Апатия
Королева замка
. Даже в руинах скелет-призрак Хогвартса все еще остаётся знакомым. Изношенные камни треснули и обрушились, свалившись в маленькие, короткие пальцы, которые практически не прилагают усилий, чтобы дотянуться до земли, за которую их держат. Магии нет, той самой магии, которая поддержала бы это великолепное сооружение и превратила бы его в достопримечательность, драгоценную колыбель истории Волшебного мира, нет. Потому что в этом мире никогда не было никакого волшебства. Никогда не было группы молодых идеалистов, желающих приобрести оригинальный замок у его магловских создателей. Неглубокий строительный блок так и не был расширен, Хогвартс так и не превратился в грандиозную структуру, хранящуюся в ее памяти. Гарри еще не осознавал, как сильно она тоскует по этому месту, пока не нашла этот дешёвый клон — это все, что может предложить мир. Медленно садясь на один из более устойчивых каменных холмов, она смотрит на юг, на огромное травянистое пространство, которое должно было быть Большим Залом. Глядя вверх, глядя на мерцающее ночное небо, нависшее над ее головой, и если она немного щурится, то почти как будто она снова здесь. Без всякой сознательной мысли ее магия выползает из ее тела, камни поднимаются из-под земли и сливаются воедино, пока перед ней не возникают полые стены Большого Зала, а заклинания Рейвенкло просачиваются в трещины потолка, пока не возникает образ ночи. небо снова сохраняется на крыше. Столы расцветают, вырастая из нежных саженцев, посаженных природой в попытке завоевать территории, которые когда-то были потеряны. Знамёна домов развиваются вниз, со звёздного потолка спускаются змея, орёл, барсук и лев, свисающие на невидимых верёвках. Ее детство процветает вокруг нее, и Хариэль Поттер никогда не чувствовал себя более неуместным. Несмотря на весь свой ослепительный вид, это место не является домом. Это не ее Хогвартс, это не убежище, который она так обожала в детстве, единственное место, где она чувствовала себя в безопасности, которому она почти принадлежала. И теперь она оказалась на планете, лишённой магии, в мире, из которого она не могла заставить себя подумать об уходе, связанная своими собственными узами. Потому что Лайт был здесь. И ей не нужно было прятаться перед Лайтом. Он знал все и не хотел осуждать ее за эти странные способности. Правда, его очевидная апатия к ее способностям была больше связана с его неспособностью контролировать ее, остановить ее, но этого полного принятия она жаждала с раннего детства. Несмотря на все иные намерения, кажется, что она нашла себе друга в этом жгучем остаточном образе, в этом полуотражении своего собственного мира. Как неожиданно. Она снова начинает заботиться. Нет, это не совсем правильно. Ее уже, по крайней мере, волнует мнение Лайта о ней. В противном случае она бы даже не подумала о его реакции на ее силы, о его мыслях о ней всего несколько минут назад. Как странно. . Еда пузырится перед креслом директора, и Гарри проходит мимо, падая на показной трон, который всегда ассоциировался с Дамблдором в безопасности ее разума. Это всегда казалось неуместным в школьной столовой, похожая на ту претенциозную пьесу, которую Драко Малфой разыгрывал во время встречи с полукровками, и уж точно не та вещь, которую она могла бы иметь в школе. Но он всегда был там, с ее первого дня, может быть, антиквариат? В конце концов, Волшебный мир был пропитан традициями; выбросить его, вероятно, было бы равносильно кощунству. Однако теперь Гарри больше не проживает в Волшебном мире, уже много лет. Все эти традиции и правила больше не связывают ее. Однако в том же духе она больше не обитает во Владениях Смерти. Извилистая масса вещества, создаваемая и разрушаемая в бесконечном цикле, стала менее обыденной вещью, до такой степени, что то, что когда-то было привычным зрелищем, вероятно, казалось бы экзотическим и необычным теперь, когда она провела большую часть своего времени здесь. Неужели прошло всего несколько месяцев? Не прошло и полугода в этом мире. Несмотря на отсутствие магии, возможно, в нем есть немного очарования, учитывая, что она находится здесь так долго и не имеет ни малейшего желания уйти. И... это не скучно. Не похоже на «Владения Смерти». На самом деле у меня есть мотивация, пусть и маленькая, вернуться в Японию и увидеть Лайта. И в состоянии небытия, когда ей приходится конкурировать только с пустым пространством, это стремление