В твоём тихом омуте

Лето. Солнце парило во всю. Казалось, что кто-то поместил между Нокфеллом и солнцем огромную лупу, чтобы зной поглотил городок с головой. Зеленые деревья редели из-за жары, но все равно оставались довольно пышными. На небе ни облачка. Только огромное солнце. Улицы пустовали днем, только лишь рано утром или поздно вечером можно было встретить гуляющую молодежь или усталых взрослых. Прошла надоедливая пора экзаменов. Счастливые выпускники гуляли по ночам, наслаждались своей молодостью. Некоторые совсем ушли в экстаз, некоторые начали париться еще пуще прежнего из-за предстоящего поступления в колледж. Таким был и Ларри Джонсон, высокий металлист с весьма длинными, темно-русыми волосами. Он спал в своей маленькой комнатке. Раскинувшись по всему дивану, парень при неудачном повороте мог оказаться на полу. Тонкая полоса едкого солнечного света проникла сквозь тяжелые шторы и настигла глаза патлатого. Он поморщился во сне, начал едва слышно мычать и водить головой из стороны в сторону. Металлист хотел перевернуться на правый бок, но с сильнейшим грохотом упал на пыльный пол. «Блять» - подумал он, приоткрыв глаза. Он перевернулся на спину и уставился в потолок. Волосы Ларри беспорядочно раскинулись по всему полу, а подушка оказалась у него в ногах. Парень медленно привстал, опираясь на локти своих загорелых рук. Из-под кровати послышался звон телефона. Будильник. Уже девять часов утра. Джонсон недовольно повел бровью, достал телефон и отключил назойливую мелодию. Он встал и направился прямиком в ванную комнату, чтобы совершить обряд утреннего ухода. После освежающего душа Ларри отправился на кухню и запихнул в тостер два куска хлеба. Он широко распахнул холодильник, почти всем корпусом зайдя туда. - Какой же кайф, – басом промямлил металлист и достал с верхней полки банку с малиновым джемом. Парень отправился к зеркалу в прихожей. На нем висела записка:

«Ларри, сынок. Я сегодня остаюсь на ночную смену. Не скучай. Деньги в шкафу на верхней полке».

Джонсон поджал нижнюю губу. Он был не доволен данной новостью, потому что они с матерью планировали устроить просмотр фильмов вечером. Темноволосый прилепил записку обратно, заплел себе беспорядочный пучок, сдул пару упавших на лицо прядей и принюхался: «На улице что, пожар? Стоп… ТОСТЫ!». Ларри мигом кинулся на кухню, нелепо вынимая вилку тостера из розетки и бросая его в раковину. Кухня была немного окинула серой дымкой сгоревшего хлеба. - Бля-я-я-я-ядство, – протянул парень во весь голос. Он подошел к окну и приоткрыл его. В лицо парню ударила удушливая жара, от чего он даже закрыл глаза. – Ну нет, пусть лучше горелым воняет. Джонсон взял банку джема, два куска мягкого хлеба со стола и бухнулся на кухонный диван. Ногой достал до кнопки телевизора, включил его и под песню группы «Little Mix» жадно схомячил два бутерброда. Немного полежав, парень встал, вытер руки об свои свободные серые шорты и отправился прямиком в свою комнату. - Надо быстро доделать это, вечером у меня собеседование. – говорил сам с собой Ларри, рассматривая свой немного недорисованный пейзаж нокфеллского озера. Парень провел за картиной четыре часа, с особой любовью дорисовывая каждую деталь. Он просто обожал рисовать, поэтому и решил поступить в художественный колледж, который, к счастью, находился в его родном городе. Любовь к рисованию у Ларри появилась еще в раннем детстве, уже в пять лет мать отправила его в художественную школу. Отходив два года, ребенок начал протестовать: «Я хочу рисовать то, что я хочу, а не то, что мне приказывают!». Первоклассник Ларри ушел из художественной школы, продолжив заниматься любимым хобби дома. Детство у Джонсона выдалось не совсем полноценным - он рос без отца. Джим Джонсон – успешный бизнесмен закрутил роман с Лизой Гарсией– робкой девушкой из деревушки неподалеку от Нокфелла. После полугода отношений Лиза забеременела. Она была очень рада, что скоро станет матерью. Девушка не успела рассказать возлюбленному о беременности, ведь он признался ей, что женат и его законная супруга скоро родит ему прекрасную дочь. Мужчина