Её имя

Она была в ее покоях. Стояла у окна, замерев и чуть ссутулившись, и в воздухе ощущался легкий аромат трав и хвои, впитавшийся в ее потрепанное серое платье, больше смахивавшее на обноски. Черный браслет плотно обвивал её запястье — предосторожность. Она не обернулась ни на хлопок закрывшихся дверей, ни на цоканье острых каблуков — застыла в лунном свете, словно мраморное изваяние.  — Как твое имя? — Королева нарушила торжественную тишину. Девушка молчала. — Я знаю, ты не немая, друидка. Губы девушки дрогнули в короткой, едва заметной усмешке.  — Я заставлю тебя говорить. — Реджина махнула рукой, отчего невидимая сила толкнула девушку к ней. — Не упрямься. Друидка подняла на нее взгляд. Непричесанная, с покусанными губами и явно усталая, она смотрела на королеву с насмешкой и затаенным любопытством, словно она и не была пленницей жестокой правительницы.  — Стража была груба с тобой, — подметила Реджина, проводя по свежей царапине на ее щеке. — Позволь я исправлю это.  — Не стоит. Она впервые услышала ее голос так близко. Раньше это был лишь шепот — древние заклинания, что доносил ветер, если ей везло увидеть на конной прогулке в лесу белые волосы и одеяние. Теперь же вот она, все-таки пойманная верными псами, больше не в силах исчезнуть из виду, стоит перед ней, и тонкие запястья связаны грубой веревкой.  — Ладно. Чего ты хочешь? Я могу дать все, — Реджина улыбнулась ей самой обворожительной улыбкой. — Золото, драгоценности? Или титул и земли? Быть может, желаешь блистать при дворе?  — Чего хотите вы? — спокойно ответила девушка.  — Я? Совсем немного, — пожала плечами Реджина, все так же улыбаясь. — Я хочу тебя. На лице девушки не дрогнул ни один мускул.  — Ничего не скажешь? — удивленно поинтересовалась Реджина, изгибая бровь.  — Мои слова здесь ничего не значат, — все с тем же безразличием бросила девушка. — Я хочу уйти.  — Снова в лес? — скривилась королева.  — Когда-нибудь я вам надоем. Надеюсь, скоро. И после этого я хочу уйти. — Её голос, до этого спокойный, дрогнул. Реджина коротко усмехнулась, не скрывая своего торжества. Такой покладистой пленнице можно оставить сердце. Девушка вновь повернулась к окну, с нескрываемой тоской в глазах наблюдая за полной луной. Веревки с легким шорохом упали к ее ногам мертвыми змеями. Шепот. Холодные пальцы, пробирающиеся под ворот серого платья.  — Договорились.  — Мэри? Сара? — задумчиво перечисляла Реджина, наблюдая за молчаливой друидкой у окна. Их игра, затянувшаяся надолго. — Хотя нет, должно быть что-то вычурное. Джудит? Мерибет? Энисса? Эй, что ты делаешь?  — Хочу открыть окно, — обернулась девушка, убирая руку от рамы. — Слишком густой запах.  — Тебе не нравится, как я пахну? — вскинула бровь королева.  — Ваш запах вкусный, а духи приторные. За прошедший месяц её голос потихоньку терял свою бесцветность, а в глазах появлялся блеск. Серые тряпки сменились шелками, сатином и бархатом, в отливающих золотом волосах поблескивали драгоценные камни заколок. Она становилась принцессой каждую ночь, и каждое утро Реджина разрушала иллюзию, прогоняя безымянную любовницу прочь, в руки безмолвных слуг и стражи.  — Какая безвкусица, — поморщилась королева, открывая одну из шкатулок, где лежали изящные серебряные серьги с изумрудами. — Подойди. Девушка выполнила приказ — как всегда, спокойно и невозмутимо, — вот только увидев то, что взяла в руку королева, вздрогнула и закрыла ладонью ухо.  — Не надо, — впервые Реджина услышала от неё мольбу. — Пожалуйста. Мне больно.  — Прошло три дня.  — Вчера я задела их волосами. — Рука девушки едва ощутимо задрожала, когда Реджина твердо отвела её ладонь и убрала мешавшие пряди. — Опять шла кровь. Королева коснулась мочек её ушей. Она проколола их сама, раскалив иглу на пламени свечи, когда заметила, что друидка не носит серег. Тогда девушка даже не дернулась — но глаза её блестели от слез в тот вечер.  — Пожалуйста, не надо, — повторила она, осторожно касаясь её холодных пальцев. — Они скоро заживут.  — Иди в кровать, — коротко бросила, помрачнев, Реджина. — Сейчас же! Она не услышала тихого вздоха облегчения, сорвавшегося с губ девушки. … — Кэролайн? Эмили? Дженел? — в полусне бормотала Реджина.  — Нет. Нет. Нет. Прохладный шелк простыней к разгоряченным телам. Лунные блики. Тихое дыхание. В комнате едва ощутимо пахло прогоревшими свечами, но зажигать новые королева не спешила — луны было достаточно, чтобы любоваться обнаженной беловолосой девушкой, которая сидела в кровати, обняв укрытые одеялом колени.  — Что такое, Люсиль? Она зябко поводит плечами.  — Я не хочу спать, — тихо говорит она, не поворачивая головы.  — Ложись, Нарцисса, — Реджина тянет её за плечо, но безуспешно. Она не реагирует: закрыв глаза, снова застывает мраморным изваянием. Королеву это злит. Вспышка магии — и девушка, упав на спину, недоуменно хлопает ресницами, не понимает, что случилось. Реджина садится сверху. У горла — холод.  — Я говорю — ты слушаешься, — рычит королева, сильнее прижимая к тонкой шее лезвие кинжала. — Ты стала забываться, нахальная девчонка.  — Я хотела посмотреть, как вы спите, — шепчет в ответ она. — Простите, Ваше Величество. Ей кажется, сердце сейчас остановится. Ей нельзя умирать. Слишком многое возложено на неё. Слишком многое связывает ее с этой женщиной. Слишком многие надеются на неё. Она не сводит глаз с лица королевы. Она молится, чтобы та не увидела ее страха.  — Я могу перерезать тебе горло, — задумчиво тянет Реджина. — Скажем, за покушение на мою жизнь.  — Не поверят. — Голос спокойный, будто не ей грозит опасность. — И кровь испортит вашу постель. Реджина смеется, убирая кинжал. Ей нравится эта девчонка, и она уж точно не готова к расставанию.  — Как тебя зовут? — В который раз.  — Это неважно. Ее имя совсем не тайна, но для королевы — загадка. Это власть над разумом Реджины, пусть призрачная и ненадежная, и она возлагает на это все свои надежды. Ей нельзя проиграть эту битву — иначе они проиграют войну. Она будет держаться до последнего. Королева наклоняется. Целует любовницу, откидывает мешающее одеяло. Девушка не уклоняется, отдавая ей свое тело. Пусть берет — больше не жалко. Она верит в истинную любовь. Она верит в предназначение. Она не хочет верить, что королева предназначена ей. Реджина удовлетворенно откидывается на подушках. Девушка отворачивается. Запах гари. Слезы украдкой. Звенящая тишина.  — Тебе нравится комната? Девушка, поправлявшая шлейку платья, удивленно обернулась. Впервые за полгода королева поинтересовалась хоть чем-то: раньше её не волновали подобные мелочи.  — Можешь сказать, если что-то нужно. — Реджина подошла к ней, сидящей на кровати, поправила золотистый локон, выложив его на плечо. — Ты заслужила. Она едва заставила себя не выдать удивления, равнодушно повести плечом.  — В башне хорошо, никто не шумит. — Девушка встала, провела ладонью по юбке. Глупый шелк, пусть даже мама и уверяла, что такие наряды ей суждены. — Только слишком много стражи. Она никогда не променяла бы вольную жизнь на стены замка, но другого выхода не было. Теперь следует оставаться хорошей девочкой до конца. Она сделала шаг к королеве и поморщилась: между ног саднило. От Реджины это не укрылось.  — Я была слишком груба ночью? — Короткая торжествующая улыбка на тонких губах. Прикосновение холеной руки к щеке, мягкое, даже нежное. Едва уловимый аромат сладких духов. — Прости. Удивленное недоверие во взгляде было слишком очевидным. Королева тихо засмеялась, привлекая её к себе. Поцелуй. Ещё один. Ещё. Бережно. Нежно. Внимательно. Необычно. Любовница терпеливо принимала ее извинения — слишком неожиданные, чтобы противиться.  — Всё, ступай. — Реджина отстранилась.  — Я могу прийти вечером? — Девушка знала, что королеве нравятся такие её просьбы.  — Я пришлю за тобой, — милостиво кивнула та. …Служанка, как обычно, ждала за дверью, двое стражников — чуть поодаль. Пленница проследовала вперед, девушка заторопилась следом.  — Не спеши, — едва они завернули за угол очередного коридора, служанка схватила её за руку. — Они из наших, можешь не таиться.  — Вы начали действовать, — расцвела бледной улыбкой пленница, оборачиваясь и кивая друзьям. — Сколько ещё?  — Сложно сказать. Многие боятся, — пожала плечами девушка.  — Это ведь общий план!  — Я знаю, — сообщница поспешила её обнять, заметив слезы в зеленых глазах. — Я готова разорвать эту змею, как только подумаю о том, что она творит с тобой! Но нужно потерпеть, родная, ещё рано. Все закончится, обещаю тебе!  — Пожалуйста, скорее, — всхлипнула девушка, обнимая её в ответ. — Я говорила, я не смогу противиться! Она околдовывает меня…  — Эй, перестань! — с силой встряхнула её за плечи служанка. — Ты сильная. Ты справишься. Она только кивнула, пытаясь утереть слезы.  — Вот, держи. — В ладони пленницы оказалась записка, свернутая тонкой шершавой трубочкой. — Помни, тебя любят и ждут. Мы с тобой. …К счастью, в тот вечер королева была слишком занята, чтобы позвать любовницу к себе: наверное, решила дать ей отдохнуть, — и в кои-то веки пленница наслаждалась одиночеством. Она радовалась, читая записку. Она плакала, глядя на запертую дверь. Она нервно кусала губы, вспоминая прикосновения королевы. Она не знала, что будет дальше. Холодная постель — роскошь. Звенящая тишина. Искорки слез в лунном свете. Под пристальными, изучающими взглядами собравшихся она чувствовала себя обнаженной. Едва сдерживая дрожь в руках, она осторожно взяла в руки чашку и сделала глоток, не без радости чувствуя горечь несладкого чая на языке.  — Ваше Величество, — лебезит один из советников. Он сидит довольно близко к королеве и, видимо, хочет оказаться ещё ближе. — Мои солдаты позавчера вздернули двоих мятежников, которые…  — Я не жалею слышать об этом, — отмахнулась от него Реджина, как от надоедливого жука. — Зачем портить прекрасный вечер?  — Таким разговорам не место за столом, — поддержала её пожилая женщина. Неудачливый чинуша смолк. Девушка поймала на себе взгляд мужчины, сидевшего за дальним концом стола. Она знала его — и он слегка наклонил голову, безмолвно приветствуя. Если бы королева знала, что они заодно, не сносить обоим головы.  — Тебе стоит поесть. — Девушка вздрогнула, не ожидав того, что Реджина обратится к ней. — Тебе понадобятся силы этой ночью.  — Конечно, госпожа. Она склонила голову, опустила глаза, чтобы не видеть взглядов собравшихся. Зачем королева привела её сюда — похвастаться питомцем? Или ей мало того унижения, которому подвергает её почти что каждую ночь этих десяти долгих месяцев? Довольно скоро все закончилось. Реджина будто бы специально ждала, когда девушка справится с пирожным и чаем: стоило ей немного отодвинуть чашку и сложить руки на коленях, как королева встала. Она не прощалась, лишь коснулась плеча девушки, вынуждая ту подняться, и, крепко взяв её под локоть, вышла из залы под почтительное молчание.  — Они так и будут сидеть? — полюбопытствовала она, чувствуя цепкие королевские пальцы. — И зачем я была там?  — Хотела немного тебя развлечь, — хватка женщины чуть ослабла. — Советники, уверена, уже убегают прочь. Они боятся меня, все до единого.  — Но почему?  — Думаешь, я поверю, что ты такая глупышка? — насмешливо фыркнула Реджина. — Боятся магии, боятся остаться без сердца. Ты ведь тоже этого боишься. Девушка покачала головой.  — Я боялась, что вы казните меня за те ритуалы. — Она и не заметила, как они оказались у покоев королевы. — И я рада, что ошиблась.  — Ритуалы? Ты странно называешь магию, — усмехнулась королева.  — У меня её нет. — Девушка, присев на край кровати, не без удовольствия сняла туфли. — И никогда не было. Она сделала вид, что не заметила изучающего взгляда Реджины. Той ночью королева уснула довольно рано, и её любовница была этому рада. Укутавшись в свою половину одеяла, она отвернулась к окну и стала наблюдать за лунными тенями, скользящими по комнате. Мерное дыхание за спиной убаюкивало. Теплая постель. Долгие мысли. Путанные сны.  — Ваше Величество? — Знакомый мягкий голос. Она не была уверена, стоит ли сейчас касаться Реджины: та плакала навзрыд. Подушки с кровати сброшены на пол, одеяло сбито, по щекам — дорожки туши.  — Не трогай меня! — Она больше похожа на шипящую кошку, чем на великую королеву. И зачем только позвала? — Кто привел тебя?! Так чертовы слуги решили бросить её на растерзание разъяренной королеве?  — Я очень хотела вас увидеть.  — Убирайся! Я не в настроении! Была не была.  — Я помогу, — она осторожно подошла к кровати, села. Плечи женщины чуть подрагивали. — Реджина? Та с нервным смешком повернулась, позволяя девушке увидеть заплаканное лицо.  — Как ты смеешь обращаться ко мне по имени, нахалка? — Это было ни капли не пугающе, и поэтому она погладила женщину по плечу.  — Я хочу помочь. …Она и не думала, что когда-нибудь будет утешать злую королеву, но это было так: Реджина плакала в её объятиях, и длинные черные волосы разметались по её спине и плечам. Королева не сказала ни слова, тихо дрожала, понемногу приходя в себя.  — Как тебя зовут?  — Неважно, — девушка позволила ей отстраниться. — Я здесь ради тебя, Реджина.  — Ты сбежишь, как только сможешь.  — Нет. — Она, протянув руку, стерла черные дорожки с её щек краем одеяла. Спутанные волосы приглажены нежными прикосновениями. Она видит девушку с чистой душой, которая спасла жизнь её матери. Королева позволяет ей все это. Королева недоверчиво смотрит на неё своими темными глазами. Королева не верит, что кто-то утешает её.  — Девушка без имени, — шепчет она. Та слышит. — Пожалуйста, поцелуй меня. Она медлит лишь пару мгновений. Губы королевы соленые от слез.  — Я лишь хочу, чтобы меня любили, — много позже, после бесконечных утешающих поцелуев и объятий шепчет королева в темноту. Она молчит. Она знает. Она лишь крепче обнимает ее.  — Если я не буду вырывать тебе сердце, ты полюбишь меня? Тихий смешок.  — Я подумаю, Реджина. …Утром королева не прогоняет ее. Они завтракают вместе, и девушке непривычно так долго видеть ее в лучах утреннего солнца. Это войдет в привычку. Королева не вспоминает о ночных слезах, о тихих признаниях, о безнадежных просьбах, лишь целует перед уходом и снимает с ее руки надоевший черный браслет. Она потирает непривычно свободное запястье. Реджина оставляет шкатулку с браслетом у зеркала. Знакомая служанка и короткие перешептывания. Год за запертой дверью. Новая луна. Двое верных охранников падают у подножья трона, сраженные мечами мятежников. Пара служанок падают в обморок — у остальных в руках мелькают ножи, кинжалы. Замок повержен. Кошмар ожил слишком неожиданно.  — Что происходит? — Ее голос еще по-королевски громкий, и удивление звучит абсолютно неподдельно. Она чувствует прикосновение к запястью — рядом ее любимица, и Реджина рада знать, что она не предала ее. Вот только прикосновение вдруг становится грубым, и, подняв руку, она видит знакомый черный браслет.  — Что ты наделала? — тихо, недоверчиво шепчет она, и в кои-то веки девушка слышит — и видит в карих глазах неподдельный страх. — Зачем? Это твоя кара, Реджина.  — Стража! Им бы позволение растерзать ненавистную женщину. Она цепляется за любую ниточку, но все оборвано. Королева теперь без короны и королевства. Ее хватают за руки, давят на плечи, вынуждая опуститься на колени. Белоснежка, Дэвид. Она не опустит головы под их меч.  — Мама, папа! Голос звонкий, радостный, счастливый. Голос знакомый. Золотоволосая пленница бросается навстречу вошедшим врагам. Верная служанка — она слышит ее имя, Руби, — обнимает жену. Она слышит множество имён, но не слышит главного.  — Убей меня, — просит Реджина, и Белоснежка готова сделать это.  — Мама, стой, — просит девушка, и по щекам некогда королевы катятся злые слезы. Предана. Свергнута. Не сломлена. Она вздрагивает, когда за спиной тихо закрываются двери. От легкого перестука каблуков мелкие мурашки по спине. За две недели в камере ей не было так страшно. Знакомый голос.  — Почему ты дрожишь?  — Почему ты не дала мне умереть? — Она оборачивается, чтобы увидеть золотоволосую принцессу.  — Хочу любить тебя, — пожимает она плечами. — Разве не этого ты хотела? Она выставляет перед собой ладони, насколько это возможно со связанными запястьями.  — Не прикасайся, — рычит-шепчет, не сводя настороженного взгляда. Та пожимает плечами, а в следующую секунду невидимая сила толкает Реджину в знакомые объятия.  — Я слишком многим пожертвовала, чтобы дать тебе так просто оставить меня.  — Ты должна ненавидеть.  — Ты мне суждена, — горько ухмыляется девушка. — Кто мы, чтобы противиться? Реджина не верит — её суженый давно мертв.  — Как думаешь, почему я была уверена, что ты заинтересуешься мной? — Её последний аргумент. Она пропускает между пальцев черные пряди. — Мне даже пришлось пить зелье, чтобы побыстрее повзрослеть. Видишь, сколько жертв ради одной тебя? У Реджины подкашиваются ноги, но упасть ей не дают.  — Так чего хочешь ты, Реджина? — мурлычет принцесса, и она лишь кусает губы от бессилия и собственной глупости.  — Верни в камеру. Выпусти отсюда. Скажи мне имя. Золотоволосая лишь смеется.  — Я хочу знать. — Она не просит — молит.  — Слишком много, — и ее теплые ладони обхватывают бледные щеки пленницы. — Мы не договоримся.  — Имя! — Она даже подается вперед. Принцесса улыбается.  — Оно совсем простое. Но ты ведь не хочешь знать имен простолюдинок, разве не так?  — Хочу знать твое! Тонкие пальцы тянут подбородок вверх, она морщится от боли. Терпит. Молчит.  — Они заменили казнь заключением, — рушит тишину принцесса. — Ты же понимаешь, это потолок. Она и не надеется на большее. Принцесса все ещё рядом — хотя должна бы бросить разъяренной толпе. Она держит её — хотя должна бы оттолкнуть. Она заставляет веревки исчезнуть — хотя должна бы заменить их цепями. И стены рушатся. Реджина не против падения в её объятия. Полумрак. Тепло. Шепот. Мягкие ладони.  — Эмма.