Апатия
Глубокая Душевная Рана
,
"Я встретила L на прошлой неделе". "Вы встретили кого?" Голос Лайта ломается, когда он говорит, даже этим тихим шепотом. Это сжигает его горло и приносит боль, которую он не должен чувствовать, боль, которую он никогда не чувствовал раньше. Было ли это предательство? Было ли это тем, на что это было похоже? Он не знает, он никогда не подходил достаточно близко к другому, чтобы чувствовать такое раньше. Кажется, прошло много световых лет, когда на самом деле это были всего несколько минут назад, когда они обсуждали продолжение жизни агентов ФБР. Хариэль только что сделала такой большой смысл в отношении божественности Киры и его отказа отклоняться от своих установленных стандартов. Это также будет смущать L. Теперь он мог видеть, что это был ход давления. Со стороны L, было рискованно ставить под угрозу жизни агентов ФБР, проводить их до линии огня Киры, надеясь, что они увидят его, даже с высокой вероятностью того, что они пострадают. Но это не сработало. Короткая проповедь Хариэль на эту тему, что еще это могло быть, если не проповедь, излечила его от необходимости убивать людей из ФБР. Это также привело к сомнениям. Он терял себя, терялся в этой силе, в этом величии, которым был Кира и его миссия? В какой момент он перестал быть Лайтом и просто стал Кирой? Осознание было глубоко тревожащим, и даже сейчас, оно все еще задерживается, в его голове застыла преследующая мысль и постоянное напоминание о его почти Икарианском падении[1]. Он не был Кирой, не совсем. Он также был Ягами Лайтом, лучшим учеником во всей Японии и единственным другом Хариэль Поттер. Бывают ночи, когда он лежит и смотрит в потолок и задается вопросом, как все обернулось бы, если бы Хариэль не была вокруг него и у них не было этих разговоров. Чрезмерное давление, которое было бы на его плечах, присутствовало бы, если бы никто его не удерживал? Если бы Хариэль не был там, чтобы поговорить, есть большая вероятность, что он убил бы этих агентов ФБР. Лайт честен, хотя бы с самим собой. Он знает, что без Хариэль, Рэй Пенбер и многие другие агенты, так или иначе, погибли бы под его ручкой. Зная его удачу, L нашел бы способ отследить все это к нему. Да, это было, конечно, к лучшему. Теперь у L не было никаких следов, и агент, следовавший за ним, не увидел бы ничего, кроме почти идеального студенческого фасада. Просто Ягами Лайт, который дружил с приезжим иностранцем Хариэль Поттер. Там нет ни в чем не повинных тел, которые лежат на пути его завоевания, здесь не будет пустой победы. Для всего населения Кира был бы совершенным, богом нового мира. Для него, Хариэль и Рюка, Кира был не более чем сценой, кукольным спектаклем, который можно было закончить в любой момент. Это была не его жизнь. На мгновение вода окружила его, соединилась над его головой, и Лайту не хватало воздуха. Но затем Хариэль дотянулась до него, вытащила его обратно на поверхность, и Лайт больше не позволил себе погрузиться вниз. Больше никогда. Он доверяет Хариэль. Вот почему было так трудно услышать эти слова из ее уст. , Она снова села на его кровать, предварительно просматривая один из бесполезных музыкальных журналов Саю с чрезвычайно слабым интереса. Теперь она выпрямилась под его взглядом, слегка приподняв голову так, что открыла ее шею для него, зеленые глаза были широкими и растерянными. Конечно, она не понимает. Конечно нет. Но когда L подбирается к Хариэль, он оказывается слишком близко, чтобы Лайту было удобно. Даже если L не собирается его идентифицировать как Киру, и на самом деле видел Хариэль такой, какая она есть на самом деле. Лайт не любит последствия ни того, ни другого. "Когда." "Рождественский сочельник." Так что даже дня не прошло с тех пор, как она увидела его, а затем и L. Он не понимает, почему она не сказала ему раньше, и когда Лайт задает этот вопрос, богиня в его комнате просто смотрит в замешательстве. Она не понимает, почему он хочет, чтобы ему сообщили, что его самый большой соперник был в этом районе, что он вступил с ней в контакт. Лайт чувствует, как