Царский недуг

      Адара сидела на подоконнике, обнимая руками колени. Холодный ветер, проникающий через открытое окно, касался обнаженной кожи, но она не обращала на него внимания. Мысли летали где-то далеко, будто нарочно уводя девушку от того, что произошло. На небе сияли два асгардских спутника, освещая все вокруг. Город, прилегающий к дворцу, жил своей жизнью в эти поздние часы. Асы шумно веселились, выходя из таверн, но до дворца не доносились их крики. Здесь было тихо. Так тихо, что Адара слышала биение собственного сердца. То быстрое, то спокойное, оно постоянно менялось, стоило девушке свернуть с тропинки отвлеченных мыслей.       Она снова вспомнила Ванахейм. Свободный, прекрасный Ванахейм. Когда никто не угрожал жителям. Когда на улицах было спокойно. Тот Ванахейм, который погиб вместе с ее родителями. Потом были только бесконечные погони, страх и бесчинство асов. Пожары, что уничтожали деревни и леса. Пожары, в которых гибли люди. Один не видел Ванахейм, умирающий от огня. Он не знал, за что боролись восставшие ваны. Адара нахмурилась. Нет, он точно знал за что они боролись. За свободу. Свободу, которую никто не собирался им возвращать. Ваны единственные, кто мог противостоять асам столько веков. Но из-за хитрости Одина, они пали. Хитрости…       Девушка повернула голову. По спине побежали мурашки. Локи лежал на постели, наполовину укрывшись одеялом. Он спал. Спокойно и непринужденно. Стоило девушке бросить взгляд на бога, все тело ее предательски заболело. Он был ненасытный, как зверь. Снова и снова овладевал ей, ни на секунду не отпуская, не давая передышки или шанса вырваться. И Адара наслаждалась этим, страстно отвечая ему, кусая его кожу, оставляя на ней синяки и царапины, как делал он с ней. Ей было хорошо. Вино все еще приятно пьянило, туманило разум. Девушка ни о чем не думала в те сладостные мгновения. Она делала все, что хотела, то и дело перехватывая бразды правления у трикстера, чем вызывала улыбку на его лице. Искреннюю улыбку. Она думала, что искреннюю. После того, как Локи все же успокоился, они уснули, но долго в объятиях Орфея Адара не смогла находиться. Боль разбудила ее. Боль заставила долго ходить по покоям, не находя себе места. Когда она немного утихла, девушка распахнула окна и села на подоконник, ища успокоения в свежем воздухе.       Она все еще сидела так, потеряв счет времени. Тяжело дышала, вспомнив все, что делал с ней трикстер. Она закрыла глаза, прижимаясь спиной к стене и откидывая голову. Сердце предательски забилось чаще.       Неужели она снова наступает на те же грабли? Снова делает ту же ошибку? Один раз, много лет назад, Адара доверилась вану. Они долгое время были вместе, неразлей вода. Их постоянное общение переросло в любовь, и они были действительно счастливы. Пока однажды этот Ван не предал ее, отдав асам с поличным. Он готов был лишить ее жизни чужими руками, в обмен на… На что? Что он получил тогда? Деньги? Статус? Какое это имело значение? По сравнению с жизнью деньги ничего не значили. Адара шумно выдохнула. По щекам ее непроизвольно покатились слезы, но она быстро смахнула их ладонью. Глупая ванахеймка. Доверилась богу обмана. Хотела довериться. Хотела рассказать ему все, всю свою историю. Не ту, где она была бедной беженкой из Ванахейма, а правду. Глупая, наивная ванахеймка. Неужели поверила, что в боге обмана и лжи могут проснуться чувства? В том, которого все называют чудовищем?       Адара вновь повернула к нему голову. Он воспользовался ей. Просто воспользовался, как любой другой девушкой на ее месте. Просто игрушка для него, которую скорее всего выкинут за ненадобностью, когда надоест. Он сделал все, чтобы победить в этой негласной войне, все, чтобы сделать ее своей. И она сдалась, как наивная девчонка, никогда не игравшая в такие игры. Адара сцепила зубы, чтобы не закричать от боли, что пронзила грудь. Здесь, в тишине и темноте ночи, все чувства, что она так давно прятала, выползали наружу. Все мысли, что скрывались в глубине сознания, сегодня почувствовали свою силу. Она была слишком слаба и сломлена собственной наивностью и глупостью, чтобы сопротивляться им.       Прошло несколько минут, прежде чем девушка смогла взять себя в руки и успокоиться. Что сделано, то сделано, и этого уже не изменить. Она хотела этого тогда. Почему же так жалеет сейчас? Быстрым движением снова стерла соленые слезы с лица, слезая с подоконника. Завтра будет новый день, еще более сложный, чем все остальные. И его нужно будет преодолеть.       