***
— Григорий Андреевич, — Лавриненко взял паузу, чтобы пережевать бутерброд с колбасой и свою мысль. — Скажите, а как здесь-то оказались? Вы же всегда себя боевым командиром считали. — Считал, Федька… — генерал тяжело вздохнул, после чего достал из куртки карманную флягу и добавил в чай несколько капель коньяка. — Будешь? — Вы же знаете, не потребляю. — отказался майор. Его собеседник поставил флягу на стол. — Вот только командование иногда такие приказы пишет, что нарочно не придумаешь! И тогда, будь любезен, генерал-лейтенант Кравченко, их исполнять… Немощным меня посчитали. От родной дивизии отставили, направили сюда — мозоли натирать в одном месте, чтобы шило в нем не вертелось! Я не сдался. Встретился с министром. Объясняю ему: мол, всегда был в строю и штабную должность занимать не могу! — И что он вам ответил? — поинтересовался Федор. Генерал отхлебнул чай из своей чашки. Было заметно: думает, прежде чем что-либо сказать. — Вспомнил про деда своего. Ты же наверняка слышал, что он учебным батальоном командовал в Отечественную? — майор обозначил свою осведомленность кивком головы и Григорий Андреевич продолжил. — Вот был, говорит, у него инструктор-пулеметчик. Мастер своего дела. Даже самых бестолковых новобранцев науке солдатской обучал. Да только на фронт просился, черт. Рапортов на целую тетрадь отписал. Его дед нашего министра вызывает и говорит: «Если на фронт сейчас пойдешь, будешь врагов из одного пулемета валить. На два уже ни рук, ни сноровки не хватит! А здесь обучишь двадцать толковых пулеметчиков, так эти два десятка «Максимов», что им Родина дала, за тебя в том числе строчить будут». Уразумел, на что министр наш намекал? — Нет. — покривил душой Лавриненко. — А я уразумел. Катись, генерал, колбаской по Малой Спасской. И мудрость начальствующих под себя не переиначивай. Эх! — Григорий Андреевич встал с дивана и принялся ходить вдоль стола. — С той поры уже три месяца сижу здесь над бумажками как… в паспортном столе! — О чем же бумажки? — Федору не терпелось закончить затянувшийся разговор на общие темы и понять, почему вдруг он потребовался генералу. — Военной тайны тут нет. — Кравченко сел за стол и стал одну за другой доставать из ящиков папки разных цветов и толстоты. Оставив чай на краю второго стола, майор подошел помочь. — Я курирую деятельность Министерства с молодежными патриотическими организациями и помогаю разрабатывать проекты, направленные на увеличение популярности армии среди молодежи. — сказав это, Григорий Андреевич заметил, что Лавриненко застыл и о чем-то задумался. — Что-то не так? — Нет, я в порядке. — соврал покрасневший лицом Федор. — Просто кипяток в чае оказался слишком крутым. — Да. Мог бы что-нибудь получше сочинить. — пробормотал генерал. Порывшись среди кучи накиданных на крышку стола папок, он со вскриком «Ага!» вытащил одну: тоненькую, с красной обложкой. — Узнаешь творение? Узнал. Ведь это был его, майора Лавриненко, проект о создании команды по танководству. С этой спортивной дисциплиной он ознакомился несколько лет назад, когда гостил у друзей в Японию. Там он случайно увидел репортаж с одного из чемпионатов. И зрелище оказалось впечатляющим. Многие из показанных танков Федор видел в подмосковной Кубинке и парке «Патриот»: но там были пыльные манекены, а здесь — живые механизмы, которые словно не желали быть забытыми. Собрав немало материалов про историю, правила проведения матчей и стили различных команд, подробно проанализировав все потенциальные плюсы и минусы данного спорта, Федор отправил материалы в Министерство обороны. Особых надежд относительно реализации своих предложений, он не питал. Министром тогда был человек гражданский; чиновник, который был далек до решения даже самых жизненных проблем Вооруженных Сил. Но теперь, похоже, с легкой руки бывшего командира родной дивизии, за его предложение возьмутся всерьез. — Взглянул я на твой проект. — сообщил ему Кравченко. — Дельно. Кратко. Да и приятно, что такую работу выполнил мой старый знакомый. Но есть вопросы. — Федор напряг мускулы на лице. — Ты уверен, что данный проект сейчас осуществим? Майору понадобилось несколько секунд, чтобы обдумать свой ответ. — Более чем. — ответил он генералу после