***
Итори, молодая русоволосая девушка, хозяйка бара «Helter Skelter», старательно натирала барную стойку, на которую один из подвыпивших посетителей нещадно пролил фужер вина. Уже который раз она для себя решает, что пора бы прямо тут, в баре, съедать приятнопахнущих людишек, но каждый раз передумывала: не время приманивать CCG, тем более неплохая выручка идёт от вечно пьяных, молодых людей. Итори — лучшая подруга Ренджи и Уты, член банды «Маска Клоуна». Много ходило слухов про её деятельность, якобы девушка уже давно завязала с проказами и каннибализмом, но это были лишь слухи. Итори владела самой лучшей информацией, первая узнавала всё в мельчайших подробностях, а затем продавала эту информацию за что-то более ценное. Позади, со стороны входа, слышатся отдающиеся эхом приглушённые шаги и цоканье каблуков. Шумный звук барабанной дробью отозвался в ушах. Кровь в жилах закипала, рекой переливаясь по венам, сердце бешено стучало где-то под рёбрами, под левой грудью, а затем плавно сместилось вниз, в пятки, отбивая там ритм. Нервный ком запульсировал в глотке, внизу живота отозвалось лёгкое покалывание — фантомная боль, принесённая когда-то гулем, неуверенно сейчас надвигающимся в её сторону. Стычка во время отвоёвываний территорий, именно тогда кагуне-ринкаку насквозь проник в низ её живота, надолго застревая там. Губы тронула едва заметная ехидная улыбочка, а в голове уже заиграли дальнейшие представления ситуации. Шум прекратился, временно успокаивая порядком расшатанные нервы. Кто-то смущённо топтался на месте, думая, стоит ли заходить. Затем массивная дубовая дверь со скрипом поддаётся, пропуская внутрь девушку. Итори шумно вдохнула запах гостьи, догадываясь по запаху, по шуму её обычно медленных, но в этот день, в этом месте и сейчас спешащих шагов, по движениям, которые она совершает сейчас за её спиной и по этому жесту, которым девушка поправляет тонкую железную оправу очков, надвигая её на переносицу и заглядывая в них хитро прищуренными фиолетовыми глазами. Рыжеволосая не видела всего этого, но в лучшем свете представляла каждый жест, каждый шаг и каждое движение, пускай даже и мимолётное. Обоняние никогда не могло подводить. «Ризе Камиширо. Пожиратель. Двадцатый район». Девушка быстро сократила расстояние, отделявшее рыжеволосую от себя. Итори дёрнулась, не ожидая подобного поведения милой гостьи, пять минут назад настойчиво прожигающую пол. Хоть от Ризе и можно было ожидать многого, но подобное было слишком резким, моментальным, нарушающим личные требования и неприкосновенность. Девушка уверенными шагами подошла ближе, с лёгким ударом положила на плечо Итори руку, спрятав в кулаке смешок, вырвавшийся от взгляда на девушку, которая от такого, казалось бы, простого жеста лягнула её плечом, случайно роняя тряпку. — Чёрт, — тихо кидает она, наклоняясь. — Да что не так сегодня со мной, — в сердцах вырывается у неё недовольное бурчание. Рыжая чуть отодвигает Ризе в сторону и на негнущихся ватных ногах присаживается на пол, цепляясь одной рукой за острый угол стойки, тянет тонкую ручку с длинными ухоженными пальчиками в сторону куска материи, однако не успевает её взять. Тряпка, как баскетбольный мяч, оказывается перехвачена заносчивой посетительницей. — Эй! — Она тебе нужна? — наигранно слащавым тоном поинтересовалась девушка, состроив виновато-удивлённое лицо. — Ну так возьми, — с вызовом шепчет, сворачивая вещь. Чуть отодвигает в сторону розовый ворот платья, просовывая внутрь тряпку, удобно устраивая её в бюстгальтере так быстро, что Итори даже глазом моргнуть не успела. Улыбается пьяной детской улыбкой, и Итори на миг кажется, что девушка не только что пришла к ней, а находится в баре не менее пяти часов, опустошив при этом не одну бутылку крепкого вина из первоклассной человеческой крови. Итори, опьянённая запахом вина и крови, благоухание которого распространено по всему периметру кафе, быстро понимает что к чему. Заносчивая посетительница вряд ли собирается отступать, желая насладиться этим необъятным весельем. Неизвестно, зачем она сюда пришла, но точно не за тем, чтобы играть в собачку, перехватывая ни в чём не повинную вещь из рук в руки. — Зачем ты здесь, Ризе-чан? — томно, шёпотом, будто их может кто-то услышать спрашивает хозяйка бара под идеально состроенный взгляд Ризе, повествующий, что