За время этого ночного одиночества Адара точно решила одно: пора бежать из Асгарда. Слишком долго она прожила здесь, у всех на виду. Кто-то мог заподозрить неладное.       С этими мыслями, девушка легла обратно в кровать, укрываясь одеялом и закрывая глаза.       Локи видел все это. Он проснулся в тот момент, когда Адара ушла. Он проснулся из-за холода рядом и не смог больше заснуть.       Она сидела на подоконнике. Обнаженная. Беззащитная. Слабая. Она прятала слезы, думая, что никто не видит их сейчас. Прятала от самой себя эту слабость. Он никогда не видел ее такой. Он не думал о том, что эта дерзкая свободная ванахеймка может быть слабой. В один момент, Локи даже хотел успокоить ее, захотел проявить нежность, обнять ее. Эти чувства… Так не похожи на него. Такие чужие. Но трикстер смотрел на девушку, освещенную светом ночи, и в груди его что-то щемило. Он отнесся к ней так же, как ко все остальным. Он доказал свое превосходство. Победил. Он же так хотел этого, но теперь не мог радоваться победе.       Она легла рядом, накрывшись одеялом, и почти сразу уснула. Локи придвинулся ближе. Смотрел на нее. На разбросанные по подушке рыжие волосы, на лицо, прекрасное в свете асгардской ночи. Смотрел, но не смел коснуться. Увидев слезы ванахеймки, он больше не мог позволить причинить ей боль.       Снова одергивал себя за подобные мысли, вспоминая все ругательства. Никто не смел указывать трикстеру что следует делать, а что нет. Он никогда не думал о последствиях. Гордился слухами о своей жестокости и хитрости. Но теперь он сам запрещал себе что-то… Почему? Кто такая это ванахеймка, что заставляет Локи совершать поступки, совершенно ему несвойственные? Он зло усмехнулся, отвернувшись. Как же до невозможности глупо… Долгое время он не мог уснуть, копаясь в собственном сознании. Мысли, словно рой назойливых мух, одолевали его голову. И он не был рад этому, как раньше. У него все еще оставались вопросы без ответов. И это злило.       Локи сел на кровати, сжал руками волосы. Вновь оглядел девушку, повернувшись к ней. Над Асгардом медленно начало вставать утренняя звезда. В ее лучах он увидел то, что не замечал раньше. То, что Адара всегда прятала под высоким воротом платья. Трикстер придвинулся ближе и аккуратно приподнял одеяло. От шеи к плечу тянулось светлое родимое пятно, формой напоминающее созвездия на небе. Локи нахмурился, убрав руку. Что-то мелькнуло в его памяти, но мгновенно потухло. Созвездия… Он слышал о них, но откуда? Кто мог рассказывать об этом?       Несколько минут ему потребовалось, чтобы обыскать закоулки своей памяти и вспомнить. Фригга. В детстве читала сказки перед сном. Красивые истории, сочиненные для детей. Может, не такие и выдуманные, как он думал.       Локи быстро оделся, собираясь. Спать он не мог. Тем более сейчас, когда новые вопросы заполонили мысли. Еще раз быстро взглянул на Адару, а потом тихо вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.       Трикстер влетел в покои матери без стука, не церемонясь. Он знал, что царица уже не спит в это время. И не ошибся. Фригга листала книгу, стоя у открытого окна. Она читала вслух отрывок из стихотворения. Служанки, что сидели рядом, завороженно слушали царицу, не обращая внимания на вошедшего трикстера.       – Матушка? – начал он закрывая дверь. – Могу я с тобой поговорить?       Фригга повернула к нему голову, улыбнулась и отложила книгу. Она кивнула служанкам. Те быстро встали, послушно поклонились и вышли из покоев, оставляя богов наедине. Царица сделала несколько шагов к сыну, протягивая руки. Он принял их, улыбаясь ей в ответ. Фригга была единственной, кому он всецело доверял и кого любил.       – Ты что-то хотел, мой мальчик? – царица села на стул у окна, приглашая сына сесть напротив.       – Да… Спросить кое-что.       Он смутился. Как мальчишка, не знал с чего следует начать. Фригга покорно ждала, не смея торопить или напирать. Трикстер сел, опустив глаза. Он шумно выдохнул, зная, что рассказ матери может не понравится ему.       Локи задал вопрос. Не выстраивая долгих прелюдий, не придумывая оправданий. Он хотел знать правду.       