С остальным разберёмся позже.

      Утро. В этом слове так много значений. Но для меня оно одно. Ненавижу. Не понимаю я людей которые по собственной воле, готовы вставать рано утром. Ну что приятного? Просыпаешься совершенно не выспавшийся, на улице прохладно, из-за чего кожа покрывается неприятными мурашками, стоит только вылезти из-под одеяла. Так ещё и надо куда-то идти. Хотя если так подумать, то утро наверно нравится тем людям, которым абсолютно некуда идти, когда оно настаёт. А вот для таких как я, придумали такое место, которому синоним слово «АД», но все упорно называют его — школа.       Я сел в кровати и закутавшись в одеяло, наподобие кокона, жаль только когда выберусь из него, бабочкой не стану, вытянул руку и схватил телефон лежащий рядом с подушкой. Удивительно что он ещё не прозвонил, а я подскочил не под раздражающую трель будильника. Впрочем все вопросы отпали стоило мне увидеть время и понимание снизошло до меня, я проснулся за десять минут до… Я глубоко вздохнул и с тихим стоном плюхнулся лицом в подушку. За что меня так наказали? –Тоша ты проснулся? — раздался взволнованный голос матери, которая легонько постучала в дверь. Она что владеет экстрасенсорными способностями, ну там через стены видит, или у меня тут камеры стоят, иначе как она всегда так точно угадывает когда я просыпаюсь. –Мам, просил же меня так не называть. — буркнул я отрывая своё лицо от мягкого пушистого изделия.       Дурацкая кличка, приклеилась ещё в детстве. Ничего общего, кстати, не имеющая с моим настоящим именем, которое я тоже кстати недолюбливаю. Уж лучше пусть как собачку зовут, что в принципе люди и делают. И в какой-то момент я понял, что многие люди и не знают моего настоящего имени. Единственное место где оно всё ещё присутствует это мой паспорт. Конечно это вечное мамино «Тоша», как собачку ей богу, невероятно бесит, но когда я попытался придумать другое прозвище, оно попросту не прижилось, и все продолжали Тошкать. –Да-да милый. — ни капли раскаяния. Мам ты так сильно меня не любишь? — Вставай, а не то опоздаешь, в первый же день.       Я снова вздохнул. За что? Не хочу. Но пришлось встать, а не то эта женщина припрётся сюда и тогда будет стыдно. Очень.       Я свесил босые ноги на пол, для полной убедительности покачал ими. Тут же замёрз, захотелось обратно. Мне кажется, что люди, которые придумали начинать учёбу так рано, были явно садистами, а первые ученики которые добровольно пошли учится — мазохистами. Иначе мне не понять.       Я поплёлся к своему шкафу, стаскивая с собой одеяло в которое продолжал кутаться. Запнулся обо что-то на полу и полетел носом вперёд, хорошо хоть устоял, а не то пришёл бы первого сентября, ТАКОЙ красивый, ага с расквашенным носом. Обернулся и понял что сегодня моим стилистом хотел поработать мой же портфель, а точнее его лямка. Плюнул на него, ну точнее скорее рукой махнул, и продолжил свой путь.       Открыв дверцу шкафа, меня посетила мысль залезть внутрь. Может в Нарнию? Куда угодно только не в класс, к моим «любимым» одноклассничкам и не менее «любимым» педагогам. Но всё что меня ожидало, это чистая, идеально выглаженная, белая рубашка и не менее выглаженные чёрные брюки. Застрелите меня, пожалуйста.       Вот нормально же общались. И именно в последний год моей школьной скамьи нам ввели форму. Форму, мать её. Кажется Министерство образования стебётся над нами.       Выхода нет. Пришлось собираться. От природы мне дана невероятная способность портить всё к чему прикасаюсь и влезать в неприятности. Потому только сегодня и только сейчас в эфире шоу, как запороть сборы в Ад.       