Правда.

– Как ты? Портия сидела напротив своего коллеги и с напряжением разглядывала его. По кофейне разносились смешанные ароматы бодрящего двойного эспрессо и мятного латте. В это время было относительно безлюдно и можно спокойно встретиться и поговорить. Прежде чем повторить свой вопрос, девушка сделала большой глоток, будто для храбрости, и глубоко вздохнула. Она давно чувствовала, что стоит начать разговор об этом, и вот, в связи с некоторыми последними событиями, решилась на это. – Как ты, Рами? – Прости, задумался, – он поднял глаза, виновато улыбнулся, – Правда, задумался. Мысли не на месте, ведь столько всего навалилось в эти дни: встречи, интервью, банкеты, начало съемок. Оскар! Просто безумие какое-то. - Рами с умиротворенным видом взялся на напиток, - Очень рад, что ты позвала встретиться в нашем «секретном» месте. Лучший кофе. Как я по нему скучал. «Теперь думаю, что стоило пойти в бар», – девушка снова отпила свой эспрессо и с шумом вернула чашку на стол. – Что такое? – парень вопросительно вскинул брови. – Послушай, – она перевела взгляд на стену, потолок, кинулась к окну, как будто что-то из этого могло ей помочь. Она не знала, с чего начать и стоит ли это вообще делать – ведь если ее занесет, то занесет нехило и она уже не сможет сдать назад. Конечно, они были лучшими друзьями уже несколько лет, но была ли она вправе так глубоко лезть со своими переживаниями, домыслами и советами кому как лучше жить? В конце концов, она продолжила: – Не хочу на тебя давить, но ты уж прости, – она прокашлялась. – Сколько это уже будет продолжаться? – Не понимаю, о чем ты. – он мило, не понимающе улыбался. – Я не могу смотреть спокойно на то, что происходит между вами. Ты же видишь, как он пытается. Особенно сейчас, в свете всех этих замечательных событий в твоей карьере. А вот ты, напротив, не перестаешь повсюду его игнорировать и, честно, я не могу этого понять, – ее рука взметнулась вверх, прерывая собеседника, который попытался высказаться в свою защиту, – Да, да, ты не сторонник социальных сетей, я в курсе. Но я и о реальных вещах тоже. Я говорю в общем. – она откинула со лба выбившийся из пучка локон, – Чем сильнее он старался сблизиться с тобой, тем более рьяно ты уходил в работу, в отрыв, черт знает куда еще. За время съемок мы стали одной большой семьей, и только тебя в ней не хватает. Поначалу все было здорово, но в один миг ты вдруг стал отдаляться и, нет, не надо мне тут про загруженный график говорить, – она предопределила все возможные защитные реакции друга, и в конце добавила, – Как по мне, только последнему подслеповатому идиоту будет сложно понять, что дело именно в нем. Она выдохнула, переводя дух после небольшой тирады, и выжидательно замолкла, глядя на парня. Рами опустил взгляд в глубину кофейной кружки, слегка покручивая ее в своих ладонях. Он закусил губу. Черт. *** Стояла вторая неделя марта, Лос-Анджелес охватил беспрерывный поток осадков. С самого утра дождь мелко барабанил по крышам зданий, стучался в окна, активно задавая городу свой безмолвный темп. Она все понимает. Черт. Вот черт. В душе Рами что-то всколыхнулось и попыталось вырваться наружу, но он заставил себя заткнуться и сказать следующее: – Прости, Портия. Я не могу. – Пойми. Я желаю тебе счастья. Поэтому я здесь. – она произнесла это с таким искренним сопереживанием, что ему впервые за столько времени стало стыдно за свою скрытность. Наверно, Портия - одна из тех немногих людей, которые могли так влиять на него. И, черт побери, она это прекрасно знала. Напитки в кружках остыли и грустно стояли в стороне. В голове девушки крутились вопросы по типу «зачем я все это начала?», но также было и то, что этот человек – один из самых близких людей в ее жизни, и это перекрывало все. Их знакомство быстро укоренилось на стадии крепкой, всеподдерживающей дружбы. Он всегда был рядом, такой милый и внимательный, ее Рами, ее «любимый мужчина», который, возможно, не всегда и не во всем был открыт касательно себя, но который всегда был готов открыто выслушать и помочь другому. Рами охватили чувства помрачнее. Портия пыталась добраться до того, что он так тщательно пытался похоронить. Конечно, она заметила все, и очень, очень давно. Сложила два плюс два и ударила в самую цель своей догадкой. А когда это понял он? С чего все началось? В памяти всплыло множество их совместных сцен. Его и Мартина Волстрома. Мартин. В груди резануло. Малек поморщился, прикрыв глаза, потер переносицу. Снова эта боль