становится самым сильным чувством в ее груди, одинокой звездой среди пустого ночного неба. . Сидя на троне Хогвартса, перед которым простираются четыре стола факультета, она чувствует себя королевой, держащей двор. Королева замка. Не бог, а королева, что-то немного ближе к человеку, несмотря на всю силу, которая струится под ее кожей. Она думает об L, детективе, ее некогда похитителе, о том, кто стремится казнить Лайта, и, тем не менее, о человеке, делающем все возможное, чтобы улучшить мир. Чтобы сохранить его в безопасности. «Он был бы слизеринцем», – думает она. И L, и Лайт. Их странные игры, мотивы, скрытые внутри сюжета, скрытого в пьесе, — все то что проходит у нее над головой. В этой битве режим либо сгорит, прежде чем он сможет быть построен и реализован, либо новая империя и династия будут расти и процветать. Несмотря на все, что она сидит и наблюдает, Гарри задаётся вопросом, действительно ли у нее есть место в этом мире. Этот мир, каким бы загадочно причудливым он ни казался, не принадлежит ей. Могла ли она действительно стремиться изменить ситуацию, повлиять и поддержать ту или иную сторону? Каким был бы Хогвартс, если бы Лайт и L посещали его одновременно? Гарри думает, что это весьма тревожная мысль — представить, на что оба были бы способны с помощью магии. Возможно, не было бы войны с Волдемортом. Ибо битва между L и Лайтом заняла бы центральное место. Оба неприятно напоминают ей Тома Риддла, но, учитывая все обстоятельства, она по-прежнему видит красивого слизеринца всякий раз, когда осмеливается посмотреться в зеркало. Даже сейчас, после смерти, он следует за каждым ее шагом, остающийся призрак, чья сущность цепляется за каждую ее форму, дыша тем же воздухом, что и она. Надвигающееся присутствие давно прошло, но, тем не менее, отказывалось рассеиваться. Не должно быть таким сюрпризом, что она видит его безжалостную страсть, ту же непоколебимую решимость каждый раз, когда встречается с Лайтом глазами. Видит хищную решимость и извращенную хитрость в каждом шаге L. Как бы далеко она ни забежала, как бы далеко она не ушла в себя, Хариэль Поттер никогда не избавится полностью от тени Тома Риддла. На самом деле это трагично, элегическая ода, больше подходящая к пьесе Шекспира, чем к реальности. Это своего рода сюжетная линия Морзе, которая, вероятно, понравилась бы Барду Эйвона. Почти по Овидию, если принять во внимание, насколько близки были линии любви и ненависти, как они слились воедино. Хариэль Поттер не столько ненавидела Волдеморта, сколько боялась мысли стать им. Глядя на шестнадцатилетнего Тома Риддла и видя ее собственное отражение, ее собственный образ, представленный на страницах этого обветшалого дневника. Гарри был той стороной, которая приземлилась лицом вверх при подбрасывании монеты, но она никогда не была единственным компонентом. Слишком долго Гарри Поттер и Волдеморт были синонимами друг друга, симбиотическими, разрушительными отношениями, которые позволяли жить вечно, даже если сейчас это было только в воспоминаниях. Их непрерывный танец был так близок к уничтожению Гарри, в конце концов уничтожил Тома. И теперь она сидит здесь, в дешёвом подобии единственного места, которое двое одиноких сирот когда-либо осмелились назвать своим домом, с тенью потенциальной новой жизни, простирающейся перед ней, и не имея ни малейшего понятия, что с ней делать. Возможности многочисленны, безграничны, вплоть до того, что она потерялась в них, потеряв орбиту в огромном пространстве космоса, и ей нечего было показать. Здесь нет никаких ожиданий, никакой клаустрофобной хватки традиций и тяжёлых взглядов. Хариэль Поттер свободна и бесцельна впервые в жизни, была уже много лет, и она не знает, что с этим делать. . Ей интересно, какой будет реакция L на ее внезапный побег. Как он объяснит расплавленную тюремную решетку? Этот человек оказался до некоторой степени логичным, но если исключить все возможное, перейдет ли он к невозможному? Сообщит ли он правоохранительным органам о ее статусе иностранца? Незаконность ее пребывания внутри страны? Или он отреагирует так же, как когда-то она отреагировала, когда ей открыли тайну? Заявить об этом как о своем собственном, предприняв шаги, чтобы сделать правильный вывод, прийти к финалу, который, оглядываясь назад, был неизбежен независимо от личного выбора? Однако она не может представить, чтобы L или Лайтом когда-либо манипулировала высшая сила, как