та якобы без задней мысли совершает все эти глупые игры. Рыжая долго вглядывается в её сумасшедшие глаза, переводя взгляд на волосы, вниз, на грудь, желая поскорее взять своё и выпроводить надоевшую посетительницу, но сначала вызнать, выпытать даже у такой глупышки всё. Вновь повторяет свой вопрос. — Мне нужно лишь самую малость. Не более, — ехидно улыбается она, облизывая верхнюю губу, чем привлекает прикованный экстравагантный взгляд ореховых глаз. Усмехается. — Мне нужна ты. Девушка делает шаг на встречу ошарашенной Итори, закусывая губу. Смотрит на неё впритык, настойчиво, но остаётся не замечена. Взгляд рыжей ошарашенно изучает пол, проникая в каждую его щель, словно это её сознание, в котором она уверенно ищет ответ на вопрос. Вопросов было много, а ответов на них — лишь единицы. Ризе берёт холодную бледную ладонь Итори, согревая её в своей, в тёплой, оглаживая тыльную её сторону кончиком большого пальца. Хитро ухмыляется, смотря в кофейные, ореховые глаза, будто бы ищет в них разрешение, но не дождавшись его, не найдя в её бездонных зрачках, в которых видела лишь своё отражение, без спроса приспускает платье до талии, открывая вид на острые, в мелких многочисленных шрамах и совсем новых порезах, ключицы, тонкую длинную манящую шею, рёбра, которые чётко видны и так и норовят проткнуть нежную кожу, и грудь, прикрытую лишь одной тонкой тканью лифчика, так и напрашивающуюся её порвать. Робко берёт ладонь девушки, чей взгляд хищника пристально изучает её, наводит её на материю, которую она так хотела получить назад, а затем отпускает, посылая многозначительный взгляд. — Повтори. Скажи это ещё раз, — тихо шепчет, словно под чарами. Она готова. Готова на любой шаг, в огонь и в воду, только бы это вожделение никогда не заканчивалось. — Мне нужна ты. Сегодня, в полночь. В том самом нашем месте. Рыжая как вкопанная стоит, глядя в пол, соотнося все факты и мысли воедино. «Сегодня, в полночь, в нашем месте». То самое место, та самая стройка в двадцатом районе. Девушка вышла из транса, только когда тихо захлопнулась входная дверь, оповещая, что её кафе покинул очередной посетитель. Её любимый посетитель. «До скорой встречи, Ризе-чан».***
Ночь. Кромешная тьма, скрывающая взор на тихую уютную для гулей подворотню. Вокруг высокие стены, прекрасно закрывающие обзор от любопытных глаз снаружи. Лишь вдалеке, если встать на уступ, можно увидеть мигающий источник света. Двадцатый район — самый спокойный. Следователи здесь фактически не работают, жестокие кровавые убийства не совершаются практически никогда, за исключением некого гуля. Однако частенько на каньоне пропадают мёртвые тела, что всё ещё заставляет заботливое правительство не сносить здание CCG. Тишина. Ни звука, лишь прерывистое дыхание Итори, передающее немного волнения, предвкушения и страха. Она стоит возле входа, прислушиваясь к звукам. Позади гул проезжающих автомобилей, какой-то грохот и звуки нетрезвой компании людей, ищущих приключения на свои хилые задницы. Впереди — тихо, пусто, одиноко и опасно. Чужие запахи, всё не своё, не родное, не домашнее… другое. Её территория, четвёртый район, поделена между несколькими гулями. Без разрешения никто не может зайти на твои гульи угодья, иначе этому безалаберному гулю грозит жестокая расправа, участь. Люди, забредшие туда, — её, они по праву принадлежат хозяину. Люди тут вообще никто. Лишь вездесущие букашки, пытающиеся навредить гулям, и пища, которая им так нужна. Сейчас девушка стоит на чужих угодьях и каждую секунду готовится получить удар под дых. Правила существуют, чтобы их нарушать, но только не эти. Если хочешь жить — учись выживать в социуме. Подчиняйся всеобщим законам и живи по ним, но презирай в душе и ненавидь. «Мне не нужны люди. Я здесь не за ними». Несколько секунд ещё топчется на месте, а затем наплевательски, по-хозяйски заходит внутрь, готовясь в любой момент выпустить кагуне и уничтожить нависшую угрозу. Стройку, которая ведётся уже столько лет, постоянно забрасывали, а затем вновь и вновь восстанавливали. Вряд ли её когда-нибудь завершат. Территория сплошь и рядом заселена гулями. Главная хозяйка этого лабиринта — Ризе, однако тот смазливый пацан, Нишио Нишики, не унимается уже на протяжении трёх лет, готовясь наконец заполучить это место. Место под солнцем хотят все, ведь тут меньше