его пальцы сжимаются в кулаки, чувствует себя почти дрожащим от ярости, но он не может остановить себя. "Ты получил его имя?" Чтобы говорить спокойно, нужно много усилий, тем более, когда он видит непонимающее, потерянное выражение ее лица. Прямо сейчас у Лайта нет терпения, чтобы справиться с неспособностью Хариэль понять свои эмоциями, она слишком мало продвинулась на этом фронте, чтобы он действительно хотел объяснить ей это. Но, если ему удастся узнать имя L, он сможет просмотреть записи, хотя и сильно сомневается, что что-нибудь найдет. Это было бы идиотским шагом для детектива, и Лайт не верит, что это даст хоть какие-либо результаты. Тем не менее, лучше всего охватить все его возможности. Только Хариэль смотрит на него с грустными глазами, с искренним, но хмурым лицом. "Нет, я не буду… Это твоя битва, Лайт, одна сторона медали или другая. Я не буду... Я не могу снова войти в это". Она качает головой, и на секунду Лайт видит шрамы. Он видит рану - глубокую, душевную рану - цена за собственную битву Хариэль. Хуже того, она не выбрала эту жизнь. Она была брошена в это. Он, L и безымянный враг Хариэль, они все выбрали это. Все они стремились сформировать общество по своему образу. Эта женщина напротив него была бы просто довольна семьей и друзьями. Скучная жизнь, которую Лайт почти не мог терпеть. Они настолько разные в этом отношении, и если бы Лайт был в лучшем настроении, он бы с удовольствием обдумал это. Вместо этого он сосредотачивается на том, чтобы не дать гневу проникнуть в его голос. "Уходи". И она уходит. , Как только Лайт смог подумать и напомнить себе о том факте, что Хариэль на самом деле никогда не соглашалась принять его сторону, что он не должен был ожидать чего-нибудь... - он не должен был сближаться, не должен был открываться, какой бы очаровательной она ни была - ... он понимает, что у него нет возможности снова связаться с Хариэль. Она не отвечает на сообщения, которые он посылает, и на мгновение... - это было намного дольше, чем мгновение, но Лайт никогда не признает этого, никогда - ...он искренне верит, что она никогда не вернется. Но потом он вспоминает, что он единственный человек, которого она действительно знает в этом мире, и он, и Рюк, и он утешает себя знанием, что она вернется. В конце концов. Она должна вернется. Хариэль не просто оставит его, он может не понимать ее, но он знает, что она не оставит его. Сидя в своей комнате после работы с"Тетрадью Смерти" он играет с Тураисом, который лежит чуть ниже его ключиц. Это утешительный вес. И он напоминает себе, что Хариэль вернется. , Как всегда, он снова оказался прав, в течение трех дней после их ссоры он замечает ее по дороге домой из школы, которая снова началась. Она стояла на перекрестке возле его улицы, глядя на его дом с явно нерешительным выражением лица и грустью в глазах. Она скучает по нему, понимает Лайт, и в этот момент он с глубокой уверенностью знает, что Хариэль тоже считает его своим другом. Предполагается, что у друзей бывают ссоры, не так ли? Скорее всего, если бы Хариэль была точно такой же как он сам, он никогда бы не смог смириться с ней. Лайт знает себя достаточно хорошо, чтобы признать, что он никогда не мог бы ужиться с самим собой. Хорошо, что есть только один из них. С тех пор, как Лайт пришел к такому заключению несколько лет назад, он задавался вопросом: действительно ли проблема была в других людях, или в нем самом. Если он действительно никогда не ладил с кем-то, то чем он был, как не отклонением от нормы? Даже сейчас, с Хариэль единственным человеком, которого он считает другом, это все равно делает ее особой. Единственная из всех. Но это также означает, что он не настолько ошибочен, как он когда-то думал. Тайное облегчение, которое он никогда бы не признал вслух. Мастер Смерти, конечно, выглядит не так хорошо, как ей следовало бы, с темными мешками под ее зелеными глазами и звёздам веснушек, гораздо более заметными на ее бледной коже. "Хариэль?" Большая надежда, присутствующая в ее глазах, заставляет Лайта сделать шаг