Весна на Олухе

Иккинг окинул взглядом кучкующихся по всей площади драконов, обернувшихся и принарядившихся по случаю весеннего праздника, и викингов. Едва зима немного отступала, позволяя цветам выглянуть из-под снега, на Олух съезжались и слетались многочисленные гости. На побережье вырастал поселок из разномастных шатров, раскидывалась ярмарка, тихая зимняя жизнь растворялась во взрывах смеха, криках торговцев, музыке и пении. Скрежещущие голоса драконов в человеческом виде звучали весьма благозвучно, а порой и просто божественно. Высматривая одну конкретную угольно-черную шевелюру среди драконьего племени, Иккинг вытянул шею и напряженно вглядывался в пеструю толпу. — Не пришла? — раздался насмешливый голос за спиной. Иккинг чуть вздрогнул и медленно обернулся, стараясь не выглядеть очень уж заинтересованным. — Смотрю, как бы Шатун с Вепрем опять не схватились. Прошлый раз половина племени на праздник с побитыми мордами явилась, — выдал молодой вождь полуправду. Шатун с Вепрем его тоже интересовали, но не до такой степени, как зеленоглазая личность с вертикальным зрачком, которая стояла перед ним, скрестив руки на груди. Традиционная викинговская одежда, приправленная яркими драконьими амулетами и прочей магической ерундой, без которой они не могли принять человеческий облик, выглядела, мягко говоря, необычно. Хотя, перламутровую серьгу в островерхом ухе так и тянуло тронуть языком, прежде чем прихватить губами аккуратную мочку и втянуть в рот. — Что-то ты потолстел, вождь драконов, — ткнул кулаком Иккинг, предсказуемо врезаясь в железный пресс, прикрытый только длинной рубахой на меху. — Да и ты расплылся за зиму, — прилетел ответный тычок. Иккинг едва успел подобраться. — Ничего, завтра я из тебя жир-то выбью, — лениво пообещал дракон. — Это еще посмотрим, кто из кого, — облизнул стройную фигуру взглядом Иккинг и отвернулся, краем глаза увидев зародившуюся драку. — Пойду гляну, что там за шум. Драка оказалась традиционная. Это когда мужчины начинают меряться силой и постепенно входят в раж, круша друг друга и все вокруг. В этот раз сцепились викинги и драконы, оборванные амулеты летели во все стороны, треск одежды сопровождал превращения, когда истинная сущность драконов прорывалась через зыбкий человеческий образ. — А ну разошлись все! — гаркнул Иккинг, заставив дебоширов притормозить. Черный дракон сжал в кулаке один из амулетов и зашептал заклинание. Остальные драконы резко замерли, сложили крылья и, покорно склонив головы, понуро побрели в сторону палаток. Следующим заклинанием вожак заставил подняться с земли разбросанные амулеты и догнать своих хозяев, превращая их в обнаженных людей. Викинги заржали, Иккинг цыкнул: — Силой мериться будете завтра, а сейчас марш по домам. Гудящей толпой викинги пошли в противоположном направлении, особо рьяные жены еще и навешали мужьям за испорченную одежду. — Приходи вечером на вышку, Плевака барана потрошит, как раз готов будет. — Я перед боями не ем, знаешь же, — напомнил дракон. — Так посидим, — сделал еще одну попытку Иккинг, потом спохватился, что может выдать свою заинтересованность, отвернулся. — Думай сам. Я в любом случае приду. Положение обязывает, сам понимаешь. Ваши тоже будут, как бы опять не подрались. Надо присмотреть. Дракон кивнул и пошел к палаткам. Иккинг посмотрел в удаляющуюся спину. Когда они впервые встретились, Иккинг был заморышем и позором отца-вождя, а черный дракон — приблудышем в драконьей стае. Они быстро нашли общий язык, несмотря на то, что дракончику амулетов оборота не полагалось в силу возраста, и он скакал по острову ночной фурией по имени Беззубик. Все было легко и просто пока не наступило совершеннолетие. Беззубик первый раз прошел оборот и Иккинг пропал, влюбившись по самые уши скрытной, изматывающей любовью. Признаться в собственных чувствах ему даже не приходило в голову, настолько это было дико. Любишь и люби молча, не порть нормальным драконам жизнь. Однажды они решили