извинился и бросил Лизу совершенно одну. Через два месяца после этих событий стало известно о его пропаже. Никому ничего не сказав он уехал. Непонятно куда. Непонятно зачем. Сильная Лиза устроилась на работу в Апартаменты Эддисона уборщицей, где ей радушный хозяин любезно выделил пространство на нулевом этаже. Девушка зарабатывала копейки, но это уже радовало. В скором времени на свет появился малыш Ларри Джонсон. Лиза решила оставить себе и мальчику фамилию отца, выиграв парочку несложных судов у законной бывшей супруги Джима. Мальчик с самого детства был близок с матерью и любил её больше всех на белом свете. В десять лет Лиза рассказала ему все про отца. С десяти лет Ларри ненавидит Джима. Он искренне не желал с ним когда-нибудь видеться. *** Ларри поместил испачканную кисточку за ухо, вытер руки об белое полотенце и набрал кого-то по телефону. - Хей, Роб, ну что, как прошло собеседование? А… Да… Заходи конечно, жду. Через двадцать минут раздался дверной звонок. Парень, с огромной крашеной челкой и выбритыми висками, с черной серьгой в ухе промычал тоненьким голоском: - Пиздец жарко, дай воды. - Ахахах, чел, солнце сегодня особенно жестко палит. Как ты вообще умудрился пойти до меня пешком? – рассмеялся Ларри, протягивая стакан прохладной воды другу. - Я знаю, я идиот, – улыбнулся парень, в два глотка, жадно, выпив содержимое стакана. Роберт стянул с себя пыльные, потные кеды и уселся на мягкий диван на кухне. - Из-за тупой полиции меня не взяли в колледж… Сказали, что стоит еще годик подождать, черт… - разочарованно сказал челкастый и потупил глаза в пол. - Пересидишь в школе еще класс, подтянешь матан и все будет нормально! – Ларри положил свою большую ладонь на плечо другу. - Знаю, чел, – Роб посмотрел на Джонсона щенячьими глазами. – Я сегодня схожу с тобой на собеседование. - Че, серьезно? – радостно переспросил металлист. – Спасибо, Роб. – он присел рядом с другом на диван и хлопнул его по плечу. - Покажи мне свою картину, - Пэйн привстал, зачесав рукой длинную челку назад. Парни пошли в комнату Ларри. Там было довольно светло. Солнце своим светом выжигало лениво парящие в пространстве Джонсона пылинки. - Вауу-у-уля! – протянул Ларри, указывая ладонью на стоящий мольберт. - Чувак… Это просто чудо, не парься, тебя по-любасу возьмут! – Роб раскрыл свои розовые глаза и они приняли размер шариков для пинг-понга. - Я знаю, что возьмут. Такого таланта они еще никогда не видели! Ни-ког-да. – низким голосом сказал Джонсон, поправляя упавшую на лицо прядь волос. Он не был уверен, что попадет в колледж, но хотел. чтобы в этом были уверены все вокруг. Ларри имел репутацию самоуверенного, немного эгоистичного, типичного популярного подростка, поэтому Роберт даже глазом не повел, когда услышал такую фразочку от друга. Пэйн уселся в кресло-мешок, которое, как казалось, растеклось от жары по всему полу. Ларри вытащил из шкафа белую майку, напялил её на себя, оставшись в тех же серых шортах по колено, немного измазанных малиновым джемом. Парень взял с захламленного стола синюю папку с документами, захватил подмышку картину и вызывающе посмотрел на умотанного гостя: - Ну что, погнали. - Тебе не кажется, что стоит надеть что-нибудь… - замешкался Роб. - … не бомжатское, – с ухмылкой съязвил парень и поднялся с кресла. - Да иди ты, сегодня я как никогда шикарен, – ядовито улыбнулся Ларри и махнул другу рукой, таким образом позвав его за собой. Пять часов вечера. Солнце еще даже не планировало садиться, но уже не так палило, как днем. Появился даже приятный ветерок, который устранил с улицы уставшую духоту. Друзья шли по горячему тротуару вблизи относительно свободной от машин трассы. Людей было мало. Все, кто встречался им на пути, были напрочь расквашены. Каждый проклинал жаркую погоду. Роб в том числе. - Кстати, чувак, через пару недель у нас первая летняя мини-игра, – сухим голосом сказал челкастый. - Пейнтбол в жару? Какое-то извращение, – с безразличием ответил Ларри. - Игра планируется на прохладные деньки…Ну, так обещал тренер. - Та, похую. Все равно мы обыграем команду красных, – сказал