***
Когда Пятый прорывает временное пространство и падает к их ногам с неба в костюме на несколько размеров больше, Ване кажется, что это побочное действие после приема успокоительных. Она не верит, ей хочется зажмуриться и проснуться, потому что видеть его больно. Просто Ваня его слишком долго ждала. Номер Пять бурчит себе под нос крепкое мужское ругательство, совершенно неподходящее для мальчишки, отряхивает костюм и проходит в поместье, мимо ничего не понимающих братьев и сестер. Семья глядит на пропавшего семнадцать лет назад брата ошарашенно, а Пятый как ни в чем не бывало рассказывает о грядущем апокалипсисе, своем настоящем возрасте, параллельно намазывая хлеб ореховой пастой, делая себе сэндвич с зефирками. У Вани предательски сбоит сердце, а во рту разливается приторная сладость. Она доедала сэндвичи каждое утро, которые делала сама же накануне, ровно в семь. Чувствуя затвердевший хлеб и ощущая лишь зияющую пустоту у себя внутри. Пятый не возвращался. А теперь… Ване хочется коснуться Пятого, чтобы убедиться, что он не плод ее воспаленной психики. Но она сбегает из дома, который хранит столько воспоминаний. Вызывает такси до своей маленькой квартирки, в надежде спрятаться. Ваня привыкла убегать. Ей почему-то кажется, что так проще.***
— Тебе нужно сменить замки! — она вздрагивает, слыша знакомый до боли голос, который доносится со стороны стоящего около полок с нотами кресла. — Ты напугал меня, — Харгривз пытается улыбнуться, выходит паршиво, и встречается глазами с пристальным взглядом брата. У Пятого в глазах пепел умершего в будущем мира и прогорклая нежность к своей по-прежнему маленькой сестре. Она садится напротив, замечая кровь на воротнике его кипельно-белой рубашки и рукаве пиджака. — Это кровь? — Пустяк… — номер Пять чуть морщится и по привычке смотрит ей прямо в глаза. — Зачем ты пришел? — у Вани хрипит голос, выдавая ее чувства с головой, Пятый упрямо делает вид, что не замечает. А номер Семь абсолютно точно знает, что Пятый видит ее насквозь. — Затем, что я тебе доверяю. Ты выслушаешь. Ведь ты обычная, а значит поймешь. — Брат говорит четко и выверенно, его слова бьют точно в цель. Ване хочется закричать в ответ: «Молчи, молчи, я так боюсь, что ты опять исчезнешь!» Но Пятый по-прежнему сидит в ее любимом кресле, а номер Семь уходит в ванную за аптечкой. Рану обработать необходимо, Пятый с покорностью терпит. Ваня не хочет думать почему, ведь он никому и никогда покорным не был. — Останешься? — Загляну завтра, — Пятый улыбается, невесомо касаясь предплечья сестры. — Хочу услышать Шехерезаду в твоем исполнении, я скучал по классической музыке. — Тогда я обязательно сварю нам кофе, — номер Пять кивает в ответ и исчезает в пространстве, а Ваня Харгривз чувствует себя все тем же номером Семь, которая до сих пор все еще беззаветно влюблена в номера Пять.