потренироваться в поцелуях, и разлепились, когда кончили друг другу в ладони. Было так стыдно, что долгое время Беззубик не показывался на Олухе. Став вождем драконов, он вновь стал прилетать, но напряженность из общения так и не ушла. Оказываясь рядом, каждый изо всех сил демонстрировал исключительно дружеские отношения, а потом дрочил в темноте и одиночестве, проклиная собственную нерешительность. Обиднее всего, что они могли бы встречаться, но каждый ждал первого шага от другого. Браков между людьми и драконами не было, на такие серьёзные отношения никто не замахивался, а вот сексом занимались часто, потому что безопасно, детей точно не будет, одно горячее удовольствие. Поэтому Иккинг не удивился, когда Беззубик стал уделять внимание Астрид, узнав о ее разрыве с самим Иккингом. Ну, не сошлись они характерами. В юности ладили, потом перестали. Глядя вслед удаляющейся парочке, Иккинг чувствовал себя дважды одиноким. Единственной возможностью прикоснуться к вожделенному телу были совместные тренировки, которые они устраивали время от времени, да соревнования весной. Иккинг надеялся победить и, наконец, потребовать награду натурой. Такой вариант допускался по обоюдному согласию. Но согласится ли дракон? Иккинг зябко повел плечами и пошел к Большому залу совета. Оттуда, покончив с делами, отправился к костру, у которого хлопотал над бараньей тушей Плевака. — Вы с Беззубиком по общим правилам будете бороться или только показательный бой в конце? — поинтересовался он планами на самую захватывающую часть праздника. — По общим. — Беззубику все так же нравится валять в пыли потных викингов? — хмыкнул Плевака, скрыв улыбку в широкой ладони. — Он сильный боец, — согласился Иккинг. — Так и норовит оказаться сверху, — продолжал Плевака. — Редко кому удаётся его победить, драконы сильнее людей даже в человеческом виде. — Поэтому распластывает тебя каждую тренировку. — На что ты намекаешь? — не выдержал Иккинг и спросил напрямую. — На то самое, что вы уже десять лет ходите вокруг да около, а до главного так и не добрались. Плевака с невозмутимым видом потыкал ножом в баранью тушу, жарившуюся над раскаленными углями. Из прокола брызнул сок, зашипел, испаряясь ароматным паром. Иккинг сглотнул набежавшую слюну. — Он с Астрид. — Ну, да, поэтому стоит вон там, в темноте, и поедает тебя голодными глазами. — Там никого нет. — Беззубик, помоги старику оделить всех горячей бараниной, — громко попросил Плевака. — А что, Иккинг не справляется? — выступая из темноты, поинтересовался дракон, кивком приветствуя собирающихся к костру викингов. — Так вдвоём вы быстрее управитесь, — вручая Беззубику нож, а Иккингу двузубую вилку, похожую больше на оружие чем на столовый прибор, рассудил Плевака. Викинги согласно загалдели, пододвигаясь ближе. Шипя и обжигаясь, юноши делили барана на куски, искоса поглядывая друг на друга. Вырезав кусок и для себя, Беззубик впился в него крепкими зубами, демонстрируя звериный аппетит, обглодал мясо до костей, бросил их в общую кучу и пристально посмотрел на Иккинга. Тот вполуха слушал одного из викингов, и отреагировал, вопросительно приподняв бровь. Беззубик стрельнул глазами по сторонам, убедился, что все заняты едой и разговорами, немного высунул язык и медленно облизал пальцы, один за другим, скользя ими по языку в глубину рта и слегка посасывая. Иккинг порадовался, что в свете костра не видно, как кровь бросилась в лицо… и не только. Он поднял уже обе брови, мол, не понимаю о чем это ты, Беззубик сделал невинный вид и обернулся к подошедшей Астрид. Освободил ей местечко рядом с собой, отрезал кусок баранины, занял разговором, только, как бы в задумчивости, то и дело скользил средним пальцем по нижней губе и бросал непонятные взгляды на Иккинга. Когда Астрид доела, Беззубик вызвался проводить ее домой, едва кивнув Иккингу на прощанье. И что это было?! Иккинг свирепо вгрызся в мосол, прикусил губу, сплюнул кровью, выкинул кость и решительно направился