День Святого Валентина

Недолюбливаю утро, оно ни разу в жизни не начиналось счастливо. Напротив — всегда очень мучительное, вытягивающее тебя из чего-то феерически интересного и забрасывающее в рутинные будни. Оно вручает в руки тяжеленое иго и указывает пальцем на путь, изложенный сплошным томлением. Ты, сгорбившись, семенишь прямо, выкидывая под шумок, весь этот гнет и под вечер, наконец, выпрямляешься. Хмурость пропадает, становишься добрее, дышишь чуть свободнее, чуть живее. Затем ложишься спать, надеясь, что завтра будет так же или ты не проснешься вовсе, но, увы, лик дневного светила, как всегда, будит тебя хлыстом и шепчет: «Вставай». Утро было. Лучше бы его не было. Нет ничего хуже, чем ясное, солнечное утро в любое время года и в любой точке Вселенной, если вам не дали выспаться. Хакену пришлось подавлять в себе настойчивое желание переловить всех солнечных зайчиков в округе и собственноручно набить морду каждому из них! Ни то чтобы он их не любил, просто, когда ты уже какой раз не высыпаешься из-за шумных соседей, которые живут этажом выше, не позволяет наслаждаться таким утром. Но отвлечемся на пару секунд от развития событий и познакомимся с героем нашей истории. У него самое простое имя, достаточно распространенное в Корее. Зовут его Ча Хакен, как вы могли понять ранее. Он самый обычный человек, если не считать, что все его называют супергероем. Хотите узнать почему? Конечно, ведь это всем интересно. Узнать, почему какого-то простого смертного называют супергероем. В каждой семье счастье, если есть хотя бы один ребенок. Но ни каждый родитель может присмотреть за ним. Так большинство работают. Для этого люди придумали такие места для детей, как детский сад. Вы сейчас задаетесь вопросом и что здесь такого? Наш герой самый везучий человек на планете. У него каждое утро праздник, когда утром его ждут двадцать четыре проблемы или же нет, которым стоит уделить время. Но наш Ча Хакен не считает их своим наказанием, для него они являются подарком божьим, даже если они ему не родные. Но об этом мы поговорим, когда придет время. А работает наш герой на самой полезной работе в самом святом месте. Скажите в церкви? А вот и нет, не угадали. Он работает в детсаде, как вы могли уже догадаться. Мужчина уже вот на протяжении пяти лет работает воспитателем. Единственной правда нюанс, ему пришлось сменить место работы из-за мужа. Тому предложили работу в крупном филиале, так что грех было отказываться. Раньше они жили в Тэгу, но вот в этом году они решили перебраться в старую квартиру в Сеуле. Она достаточно большая. Так что мест было много, что смогли оформить личный кабинет. И вот они уже живут неделю. Но в такой жизни есть свои проблемы. Из-за своей работы у Хакена практически нет времени на то, чтобы проводить его с мужчиной. Приходя с работы, он тот, кто готовит ужин, убирается в комнатах. И сил больше не на что не хватает, как лечь спать. А если это ночная смена, даже и такое бывает, редко, но бывает, то Хакен спит весь день и тогда вся ответственность за дом ложиться на плечи мужа, но тот тоже занят работой. Да аж так, что помогать своему парню он не может, объясняя тем, что он новичок и ему нужно работать сверхурочно. Так что у нашего героя сложная жизнь, но он, как не странно, все успевает и улыбается широкой улыбкой. И вот уже в пять часов утра он на ногах, старается передвигаться по квартире медленно, но увы, к сожалению, не получается. Старые половицы квартиры скрипят и быстрые шаги молодого мужчины становятся даже очень слышны. Ча старается не разбудить мужчину раньше времени. В детском саду он сегодня до восьми, так как воспитательница вечерней смены заболела, ну и естественно ей не дозволили работать, да и она сама настаивала на замене. Но это понятно. Сейчас все дети ходят с небольшой температурой, разнося по округе простуду или грипп. Но они не виноваты, а ходить на работу надо. Хакен мечтает сделать в этой квартире глобальный ремонт. Правда с мужем