вынужденной паузы. — В Японии, где появилось танководство, оно десятилетиями считается женским видом спорта. Однако в правилах проведения международных соревнований нет ни единого запрета на участие мужских команд. На этой почве, согласно сообщениям моего информатора, в Лиге танководства назрел раскол. Оппозиция официальному руководству считает, что академии варятся внутри самого себя, без новых команд не растет уровень мастерства танкисток, не развивается тактика… Пользуясь их поддержкой, мы можем зарегистрировать свою команду. — Еще один вопрос. — генерал открыл папку, перелистал ее и достал несколько фотографий. — Женская академия «Правда». «Да. И еще какая проблема.» подумал Лавриненко. Команда, спонсируемая олигархом Вьюгиным на потеху дочери и ее подруги. Однако с их силой нельзя не считаться. В позапрошлом году, пусть из-за неудачи «Шварцвальда», «Правда» стала чемпионом Лиги. — Мы решим и эту проблему. — Ну что ж. — генерал подошел ко входной двери и открыв ее, сказал кому-то в коридоре. — А, ты уже здесь? Заходи. В кабинете появился его адъютант. Слишком быстро даже для порученца. «Наверняка стоял у дверей, да подслушивал» — промелькнуло в голове Лавриненко. — Пиши под мою диктовку. — по приказу генерала его помощник достал из кармана ручку или блокнот. — Пункт первый — создать экспериментальную танковую роту. Пункт второй — руководство академией поручить майору Лавриненко Фэ-Дэ. Пункт третий — комплектование необходимой бронетехникой поручить Лавриненко Фэ-Дэ… Средства мы предоставим! Это он ответил на так и не заданный вопрос Федора, который вскочил со стула, словно ошпаренный кипятком. — И пункт четвертый… — генерал подождал, пока его помощник запишет предыдущие распоряжения. — Набор кадетов вести в отделениях движения «Юнармии» в Южном федеральном округе. Эту задачу тоже возлагаем на майора Лавриненко. Адъютант щелкнул каблуками чищенных до зеркального блеска туфель и удалился оформлять приказ для визирования начальству. Между тем генерал вновь подошел к столу. — Ты извини, Федор Митрич, что я тебя в Южный округ направляю. Просто ты к этим местам уже обвыкся, много знакомых твоих там сейчас служит. Да и природные условия разнообразные — самое то для обучения ребят. — Благодарю за доверие. — отчеканил майор Лавриненко. — Разрешите идти? — Разрешаю. — ответил его старый знакомый. — Будут проблемы на месте — позвони. Развернувшись на носках, майор танковых войск Федор Дмитриевич Лавриненко направился к выходу из кабинета. В его голове уже была фамилия первого кандидата в кадеты новообразованной Академии.Старый знакомый
9 марта 2019 г. в 19:54
Не по-московски теплым выдался этот вечер. Еще каких-то пару дней назад при привычных для середины марта плюс трех шел мелкий сыпучий снег. Теперь же температура поднялась на семь отметок градусника. О недавнем ненастье напоминали только лужи на асфальте, да ветер — не леденящий, скорее прохладный.
Благосклонная погода оживила и пробудила многочисленных птиц. Голуби, воробьи и вороны покинули теплые укрытия на чердаках и под крышами домов. Они галдели между собой, словно соседи в коммунальной квартире. Некоторые суетливо перелетали с места на место, балансируя на ветках деревьев, где из доселе невзрачных почек распускалась первая листва.
Одновременно с небесными созданиями погодную аномалию использовали городские службы. Они высаживали на клумбах ранние виолы и астры. Результатами трудов могли бы впечатлить самого невозмутимого «сухаря». Но белокурый, среднего роста человек в форме офицера Вооруженных сил, не обратил на работу садовников никакого внимания.
Офицера звали Федор Лавриненко. Он смотрел на реку, где сегодня открыли навигацию. И теперь мимо Пушкинского моста и Национального центра управления обороной, где находился Федор Дмитрич, вновь стали фланировать посудины разных размеров и назначений.
Хотя Лавриненко и не был моряком, корабельные маневры казались ему родными. Недаром говорят, что конструкторы первых танков были судостроители. И офицер мог воочию заметить это. Многоярусные неуклюжие прогулочные теплоходы внешним обликом походили на тяжелые, ромбовидные британские «Марки», а юркие катера с небольшими рубками — башенные французские «Рено».
