большую войну с русским царём, и вся Швеция готовилась к ней. Сказывали, что незадолго до отплытия охотился наш государь в дремучих лесах. Разминулся он со свитой, едет, едет, вдруг видит — женщина вся в белом идёт по снегу, к земле пригибается. Король подъехал к ней, спросил, мол, что случилось, не помочь ли чем. Он и не знал, что встретил тогда саму смерть, — начал каролинер, дымя трубкой и чуть прищурившись. Пастушата приутихли, переглянулись, ожидая, что же будет дальше.       — А она ему, значит, отвечает, — продолжал тем временем солдат. — Говорит, заплутала я, никак выйти к деревне не могу. Не окажешь ли милость, добрый человек, не проводишь ли? Государь подумал-подумал и согласился, подсадил её на коня. А тот вздыбился, заржал, бьёт копытом — чует, что нечистая пришла, боится. Но совладал с ним король, и поехали они потихоньку. Вскоре выбрались к небольшому селению, и попросила государя оставить её у ворот. Уж прощаются, как он спросил, кто де вы такая. А она посмотрела, посмотрела и отвечает, мол, ты, Карл, саму смерть сегодня вёз. Но за то, что не оставил в беде, помог, я тебе отплачу. Король, конечно, испугался — видано ли дело, чтобы средь бела дня такое повстречать. Смерть ему говорит, не бойся, значит, не бойся, я тебя не обижу. И дала она ему пять белых цветов. «Пять пуль тебя ждёт, — говорит, — и всякий раз будет перед тем сон. Ты на утро цветок у сердца прячь, он отведёт от тебя мою руку». Королю страшно стало пуще прежнего, но он виду не подал — храбрый был — взял цветы да и уехал.       — Вот удалец! С самой смертью говорил! — хором сказали мальчишки, удивлённо и восхищённо глядя на каролинера. — Дальше-то что, дядь?       — Ну, значит, прошло время, он про это и думать забыл, — отвечал тот. — Встали они с армией под Нарвой, ночь уж была, и видит король сон, будто стоит он в чистом поле, а к нему смерть идёт. Она протянула ему цветок и говорит, мол, не забудь, что тебе сказала тогда. Встал государь на утро, а на Библии у него и впрямь те самые пять белокрыльников-то и лежат. Король-то наш суеверный, он и взял один из них, спрятал у сердца, как и велела смерть, ну и отправился на битву. А как вернулся, так из его… шарфа, кажись, выпала пуля. Вот тогда-то он и поверил, вот тогда-то и стал повсюду с собой эти цветы возить.       — Чудеса, — забормотали пастушата, стали креститься. — И что, дядь, всякий раз спасался?       — Верное дело! — усмехнулся каролинер. — И от второй пули, что под Полтавой была, спасся. А там несчастье у него было — друг его лучший, значит, близкий, принц какой-то, Максимилианом, кажись, звали, в плен тогда попал. Они с королём многое вместе прошли, не раз жизнь друг другу спасали, не разлей вода! И вот беда какая, представьте-ка. Уж король так испугался за него, что взял один цветок, отдал гонцу и говорит, мол, езжай да отдай, чтоб жив остался. Очень он тосковал, видать, боялся, что будет чего, не хотел друга-то терять. Так уж государь им дорожил! Ну, долго ли, коротко ли, а получил он ещё две пули, ещё дважды выжил. И не осталось у него цветов-то! А король хорошо помнил, что пять их должно быть. Стал он покорно сна дожидаться, чтобы с честью гибель-то принять. И пришло ему в году так восемнадцатом, что ли, видение. Снова он в чистом поле, снова смерть перед ним, говорит, не думала, мол, что встретимся так скоро, сама тебя от себя же уберечь хотела, да не вышло. Готовься, сказала, приду к тебе, заберу в своё царство. Прости уж, судьба, видать, такая. Ну, делать нечего, король согласился, кивнул, знаю де, что пора, что уж. Слыхал я, своими глазами видал, что он в тот день мрачный был, что туча, оделся в чистое да новое, молчал много и словно бы прощался со всеми. Помню, подошёл ко мне, похлопал по плечу. Детям, говорит, будешь про меня рассказывать, про подвиги мои, как помру. На том и разошлись. А в ночь его не стало. Товарищи мои сказывали, что видели рядом с ними женщину в белом. Она взяла его под руку, и тут же раздался выстрел. Такая история.       — Бывает же! Много чего мы слушали, а такого — никогда, — мальчишки удивлённо и с благоговением глазели на солдата. — До чего король храбрый и доблестный! Знал, что пять пуль его ждут, знал, как от них спастись, а всё равно же отдал волшебный цветок своему другу, чтобы спасти!       — Ваша правда. Не всякий отважится на такое — понимал ведь король, что тогда ему смерти не миновать, — согласился каролинер.       — Дядь, а дядь, — спросил вдруг меньший из братьев. — А что принц-то? Спас его белокрыльник?       — Да как вам сказать, — невесело отвечал тот. — Долго, видать, гонец добирался, не знаю уж, где промедлил, а как приехал он к царю московитов, так узнал, что принц-то уж месяц, как умер.