он еще это не обсуждал. Не знает как тот отреагирует на его идею. Так что наша хозяюшка по дому уже начала откладывать. А значит пропускать смены нельзя, даже можно поработать сверхурочно в больших группах, а следовательно, болеть ему ой как нельзя. Поэтому перед едой он выпивает таблетку, кажется, это что-то противовирусное и сироп витаминов. Время шесть, а значит надо будить мужа. Но почему-то именно сегодня он ничего не успевает. - Хакен... – слышаться откуда-то из глубины квартиры голос – Сколько сейчас времени? – мужчина проснулся сам, чему Ча очень благодарен. - Шесть, я как раз хотел тебя будить, а что? – Хакен не отходит от плиты. Сегодня он поест в детском саду вместе с детьми. Сейчас самое главное, это накормить Чона и погладить его костюм. - Хакен, - голос мужа приобретает стальные нотки, тот решил выйти из комнаты – Я просил тебя разбудить пол шестого. – брови старшего сводятся к переносице. Ему не нравится эта утренняя рассеянность. - Ты мне говорил? Когда? - Вчера, когда пришел. Мне пол седьмого в офисе нужно быть. Яйца? Серьезно? – у Тэгуна все больше начинает чувствовать раздражение из-за своего мужа. - Я не помню. Поешь то, что приготовил, мне нужно погладить твой костюм. – и Хакен ставит тарелку с омлетов и кружкой кофе на стол, рядом с которым стоял как раз его парень. А сам скрывается в их общей спальне, чтобы погладить тому чертов костюм. Почему он не помнит, как тот ему говорил, что сегодня его надо разбудить его раньше, чем было всегда? Может тот ему говорил, когда он уже спал? Всякое возможно. - Ча Хакен! – тот влетает разъяренной фурией в комнату – У меня аллергия на яйца. Ты за пять лет успел забыть? Мне напомнить тебе? – Хакен старательно не слушает старшего, пытаясь погладить его костюм. Но тот явно не хочет поддаваться горячему утюгу. - Что ты от меня хочешь? Ну забыл и что? Убьёшь меня? Ну давай ударь! Чего стоишь? – кажется в повисшей тишине слышно, как трещат нервы. А затем резкий звук пощечины на всю квартиру. Щеку изрядно саднит. Ча поднимает испуганный взгляд на мужа. Тот в свою очередь зло сверкает глазами. И только спустя долю секунды, когда Хакен выбегает из комнаты, осознает, что натворил. – Хакен, стой. - Не приближайся ко мне! – у Ча шторм в глазах, который готов разрушить все, что они за десять лет построили. По щекам текут слезы. Парень лихорадочно собирается на работу. - Ну прости, я не хотел. – Чон сам не ожидал такого от себя. Но почему-то слова Хакена послужили спусковым механизмом. - Не хотел он, блять?! - Ча хватает свое пальто и одевает его впопыхах, не спеша его застегивать. – И я Чон Хакен. Ты сам предложил взять твою фамилию, когда мы были в Нидерландах! – и уходит, громко хлопнув дверью. День испорчен полностью. Настроения нет, что у Тэгуна, что у Хакена. Костюм безнадежно испорчен, поэтому летит в ведро для мусора, туда же летит омлет. Чон оглядывает квартиру и тоже уходит, не в костюме. Это не по дресс-коду, идти на роту в джинсах и в голубом черном свитере. Квартира остается пустой и холодной. Ощущение разрушенного дня и новой трещины в отношениях прекрасно ощутимы. Даже соседи с верхнего этажа не шумят. Словно все вокруг вымерло. Чувство повисшего холода, распространилась по всей квартире. Да молодая пара ссорилась. Но пощечина была дана третий раз за все десять лет их отношений. Тэгун в основном спокойный, это Хакен мог легко загореться как спичка, но также быстро затухнуть. А Чону же нужен бензин чтобы разгореться и если это происходит, то гореть он будет долго. А если скандал начался, то уже вряд ли так быстро закончится. Хорошей погоды совершенно достаточно для счастья, а в плохую можно, к примеру, испечь яблочный пирог. И никакого дополнительного смысла не требуется. Как в детстве. Так же и с сезоны люди воспринимаю по-разному. Осень — в душе человека. Как и весна, лето, любой сезон, любая погода. И поэтому одному и тому же дождю кто-то с радостью и предчувствием очищения подставит свои руки, а другой