всего следователей и больше всего людей, в частности подростков, зажимающихся на каждом углу и клянущихся в вечной любви, и фриков, а также типичных представителей маньяков, кажущихся Итори самыми забавными, ведь бояться нужно далеко не их. Они — такие же трусы, как и все представители гоминид. Ни единого запаха. Она не чувствует ни аромата лоснящейся крови человека, ни запаха смазки кагуне у гулей, ни смрад распитых кем-либо алкогольных напитков — ничего, что могло бы помочь добраться до цели. Всё ближе и глубже проходит внутрь, намереваясь найти её, и всё меньше запахов встречаются ей на пути. Где-то вдалеке, в нескольких метрах от неё слышится истошный девичий писк, после чего он тут же замолкает, а на смену приходит сдержанный сумасшедший смех и звуки мурчания от наслаждения. «Ризе…» Итори срывается с места и быстром шагом, периодически сменяя его бегом, направляется к предположительному месту назначения. Сигнал ли это? Или Ризе просто решила потрапезничать, позабыв о встрече? Она не знала, ровным счётом как и не была уверена, та ли это, на чьи полустоны-полукрики она сейчас идёт. Хлюпающие звуки, до боли знакомые девушке, душераздирающие, но сдержанные крики жертвы были слышны всё отчетливее, всё яснее. Прямой признак, что она идёт в нужном направлении. Характерный хруст для переломанной конечности, резкий вскрик жертвы, после чего слышится звонкий хлопок — очевидно, это Ризе. Только ей свойственно в двадцатом районе давать такие пощёчины. Рыжей на миг стало жаль жертву, ведь она прекрасно помнит, какого это попасть под горячую руку Камиширо. Воздух вокруг наполнен великолепием самых истошных ароматов, но девушку это совсем не напрягает и беспокоит далеко в последнюю очередь. Она, как зверь, несётся сквозь бесконечный лабиринт поворотов влево-вправо, неестественно подгибая ноги в коленях, делает нелепые движения лодыжкой, отчего падает в чёрную лужу мазута, но не останавливается. Не время. Смазанным жестом стирает чёрный след с щеки и, неряшливым жестом одёрнув платье, продолжает, спотыкаясь, бежать в самую глубь, в самую бездну, откуда выбраться будет уже очень сложно. Через несколько минут, которые по продолжительности напомнили Итори вечность, ей удалось по звукам удачно добраться до нужного места. Впереди картина складывалась не самая лицеприятная, отчего даже всё повидавшей девушке было сложно держать себя в руках. В самом центре лабиринтной заброшки, среди серой мглы и всепоглощающей стальной устали в качестве украшения или нечто по истошней лежало несколько людских костей с небольшими клочками кожи и сухожилий. Их лица, истерзанные, напуганные и остервеневшие, изображали немыслимый страх и мольбу о пощаде. Впереди несколько тел, уже высохших, гниющих, но смело можно предположить, что когда-то это были те самые люди, которые щеголяют перед нами в торговых центрах, по улицам и со страшной силой надоедливо мозолят глаза. Но даже они не заслужили этой участи. Дети, взрослые, будь то мужчины или женщины, вопили тут истошно, верили, что выберутся, найдут выход и их жизнь пускай и наполнится осторожностью и подозрениями, но мало-помалу вернётся в прежнее русло. Они ждали, когда Ризе наиграется с очередной своей игрушкой, но не дожидались. Они терпели все издевательства. Кричали, но ждали, когда Ризе очередной раз ради своей игры оторвёт у них кусочек мягкой лоснящейся кожицы, медленно, как жвачку, пережуёт её и полезет за новой порцией. Когда девушка, как псих, высмеет все их недостатки, а затем острыми, но небольшими клыками вопьется в сочные и крепкие икры, откусит от них огромный кусочек плоти и с наслаждением его пережуёт. Они мучались в ожидании и где-то глубоко в себе хранили надежду вернуться домой, в тёплый родной уют, но девушка лишь деспотично опустошала их скелет, лишая его надёжной опоры мышц, сухожилий и органов. Она заботливо поедала всё, оставляя лишь кишки, чтобы на них же и подвесить очередной человеческий скелет. Она заботливо, тихо и мирно, медленно и не спеша рушила их жизни, убивала их нелепые и смешные надежды и желания, уничтожала их тела и души, их самих. И всё это лишь ради себя, ради собственного удовлетворения и наполнения и так полного желудка. Ризе — верхушка пищевой цепочки. Но пищевая цепь бесконечна, найдётся тот, кто окажется выше. Сотни тел были искалечены одной милой