Превратности судьбы

— Какой прекрасный день! Сакура неспеша шагала рядом с восторженной Ино и улыбалась ей в ответ. С погодой в этом году действительно очень повезло: несмотря на то, что весна по календарю только-только началась, в свои права она вступила пару недель назад, когда последняя кучка снега растаяла под ярким солнцем. Девушки медленно шли по главной улице Конохи, что пестрила разнообразными лавочками и украшенными витринами в честь наступившего праздника. Повсюду были сладости и сувениры, разнообразные конкурсы и развлечения. Маленькие ребятишки за руки волокли отцов к играм, пока их мамы, весело смеясь, наслаждались моментом. С тех пор, как Сакура стала генином, она с нетерпением ждала третье марта. Каждый год в этот день праздновался День девочек — Хинамацури. Все представительницы прекрасного пола готовились к этому дню еще с осени: долго и придирчиво выбирали себе кимоно, а кто мог позволить, шили на заказ из тканей, привезенных из других стран; тщательно готовили подарки друг для друга; мамы, обучавшие с самого детства девочек хорошим манерам, еще раз напоминали о правилах и нормах этикета. Но самой главной особенностью праздника было то, что именно в этот день шансы повстречать свою родственную душу были необычайно высоки. Но, скорее всего, это было красивой легендой, потому что на протяжении вот уже трех лет Сакура не лелеяла надежду встретить своего человека. В двенадцать лет мама отдала ей семейную реликвию — аккуратный серо-голубой камень в виде капли, с великолепной огранкой и потрясающей чистотой. Он передавался из поколения в поколение по женской линии в клане Харуно, после того, как девушка находила соулмейта. Тогда еще маленькая Сакура с восхищением повесила драгоценность на шею и спрятала под ципао. Днем и ночью она грезила о том, что Саске предназначен ей судьбой, что вот-вот произойдет нечто невероятное, и они навсегда будут вместе. Но камень никак себя не проявлял, болтаясь бесполезной побрякушкой и заставляя каждый раз все больше кусать губы от безысходности. Однако, все надежды на счастливый конец под гербом Учиха окончательно рухнули, когда парень вернулся в деревню с простой гражданской из Страны Ветра. Подруги часто подшучивали, что ее суженый скорее всего просто находится на другом конце света, и ему придется очень постараться, чтобы добраться до столь хорошенькой куноичи. Сама же Сакура говорила, что этот суженый наверно просто еще не родился. Подобные разговоры всегда встречались смехом и самоиронией, но тоска черной когтистой лапой с каждым разом все сильнее и сильнее сжимала нежное девичье сердце, так сильно страждущее обрести дом. Вот-вот ей исполнится двадцать четыре, но она уже стала достаточно взрослой, чтобы понять, что чудес в этом мире не бывает. Камень все так же висел на ее тонкой шее, но был он там просто по привычке. Понимая, что снова начала тонуть в своих мыслях, Сакура сфокусировалась на болтовне Ино, которая подпихивала свою невнимательную подругу в сторону площади перед резиденцией, где вскоре должно было начаться какое-то представление приглашенных гостей. — Смотри! А это не Какаши-сенсей? — Яманака кивнула в сторону впереди идущей им навстречу пары, и Сакура перевела взгляд с фокусника, показывающего кролика малышу. В их сторону действительно шел бывший учитель, а рядом с ним была женщина, которую Харуно припоминала по одной из миссий еще до войны. Миловидная брюнетка одной рукой держала мужчину под локоть, а второй кокетливо смахивала прядки с лица и легко смеялась. В голове так некстати предстал образ улыбающегося Шестого, что два года назад на очередном медосмотре беззастенчиво вогнал в краску свою бывшую ученицу, без предупреждения вместе с водолазкой стянув и маску. И Сакура бы нагло солгала, если бы начала отрицать, что их сенсей не был привлекательным молодым мужчиной. И, по ее мнению, он как никто другой заслуживал быть счастливым. Но сейчас, с каждым шагом, что они шли навстречу, Сакура чувствовала, как из ниоткуда взявшееся тепло начало расползаться по груди, становясь все сильнее и сильнее. — Здравствуйте, Хокаге-сама! — звонкие голоса слились в унисон, когда девушки склонились в небольшом поклоне. Внезапно Сакура почувствовала, как тепло в ложбинке между грудей переросло в невыносимый жар, что приносил буквально нестерпимую физическую боль. Не разгибаясь, всего на долю секунды она позволила себе прикусить изнутри щеку, чтобы прийти в себя, не послать к чертям все правила приличного тона и не начать озираться по сторонам, потому что вне всяких сомнений: впервые за много лет кулон наконец начал проявлять себя. — Ма-а, да что вы, перестаньте, — Какаши закинул левую руку за голову и смущенно почесал затылок. — Все эти формальности меня с ума сведут. Сакура выдавила из себя самую милую и дружелюбную улыбку на которую была способна, и слегка ткнула локтем в бок Ино: — Что же, не будем вас отвлекать. Хорошего дня! — Лобастая, нам же в другую сторону? — Ино непонимающе посмотрела в сторону резиденции, но Сакура решительно подтолкнула ее в ближайший узенький переулок между домов и поспешила снять кулон, что все еще источал тепло, но уже не такое обжигающее. Яманака в удивлении приоткрыла ярко накрашенные губы, рассматривая светящийся камень в ладони подруги: — Неужели…