тяжело нахмурится, смахнет в случайный ручей свою печаль и потуже затянет плащ. Погода в нас, а дождь... он просто идёт. Лишённый оттенков добра и зла, радости и печали, дождь идёт сквозь наши души. Есть огромное количество странных вещей, которые делают все. Например, когда мы подходим к окну и смотрим, во что на улице одеты другие люди, чтобы понять, как нужно одеться нам. Но почему-то в этот момент никто не учитывает, что люди, которые сейчас ходят по улице, час назад делали то же самое. Получается, что люди, которые встают в пять утра, даже не осознают, какая на них лежит ответственность. Солнце – оно вроде вина. Вы замечали, как легко становится на душе, когда после целой недели пасмурной погоды выглянет солнышко? Оно тогда действует особенно. Чувствуешь себя так, словно сделал глоток виски, — по всему телу тепло разливается. Или, когда наплаваешься…вы замечали, как чудесно, выйдя из воды, полежать на солнышке? А всё потому, что выпиваешь рюмочку солнечного коктейля. Но представь себе, что вы провалялась на песке часа два, — вы уже не будете чувствовать себя так хорошо. Движения станут вялыми, и одеваться будете еле-еле, и домой доберётесь с трудом, словно из вас ушла вся жизнь. Почему? А это вроде похмелья. Вы опились солнцем, как виски, и приходится расплачиваться. А потому лучше жить в таком климате, где бывают туманы. Но сегодня погода была теплой и светлой. Но в то же время было прохладно. Поэтому Хакен кутаясь в свое пальто, проверял хорошо ли одеты дети. Мужчина старался не думать о том, что будет дома. У него есть сегодня. И именно сейчас он потратит свое время на детей, сводив их на прогулку. Ча не спеша прогуливается по дворику, смотря, как детишки бегают. Он гордиться своим новым сотрудником, которого приставили к Хакену. Тот, не смотря не на что помогает ему. Хотя это и сложно. Очень. Джэхвана хорошо справляется со своими обязанностями. Например, когда нужно покормить детей или помочь им умыться. Хонбин – это верный напарник старшего. Он смотрит на то, как Ча воркует с «мелкими», и постоянно начинает ворчать, хоть и младше того, но ворчит больше всего. Ну Ли вынужден тут работать. Деваться ему некуда. Ему было вcе равно. Хакен порой даже не знал, как с ним общаться. А его шутки порой бывают слишком обидные. - Джэхван, - Ча обращается к парню, который так услужливо помогал маленькой девочке поправить курточку – Пересчитай детей, мне нужно сходить на кухню, передать список. – Хакен дарит детям, что собрались возле него, нежную улыбку и встает со скамьи, на которую минуту назад приземлился. - Хорошо, хен. – и Ли принялся выполнять указания старшего. - Хонбин, - Хакен смотрит на младшего, который как-то отстраненно за всем наблюдает – Помоги ему. – и парень скрывается в здании детского сада. - Хорошо – и парень подошел к Джэхвану, который пытался собрать всех детей в кучку, но, к сожалению, это было достаточно сложно. Так как те постоянно разбегались в разные стороны. Весь день Хакен чувствовал тяжесть на плечах. На самом деле то, что произошло утром, никак не вылетало из головы. Тэгун впервые был так раздражен. Ча не хотел домой или же он просто боялся туда возвращаться? Страх — одно из самых естественных человеческих чувств. В детстве туман пугал своим внешним проявлением, по мере взросления пелена окутывала и то, что внутри. Ощущения почти те же — сбившиеся ориентиры. Не видишь и, самое тревожное, не ощущаешь своего выбора — делаешь шаги, не зная, что под ногами. Он очень умен, но угрозы на то и угрозы, что сильнее всего пугают умных, а не глупых людей. Глупец подумает: «он хочет ударить меня камнем — но я буду настороже». Умный же придумает так много всего, что запугает сам себя. Страх того, что с тобой что-то не так, – самый большой блок, мешающий радоваться. Все, о чем вы мечтаете, находится по другую сторону страха. Причина, которая пробуждает в нас страх, спрятана в нашем сердце, гнездится в наших грехах; поймите это, и тогда вы поборете