девушкой. Истинная инквизиторша, обожающая готовить очередную экзекуцию для пленённых ею по обману. Она не боялась марать руки в грязи, утопая в собственной независимости и жалением оторваться, выхлестнуть всю накопившуюся злобу на очередной невинной жертве. Она гуль, но никогда не была голодна. Тяжёлая судьба воистину делает из гоминид зверей. Итори стоит, потупив взгляд и не зная, куда себя деть. Было ощущение, что она не вовремя, сейчас лучше извиниться, уйти и пообещать вернуться завтра, в более располагающей обстановке. Но девушка не двигается, не сводит голодного взгляда с Пожирательницы и как-то выжидающе ожидает от неё дальнейших действий, хотя бы даже быть замеченной. Ризе, мурча на всю округу, разбирается с новым, уже мёртвым, а потому смирно лежащим телом жертвы. Темноволосая девушка, голубые глаза которой смотрят ввысь, в никуда, и уже, вероятно, нашли покой, которого так сложно отыскать в бренном внешнем мире. Она не встанет, не отправится домой к семье и не встанет завтра на работу в шесть сорок. Она уже вряд ли вообще что-то сделает сама. Распоротый по центру живот, над которым прямо сейчас с таким наслаждением хлопочет Ризе. Неестественно вывернута правая рука, а левая и вовсе отсутствовала, на месте неё был обрубок, из которого рекой текла алая жидкость. На безымянном пальце правой руки тоненькое обручальное кольцо, которое приковывает внимание, жертва замужняя и не богатая. Ноги словно порезаны когтями зверя, на них многочисленные укусы, но не смертельные, видно, они были сделаны, когда девушка была ещё в сознании. Все ногти отсутствовали, вероятно, из-за них и был весь вопль и шум, что привёл сюда Итори. Вокруг неё огромное тёмное пятно крови, запачканное длинное платье порвано и вряд ли уже пригодно. Итори, словно заворожённая, смотрела, как искусно и отработанными движениями Ризе вырывает её небесно-голубые глаза, с какой яростью откидывает их в стену и как они отскакивают от неё, лопаются, вытекают. Как эта садистка откусывает ей нос, губы, как она яростно разбивает свои окровавленные в чужой плазме руки об её милое симпатичное, но уже испорченное личико, а затем ненормально смеётся. Как это самое юное дарование, которое сегодня приходило в бар, немыслимо для своей слабой мускулатуры пробивает рёбра жертвы и вырывает главный орган жизнедеятельности — сердце. И как фиолетововолосая отточенным многократными применениями жестом, а потому довольно-таки унылым для неё, прорывает всё тело кагуне насквозь, словно колом. — Ты получаешь от этого кайф? — неожиданно для себя самой спрашивает Итори, а затем осекается, понимая, что отвлекать гуля от еды, особенно, когда она приносит ему вот такое удовольствие, — самоубийство. Но было уже поздно. Ризе подняла сумасшедший взгляд с мёртвого тела на новопришедшую рыжеволосую, удовлетворённо сглотнула и приготовилась к новому растерзанию. Сейчас, когда она невменяема, ей абсолютно всё равно, кто перед ней. Уничтожит любого, кто пожелает ей смерти и позарится на её еду. Ризе поднимается с коленей мёртвого истерзанного тела, с натиском и полной готовностью идёт на рыжеволосую, ожидая увидеть в её глазах страх и боязнь за единственную жизнь, но прямо перед самым её носом осеклась. Она не видит в ней и тени подобного. «Ей жить надоело? Я помогу», — пролетает у неё на периферии сознания, а затем руки сами приводят всё в исполнение. Ризе усталым и наточенным годами жестом поднимает кулак, подносит его на уровне грудной клетки Итори и с силой ударяет по ней разбитыми костяшками. Шипит от боли, но не останавливается, идёт к ней, удовлетворённо подмечая, что жертва, как и было нужно, впечатана в стену. Смеясь прямо ей в лицо, как ненормальная умалишённая девушка, она вплотную подходит к ней, берёт за горло, сдавливая его, и подносит кагуне, но тот неожиданно перестаёт слушаться её. Тело вперёд разума видит в девушке не жертву, не опасность, а друга, званного ещё с утра гостя. — Итори? — задаёт она риторический вопрос, отходя от наваждения своего сумасшествия, а затем сладко, будто ничего не произошло, добавляет: — Ой, я так тебя заждалась, проходи. «Оно и видно», — выносит рыжеволосая вердикт, обречённо вздохнув и последовав за Ризе. — Будешь? — она, заботливо и мило улыбаясь, протянула Итори правую руку мертвеца, что только что оторвала. — А давай, — весело