Джонсон, нахально улыбнувшись. Он затормозил перед стареньким зданием, а его ноги немного задрожали: "Пиздец" - подумал он, шумно сглотнув жаркий воздух от страха,– Вот мы и пришли, – парень окинул сверху вниз деревянные двухметровые двери художественного колледжа. Роб и Ларри зашли в старое здание. Дверь за ними медленно, с пронзительным скрипом закрылась. В колледже было прохладно. Пара студентов сидела на лавочке возле поста охранника, который в свою очередь читал газету и потягивал минералку. Посреди холла красовалась квадратная, типа мраморная колонна. Высокие потолки были покалечены серыми пятнами, появившимися из-за протекающей крыши. Парни стремительно направились к широкой лестнице, которая пряталась прямо за колонной. Они поднялись на второй этаж и прошли в конец длинного темного коридора. Ларри остановился перед кабинетом с табличкой «приемная». Роберт, еле-еле волоча ноги по полу, присел на деревянный стул справа от кабинета и громко выдохнул. - Удачи чел. Жду тут, – сказал он. Джонсон уже не слышал его. Он дико волновался, хотя внешне имел спокойный, безразличный вид. Металлист стоял как вкопанный перед входом в приемную и смотрел, как бы сквозь дверь. «А если не возьмут?..» - эхом в голове пронесся голос. Он так стоял минуты три. Роб совершенно не тревожил друга, просто сидел и наслаждался прохладным покоем. Перед носом Ларри открылась дверь, откуда выглянула низкая старушка: - Девушка, я слышу ваше шумное дыхание, проходите. – женщина сквозь очки посмотрела на Джонсона и мило улыбнулась. Старушка была намного ниже Ларри, что он даже сначала не заметил её. Расправив спину парень зашел в кабинет и сел на черное кресло перед огромным столом директрисы. Его внимание привлекла серебряная табличка: «Главный декан Эллисон Розенберг». Художник громко прокашлялся, окинул маленькую приемную мимолетным взглядом и положил синюю папку на стол Мисс Розенберг. Декан сидела на своем высоком стуле и сверлила юношу пронзительным взглядом: - Что такую красавицу сюда привело? – улыбнулась она. - Мисс Эллисон…Ойй…Мисс Розенберг, – запнулся металлист. – меня зовут Ларри Джонсон и я хочу поступить на обучение в ваш колледж. Розенберг взяла синюю папку и достала оттуда единственный листок. Она скептически посмотрела на Ларри, вытащила из ящика своего стола лупу, и, хорошенечко нацелив её на лист неловко сказала: - Извиняюсь, юный Ларри Джонсон. Представьте мне пожалуйста вашу вступительную работу, – старушка искренней улыбкой разбавила собственную вину и поправила очки. Ларри протянул холст размером А2 декану. Она тихонько встала, поставила картину на подоконник, отошла на пару метров назад и прищурила правый глаз. «Почему ты так медленно это все делаешь, старуха…Хватит меня мучать» - подумал парень. - У вас определенно есть талант… - протянула бабка и уставилась на трясущегося Ларри. – Мест свободных у нас осталось немного… В кабинете воцарила минутная тишина. - Думаю, что вы достойны обучения в нашем заведении, – немного снисходительно объявила декан. Джонсон тут же встал с кресла, прижал руки вплотную к туловищу и отчетливо, как будто перед военноначальником проговорил: - Спасибо Мисс Розенберг, я вас не подведу! - Будь проще, сынок. Но не забывай, у нас все достаточно строго, – повысила тон Эллисон, упершись руками в бока, – возьми устав школы у охранника внизу и изучи его. Ждем в сентябре, – без былой доброты холодно сказала она. Роберт тем временем разговаривал в коридоре по телефону. В помещении было настолько тихо, что бас парня эхом разносился по всему колледжу. Ларри резво вылетел из кабинета, забыв про красивейшую вступительную работу. Он захлопнул за собой дверь, поправил лохматый пучок на голове и посмотрел на Роберта, замычав: - Уххх… Взяли! Челкастый тут же бросил трубку и посмотрел на друга с широкой улыбкой: - Поздравляю, художничек! Надо отпраздновать. - С кем это ты по телефону балакал все время? – с наездом и подозрением спросил Ларри, приподняв бровь. В нем проснулась непонятная ревность. Друзья спускались бок о бок по лестнице, немного пошатываясь из стороны в сторону. - Азария