то, что вас мучит; найдете оружие, чтобы победить свой страх. Мужество — это не отсутствие страха. Мужество — это когда делаешь, что нужно, несмотря на страх. Лучше раз пересилить страх, чем всю оставшуюся жизнь корить себя за слабость духа. Если ты знаешь, что ты прав, — ты не боишься дать отпор. Сегодня детей всех забрали во время, хотя казалось, что он сегодня здесь заночует. Как бы ему сейчас это хотелось. Но, увы, сейчас он собирал свои вещи, накидывая на себя теплое пальто, которое давно подарил ему Тэгун. Кажется, это было в первый год после свадьбы. Тяжело вздохнув, парень застегнул его в этот раз на все пуговицы. Джэхван давно ушел, Хонбин вроде что-то еще убирал, а Ча застрял в раздевалке с головой полной глупых мыслей. - Хен, – Хонбин тихо заходит в комнату для персонала, смотря на старшего немного удивленно, – Ты еще не ушел? Я думал, что ты уже ушел. – Он оглядывается, смотря на то, как старший воспитатель их группы сидит на небольшой скамейке. - А, это ты Хонбин. - Ча поднимает взгляд и улыбается уголками губ. – Сейчас пойду. Ты закончил? - Да, закончил. – Бин начинает переодеваться – Что-то случилось? - Нет, все в порядке. - Точно? - Да, просто с Тэгуном поссорился. – при упоминании его мужа голова начинает болеть – А так все нормально. – Ча потер переносицу, пытаясь облегчить боль. - Из-за чего? - Так пустяки, бытовые. - Вы забавные. – Ли тихо смеется и улыбается уже шире. – Хен, иди домой. Я думаю, он тебя ждет. - Хорошо, я ушел. – и Хакен встает с насиженного места, выходя из помещения, а затем из здания. Возле ворот детского сада припаркован автомобиль. Фары не горят. Но машину Ча узнал. Она принадлежит Тэгуну. Он помнит, как они ходили ее выбирать вместе. Как целовались на заднем сидении. Тяжело вздохнул, слегка потоптался на месте. Но не успел он и шагу сделать, как из машины вышел муж. Лицо его было хмурым, об этом говорили брови, что были сдвинуты к переносице. Хакен закусил губу, поднимая взгляд на мужчину. Тот выглядел уставшим. Чон обошел машину, сокращая между ними. Расстояние он преодолевает быстро и обнимает. Прижимает к себе непутевого мужа, который стоит на месте и только смотрит на машину. Хакен вздрагивает. Тело расслабляется в родных руках, хотя мозг советует отстраниться. Но ничего этого не происходит. Ча обнимает старшего в ответ. Мужчина все еще обижен на него, но поделать со своими чувствами ничего не может. Вот бы ссор вообще не существовало. Интересно тогда бы люди жили бы счастливо? Наверное, нет. - Прости, - старший шепчет на ухо, ожигая то своим горячим дыханием. – Я правда не хотел на тебе срываться. – а муж только жмется к телу своего любимого. За весь день он столько исходов придумывал, ведь Тэгун никогда не поднимал на него руку. - Больше так никогда не делай. – Хакен шепчет в ответ, потому что боится, что если скажет громче, то вся эта атмосфера вмиг исчезнет. - Болит? – Чон отстраняется от младшего, осматривая его лицо. Мужчина видит не вооружённым глазом небольшой синяк на скуле. Он злиться сам на себя. Обычно он более сдержан. Тэгун поглаживает большим пальцем щеку. - Нет. – Хакен прикрывает глаза, просто наслаждаясь моментом. - Поехали домой. – парень берет своего мужа за руку, ведя того к его машине. Они оба садятся в нее, и на время повисает тишина. Не противная и липкая, а наоборот какая-то успокаивающая. Домой они возвращаются лишь через полчаса. Тихо разговаривая о том, как прошел день. На заднем фоне играла радио. Кажется, играл новый альбом Ariana Grande. Было ощущение, что они вернулись в самое начало, когда Хакену было девятнадцать, а Тэгуну было двадцать четыре. Вот они едут в машине господина Чона, парень, а теперь и муж любезно предложил подвести его. А Хакен просто не смог отказаться. Он вообще не мог отказаться от Тэгуна. Тот был его смыслом жизни. И каждый раз, когда они начинают ссориться, он боится, что это конец, что больше не будет «мы», «нас», «наше». - Хакен, - Тэгун замирает возле