подмигнув, берёт та и тут же откусывает с наслаждением. — Она замужем, зачем убила? — немного с недоумением интересуется, смотря на обручальное кольцо на безымянном пальце, хотя вполне уверена, что поступила бы так же, даже хуже. — Ещё и беременна, вообще мозги потеряла, — спокойно отвечает Ризе и, отломив плоть уже истерзанной ноги кагуне, с удовольствием втянула запах крови. — Пряталась от деспотичного мужа тут у меня, на стройке. Ещё и выход спрашивала… — задумчиво протянула. — В общем, я не вытерпела. Хотела есть. — Я бы поступила так же. — Знаю, — с милой улыбкой отвечает, вставая. — У меня тут для тебя кое-что завалялось, сама выжимала, — уходит куда-то в потёмки, а затем возвращается с бутылкой чего-то тёмного и плавно бултыхающегося, переливающегося на свету. — Как насчёт?.. — Конечно, подруги ведь. — Она поднимается, подходит вплотную к Ризе, пытаясь выхватить бутыль и отворить её, но она исчезает прямо перед её носом, не успев оказаться в руках. — Эй! — Согласись, я старалась ведь, готовилась. Подобное ещё заслужить нужно, — хитро добавляет она и, наклонившись, не мешкая ни секунды, резко и весьма неуверенно целует её в уголок губ. Смотрит на свою подругу, которая ещё не до конца успела осознать всё случившееся, и только тогда наклоняется и более осознанным и собственническим жестом прижимает девушку за талию к себе, примыкая к губам. Итори, широко распахнув глаза, с непониманием таращится куда-то в сторону. Запах крови, исходящий из чёртовой бутылки в руках Ризе, и несколько глотков алкоголя, испитых перед уходом, дали о себе знать. Возможно, на свежую голову она вряд ли позволила бы взять верх над сознанием своим импульсивным движениям, но сейчас она не думает ни о чём. Ей, чёрт подери, хочется испить этот напиток вместе с Ризе. Итори берёт лицо подруги в свои холодные потные от волнения ладони, приподнимается для удобства на носочки и, опаляя её губы горячим, терпким дыханием, плавно проводит языком по нижней губе, будто вычерчивая многочисленные витиеватые узоры, заботливо слизывает капли человеческой крови, кончиком языка терпеливо проводит по каждому порезу, мелким шрамикам. Дразнит. Нежно водит ладонями по её тонкой длинной шеи, слегка задевая короткими ноготочками, по подбородку, останавливаясь на щеках, а затем невесомым и нервным движением целует её, чуть засасывая верхнюю губу. Слышит обречённый и неустойчивый вздох подруги в ответ и ухмыляется. Ризе, отвернувшись, тихо мычит, пытаясь вогнать в себя слёзы, что так и рвались наружу. Девушка не хотела показаться жалкой, той, что получает своё, лишь разжалобив. — Поцелуй меня… — таинственно шепчет она, всхлипнув. — Но не так, а иначе… как свою девушку. Прошу… — Ризе резким, рваным движением разворачивает к себе подругу, что, как ей кажется, подаётся слишком импульсивным действиям. Напрямую смотрит в её глаза, фиолетовые, глубокие, в которых отражалась и сама Итори, и, упрямо плюнув на все полномочия и порядочные выжидания, осознанно примыкает к её губам, чувственным, нежным поцелуем. Берёт её за голову, притягивая к себе. Грубо, настойчиво, словно Ризе — её вещь, что пытается забрать соседский мальчишка, целует её чувственно, упрямо и, возможно, с болью, поочерёдно засасывая то нижнюю, то верхнюю губу. Если девушка хотела «настоящий поцелуй», то она его получила. Итори чувствует лоснящийся, притягательный аромат, исходящий от девушки, её губы, что мокли от поцелуя, что, скорее всего, так нещадно болят от давления на них, напоминали по вкусу самый лучший деликатес. Их изумительный аромат крови молодой девушки, словно свежий персиковый сок, такой же сладкий, лоснящийся и бархатистый возбуждал, мысленно снимал табу на все запреты, искушал. Поцелуи были рваные, частые, девушки всё никак не могли насытиться друг другом. Словно всё это… последний раз? Рыжая немного грубо сжимает шею возлюбленной, оставляя на ней синяки, собственническим жестом прижимает её к себе, пробуя все грани возможного. С силой прикусив нижнюю губу Ризе, что та даже испуганно ойкнула, разжимая челюсть, Итори проникает глубоко ей в рот, полностью беря контроль в свои руки, в ответ слыша сдавленный стон наслаждения. Спустя несколько секунд Ризе временно сдалась, переплетая их языки, ничуть не уступая рыжей. Когда воздуха не осталось, девушки разорвали поцелуй. По всему периметру