назад, тем более, когда она задыхается и смотрит на него. Хариэль, она не нервничает, не так. "Лайт?" "Я не счастлив с этим, но я знаю, что ты не хочешь слишком приближаться к этому" бормочет Лайт "так что, мы можем игнорировать это, и вернуться к тому, как мы были раньше?" Мысль "Я скучаю по этому" тяжело висит в воздухе, весомая и невысказанная. Из необычайно выразительного лица Хариэль он видит, что она думает также. Сглотнув, она кивает, протягивая руку, как обычно, чтобы схватить его плечо, прежде чем резко остановить движение на полпути. Тем не менее, Лайт достигает ее, прежде чем она успевает опустить руку, и, и ставит ее на обычное место. И это почти так, как будто все нормально. "Хе-хе, сейчас по всему дому Лайта есть камеры. Разве это не весело?" "Весело" не совсем то слово, которое использовал бы Лайт, но он благодарен, что Рюк воспользовался возможностью, чтобы рассказать Хариэль об этой проблеме. Это был день с тех пор, как он обнаружил, что его комната, а фактически весь дом, прослушивается. Лайт точно не знает, почему это происходит, но он может сделать предположение. Он не настолько высокомерен, чтобы представить, что L не подозревает его. В конце концов, он, как известно, невероятно умен. Только из-за этого детектив будет наблюдать за ним. Это имеет смысл, независимо от того, сколько это раздражает. Теперь, когда Хариэль проинформирована, не будет никаких сверхъестественных происшествий, о которых стоит беспокоиться. Хотя, очевидно, что она не может не выглядеть так, будто невидимые нити вселенной танцуют на ее коже. Свечение просто не уходит. Тураис тепло висит на шее, и Лайт по привычке поправляет кожаный шнур, который лежит под его рубашкой. , Он впускает их обоих в дом, отмечая, что входная дверь заперта, и указывает на то, что никого нет дома. Странно, обычно его мама уже готовит ужин. Это было то же самое вчера, когда он впервые заметил камеры, и на мгновение Лайт задается вопросом, удалось ли L манипулировать вещами так, чтобы его мать не присутствовала. Нахмурившись, Лайт поднимается по лестнице, хорошо осознавая присутствие Хариэль за спиной. Он задается вопросом, сколько ее сути камеры смогут запечатлеть, если смогут зафиксировать неземное качество, которое вытекает из каждого дюйма ее кожи, которая прячется в локонах огненно-рыжих волос. Он задается вопросом, будет ли отражаться вселенная в ее изображении, так же, как и лично. Он знает, что объектив будет захватывать каждое неестественно грациозное движение, каждый физический выброс, который сделает еще более очевидным, что Хариэль Поттер не совсем человек, а вместо этого нечто большее, нечто великолепное. Лайт не знает, как L смотрел на нее и не видел чего-то, кроме того, что есть у любого другого человека. Или, может быть, детектив сделал, может, он видел это, но не смог распознать, что это было. В конце концов, Лайт не знал сам, пока Рюк не дал ей титул. Мастер Смерти. Такое внушительное имя. То, что увидят другие члены следственной группы, Лайту тоже интересно . Будут ли они такими же, как он или L, или другой горстью из невежественных масс? Несмотря на это, он молодой человек, ведет довольно очевидно привлекательную молодую девушку в свою комнату. У него уже есть довольно хорошее представление о том, что ожидают L и его отец, что, вероятно, будет двумя совершенно разными вещами. И так как он уже позаботился о ежедневном служении правосудию Киры, Лайт собирается дать им что-то немного другое, чтобы они могли пережевывать. ' "Значит, это таинственная Хариэль Поттер" размышляет L, зубы впиваются в кривую его ногтя. Сахарные гранулы задержались на подушечке его большого пальца, и L вытянул свой язык , собирая их. Рядом с ним сидели Мацуда и Шеф Ягами, оба так же, были зациклены на девушке. Хотя он знает, что Шеф Ягами однажды представили женщине, они сели обедать за одним столом, у L сложилось четкое впечатление, что мужчина не пришел к правильному выводу о новом друге своего сына. Хариэль Поттер не подходит. Она не вписывается в это дело, ее не должно здесь быть. Она