Когда я натягивал штаны, я обнаружил удивительную вещь, то что дырка под пуговицу была не прорезана, эта проблемка легко решалась с помощью ножниц и звать мать из-за такой проблемки не нужно. Я стянул брюки и в трусах плюхнулся в компьютерное кресло, начал искать в глубинах ящика, ножницы. Найти их не составило труда и потому уже через минуту я пыхтя занимался рукоделием, проделывая дырку в брюках. Ну всё получилось, за исключением только что из двух пальцев, мне на колени, капала кровь. Ммм~ класс! Хорошо что я рубашку ещё не надел, а то идти мне на линейку, как маньяк-насильник. Зная себя извазякался бы я знатно.       Но пластыри были такой-же неотъемлемой частью этой комнаты, как обои или кровать. Потому первая помощь была оказана в тот же момент, а последствие «резни» устранены.       Я наконец натянул брюки и посмотрев с некоторым сомнением на рубашку. Стоит ли мне её надевать сейчас? Нет, явно не стоит. Потому я направился умываться для начала, потом позавтракаю, а вот в третью очередь надену и это белое произведение искусства.       Умылся. Ну это трудно назвать именно этим словом. Извозился в пасте — будет правильнее. Мысленно погладил себя по головке за предусмотрительность. Кто ж знал что не стоит так давить на тюбик. Мать убьет за то что я снова пол пасты на себя выдавил. Глянул на себя в зеркало. Красавиц, ничего не скажешь. Как же меня всё бесит. В моей внешности. В моём имени.       На меня смотрел недовольный подросток. Именно подросток или скорее даже ребёнок. Ну не дашь мне мои законные семнадцать. Вот тринадцать или четырнадцать с лёгкостью. В то время когда все парни вытянулись и стали шпалами, я кажется уменьшался. Меня даже девчонки обогнали в росте. Это просто издевательство. В то же время пока парни набирали мышечную массу я не набирал ничего, абсолютно. Как был задохликом, так и остался. Ну и что мы имеем. Светло-смуглая кожа, россыпь дурацких веснушек, конопушек по носу, щекам и плечам. Не менее дурацкие рыжие волосы, что за лето отрасли и теперь доставали до плеч, хорошо что не кудрявые, этого бы я не пережил. Стричься было лень. Единственное что меня не бесило, это цвет моих глаз. Они были прикольными, зелёно-коричневыми с золотистыми вкраплениями.       Я стянул футболку в которой спал и на которой теперь располагалась картина пастой «я и моё утро». Кинув предмет одежды в корзину для грязного белья я поспешил на кухню. Жрать хотелось неимоверно. –И что это за явление? — спросила мама стоило мне только завалиться в комнату полуголым. –Это твой любимый сын. — буркнул я падая на стул. Мама рассмеялась. Веселится женщина.       Моя мать была лучшей матерью и женой на свете. О чём мы с отцом не переставали ей повторять. Она была умна, красива, современна и очень понимающей. Хотя конечно если её вывести, то тут хоть окопы рой. Ей никто никогда не давал её сорок, на вид ей и тридцати пяти не дашь. И потому нас часто принимали не за мать и сына, а скорее за брата и сестру. И кто бы что не говорил она была по настоящему прекрасной. Невысокая, стройная, словно кукла. С фарфоровой кожей и длинными чёрными волосами. Глаза мне достались именно от неё. А вот всё остальное от мамы моего отца. Что несколько огорчало. –Что случилось? — спросила она опуская передо мной тарелку с омлетом. Потом она провела своей ладонью по моим волосам и я уловил слабый запах духов. Наш с отцом подарок. –Случилась - паста. — надулся я. Она ведёт себя со мной как с ребёнком. Не то чтобы мне это не нравилось, но всё-таки я уже в одиннадцатом. –Только не говори, что ты форму испачкал. — разволновалась она. Я улыбнулся и отрицательно покачал головой. Мама заметно выдохнула, а потом поцеловала в макушку и направилась налить мне чай. — Что с рукой? –Порезался. — кинул я, набивая рот вкусным завтраком.       