заброшенной стройки эхом отдавались причмокивающие звуки желанных и властных поцелуев. Их звуки, тихие и робкие постанывания и неуверенные попытки перейти к чему-то большему застыли в затяжном забористом воздухе. Тяжёлое учащённое дыхание девушек, казалось, слышали все рядом находящиеся, если они были. Ведь это спящий район, где только две возбуждённые девушки. Ризе давно мечтала об этом. Она частенько видела рыжеволосую в своих снах, представляла её тело, её запах и звуки её стонов. Когда видела рыжую в компании друзей, тихо удалялась, так и не признавшись в своих чувствах. Но сегодня она уже не может терпеть, она давно хотела её… она получила её. Или нет, не она? Она получит её тело в сегодняшнюю безлунную ночь, где увидит нежное хрупкое тело своей дерзкой подруги лишь в отблеске приближённого мигающего фонаря. Рука Итори нежно проводит по хрупкой узкой талии возлюбленной, оглаживая большим пальцем область на уровне пупка, спускается вниз, на бёдра, задерживаясь на них. Маниакально оглаживая, подмечая про себя великолепия фигуры подруги, она плавно переходит на ягодицы, с силой сжимая их одной рукой. Ризе опрометчиво издаёт обиженный стон, девушка не хочет подчиняться настойчивым движениям подруги, сегодня она пригласила её в свои владения, а значит, она вправе решать, кто руководит. Гладкие, влажные губы Ризе на миг отрываются от манящих сладких губ подруги. Руки временно отрываются от упругих ягодичных мышц, поднимаются к шее и, старательно ощупывая область, самостоятельно находят молнию, опуская её собачку вниз. Спуская оную ненужную одежду, что скрывает самые главные сокровенности, она отбрасывает ненужное в сторону, с наслаждением оглядывая тело возлюбленной. Утончённое, словно у диснеевской принцессы, с острыми выпирающими косточками на ключицах, виднеющимися из-под нежной тонкой кожи, рёбрами, тонкой талией и плоским животиком, на котором виднеются нечёткие кубики. Прямо перед ней стоит миниатюрная девушка и смотрит от природы большими глубокими глазами на объект своего влечения. Девушка могла любоваться этим зрелищем часами напролёт, но это слишком долго. Подобное никак нельзя оттягивать. Опомнившись от сладостного забвения, вызванного приятным ароматом приторного парфюма, смешавшегося с витавшим в воздухе благоуханием крови молоденькой девушки, она резко преодолела небольшое расстояние, буквально несколько сантиметров, отделяющих их друг от друга, и, словно в тисках, прижала к себе рыжеволосую. Языком невесомо проводит по шее, оставляя на ней влажную дорожку, ведёт вверх, к мочке уха. Почувствовав препятствие в виде серьги, она сдавленно усмехнулась. Легонько прикусив, а затем облизнув место укуса, Ризе с эротичной интонацией прошептала: — Ты мне нравишься, Итори-чан. Твоё тело, когда ты плавно двигаешь бёдрами, твой голос, когда ты шепчешь мне проклятия или оповещаешь о чём-то новом, твоё лицо, когда оно улыбается… Я люблю твои янтарные глаза, когда они смотрят на меня с восхищением или интересом… Без разницы! Мне нравится твоя грудь, когда она виднеется сквозь широкий вырез декольте. — Руки Ризе поднимаются выше, к застёжке бюстгальтера, одним ловким движением расстегнув его. Второе резкое движение — и вот, он уже канул в лету. — Я люблю тебя, Итори-тян. — Ризе наклоняется, подхватывая Итори под ягодицы. Рыжеволосая мигом сообразила и обвила ногами талию своей подруги. Оттягивая голову за длинные, спутанные волосы, Итори уверенно, с былой страстью примыкает к припухшим от ранних поцелуев губам подруги. От Ризе запах крови, терпкий аромат кофе и страсть к влечению. От Ризе — алкоголя и приключений. Ризе, пошатнувшись от головокружительного, но приятного запаха перегара, что не вовремя ударил в голову, не удержавшись на ногах и не потянув на себе хоть и лёгкую ношу, заваливается назад, таща за собой и рыжую. Морщась от неприятного, довольно-таки больного удара, девушка не сразу замечает, что Итори теперь сверху и хищным взглядом изучает ещё одетую девушку. И это длится недолго. Один рваный жест, одно резкое движение, и оной больше нет, перед ней полностью обнажённое тело любимой спутницы. Всё происходит быстро, резко, с напором. Именно так, как любит рыжеволосая. Она наклоняется, медленно ведя носом от скулы к губам, легонько целуя их, затем продолжает путь к шее, покусывая её сначала