Царица откинулась на спинку. Лицо ее стало задумчиво-мечтательным, как тогда, множество веков назад, когда она сидела рядом с кроватью сыновей, рассказывая истории о далеких мирах, о славных битвах и отважных воинах.       И Фригга рассказала все, что знала и помнила.       Когда-то давно, в те славные века, когда Ванахейм жил спокойно и счастливо, им правила царская семья, верховные ваны. Они наследовали право правления из поколения в поколение. Не важно, девочка рождалась в семье или мальчик, право на трон доставалось достойнейшему из них. В те славные времена, когда Асгард принимал ванов как равных и ни в чем не уступающих себе, когда Ванахейм не знал горестей и утрат, он был счастливейшим миром из всех.       Но однажды все изменилось. Один усомнился в верности ванов. Они были слишком независимые и свободолюбивые. Тогда он призвал к себе Арне, что правил Ванахеймом, и заставил его отказаться от всех привилегий в обмен на спокойную жизнь для своего народа. Он должен был стать пешкой в чужих руках.       – Но в ответ Один получил лишь отказ, – Фригга опустила глаза. – Арне не готов был пойти на это. Для него предложение Всеотца было предательством. Они разругались и больше не желали видеть друг друга.       Царица замолчала, погрузившись в воспоминания. Она была там, помнила все то, что происходило. Помнила Арне и всю царскую семью. Как будто прошло всего несколько дней.       – А потом они сгорели в собственном доме, – подытожил трикстер, сложив руки на груди.       – Да, сгорели…       – Несчастный случай?       Царица лишь усмехнулась, качнув головой.       – Все так думали. Один никогда не хотел, чтобы кто-то знал правду… Он был так зол на Арне и его жену, что послал асов в Ванахейм. Ночью, когда все спали, они заперли двери снаружи, чтобы никто не смог сбежать, и подожгли их.       – Никто не выжил? – равнодушно спросил Локи.       – Нет. Впрочем, слухи о сбежавшей дочери Арне ходили очень долго, но никто так и не смог доказать этого. Наверное, оно и к лучшему, – Фригга улыбнулась. – Если Элеонор жива, то лучше бы Одину не знать об этом.       Локи нахмурился.       – А родимое пятно?       – Ах, да. Их семью всегда отличали родимые пятна в виде звезд. Они были их уникальной чертой. Только у царской семьи были такие отметины.       Трикстер поднялся со стула, складывая руки за спиной. Он напрягся, но не показывал этого. Играть кого-то другого всегда удавалось ему лучше всего.       – Почему это вдруг так заинтересовало тебя, сын мой?       – Да так. Нашел в одной книге упоминание и пришел к тебе, – он улыбнулся царице, поднес ее ладонь к губам. – Благодарю, матушка.       Адара стояла у выхода на балкон, недалеко от покоев трикстера. Смотрела на сад, на деревья, колышущиеся на ветру, на прекрасное голубое небо. И тихо улыбалась. Ночные мысли больше не тревожили разум. Воспоминания отпустили. По крайней мере на время. Ей было спокойно.       Она проснулась, когда трикстера уже не было. Спокойно прибралась, застелила кровать, разобрала вещи – сделала все, что полагалось делать служанке. Но Локи так и не появился. Приказов не было. И Адара облегченно выдохнула.       Она стояла у выхода на балкон, готовая в любой момент вернуться обратно, если будет нужна трикстеру, или если кто-то будет искать ее.       Тяжелые быстрые шаги гулом разносились по коридорам дворца. Трикстер не скрывал своих эмоций сейчас. Он буквально ворвался в свои покои, но, обнаружив что те пусты, зарычал себе под нос, громко хлопнув дверью.       Адара встрепенулась, быстро подошла к трикстеру, присела в реверансе.       – Доброе утро, мой принц.       – Доброе, – выдохнул трикстер, стараясь взять себя в руки. Все, о чем он думал, вполне может оказаться ложью и напрасными догадками. Так открыто демонстрировать злостью было бы непозволительно глупо с его с стороны.       – Вы что-то хотели? – учтиво поинтересовалась девушка.       – Да, Адара. У меня к тебе серьезный разговор, – обжигающе-холодно сказал трикстер.       Она напряглась, не проронив ни слова. И только сейчас вспомнила про родимое пятно. Ночью он ничего не сказал ей по этому поводу, но теперь…       Размышления прервали тяжелые шаги в коридоре. Ас, что буквально бежал сейчас к ним.       – Простите, что отрываю. Всеотец приказал срочно привести Вас к конюшням. В лесу что-то произошло.       Локи метнул взгляд на девушку. Он сцепил зубы. Что ж, вопросы подождут.       – Поговорим, когда я вернусь.