А во-вторых, корабль символизировал весь жизненный путь Федора. К своим почти сорока годам он имел звание майора, но без надежного якоря в виде семьи вдоволь помотался по разным «портам приписки», а именно военным гарнизонам.
Старая привычка наблюдать и анализировать на время отвлекла от более насущного и сложного вопроса «Что я здесь забыл?». Ибо о причинах вызова в столицу ему не сообщили.
Может за наградой или повышением? Лавриненко отрицательно помотал головой. Сам личность скромная, да и воинское соединение, где он служил, не находилась в «горячей точке». К тому же, поводов отличиться в последнее время не имелось.
Решили отчитать на высоком уровне? Но и эту мысль он отмел. Знакомых среди птиц высокого полета он не имел. Да и накосячить так, чтобы получить разряд молнии с их высокого обиталища, казалось невозможным Напортачившего командира батальона могли отругать и в родном полку.
В общем, как ни крути, Федору Дмитричу сложно было представить, что в действиях высшего командования отсутствовала обыкновенная причинно-следственная связь, с которой знаком каждый новобранец, получивший дисциплинарное взыскание.
— Здравия желаю, товарищ майор! Мы вас давно ждем. — - Федор Дмитревич обернулся и неожиданно узнал в обратившемся к нему своего бывшего командира, генерал-лейтенанта Кравченко. Тот не сильно изменился с той поры, как командовал танковой дивизией. Седина плохо скрывала черный по молодости цвет волос. Физиономия все также не сахар: неказистая, словно топором рубленная с длинным и массивным подбородком. Но особо выделялся нос: якорем, с широкими ноздрями.
Фуражка при виде генерала быстро вернулась на голову, спина вытянулась в струну, а правая рука майора согнулась в положении «под козырьком».
— Здравя желаю, товаищ генерал-лейтенант! — громко отчеканил Федор Дмитрич. — Майор Лавриненко по вашему…
— Вижу, вижу, Федор Митрич. Вот учитесь собранности. — с ноткой недовольства сказал Кравченко двум сопровождавшим его адъютантам. Человек только с дороги, устал до чертиков в глазах, а выправка все такая же строгая! А вам документы в соседний кабинет передать в пад… — тут генерал прервался, чтобы подобрать словцо помягче. — Зазорно!
— Ну что вы, товарищ генерал… — бросая кривые взгляды на майора, два капитана в один голос и похоже не первый раз принялись оправдываться за собственную нерасторопность. Григорий Андреевич снял форменную куртку с пристяжными погонами и прервал их словоизвержения.
— Отставить! Мне не ваши оправдания нужны, а результат. Ясно? А теперь шагом марш, за работу. — обернувшись к майору, он не по уставу, скорее по-отечески положил тому руку на плечо. — Приглашаю вас к себе, Федор Митрич…
— Товарищ генерал-лейтенант, — отчеканил сбитый с толку Лавриненко. — За время присутствия здесь мне не сообщили о причине вызова в Москву. Между тем, во вторник я обязан вернуться на место службы…
— И вы вернетесь. Но прежде… — голос генерала тут стал менее строгим. — Помоги мне в одном деле разобраться. А то эти бюрократы в парадном — те еще немогузнайки! — достав из кармана брюк ключи, он открыл дверь служебного кабинета. — В общем, дело серьезное и требует контрацепции.
— Вы, Григорий Алексеевич, имели в виду «конфиденции»? — переспросил его Лавриненко. Он заметил, как за широкой спиной генерала отчитанные им порученцы едва сдержались от того, чтобы заржать.
— А может и так! — простодушно согласился с ним генерал. — Я в этих мудреностях иноязычных ни черта не смыслю.
— Ну что же, мне трудно отказать старшему по званию. Посмотрю.
Не имея альтернатив, Федор Дмитрич вошел в кабинет. Тот выглядел скромно для своего высокопоставленного обладателя. Два стола расположены буквой «Т», вокруг них кресло и пять столов. На поверхности одного из столов стоял ноутбук и скромного вида телефон. На стене напротив, с портрета зорко бдит за порядком Верховный Главнокомандующий. А под ним, в «слепую зону» придвинут видавший лучшие времена кожаный диван — вот и весь интерьер!
Перед тем, как дверь закрылась, Федор Дмитрич услышал, как генерал Кравченко дал распоряжение адъютантам.
— Так, друзья мои сытые! Организуйте-ка нам с майором по чашечке чая. И поживее, поэнергичнее будьте — смотреть на вас уже тошно…