Мой отец уже свалил на работу, а мама работала на дому. Папа часто настаивал чтобы она просто сидела дома и не работала, но его жене это не нравилось, ведь это скучно. Потому она начала заниматься своим хобби. Рисованием. Теперь она рисует комиксы. Это очень классно.       После завтрака я поплёлся наверх. Квартира у нас занимала два этажа. Это мне очень нравилось. Это было круто в плане того, что на втором этаже располагалось только моя спальня и ванная. Как своя собственная крепость, в которой чтобы я не делал, всё оставалось именно там. Мои родители чтили мою личную жизнь и потому давали мне полную свободу. За это я тоже был им благодарен. Вообще мне с ними повезло.       Стоило мне войти в комнату как я тут же врезался в открытую дверцу шкафа. Зато мне не повезло со всем остальным. Я выругался. Как же больно. Потирая лоб я схватил свою рубашку и плюхнувшись на кровать, стал её натягивать. Ну оделся, ну застегнулся, ну встал и пройдя пару шагов растянулся на полу. Послышался подозрительный треск. –Блять. — выругался я. Портфель всё-таки добрался до моего стиля. Как же меня всё это бесит. — Сука.       Я резво вскочил на ноги и со всего размаха пнул свой мешок с книгами. Именно с книгами. Причём со всеми на этот год, которые мне было лень вытащить вчера, когда я пришёл с собрания перед первым сентября. Потому мой портфель отлетел недалеко, всего на пару сантиметров, а вот я почувствовал всю боль мироздания схватившись за пальцы на ноге. –Как же больно. — прохныкал я прыгая на одной ноге. –Что случилось? — взволнованно спросила мама. Она тихонько заглянула в комнату и ужаснулась. — Тоша что с рубашкой?       А что с ней? Я опустил взгляд вниз и ужаснулся. Все пуговицы были оторваны и разбросаны по полу. Чудесно. Просто великолепно. Скорее всего это случилось когда я падал. Прижал рубашку коленкой.       Мама подошла ко мне и обняла. Я уткнулся ей в плечо. Она погладила меня спине и снова легонько чмокнула в макушку. –Давай родной я пришью тебе пуговки. Только ты их собери. — она села на кровать и достала из кармана маленький швейный набор.       Насколько я знаю в её карманах всегда хранится всё, чтобы исправить мой бедлам. Уж такой у неё сын. Она носит и пластыри и конфеты. И всё чтобы я не расстраивался. Я помню как однажды у отца была какая-то важная встреча, на которую мы с мамой тоже пошли. Что-то вроде банкета. Так вот. Папа тогда умудрился как-то испоганить свой галстук. А у мамы в сумочке был запасной. Папа говорит что наша мама «Ангел» и я, да и вообще все наши знакомые с этим согласны.       Пока мама пришивала маленькие белые пуговицы я собрал их ссыпая ей на колени, а потом собрал рюкзак. Накидал в него какие-то тетрадки, ручки и карандаши. Застегнул этого неудачного стилиста и наконец оделся. Мать выдала мне денег и я наконец ушёл.       А на улице уже во всю кипела жизнь. Магазины открывались и принимали привезённые товары. Люди торопились на работу. И куча школьников похожих на меня, тоже в поганом настроение тащились в школу. Только младшеклашки шли такие довольные, глупцы, радостные. Все такие нарядные, с цветочками, девочки с огромными, на пол головы, белыми бантиками. Когда-то я тоже был таким наивным, с мечтами о невероятно интересной школьной жизни. А в итоге целыми днями и сидишь на уроках и слушаешь скучные лекции и умираешь, а точнее засыпаешь.       А вот возле школы, был отдельный митинг. Множество людей. Нет даже не так, ОГРОМНОЕ множество людей. И везде яркие пятна, сильно пахнущих цветов. От такого пестрит в глазах, настолько что хочется их вырвать и забросить в придорожные кусты. Я пытался глазами отыскать в толпе своих, но что-то получалось как-то плохо. Зато отыскать свою классную оказалось проще-простого.       