Семь лет любви, всего три года счастья

Если бы мы с тобой не встретились в таких условиях, я бы даже не посмотрел на тебя в тот момент, но ты точно знал, как именно на меня повлиять, чтобы мой взгляд был прикован лишь к тебе. Скажи, что мне сделать, чтобы и ты сам не мог оторвать от меня ни взгляда, чтобы ты не мог провести ни одного свободного мгновения без меня. Что мне делать? Которая ночь подряд проходит в обнимку с мокрой от слёз подушкой, а всё из-за тебя. Ну что тебе стоило не поливать меня презрением, которым наполнен твой взгляд. Мне ведь многого не надо, ласка в твоём исполнении мне не нужна, нежность и аккуратность тоже. Неужели одна ночь вдвоём это такая большая плата за расположение будущего Крёстного Отца итальянской мафии? О Дева Мария, я так жалок, теку как сучка от одного взгляда на человека, который всего несколько лет назад хотел меня убить, который не воспринимает меня более чем обычный мусор под своими идеально отполированными чёрными туфлями. *** Очередной приём в честь дня рождения какого-то мафиози. Мой взгляд снова прикован к твоей фигуре, скользит по всем остальным равнодушием. О, благодаря тебе я научился очень многому, даже эта маска полного безразличия полностью твоя заслуга. В какой-то момент мой взгляд пересекается с твоим — я смотрю твёрдо, а твои губы растягиваются в издевательскую ухмылку. Плавно лавируя между гостями, ты приближаешься моему укрытию - небольшой нише у самого выхода. — И что же ты здесь забыл, помнится раньше ты терпеть не мог такие сборища. — Времена меняются, Занзас, так же как и люди. Ну, а твой пример это лишь доказывает. — Меньше патетики, мусор, тебе это не идёт. — Уж кто бы говорил, а слова-то какие знаешь, - ядовитая ухмылка расползалась по моим губам. Ты не выдерживаешь и, хватая за руку, утаскивашь из зала в сторону выхода. Резкий поворот на парковку и ты буквально впечатываеш меня всем телом в свой чёрный джип. — Ты что же это, мусор, совсем страх потерял?! - он смотрит своими яркими пылающими алыми глазами на меня сверху вниз, а я лишь ещё больше возбуждаюсь. Ты, рыча, обливаешь меня морем презрения, но в какой-то момент резко замолкаешь и твои глаза расширяются. Смотришь на меня как на неведомую зверушку, прижимаешь своим телом ещё плотнее к дверям джипа и начинаешь пошло ухмыляться. — Савада, что ты мне ответишь, если я скажу, что прямо сейчас хочу поиметь твою накаченную тренировками задницу? От осознания того вопроса, который он мне задал мозг отключился и единственное, что пришло мне в голову - это переспросить: — Правда? Ответом меня не удостаивают, а просто закидывают в машину. В течении получаса мы куда-то едем, я же пытаюсь понять не сон ли это. Всё время с недоверием кошусь на того, кто ни разу не назвал никого никак, кроме своего излюбленного "мусор", а тут на тебе "Савада". Наверное, это действительно лишь сон. Спустя те самые полчаса мы, наконец, подъезжаем к какому-то отелю. Меня грубо выдёргивают из авто и, закинув на плечо, вносят в здание отеля. — Номер с двухспальной кроватью и всем нужным, - коротко говоришь ты, и мужчина за стойкой выдаёт ключ без слов. Пара минут и мы на третьем этаже возле двери. Ещё пара мгновений и ты входишь в номер, скидывая меня на огромную кровать. — Что это за место, - всё на что меня хватает в тот момент - это ненужный вопрос. — Отель, открытый попугайчатым мусором, для таких вот нуждающихся как он сам. н Не думал что когда-нибудь его посещу, - такой полный ответ меня удивил. Впрочем я почти сразу отвожу взгляд, потому что в твоём взоре столько голода, что от осознания, что он направлен на меня в штанах становится снова тесно, а лицо просто пылает. Из тумбы ты вытягиваешь клизму и я тут же отрицательно машу головой, заливаясь краской ещё сильней, хотя казалось бы куда ещё? — Хочешь сказать, что ты пришёл на приём после секса с каким-то... — Нет, - я отрицательно мотаю головой. — я сам с собой, ну, в смысле... Договорить не успеваю, меня просто вытряхивают из одежды и нагло переворачивают кверху задом. Ты с особой тщательностью исследуешь пробку в моей попке, вставленную три с половиной