съедает изнутри и не позволяет нормально думать. Тогда, когда он впервые это осознал, Рами решил отставить эти чувства как можно дальше от себя, от здравого смысла, от реально важных, как ему казалось, вещей, надеть маску «мистера-профессионала», идущего вперед и полностью посвящающего себя работе. Он поморгал, словно пытаясь сфокусироваться на происходящем и не потерять контроль над тем, что годами оттачивал, и спокойно произнес: – Я благодарен тебе за беспокойство, но с чего ты взяла, что меня что-то терзает касательно него, да еще и в таком плане? На данный момент я вместе с замечательной девушкой и, поверь, все у меня просто отлично. – актер одарил подругу теплой, дежурной улыбкой, какой обычно пользовался на всех светских встречах, давал интервью или общался с коллегами во время работы. Естественно, Портию это нисколько не впечатлило. Она резко вздохнула. – Прошу тебя, будь справедлив по отношению ко мне. Я, как твой друг, имею право на правду, что ли. – она посмотрела на него и уловила во взгляде трещинку. Вот оно! Надо проламывать стену здесь и сейчас. Девушка откинулась на спинку кресла, – Опустим тему о твоем очередном романе, мы с тобой знаем, чем все кончится, – Портия скрестила руки на груди, приняла важный вид и продолжила, – Я примерно сопоставила, когда все началось. Помню, ты стал хуже выкладываться на сьемках, тебя словно подменили. Из-за этого ты был очень подорван. Теперь-то я понимаю, но, что потом? Ты резко закрылся от всего. Да, ты снова вернулся в строй, как актер, но очень сильно изменился, как человек. Ты стал убегать. До сих пор убегаешь, Рами. *** Словно в такт ее голосу, который обрел еще бОльшую твердость, сильнее забарабанил дождь за окном. Рами наблюдал, как растекаются прозрачные краски по стеклянному холсту. Погода хлестала все сильнее, удар за ударом, мазок за мазком. Небо за несколько кварталов отсюда осветила яркая вспышка света, послышались первые раскаты грома. Что-то внутри сжалось и выстрелило, пробив брешь. Рами крепко скрестил пальцы и осторожно проговорил: – Я не могу позволить, чтобы что-то выходило у меня из под контроля. Только не сейчас, когда я, наконец, на пике. Я всегда считал и до сих пор считаю, что все должно идти своим, нужным чередом. Как у всех. Жить и посвящать всего себя любимому делу. Иметь цель и идти к ней. И сейчас у меня все так и происходит, Портия. И ничто не должно отвлекать меня от этого. Не выходить за рамки… – Я понимаю тебя. Но мы в 21 веке, если ты об этом- – Я не об этом. То есть, частично, конечно, и об этом тоже, ты ведь в курсе, о моих корнях и о всем таком. – парень вздохнул, вспомнив статью о якобы подрыве моральных ценностей, всплывшую сразу после вручения «Оскара», – Моих родителей, может, и можно назвать толерантными, но не остальных. – он откинулся на спинку кресла. Поставил руку на подлокотник и судорожно дотронулся пальцами до виска, словно его начала захватывать мигрень. Но я совсем не об этом. *** За зданием напротив ударила молния. Над их головами затрещал гром. Грохот за грохотом, взрыв за взрывом. Ливень отчаянно пытался выбить все стекла и двери, затопить все на своем пути, стереть все «за» и «против», смешать все чувства на поверхности потопа в одну огромную бесконтрольную жижу хаоса. Не отрывая взгляда от безумного водоворота, разбушевавшегося на окнах кофейни, он заговорил тихо, словно предостерегал самого себя: – Я задыхаюсь рядом с ним. Я не могу сосредоточиться, я не могу нормально думать, я… - он запнулся, опустил взгляд и постарался перевести дыхание. Вот что происходит всякий раз, когда из глубин памяти всплывают два бушующих океана, глубокие и пугающие. Рами резко перевел взгляд на девушку и посмотрел так, будто пытался разглядеть в ее глазах спасательный круг. Портия, казалось, тоже перестала дышать от потока откровенности, наконец прорвавшего плотину сдержанности и закрытости. Рами продолжил, - Он выбивает меня из колеи. С ним я теряю контроль. Он становится моим контролем. Словно какой-то вирус, захватывающий меня всякий раз, когда я ослабляю «иммунитет», снимаю свою защиту. Свою маску. – его голос перешел на хриплый шепот, – Прямо как сейчас, даже когда я просто вспоминаю о нем. Он закрыл лицо руками. Портия была одновременно и шокирована, и благодарна другу за искренность. Чтобы не спугнуть и не заставить снова закрыться, она осторожно начала: – Поэтому ты… не подпускаешь его к себе и держишь на расстоянии? – И, судя по всему, меня успели счесть ужасным человеком за