двери. - Да? - парень замирает, смотря на старшего. - Прости, - Тэгун смотрит виновата. - Эй, - младший подходит к Чону и касается своей рукой его щеки, поглаживая ее. – Все в порядке. - Я ударил тебя. Мне так жаль. - Прекрати. Все хорошо. - Мне так жаль. - Я тебя люблю. - Ох, - Тэгун вздыхает. – Из тебя так себе психолог. - Да ну? – Хакен улыбается. - Ага. – и мужчина целует в губы своего мужа, притянув того к себе за талию. Поцелуй выходит легким, романтичным и очень нежным. Старший вкладывает все свои чувства к младшему. - Эй, нас увидят. – Хакен тихо смеется, отстраняясь. Парень касается своим носом носа мужа, нежно улыбаясь. - Черт! - Тэгун смеется. Мужчина открывает наконец-то дверь в квартиру, заходя первым. - Ребенок, - Ча смотрит на любимого, который начинает снимать свое пальто. И парень действует по примеру старшего, заходит в квартиру начиная раздеваться. Оба разулись. Хакен уже хотел пройти вглубь квартиры, как мужчина обнял его со спины. Он положил руки на плечи младшего, слегка массируя. Его ладони были прохладными, и парень поежился. С силой надавив на мышцы у основания шеи, он вырвал из Хагена болезненный вздох. Мышцы были словно каменные, ощущение было ужасным. Чон провел ребрами ладоней около позвоночника, от выступающего позвонка до самой поясницы, разминал твердые мышцы между лопатками, снова возвращался к плечам, жестко массировал поясницу. Болезненные вздохи Хагена сменились на тихое скуление от удовольствия, и Тегун довольно улыбнулся. Затем прикосновения стали мягче, теперь он больше ласкал кожу, чем занимался делом. Хакен выгнулся, подставляясь потеплевшим ладоням. Муж словно в бреду коснулся пальцами жестких от краски волос, легко массируя голову, забирая головную боль своего любимого и делая его совершенно не дееспособным. Последней каплей для них обоих стал неожиданный поцелуй Тегуна в шею, у линии роста волос. Ча дернулся, но последовавшие за первым другие поцелуи на шее отключили его сознание. Ласки эти были слишком приятными. Истосковавшееся по прикосновениям тело было послушным, податливым, мягким. Тэгун не видел ничего, кроме Хагена. Спровоцированное тело больше не принадлежало ему. Он резко дернул младшего, поворачивая к себе лицом и прижался к чужим губам своими. Парень дернулся, разрывая поцелуй, и мужчина недовольно застонал. - Чон Тегун, давай не здесь, - голос был надломленным и дрожащим. Хаген хотел его, нуждался в нем. Остатки разума надрывно кричали о том, что они все еще в коридоре. – Давай в спальне. - Тэгун, на секунду отрезвленный чужим голосом, снова потерял себя, рывком поднимая мужа над полом и вжимая в комод, что стоял в прихожей. - Плевать, - он провел языком по покрасневшей от переизбытка чувств ушной раковине. – Я хочу тебя! Старший рывком стягивает с любимого свитер, кидая тот куда-то назад. Он провел ладонями по горячей коже на боках, огладил грудь и снова прижался к чужим губам поцелуем. Пальцы Хакена вцепились в широкие плечи, сминая ткань рубашки. Его губы раскрылись, позволяя целовать. Тегун был настойчив. Он стирал сомнения поцелуями, уверенным касаниями, заставляя парня отчаянно держаться за него. Ча не понял, как оказался сидящим на поверхности комода. Он обхватил мужа ногами, притягивая к себе, и сам потянулся за поцелуем, пытаясь расстегнуть мелкие пуговицы на рубашке. Пальцы соскальзывали, царапали оголенную кожу коротко остриженными ногтями, а каждое прикосновение Тэгуна отдавалось волной жара в паху. Рассудок еще раз еле слышно пискнул, но скользнувший по кадыку язык стер этот факт из его головы. Чон укусил его за основание шеи, тут же зализав покрасневшую кожу, а горячие пальцы, будто случайно, задели затвердевшие соски. Хаген задохнулся стоном, который тут же был заглушен очередным поцелуем. Он, наконец, справился с мелкими пуговицами и с наслаждением коснулся твердого живота мужчины. Четко проступающие под кожей мышцы было невероятно приятно ощущать под своими ладонями, вычерчивать пальцами кубики