отвлекает его наиболее вероятного подозреваемого. Из всех людей, которых расследовало ФБР, Ягами Лайт имеет наибольшие шансы быть Кирой. Огромного количества интеллекта, который демонстрирует мальчик, более чем достаточно, чтобы пинговаться на радаре L, а так же тот факт, что мальчик превратил свою жизнь в шоу и танец идеального ученика, звучит как предупреждающий сигнал. Тем не менее, Хариэль Поттер пришел и разрушил все это. Она не была такой, какой он ожидал, когда они встретились в ту холодную ночь в канун Рождества. Она говорила с ним, не позволяя его внешности влиять на их разговор, предполагает, что она привыкла выходить за рамки нормальных личностей. Она не обращала внимание на количество съеденного им, и была достаточно приятна. Конечно, ее не легко решить. Это видно по коже на ее левой руке. "Я не должна лгать"[2] вырезано в белых шрамах на тыльной стороне ее ладони, примерно на дюйм под ее костяшками пальцев. Это не то, что любой человек в здравом уме мог бы вырезать на их коже. Поттер не дает никаких признаков прошлого психотический срыв, что означает, что, возможно, шрамы не были нанесены сами себе. В ее записях ничего нет о странных шрамах, и при этом она не избавилась от этой метки. Старые раны, старые раны без ответов. Как раздражает. Оглядываясь на экран, L поднимает единственную бровь, когда молодой мужчина ложится рядом с Хариэль Поттер, положив голову на ее вытянутую руку. Женщина тоже делает паузу, с любопытством глядя на своего спутника. L игнорирует Шефа рядом с ним, вместо этого увеличивая чувствительность микрофонов. "Вы все еще не определились со своей позицией в отношении Киры?" Лайт спрашивает, и L с трудом верится, что они собираются затронуть эту тему. Ягами знает о камерах? Казалось бы, но в то же время, почему он подходит так опасно близко к линии, когда он не должен так поступать? "Я уже решила, что не буду принимаю чью-либо сторону" бормочет Хариэль Поттер, невидящими глазами, глядя в потолок, почти прямо на камеру. L мог бы поклялся, что она знает об их присутствии, только она ни разу не укажет, ни разу не признает их существование. Нет, ее глаза приобретают блеск женщины, которая слишком много видела, взгляд на тысячу ярдов, не подходит такой юной девушке. Это не подходит. "Общество будет постепенно подчиняться новым правилам так же, как англичане поступили с римлянами, так же, как немцы быстро отказались от нацистского режима. Общество в целом, его правила и то, что считается приемлемым, все это субъективно. Кто бы ни победил между Кирой и L, это будет тот, кого мир примет как естественный, как нормальный, и до тех пор, пока их режим продолжается, так будет работать мир. Несколько лет назад люди имели возможность убивать другого за оскорбление чести. Теперь, любое убийство осуждается. Я думаю, что тех, кто убивает хладнокровно, следует держать подальше от людей, но если убивать их - правильная идея, у меня нет моральных оснований, чтобы стоять и проповедовать такие вещи. Убивая преступников, Кира становится тем, кого он презирает.И если Кира не сможет успешно отделить себя мысленно от личности, которую создали публика и новости, он в конечном итоге потерпит неудачу". В комнате, в обеих комнатах, на мгновение царит тишина, и L смотрит, как инертная девушка смотрит на потолок немного дольше, прежде чем ее взгляд падает на Ягами младшего. "Я сомневаюсь, что когда-нибудь по-настоящему буду заботиться о справедливости, как ты, Лайт. Это стремление и чувство умерли вместе с убийцей моих родителей". Ах, это было правильно, Поттер был сиротой. Очевидно, это привело к тому, что ее мнение о смерти и убийстве стало чем-то вроде, грязного пруда, заполненный до краев мутной водой. Все, что действительно внизу, скрыто от всех тех, кто смотрит на поверхность. На мгновение Ягами младший переворачивается, чтобы посмотреть на своего собеседника, медленно моргая, прежде чем слегка улыбнуться, а затем мягко целует висок Поттера, чем заставляет удивлённо вздохнуть шефа Ягами. "У тебя очень объективный взгляд на этот мир, Хариэль". "Иногда, когда ты находишься в гуще событий, легче выбраться из глаза шторма и просто посмотреть на это снаружи". , Ну ... кажется, ему нужно провести еще какое-то исследование Хариэль Поттера.Азарт