домой. Этот наглый дракон смеет его дразнить! Неслыханно! Злость, не улегшаяся за ночь, помогла побеждать, Беззубик тоже дрался со странным остервенением, дважды его противников утаскивали на руках. Друг другу они достались уже потрепанными и подуставшими, но не растерявшими боевой пыл. Викинги и драконы затаив дыхание следили за боем своих вождей. Иккинг чувствовал, что долго ему не продержаться и использовал свой последний козырь — обманный маневр, который разрабатывал втайне, изучив манеру боя Беззубика до мелочей. — Ладно, поймал, — прохрипел придавленный к земле Беззубик и сделал знак, что сдается. Викинги торжествующе взревели, драконы разочарованно засвистели. Иккинг подал руку Беззубику, помогая встать. — И какую же ты хочешь награду? — утер кровь с лица Беззубик. — Тебя, — сплюнул в строну Иккинг и прижался ртом к его губам. Оба племени восторженно взревели, размахивая руками, все полезли друг к другу целоваться и сжимать в крепких объятьях. — Я не собирался обставлять это настолько шумно, — фыркнул Беззубик, когда они все же разорвали поцелуй и уткнулись друг в друга лбами, все еще пытаясь отдышаться. — Трахать я тебя собираюсь за закрытыми дверьми, — заверил его Иккинг. — Мы еще посмотрим, кто кого, — ткнул его в бок Беззубик и развернулся к беснующейся толпе, чтобы провозгласить: — Пусть этот день останется в веках, как день единения и согласия меж драконьим племенем… — И викингами! — закончил Иккинг, выбрасывая кулак вверх и этим вызывая новый шквал восторга. Дальнейшие состязания, переходящие в пир, Беззубик и Иккинг пропустили по уважительной причине. Вылив друг на друга по ведру воды, чтобы немного смыть кровавые последствия боёв, они закрыли двери в доме Иккинга на засов и занялись делом, которое так долго откладывали. Остатки одежды полетели в стороны, едва деревянный брус лег в петли. Всплеск магии очистил снаружи и внутри. Иккинг провел ладонью по животу, унимая щекотку, поднял взгляд на светлокожего дракона одетого лишь в тонкое плетение амулетов. В сгустившейся темноте легкая магическая аура ярче обрисовывала стройное тело, делая Беззубика желанным божеством. Молча взяв его за руку, Иккинг шагнул к кровати, увлекая его за собой. Доски, лишь слегка прикрытые шкурами, встретили их деревянной твердостью. — Как ты тут спишь? — постучал кулаком Беззубик. — Раньше хоть тюфяк с соломой был. — Настоящий викинг не замечает таких мелочей, — хмыкнул Иккинг и устроился сбоку, впиваясь в темную горошинку соска. Беззубик гладил его по спине кончиками пальцев, позволяя губам и рукам викинга путешествовать по телу, лаская и нежа. Его лицо приобрело напряженно-жалобное выражение, глаза закрылись сами собой. А когда Иккинг полностью вобрал его член в рот, поддал бедрами, закусил губу и тихо заскулил. Иккинга сводила с ума отзывчивость дракона на каждое его движение. Трепет и нетерпение волнами разливались в воздухе. Иккинг сильнее прижал языком нежную головку к небу и ускорился. Беззубик жалобно вскрикнул, распахнул глаза в немом удивлении, и выстрелил семенем в мучивший его рот. Иккинг дождался, пока Беззубик совсем расслабится, и только тогда выпустил обмякший член изо рта и полез целоваться. Ночь только начиналась. Если бы не магия, то на следующий день оба не смогли бы ходить, потому что не останавливались до рассвета. Возбуждение не спадало и смена позиций не помогала, пока Беззубик не провернул фокус с частичным оборотом, позволив члену стать чем-то средним между человеческим и драконьим. Толстый и гребенчато-шишковатый, он оказался именно тем размером, который довел Иккинга до полуобморочного состояния полного удовлетворения. Как, впрочем, и Беззубика, благодаря своей повышенной чувствительности. Иккинг сыто потянулся, чувствуя себя уставшим и довольным. После того, как он согласился сделать постель помягче, Беззубик согласился жить у него, когда он прилетает на Олух. Это еще ничего не гарантировало кроме хорошего секса. Но с чего-то нужно же начинать?)