звонила. Она тоже в этот колледж поступила. Хотела обрадовать меня этой новостью, завтра у нас свидание, – смуглые щеки Роберта залились румянцем. Он отворил тяжелые двери художки. - Ты становишься особо мягким, когда она рядом с тобой... – Ларри выпрыгнул на пыльный тротуар. - Вы уже целую вечность вместе, чувак. Ты странный, каждый раз как ребенок, –строго вынес вердикт металлист. - Я ей никогда не говорил этого, но она единственная, кого я так сильно люблю в этом мире… - бедный парень еще больше зарумянился, поправляя свою длинную челку. – Она заставляет меня становиться лучше и лучше. - Бу-бу-бу, лучше и лучше, – Ларри изобразил своей ладонью говорящего Роберта. - Пошел нахуй! – засмеялся он, махнув на друга рукой. – Ты бы тоже себе девку нашел. Например, Сиерра. Азария говорит что ты ей давно симпатичен. - Блять, ты заебал. – злобно ответил Джонсон. Он скрестил руки и исподлобья посмотрел на друга. – Мне не нужна девушка, ясно? – Ларри закатил глаза. - Слыш, успокойся, я же хочу как лучше, – Роберт повысил голос и отвернулся от приятеля. – Азария живет через дорогу, я пойду к ней. - Иди, – отрезал злой металлист. На это грубое слово челкастый обернулся, посмотрел на друга с явной непонятливостью и ушел, кивнув головой. Ларри уставил свои стеклянные карие глаза куда-то в небо. «Мой лучший друг явно ебанулся» - подумал Роб и пнул попавшийся под ноги камушек. Роберт был лучшим другом Ларри с самого детства. Они познакомились в Апартаментах Эддисона незадолго до того, как Джонсон съехал. Родители Лизы умерли, оставив свой участок в деревне ей в наследство. Она продала его и купила небольшой домик в спальном районе Нокфелла. Ребята не стали меньше общаться, не смотря на то, что Ларри перевелся в частную школу. Они гуляли по выходным, ходили вместе на весьма не типичный вид спорта – пейнтбол. Кружок находился на выезде из Нокфелла, в лесу, где до сих пор проводятся ежесезонные игры. Джонсон играл намного лучше Роберта, поэтому стал командиром синей команды. В тринадцать лет Ларри осознал, что никогда не испытывал любовных чувств ни к кому, кроме матери. Ему было абсолютно все равно на это, пока Роберт не завел себе первую девушку – Эшли Кэмпбелл. Джонсон смотрел на то, как они мило держались за ручки и хотел того же самого. Но парень понимал, что не представляет себя в образе счастливого влюбленного. Роберт бросил Эш спустя два месяца милых отношений, просто потому что она ему надоела. Металлисту было сложно смотреть на разбитую девушку, поэтому он всячески её поддерживал и вытаскивал на прогулки. Он чувствовал особую близость с Эшли, он доверял ей как собственной матери. Благодаря Ларри девушка научилась рисовать. Он даже ей нравился какое-то время, но Джонсон испытывал лишь дружескую симпатию к Эш. В это время Роберт стал каким-то грубым и особо нервным, часто дрался и попадал в какие-то передряги, из-за чего два года стоял на учете в полиции (Из-за этого, кстати, его и не взяли в колледж). Ларри и Роберт все равно продолжали общение. Джонсон ходил на пейнтбол, потому что мог там выплескивать свои накапливающиеся эмоции. А еще ему очень нравились цветные пятна на костюмах противника после игры. Роберт просто наслаждался чувством победы, ведь их команда, команда синих, почти всегда обыгрывала слабеньких противников. В шестнадцать лет Роб решил научить Ларри кататься на скейте. Это дело закончилось трещиной в руке Джонсона и полностью разодранными коленками. Металлист больше не притрагивался к четырёхколесному средству, хотя и ходил на каждую сходку скейтеров Нокфелла вместе с челкастым, чтобы поддержать его. Высокие худощавые парни вытворяли невообразимые трюки на досках, велосипедах и роликах, высоко подлетая с деревянной, неумело сделанной горки. После каждой сходки, которая проводилась раз в месяц, объявлялся лучший скейтер. Роб не часто им становился, но все равно был одним из лидеров. Там он и познакомился с Азарией. Девушка выгуливала свою собаку неподалеку от скейт-парка. Зверек сорвался с поводка и сбежал, но Роб, парень с красным, коротко подстриженным ирокезом, схватил пса и