нежно, чувственно, а затем уже до грубых фиолетовых меток, до крови. Спускается до груди, очерчивая языком ореол соска, покусывая его. Ризе вздрагивает, постанывает, иногда, когда становится уже совсем невыносимо, пытается отстраниться, но разве Итори позволит? И так ясно, что это игра, в которой есть руководствующаяся, то есть Итори, и её славная, милая подчинённая, или Ризе. Роли поменялись? Всё идёт не по планам Ризе? Безусловно. Смазливые жестокие прелюдии обрываются в тот момент, когда Итори уже не может себя сдерживать. Когда девушка резким движением входит в Ризе, отчего та выгибается навстречу. Она легонько нажимает на клитор, постепенно вводя второй, а после и третий палец внутрь девушки. Сладкий стон вырывается из её слегка приоткрытых губ, капельки пота выступают на теле, из-за чего прекрасное юное тело при цвете тусклого фонаря играет лёгким перламутром. — Тс-с, тише, — шепчет Итори, грубо затыкая одной рукой рот подруги, а другой ускоряя темп. Ризе это лишь ещё больше заводит, возбуждает. Она делает усилие взять инициативу в свои руки, тянется к ключицам Итори, к её груди, но у неё не выходит. Правую щёку словно обжигает пламя, сковывает боль. Во рту из-за случайно прикушенного языка разносится привкус крови. — Я же сказала, тише. — Девушка нежным поцелуем, оставленным на месте удара, заглаживает свою вину за пощёчину. Ризе успокаивается, расслабляется. Она приняла правила этой игры. Слабый цвет фонаря, моргнув несколько раз, окончательно потухает, погружая два девичьих тела в кромешную тьму. Где-то рядом пролетает ночная птица, что-то невнятное пропищав несколько раз, а затем, усевшись где-то поодаль на безопасное расстояние, не спуская глаз наблюдает за происходящим в центре событий. Вокруг кровь, внутренности, немое выражение ужаса, застывшее на лице одной из последних жертв Ризе, девушки, одна из которых так охотно выгибается сейчас под ловкими пальцами любимой подруги. Все перепачканные в крови, пропитавшиеся запахом этого места, они не уступали энергией даже атомной электростанции. Через несколько минут, утопая в очаге страсти, Ризе резко поддаётся вперёд, застывает в этой позе буквально на три секунды, а затем обессиленно ложится на землю, измазанную кровью её и её жертв. — С-спасибо, Итори-чан, — тихо шепчет она, облизывая поднесённые к её рту пальцы Итори, а затем, уставшая, проваливается в сон.*
*
*
Как-то раз ночью, около трёх утра, когда бар уже закрывался, друзья сидели за стойкой и медленно, не спеша попивали свежевыжатый кровавый алкогольный напиток, который Итори специально приберегает для подобных случаев. — Ренджи, милый, а ты знаешь, каково это принести кому-то нескончаемую боль: убить прямо на глазах матери её годовалого сына или на виду у всех сослуживцев разорвать его товарища, медленно съедая его по кусочкам, знаешь? — с иронией, облокотившись о барную стойку, посмеиваясь, спрашивала она. Видя задумчивое лицо друга, легонько проводила тоненькими пальчиками по его подбородку, будто надеясь на положительный ответ, и повторяла: — Ну же, знаешь, ведь так? — Нет, — угрюмо, в своей манере отвечал Ренджи. Задумчивый, немногословный парень всегда вызывал у неё непомерный интерес. Хотелось раскрыть его душу, протиснуться в самую её глубину и прочитать, словно открытую книгу. — Не знаю. Итори этот ответ ставил врасплох. Исходя из той информации, которая была дана её постоянному клиенту, что никогда бы не соврал, Йомо пережил как раз много чего подобного. Ошалелая девушка молчала некоторое время в задумчивости, выжидающе поглядывая на парня. Она будто бы выжидала время, когда небольшие морщинки на переносице Ренджи разгладятся, когда он, как не делал никогда раньше, улыбнётся и громко рассмеётся в ответ. Когда он скажет ей правду. Свою правду. Но он не сказал ни слова. Лишь с грохотом поставил выпитый стакан алкоголя и усталым взглядом окинул друзей: Итори и Уту, парня, что больше всех пил и громче всех смеялся, но предпочитал молчать, держать свои мысли в секрете. Насмешливым и с непонимающим выражением лица периодически посматривал на девушку. Ни для кого не секрет, что её любовь он считал не более, чем очередную глупую игрушку. — А я знаю, — начала она после минутной всепоглощающей тишины, — я испытывала подобное каждый раз, когда оказывалась рядом с ней. Я как никто другой знаю каждую