это, - Рами грустно улыбнулся. – Ты… боишься этих чувств? – Мои чувства… – Он снова запнулся. Как же чертовски неудобно говорить об этом, – Дело в том, что я не вижу в этом будущего. Вот ты. Ты – видишь положительную развязку? С человеком, у которого есть жена и вполне гетеросексуальные представления о себе? Да о чем здесь может идти речь вообще, Портия, зачем это все… Где моя гребанная маска? – Но, ты ведь даже- – И это значит, что в этом нет никакого смысла. Я не собираюсь тратить на это время. Я пытаюсь избавиться от них, понимаешь? А вот что меня действительно пугает, так это то, что у меня до сих пор не получилось этого сделать! – его глаза широко распахнулись, а губы растянулись в отчаянной ухмылке, – Полная самоотдача на работе, активное погружение в светскую и личную жизнь. Люси, боже… Она действительно ангел, такая милая и вдохновляющая. Я бы правда хотел, чтобы это было тем самым… Он взял кружку и одним глотком выпил остывший кофе. Рами уже не знал, что еще добавить в свое оправдание перед миром. Да, он убегал. Да, он лгал, и не только самому себе. Причинял неудобство - подруге, девушке, ему, всем вокруг. Но это неважно, так ведь? Важен лишь результат. И пока этот результат отличный, вся эта игра того стоит. Он – многообещающий актер на пике славы с кучей предложений и огромным гонораром. Такова была его цель. Таково было его спасение, его план, его маска. И надо снова поскорее вернуться к этому, пока все не вышло из под контроля. – Пойми, Портия, мои чувства к нему… Да, они реальны. И они болезненны. Поэтому я не собираюсь сближаться с ним, или чего бы там хотел или не хотел увидеть этот мир. Мне это не нужно. Вот и вся правда. *** Гроза ушла. Небо над ними постепенно освобождалось от плена пышных, тяжелых туч. Дождь успокоился и приобрел умеренный, неторопливый темп, а затем и вовсе исчез. Оба сидели, не шевелясь. Казалось, каждый из них ушел куда-то глубоко в себя, чтобы переварить происходящее. Рами пытался убить в себе остатки волнения, вызванные темой, о которой надеялся не говорить, и глазами, о которых старался не думать. Портия прислушалась к каплям, стекающим с крыши здания кофейни. По причине, понятной только ей, она улавливала во всей этой развязке желанное умиротворение. – Хорошо. Я поняла, Рами. Спасибо, что открылся мне. Я это ценю, – девушка протянула руку, вложила свою ладонь в его и несильно сжала. Рами взглянул на нее. Подруга смотрела на него с теплотой и пониманием, давая понять, что разговор окончен. Она уже давно не видела того Рами, с которым когда-то познакомилась, такого живого, открытого, настоящего. Вот то, что так долго терзало его и он, наконец, смог разделить это с кем-то. Смог хоть и ненадолго, но открыться. После их встречи он выйдет отсюда и снова превратиться в того Рами Малека, которого знают миллионы, но истинного - не знает никто. Как это, наверно, больно – работать с человеком, к которому испытываешь такие сильные неразделенные чувства? Видеть его, прикасаться к нему, чувствовать его так близко? И пойти на такую жертву, чтобы избежать большей боли. Рами не убегал. Он спасался. Спасал себя, потому что действительно не видел другого выхода. *** Портия поднялась с места и, расплатившись, начала пробираться к выходу. На полпути она остановилась: – Еще кое-что. Портия Даблдэй не была бы собой, если бы начала все это просто так, вооружившись одной лишь дружеской заботой. Она решилась на это, подготовившись; она глядела глубже и наперед, и у нее был план. Нужно было лишь получить подтверждение своим догадкам. Она помедлила и затем как бы невзначай произнесла: – Ты знал, что Мартин развелся? Уже четыре… или пять месяцев прошло, вроде бы? Да, точно, где-то так. – она с задумчивым видом похлопала своими лисьими ресничками. На ее лице застыла гримаса «боже, кто бы мог подумать», а в самом сердце вопрос – что будешь делать, Рами? Улыбнувшись на прощание, она упорхнула из кофейни. Пройдя несколько метров, девушка замедлила шаг и обернулась. По ту сторону широких стеклянных окон она увидела парня, все еще сидевшего на своем месте и смотревшего куда-то перед собой. Его лицо освещали едва пробившиеся солнечные лучи, первые за все эти долгие, затянувшиеся пасмурные дни в городе ангелов. Портия подошла к машине. Из пучка ее белокурых волос во все стороны выбивались пряди, ветер задавал им свой игривый ритм. В ее голове пронеслась мысль: «Пожалуй, съемки четвёртого сезона обещают быть еще более интересными. И все-таки, стоило пойти в бар».