***

Как бы Сакура не старалась, куда бы с Ино они не шли — кулон больше не «включался», и, отчаявшись, уже вечером они решили присоединиться к друзьям. Харуно сидела за столом и вяло перебирала палочками закуску, подперев ладонью голову, пока Киба завел спор с Шикамару о необходимости утверждения официального дня собак. Ленивому гению Конохи оставалось только подливать себе саке. Когда тепло снова начало расползаться по телу, Сакура оглядела бар, но все присутствующие мужчины были ей знакомы и находились здесь уже пару часов. Прикрыв глаза, она сделала пару глубоких вдохов, прежде чем услышала, как прозвенел колокольчик, оповещая о новых посетителях. Повернувшись к двери, она увидела Шестого, с каждым шагом которого тепло, источаемое камнем, становилось все сильнее и сильнее. Кровь резко отхлынула от лица, и Сакуре пришлось немного опереться на подругу, чтобы не упасть. — Йо, — Какаши махнул рукой в знак приветствия и, отодвинув стул, сел напротив Харуно, что была белее снега. — Если позволите, то я затеряюсь здесь вместе с вами, потому что за сегодняшний день «Хокаге-сама» я услышал больше, чем за весь год. — Еще спрашиваете, даттебайо! — захмелевший Узумаки уже подливал в пиалу сенсея саке, нагло отобрав бутылку у обескураженного Нары. Под шум Ино прижалась щекой к голове подруги, что покоилась на ее плече, и обеспокоенно сжала ее руку под столом: — Ты вся горишь! Это снова началось, да? — Сакура вяло кивнула, не открывая глаз. Ино аккуратно приобняла ее за плечи и потянула вверх: — Прошу нас простить, мы выйдем на улицу подышать. Оказавшись на улице, Сакура немного распахнула верх кимоно и, стиснув обжигающий камень в ладони, с силой сдернула его с шеи, разорвав тонкую цепочку. Мягкий свет от полной Луны терялся в ветвях персика, и ей до зубного скрежета хотелось завыть одинокой волчицей от несправедливости этого дурацкого мира. Ино стояла позади подруги и видела мелко подрагивающие плечи, облаченные в черное кимоно с узором из бледно-розовых цветов, но не решалась подойти ближе, давая время все осознать. — Знаешь, это все так глупо, — Сакура смотрела на камень, что серебрился в ее руке, словно отблески на воде в темную ночь, — с двенадцати лет я носила этот кулон, все ждала, когда же наконец он укажет, направит. Но, Ино, — она закусила губу и подняла голову к верху, стараясь сдержать слезы, — мне так больно. Вокруг столько мужчин, а меня сталкивают с теми, кто далеко не в моей лиге: сперва Саске, теперь Какаши. Последнее имя утонуло в шуме листвы, и отчего-то ей стало слишком легко произносить его без всяких уважительных суффиксов и столь привычной приставки «сенсей». Ино хотела подойти к ней, чтобы поддержать, но прежде, чем она успела двинуться, широкая ладонь легла ей на плечо. Чуть склонив на бок голову, она увидела, что рядом стоял Шестой. Вновь почувствовав жар, Сакура резко обернулась, выронив из руки обжигающий камень, который отскочил к ногам мужчины. — Не оставишь нас? Я думаю, нам кое-что нужно обсудить. Услышав это, Сакура испугано посмотрела на Ино, но девушка лишь кивнула и, беззвучно прошептав «прости», ушла с веранды. Когда они остались наедине, Какаши наклонился, подцепив кулон двумя пальцами, и медленно подошел к Харуно, что крепко вцепилась в перила за своей спиной. — Тебе не кажется, что эта вещица слишком красива, чтобы вот так просто кидать ее? — он сделал небольшой шаг, и медленно протянул руки, чтобы завязать разорванную цепочку на тонкой шее. Сакуре казалось, что она перестала дышать, когда прохладные пальцы едва ощутимо коснулись кожи. — Давай я тебе кое-что покажу, прежде чем ты снова что-нибудь скажешь про то, что мы в разных лигах. Какаши стянул перчатку с левой руки, и Сакура ахнула, увидев его запястье. Небольшой цветок светился точно так же, как ее камень, но только мягким розовым цветом: — Мне стоило догадаться еще семь лет назад, когда метка только-только появилась в виде закрытого бутона. — Семь лет, — тонкие девичьи пальчики мягко очертили контур цветка, и внезапно все это стало таким правильным: и Шестой, что стоял перед ней и не мог сдержать своей счастливой улыбки, и его широкая ладонь в ее руках, и тепло камня, от которого трепетало в груди. — Почему же я так долго тебя искала? Какаши невесомо коснулся мягких прядей, вытаскивая опавшие лепестки персика, и едва заметно пожал плечами: — Значит так было нужно.