крупицу чувств, которые испытываешь в эти моменты. Она — мой яд, мой ужас, фантом. Я одержима ею. — Мне жаль, — лишь смог выдавить вечно молчаливый задумчивый собеседник спустя несколько томительных минут. Воздух всё ещё накален, время в такие моменты быстро бежит, а потому проходит незаметно. — Я сделаю всё, что смогу. Остальное зависит от тебя. Итори одарила его благодарной виноватой улыбкой и задумчиво отвела взгляд в сторону. Она всё ещё не могла поверить, что её девочка, её милая и глупая Ризе могла погибнуть. Словно ребёнок, вечно ненасытный, смешной и добрый, она радовала её своим присутствием. Всё в ней было прекрасным — её гниющие трупы людей, то есть коллекция, её манеры, тело, улыбка, походка, специфичные вкусы и охотничьи угодья. Всё было такое… родное. Из задумчивости девушку вывел глупый и до боли в ушах одиозный смех рядом сидящего гостя. Он всё это время предпочитал царственно молчать, и девушка, внешне выглядящая миролюбивой и весёлой, в душе проклинала его неожиданно взявшуюся болтливость, неусидчивость. — Глупо, — резюмировал Ута, вдоволь отсмеявшись. Двое друзей с прямым вопросом в глазах уставились на него. — Глупо и бессмысленно. Лучше бы решали более важные дела, — и, взяв ближе всего к нему стоящую бутылку, потряс её, с умиротворением разглядывая оставшееся количество алкогольной кровяной смеси. Одним глотком опустошил всё, а затем, твёрдо опираясь руками о стол, резко поднялся. — До скорой встречи, — сделав ручкой, отправился к выходу.***
Итори в задумчивости сидела, пригубив стакан вина, пытаясь забыться, отвлечься от мира сего хотя бы на миг, ощутить новые, недвижимые ею ранее эмоции и перестать задумываться о той фиолетововолосой девушке, о Ризе-пожирателе, так глубоко, далеко взъевшейся в её мысли, прорыв там своеобразный канал, передвигаясь по нему потоками. Который раз девушка ставила перед собой до сих пор непосильную ей задачу — найти её, напомнить о себе, доставить ей удовольствие любым путём, заставив находиться рядом, ни на миг не отпуская от себя. Дубовая лакированная дверь со скрипом приоткрылась. Через неё скромными, небольшими шагами продвигался странный худощавый гуль, походящий на гуля нетрадиционной ориентации — с выразительными, острыми, как бритва, скулами, большими, ярко подведёнными глазами, ярко-красными губами, модной идеальной причёской и эффектной, яркой, блестящей одеждой. Сама манера ходить уже много о чём говорила. Не поднимая на новоявленного взгляда, девушка поняла, кто к ней пожаловал. Гуль, грациозно ветляя между столами, лёгкой походкой приблизился к девушке, едва слышно усмехнулся и, подойдя сзади, приобнял её за плечи, круговыми движениями массируя их. Итори захотела было скинуть его руки, но гуль не дал этого сделать, вместо этого наклонившись, обдавая шею и мочку уха горячим дыханием, нежно растягивая слова произнёс что-то на ушко, отчего девушка сначала в непонимании смотрела в одну точку, только затем перевела взгляд полный недоверия на Нико, а затем громко вскрикнула. Стакан вина с треском свалился на пол, мелкими осколками разлетаясь по всеми периметру здания, разбрызгивая кроваво-красный напиток. «Она мертва, смирись, — нет, не может быть. Ризе не могла так просто сдаться, она бы ни за что не позволила, нет. — В том самом вашем месте». Усмехнувшись, гуль вновь приблизился и шепнул очередную весть. Девушка скривилась, изобразила ехидную ухмылку, но всё же заметно подобрела, успокоилась. Несколько небольших морщинок на её лбу разгладились, она перестала теребить прядь рыжих волос, что свидетельствовало о её полноценном спокойствии. «Она жива… пока что». «И я найду её любым путём!.. наверное». «Пусть даже мёртвой…»*
*
*
«И я нашла её — холодной, едва ли живой, раненой. Не способной жить. Она не узнала меня, но прекрасно видела его, предавшего её, ненавидящего, но втирающего такие речи, под напором которых любой бы ответил тем же. Я нашла её рядом с ним, я видела счастье в её искрящихся чем-то живым рядом с ним глаза, в которых однако была одна пустота. Я возненавидела его, как и её. Я вспоминала все наши дни, проведённые вместе, смотря на неё в капсуле — будущий Ризе-дракон. И в тот день я поняла, что нет ему места в этом мире, также как и ей. Он — мёртв, она — мертва. И они должны сделать это вместе». «Проклятый Вашу Соута Нимура Фурута».