это было с ее противником и наставником. Сделало ли это их Дамблдором и Волдемортом? Но что тогда с ней? Единственным существом, которое когда-либо занимало более высокое положение, чем эти двое, была сама Смерть, и она не может представить себя концом одновременно Лайта и Л. Возможно, это уже не лучшее сравнение, и, возможно, ей не следует искать сравнений там, где их нет. Это больше не ее история, теперь она всего лишь второстепенная роль, ее время в качестве главного героя, позади. И теперь она понятия не имеет, кто главный герой этой истории. Никто не знал; Насколько Гарри было известно, общественное мнение разделилось довольно равномерно. В этом мире, в этих событиях нет добра и зла, нет черного и белого. Просто столкновение идеалов, серых против серых, каждый из которых намерен стать единственным победителем и готов использовать каждый трюк, уловку и преимущество в своих интересах. Это не то явное разделение, которым Волшебный мир изобразил ее битву с Волдемортом. Даже тогда были невидимые оттенки: она была всего лишь отражением Тома Риддла, они были зеркальными отражениями, только одно из них треснуло. Гарри до сих пор не совсем уверен, чей образ был незапятнанным. У нее были люди, заставляющие ее идти одним путем, Том имел свободу выбора. Если бы Гарри не был Девочкой-Которая-Выжила, если бы что-то пошло по-другому… Это, конечно, пища для размышлений. . Доев последний кусок курицы, Гарри заканчивает ужин и смотрит на величественные дубовые двери, на тот самый вход в безопасное убежище, которое она построила сама. Ее магия уже фиксирует все чары на месте, обещая никогда не позволить этому кусочку Хогвартса, этой мельчайшей части ее прошлой жизни покинуть этот мир. Не обошлось без крайней демонстрации магической силы. Возможно, ей нужно сделать шаг назад, подальше от битвы, которая напоминает ей разбитое зеркало Гарри против Тома. Возможно, будет и к лучшему, если она сделает шаг назад и найдет в этом месте именно то, что ей нужно, если оно того стоит. Стоит ли ее дружба с Лайтом возможности пострадать, стоит ли снова втянуться в очередную битву морали и видений. Конечно, она не сможет решить это так скоро. Ей нужно пространство, пространство и время, чтобы подумать. К счастью, этот мир такой же большой, как и ее предыдущий. Возможно, она пойдет и посмотрит, существуют ли и здесь Висячие сады Семирамиды. . Текущая цель поставлена, Гарри вызывает свой телефон оттуда, где L его хранила, морщась от хрипа, который издает электрика, когда она охвачена ее магией. Открыв экран, она замечает текстовое сообщение, которое наверняка не отправляла. По крайней мере, L , похоже, оставил Лайта в неведении относительно ее внезапного похищения. Затем она начинает печатать. ' Меня похитили, потом стало скучно, и я сбежала. Уезжаю посмотреть мир, скоро вернусь. ' Гарри смотрит на экран, гадая, что она может написать, чтобы дать понять Лайту, что это действительно она. « Не сводите судорогой руку, когда вы пишете слишком много тетрадей в универе, ладно?» ' Там достаточно незаметно. Набрав сообщение, Гарри кладет телефон в карман, рассеянно вытаскивая при этом одолженную пижаму. А потом она аппарирует. Примечание автора: Прежде чем кто-нибудь спросит: нет, Гарри не перестраивал Хогвартс, она просто воссоздала Большой зал. Что касается руин Хогвартса, то, по моему мнению, Хогвартс представлял собой небольшой замок, построенный маглами, который Основатели купили (я не могу себе представить, чтобы импульсивный гриффиндорец и снобистский слизеринец строили замок с нуля) и улучшали его. Мол, им нужна была базовая структура, чтобы сделать что-то большее. Если бы волшебники могли без особых усилий строить замки, то они были бы у каждого? Итак, наконец-то еще немного Гарри с точки зрения; Прошло много времени. Думаю, со времен Пролога не было, но мне показалось, что это хорошая глава для включения во время затишья между L и Лайтом. Однако после этого он вернется к Лайту. Меня спросили, почему Гарри просто не забывает вещи, и, ну, во-первых, после второго курса, я не думаю, что это заклинание ей подойдет. А во-вторых? Потому что она недостаточно вложена в этот мир, чтобы бороться за свое место в нем. Это как плыть по реке, а не против течения. надеюсь, вам понравилось, Цуме ххх Примечание переводчика: Хей-хей, через пять лет я все таки решил закончить этот перевод. Круто, правда? А если серьезно, жизнь иногда не даёт нам выбора :)