Невысокая, но громкая девушка лет двадцати пяти носилась сквозь толпу, как листок на волнах, плавно лавируя между людьми. Её светлые волосы были по обычаю собраны в два хвостика, которые подпрыгивали в так её движения. Заметив меня она помахала мне рукой. –Здравствуйте. — проговорил я подходя к учительнице русского и литературы. –Тошенька. Доброе утро мальчик. Скоро уже начнётся линейка. — и она снова упорхнула в толпу.       Я вздохнул и отошёл к деревьям, подальше от толпы. Там уже стояли подростки, которые прятались от громко орущих малышей и их родителей, что грубо толкались и распихивали остальных, чтобы их чадо не пострадало. Страдали мы, старшики.       И вот как раз здесь я и обнаружил практически весь свой 11А. Они поделились на небольшие группы и делясь впечатлениями о том как они провели лето. Я пошёл к ним.       Обменявшись рукопожатиями с парнями я прислонился к стволу дерева и уставился на сцену. Там возились ведущие, бегали педагоги и короче был полный кипишь. А я стоял и смотрел на листву что качалась у меня над головой. Что-то мне подсказывало, что если я сдвинуть с места, то непременно во что-нибудь вляпаюсь.       В конце концов через десять минут началась линейка. Сначала поговорили ведущие, потом выступила наша директриса, со своей «оригинальной» речью, которую она повторяла каждое первое сентября. Поздравила, истинная садистка. Потом ведущие прочитали клятву и после каждого пункта все хором говорили «клянусь». Ну не все конечно. Все кто имел хоть какое-то понятие о учёбе и суровых буднях школьника, тихо мямлили «не клянусь».       Когда нас отправили в класс, я уже устал настолько, что казалось я здесь не сорок минут провёл, а полгода, как минимум. Наш класс располагался на втором этаже в середине коридора. В нём было всегда светло и уютно. Уютно, в школе. Наверно только в этом классе. Бежевые стены, вся задняя стена была отведена под книжные стеллажи. На окнах жалюзи, а противоположная стена, это шкафы из светлого дерева, в которых нам, разрешалось хранить свои вещи, до конца дня. Парты стояли в стандартные три ряда, но нередко они образовывали своеобразный круг в котором мы сидели лицом друг к другу. Ляля хорошо понимала нас, своих подопечных, и предметы которые вела. Так что уроки проходили легко и приятно. Она была хорошей классной и преподом. Вот и сейчас она отдала ключи Светке, нашей старосте, и упорхнула, сославшись на пятиминутные дела. –Эй, слышали?! — крикнул Егор, главный заводила класса, когда мы расселись за парты. Я сел на своё место ещё с прошлого года, третья парта у окна, в полном одиночестве.       Все затихли обернувшись на парня, что сидел на первой парте второго ряда. Он довольно улыбался поставив ноги на стулья и выглядел так будто собирался раскрывать планы, по крайней мере завоевания мира. –У нас новенький. — поведал он. –Новенький? В одиннадцатом? — удивилась Алёнка. Девушка подошла к Егору и двинула ему по коленкам, чем заставила парня свались с её места, а потом ещё и стулья протереть. –Глупо как я думаю. –Ой, бля Алён. Слышал это парень. — буркнул недовольный заводила отходя от девушки подальше. –Симпатичный хоть? — встрепенулась Лизка, сидевшая прямо передо мной. Её волосы упали мне на парту и я стряхнул их. –Знаешь как-то не разглядывал. — буркнул Егор. –Я бы удивилась если бы разглядывал. — донеслось от Алёны. –Да пошла ты. –Вы ещё подеритесь. — примирительно сказал Саня вставая между девушкой и парнем. Ну да, Саша то высокий, страхова против такого идти. Потому оба заткнулись.       Тут дверь класс распахнулась и внутрь влетела Ляля. С улыбкой до ушей. Она была искренне рада началу учебного года. Ненормальная. А следом за ней вошёл и парень. Наш ровесник. Он осмотрел класс, проскользнув глазами по каждому ученику и поправив свои белоснежные, как снег волосы, усмехнулся как-то слишком высокомерно. –Это Дима, он наш новенький. — сказала Ляля просияв.