пресса, проводить вдоль пояса штанов, иногда забираясь под него, вызывая у любимого неконтролируемую дрожь. Ча выгнулся до хруста в спине, когда сухие, покусанные губы сжали его сосок. Он чувствовал бедром твердую, налитую кровью плоть сквозь ткань брюк и белья, и ощущал нестерпимое желание коснуться ее. Но вместо этого он вплел пальцы свободной руки в волосы Тегуна, сжимая и оттягивая их, когда тот прикусывал чувствительные соски, сжимая тонкую талию своими руками. Хаген почувствовал себя маленьким и слабым под этим напором, как тогда в девятнадцать. Чон провел языком вдоль четкой линии посередине живота и остановился у ремня черных джинс. Хаген, теряясь в собственных ощущениях, ловко оттолкнул старшего от себя. В его глазах загорелся огонек. Он спрыгнул с комода. Тэгун облизнул свои губы. Он был похож на хищника, который увидел свою добычу. Его взгляд скользил по телу младшего, которое было разгорячённо. Тот в свою очередь манит пальчиком Чона, чтобы тот следовал за ним. Хакен идет спиной по наизусть выученной квартире. Направляется в спальню, которая полна воспоминаний. Он еще помнит, когда в этой квартире ничего не было. Когда они с нуля все покупали, спали на футоне. Тэгун ловит младшего в комнате, останавливается на расстоянии двух метров. Прошло уже столько времени с их знакомства, но Чон все такой же, что и шесть лет назад, и рассудок покидает парня. Хакен замирает. Сердце, кажется, перестает биться. Теперь он может рассмотреть их спальню, и слезы застилают его глаза. На стенах тени от дрожащего пламени свечей, а на постели лепестки так любимых им белых роз. Ноги почти не держат его, и он с трудом удерживает равновесие, подходя к мужу, касаясь ладонью скрытого тканью белой рубашки плеча. Парня трясет, будто бы он перенесся в тот самый день. Он не может вымолвить ни слова, язык присох к небу, и он только смотрит на Тегуна, борясь с собой, чтобы не броситься в объятия. Но мужчина сам делает первый шаг, протягивает руку и терпеливо ждет, пока муж решится. Хаген вкладывает свою ладонь в чужую и все еще дрожит, когда губы касаются огрубевшей кожи. Он сам не верит в происходящее, но желание в глазах Чона настоящее, такое нельзя сыграть или подделать. У них не было близости уже полгода. От возбуждения кружится голова, и парень, подталкиваемый мужем, отступает назад, к большой кровати. Запах тающего воска и роз лишает его рассудка, и руки сами тянутся стянуть рубашку, чтобы прикоснуться к желанному телу. Кожа под его пальцами горячая и все такая же мягкая, под ребрами бешено бьется сердце, а глаза напротив затуманены. Сейчас просто хотелось быть ближе. Прикосновение кожи к коже долгожданное и волнующее. Хаген водит пальцами по сильной спине мужчины, не разрывая зрительного контакта, и облизывает вмиг пересохшие губы. Чон легко касается его губ кончиком языка, а потом затягивает парня в поцелуй, чувствуя, как впиваются в кожу короткие ногти. Он уже не помнил, когда в последний раз так целовал мужа, чтобы тот выгибался и стонал, хотя они еще не перешли к главному. А запланировано у Тегуна было очень много. Он хотел своего любимого неимоверно, до головокружения и звона в ушах. Несмотря на изменившуюся фигуру и постоянный недосып парень все еще хотел его, по-прежнему желал старшего и все так же был привлекательным. Сейчас их было только двое, и тело парня горело, жаждало его прикосновений и ласк. Резко дернув ремень джинсов, мужчина раздевал его, торопился увидеть абсолютно обнаженным, чтобы снова почувствовать это сводящее с ума наслаждение. А сам Ча оробел, стоило ему остаться без одежды. Он попытался прикрыться руками, чтобы муж не смотрел на его торчащие ребра, выступающие тазовые кости и впалый живот. Но Тегун прижал его руки к кровати, чтобы тот не мешал, и окинул голодным взглядом тело того, кого гордо называл любовником. Он не смог сдержаться и коснулся губами впадинки между ключицами, прихватил зубами кожу, оставляя отметку, и сам застонал, чувствуя запах