,
Забавно, что во взаимосвязанной пищевой цепи жертва-преступник-Кира, Лайт всегда знал, где он стоял. Он был на вершине пищевой цепи, хищником, третичным плотоядным животным. Он охотился на других, он был тихим хищником в ночи, который никогда не пригрывал охоту. Он не был жертвой. Возможно, именно поэтому это так шокирует. Возможно, именно поэтому он стоит так неподвижно, впервые за многие годы он ломает голову, столкнувшись с этим грабителем и его покрытым ржавчиной карманным ножом. Забавно, как все становится таким ясным, и в то же время таким приглушенным. Он видит все о своем противнике в кристальной чистоте, каждом остром угле и низком изгибе. Маленький шрам, который лежит над его бровью, длинные, немытые волосы, грубая щетина, которая окружает нахмуренный рот. Взгляд в его затуманенных наркотиками карих глазах. Но все еще не в состоянии вычислить, действительно зарегистрировать то, что происходит. Ему, Ягами Лайту, Кире, угрожают? На бумаге это кажется совершенно нелепым. Он Кира, вершина цепи, он страх одного из этих мелких бандитов, таких как этот, удирающих от его света, словно рвотные тараканы, выходящие из влажной темноты. Тем не менее, стоя здесь, лицом к лицу с этим маньяком с ножом, который явно настоящий, Лайт мучительно осознает свою собственную смертность. Тетрадь смерти не спасет его здесь; он не знает имени своего нападающего, и при этом у него даже не будет достаточно времени, чтобы вынуть книгу, не говоря уже о том, чтобы написать имя на ее страницах и подождать необходимые сорок секунд. Это просто он в этом переулке. Просто Лайт и его ум против человека с ножом. "Послушай, ты за деньгами? У тебя может быть мой кошелек" Лайт пытается изобразить испуганную улыбку, но его актерское мастерство, кажется, разваливается, трескается на поверхности и заставляет его колебаться. Прошло так много времени с тех пор, как он в последний раз не знал, что делать, что на самом деле забыл, как справиться с такой ситуацией. Лайт тянется к его карману, чтобы вытащить его кошелек и, надеюсь, увести этого психопата от него, и в этот момент происходят две вещи. Хариэль появляется в переулке, и Лайт чувствует облегчение, пронесшееся сквозь него с силой урагана. Не позже, чем через микросекунду, ощущается, как металл насильно вонзается между его ребрами. , Вздох Гарри в тот же момент, в который как дыхание Лайта выходит из него с этими ударами. Три, три удара ножом в грудь ее единственного друга. Она едва регистрирует слова Лайта в умственном стазисе, но она вспоминает, как ее магия подскакивает и легко набрасывается на обидчика. Магия гудит от ярости, которую она долго считала себя неспособной чувствовать, взлетая вперед и врезаясь в нападавшего - напавшего на Лайта, человека, который пытался убить Лайта, Лайта ее единственного друга - и это заставляет человека летать. Мгновенно фонарный столб с улицы, на которую он выброшен, ловит его, обвиваясь вокруг него, подобно змее. Гарри не волнует. Он пойман, и теперь она может сосредоточиться на том факте, что ее единственный друг ранен и мог умереть, если бы она не решила прийти навестить его. Не обращая внимания на крики публики или телефонные камеры, которые захватывали ее каждое движение, Гарри вскакивает к Лайту, прижимая ее руку к его щеке, когда панические глаза встретились с ее. Гарри телепортируется в безопасное место. , Прямо в этой главе, я решила написать небольшую боковую историю, которая никоим образом не подходит, но я все равно хотел написать ее, так что мы здесь. Первая часть "Азарта". Я серьезно рассматриваю возможность объединения Лайта и Хариэль вместе, но даже если я этого не сделаю, я до сих пор не знаю, закончится ли эта история хорошо для них двоих или нет. Я не знаю, будет ли Лайт править миром, или пожилой Хариэль оглядывается на горько-сладкие воспоминания. Tsume ххх