часа назад. Иногда чуть вытягивая её и отпуская обратно. Шуршание за спиной заставляет застыть насторожённым сурикатом всё в той же позе. Ты вытягиваешь из меня посторонний предмет и поливаешь вход смазкой, я оборачиваюсь и вижу как на свой не маленький орган ты выливаешь едва ли не в два раза больше. Широкой ладонью давишь на лопатки, заставляя прогнуться тебе на встречу, и я подчиняюсь, потому что сам не единожды принимал такую позу по ночам, играя с собой вибраторами. От нетерпения повожу бёдрами и чувствую как головка упирается в полуоткрытую дырочку, максимально расслабляюсь и головка медленно входит в моё горячее нутро, не могу удержаться стона и сильнее выгибаю спину. С громким утробным рыком ты входишь до упора и замираешь. Коротко и рвано дышу, пытаясь привыкнуть к гигантским размерам твоего члена. В какой-то момент я понимаю что готов и двигаю бёдрами назад. Дальше всё сливается в поток боли и удовольствия, потому что количество поз я уже не запоминаю, а поцелуи-укусы и вовсе заставляют забыть о мире вне этой комнаты. Сколько раз мы кончали и заново начинали гонку за удовольствием я уже не помню, так же как и причины, которые ты озвучивал на каждый оставленный засос по всему моему торсу, шее, спине и даже паре на внутренней стороне бёдер. Моё лицо опухло от слёз, потому что несколько оргазмов подряд — это слишком даже для меня. Мой голос сорван, а губы опухли настолько, что кажется будто их покусали осы, потому что крики ты заглушал глубокими и жестокими поцелуями. На каждом пике с моих губ срывались два неизменных слова "Люблю, Занзас" меняясь местами, но оставаясь с тем же смыслом. Я просыпаюсь на чём-то твёрдом, твоя грудная клетка спокойно подымается и опускается, поворачиваю голову и впиваюсь взглядом в твоё расслабленное лицо. Я смотрю на тебя ещё минут пятнадцать прежде чем ты открываешь глаза и встречаешься со мной взглядом. — Я не нуждаюсь в нежности и осторожности, в этом ты убедился сам, - начинаю первым я. — мне не нужны твои деньги - своих хватает, я не буду лезть в душу - у самого там слишком темно, чтобы осветить кого-то другого. Мне достаточно быть рядом хоть иногда, не так уж и много, правда? — Слишком мало, а потому слишком подозрительно, в чём подвох? — Я, - отворачиваюсь и сглатываю ком, — я люблю тебя с самого Конфликта Колец, семь лет. Для меня хватит и этого. Я ухожу в душ, не оглядываясь на тебя. Мне хватает пяти минут, чтобы привести себя в порядок. На выходе застываю, видя тебя сидящего на краю дивана и сверлящего стену взглядом. — Почему ты молчал так долго, - хриплый голос застаёт меня в тот момент, когда я поправляю галстук у зеркала. — А ты бы мне ответил? — Не сразу, в конце концов тебе было четырнадцать, мне физически семнадцать, а вот юридически я старше тебя на 11 лет. — Вот именно, а потом всё завертелось. В общем, мне ничего не оставалось, да и в твоей ориентации мне сомневаться до этой ночи не приходилось. — Я реагирую так только на тебя, ни с одной женщиной больше двух раз у меня не встаёт, а с тобой за ночь... я сбился со счёта на шестом оргазме. Я оставляю свой личный номер, забираю пиджак и выхожу из номера. На улице прикуриваю сигарету и иду в сторону ближайшей заправки, там заказываю завтрак в кафе и вызываю такси. *** Он позвонил через три дня и назначил встречу, всё повторилось, потом ещё через три дня и так несколько раз, постепенно время между нашими встречами всё больше сокращалось, через два мясяца я предложил съехаться, через ещё пол-года мы узаконили наши отношения пусть и тайно от остальных. Ровно через три года и два дня после нашей первой ночи я был убит пулей в лоб, ещё через неделю, тебя нашли в кабинете с простреленной головой и пистолетом в руках. На столе лежали наше общее завещание и свидетельство о браке. Ирония судьбы — на людях двое страшнейших врагов, а на деле две половинки одного целого, которые не могут существовать без друг друга — была принята мафиозным миром словно взрыв. А сын был надёжно спрятан, Верде и Реборн позаботятся о Соре, маленьком трёхлетнем небе, первом в своём роде ребёнке с двумя родными отцами.