геля для душа. Ноги Хагена разошлись в стороны так легко, он был для мужчины таким слабым, что самому становилось странно. Они всегда были равными, а сейчас он чувствовал себя подчиненным, покоренным, но это было так естественно. Он почти плакал, умолял Чона раздеться, и тот не смог отказать. Разгоряченной кожей они чувствовали холодные лепестки, от движений их тел пламя свечей затрепетало, отбрасывая на стенах странные тени, и Ча, не сдержавшись, опустил руку, проводя от шеи до низа живота, и обхватил вставший член ладонью. Тегун шумно выдохнул и прикусил кожу на изгибе шеи парня, провел языком до уха и коснулся чувствительного места за мочкой. Хаген вскрикнул, подаваясь вперед, боялся закрыть глаза, чтобы не упустить ни одной эмоции на лице мужа. Он хотел так, что сердце колотилось в груди, а пальцы на ногах подгибались. Мужчина не смог отказать своей паре. Устроившись между его ног, он коснулся языком напряженного члена, слизывая выступившую смазку. Парень стонал, не стесняясь никого. Его мутный взгляд цеплялся за растрепанные волосы мужа, делавшие его таким неидеальным. Чон медленно, будто издеваясь, заглатывал его плоть, вычерчивал языком выступающие вены, не думая о том, чтобы попросить о том же Хагена. Сейчас он хотел этим попросить прощения за причиненную боль, и парень кричал, срывая голос, когда палец скользнул в заранее смазанное смазкой отверстие. Это забытое уже ощущение сейчас было реально потрясающим, когда его растягивали, доставляли эту боль. От нее кружилась голова, и он сам насадился на длинные пальцы, сжимая в пальцах простыню и требуя большего. Тегун резко перевернулся, устраивая парня на своих бедрах. Ча почувствовал ягодицами влажную головку и откинул голову назад. Ему было дико, страх на какой-то момент вернулся. Он никогда не любил эту позу, в ней он был слишком открытым, но сейчас он был согласен, когда Чон обхватил свой член рукой, чтобы помочь своему мужу. Хаген насаживался медленно, его разрывало от боли, таким узким он был, но он не смел, остановиться, пока плоть полностью оказалась в нем. Подождав всего минуту, пока ощущения стали терпимыми, он начал двигаться. Он чувствовал, как каждая мышца в его теле работала, когда он приподнимался на члене и опускался, и повторял это вновь и вновь. Тегун крепко сжал его бедра, задавая темп, и парень не удержался, упал, упираясь лбом в плечо старшего. Он кусал кожу, не в силах справиться со своими чувствами, и стонал почти без остановки. Оргазм был быстрым для них обоих – сказывалось долгое воздержание. Парень кончил без единого прикосновения, пачкая спермой живот мужа, пока тот заполнял его своим семенем. Ча рухнул на кровать и тут же оказался в крепких объятиях старшего. Несколько минут они молчали, и Хаген почувствовал себя полным идиотом. Он придумал себе измену, развод, то, что муж его больше не любит. Но сейчас эти проблемы не стоили и выеденного яйца. Как можно было сомневаться в мужчине, который взял на себя ответственность за него? Парень устроил на груди старшего голову и водил кончиками пальцев по его груди. Но бездействие и тишина были недолгими. Тегун уже через несколько минут подмял мужа под себя, впиваясь в губы очередным поцелуем. Они не спали всю ночь, заново узнавая друг друга, разговаривая, вспоминая все, что с ними было за эти десять лет. Чон снова просил прощения за свою выходку к мужу, за зацикленность на работе. Он клялся, что никогда и не думал об измене, что больше не позволит себе подобного отношения к своей семье. И Хаген снова верил. Невозможно было не верить, когда глаза мужчины блестели, когда его ладони так ласково оглаживали кожу. Парень прощал, устраиваясь удобнее рядом с мужем. Хотелось побыть наедине подольше. - Я люблю тебя. – шепчет Хакен. - И я тебя, - Тэгун лениво целует парня – С Днем Святого Валентина, дорогой. - Что? - Сегодня праздник. - Я забыл. – Ча поджимает губы. - Я тоже. Ничего страшного. – Чон обнимает младшего, а тот в ответ прижимается к нему.