отдал в руки хозяйке. После этой встречи Роберт стал зависим Азарией. Он перестал есть, заметно похудел, отрастил свой ирокез и стал мягче по характеру. Долгие полгода он добивался внимания девушки, и, к великому счастью, добился. Ларри жутко бесило то, что с Азарией Роб становился совершенно другим. Джонсону даже казалось, что девушка использует парня для каких-то непонятных целей. А вообще Ларри был невыносимым собственником. Банальная дружеская ревность просыпалась в нем при каждой мелочи. *** Ларри простоял перед пешеходным переходом минуты три, смотря вслед уходящему Роберту. Джонсон сгорбился, устало поник и пошел в сторону скейт-парка. Прохладный вечерний ветерок раздувал молодую травку на пригорках. Солнце уже было готово совершить красивейший закат. Уточки в озере парка равномерно разошлись друг от друга, лениво поклевывая плавающие куски хлеба. Джонсон пошел на знакомую, разрисованную из баллончиков лавочку, которая располагалась непосредственно напротив деревянной скейт-горки. Ларри уселся, накинул ногу на ногу и запрокинул голову назад. Небо было окрашено в розовато-оранжевые тона, а солнце уже совсем перестало печь. «Розовое небо к дождю, – подумал металлист. – Даже дождь не смоет мою тупость. Какой же я мудак. Агрессивное чмо. Роберт прав, мне нужна девка» - Джонсон поднял обе руки к верху и представил, что рисует красивейший вид неба. На лице парня выступила легкая, небольшая улыбка, но тут же исчезла при появлении звука гремящих скейтов. - Сука… - прошептал себе под нос Ларри и посмотрел на двоих парней, прикатившихся к горке. Он узнал двоих засранцев. Один из них – парень, расхаживающий в черной докторской маске, частенько становился лучшим скейтером Нокфелла. Его все называли Эф, потому что на нижней стороне скейта была выцарапана эта буква «F». Ларри считал его напрочь отбитым, потому что тот не только стремно выглядел, еще и разговаривал только со своим дружком. Дружок, кстати, второй парень – Трэвис Фелпс, никогда не участвовал в скейт-турнирах, но всегда на них присутствовал. Он был членом команды красных, противников синих на играх по пейнтболу. Трэвис и Ларри не были врагами, хоть и слегка недолюбливали друг друга. Джонсон осуждающе посмотрел на Эф и Трэвиса. Парни обернулись, почувствовав на себе сверлящий взгляд металлиста. Фелпс на ходу помахал патлатому и продолжил что-то активно рассказывать другу. Ларри хлопнул себя со смачным звуком по лбу, неохотно помахал в ответ противнику, встал и ушел из парка, что-то бормоча себе под нос: - Два отбитых уебка, - он был явно не доволен тем, что эти двое нарушили его сеанс наслаждения прекрасным розовым закатом. По пути домой Ларри успокоился. Перед тем, как он вышел в оживленный центр городка, где было достаточно много людей, парень залип на заходящее солнце. «Я бы это нарисовал, но у меня и так очень много подобных картин» - с удивлением подумал он, почесывая затылок. Небо заиграло ярко-оранжевым тоном, в некоторых местах пестря малиновой окраской. Кроны деревьев медленно пошатывались от порывов ветра, забыв про застоялую дневную духоту. Художнику жутко не хотелось попадать на оживленную улицу, где каждый стремился быстрее попасть домой. Еще больше он не хотел видеть кого-то из знакомых, предпочитая оставаться наедине со своими мыслями. Ларри думал о предстоящей игре. «Надо бы потренироваться с Робертом, окрасить парочку соседских окон на районе» - подумал он, выдав хитрую улыбочку. Джонсон решил дойти до дома пешком, не прибегая к использованию общественным транспортом. Он шел медленно, запихнув руки в карманы, слегка наклонивши корпус вперед. Он глубоко потерялся в своих мыслях, отстранившись от реальной жизни. Ларри пришел в себя только при виде знакомого фонарного столба. Еще парочка таких столбов и считай, что он дома. Металлист постучался, но никто ему не ответил. Он открыл дверь собственным ключом и радостно крикнул на пороге: - Мам, я пришел! В ответ – громкая, звенящая тишина. - Блять, точно… - уже более тихим голосом произнес парень, приметив утреннюю записку матери на зеркале. – Сегодня я снова остался один.