* * *
Став сильнее, чтобы суметь защитить себя, Коля избежал многих попыток избиения и унижения, но порой спастись все равно было не в его силах. На этот раз парней было семеро и все они оказались неслабыми. Его взяли в кольцо, загнав на стройку. Один против семерых. Коля держался на ногах до последнего. Он понимал, что, если упадет, в ход пойдут пинки ногами. Но противников было слишком много. Так он оказался обездвиженным на полу. В этот раз дело было вовсе не в его члене. Ребятам просто не понравилось, что он поздно вечером пересек их территорию. Пожалуй, впервые его били по иной причине, нежели зависть к размеру его детородного органа. — Это наша территория, пацанчик, гони бабло за то, что по ней ходишь. — Таким милым мальчикам надо по ночам дома сидеть, а не в одиночку по улицам шастать. — Действительно милашка, жаль, что парень. Глянь, как глазищами сверкает, и волосы в хвостике, как у девчонки. Парни распалялись все больше. В руках у одного из нападавших появился нож и он принялся водить им перед носом Коли. Мечта об отделении члена никогда не была так близка к осуществлению. Нападавшие смеялись. Парень, у которого был нож, замахнувшись, задел щеку Коли, его товарищи заржали сильнее. Только теперь до Коли начало доходить, что с этими ребятами что-то не так — они будто находились под действием наркотиков, не осознавая, что творят, а их глаза оставались равнодушны и пусты. — Остановитесь, — попытался он воззвать к нападавшим, но не достиг ничего, кроме новых ссадин. Коле стало страшно. Ребята забавлялись, нанося новые и новые порезы. Из-за крови нож больше не блестел в тусклом свете уличных фонарей. Вместе с кровью Коля терял и силы. Он слабел и не мог больше думать о странностях. «Не подходите к моему носителю!» — раздался в голове Коли грозный звонкий голос, и нападавшие на мгновение замерли. «Коля, расстегни штаны», — мягко попросил голос. Как только Коле удалось справиться с поставленной задачей, его эрегированный член встал в полный рост, будто пытаясь не дать нападавшим добраться до самого Коли. За это член и схлопотал удар ножом. Боль была резкой и сильной.* * *
Когда Коля пришел в себя, он уже лежал у выхода со стройки. Ребят поблизости не наблюдалось. На его член была намотана пропитанная кровью тряпка. Содрогнувшись от нехорошего предчувствия, Коля размотал тряпку и увидел кровоточащий порез на своей крайней плоти. Зрелище было ужасным. — Эй, не умирай! — запаниковал Коля. Он не мог думать о детородном органе, как о части собственного тела, — больно много всего происходило с его членом, из-за него и для него. Коля подсознательно относился к этой части тела как к чему-то одушевленному. «Прости», — раздался тихий голос в мыслях. — Не прощу! Слышишь? Никогда. Если ты сейчас умрешь, то уже точно никогда не прощу. На бетон упали Колины слезы. «Ты же сам хотел, чтобы меня не стало», — напомнил голос. — Но я же не думал, что тебя и правда может не стать. Не умирай, пожалуйста. Рядом затормозила машина с мигалками. — Вы вызывали скорую помощь? — спросил выбравшийся из нее мужчина. — Да! — Коля был серьезно настроен бороться за жизнь своего члена.* * *
В больнице его подлатали и сообщили о произошедшем родителям. Медсестры неотвязно следившие за Колей уверили его, что член выживет. — Доктор сказал, что все будет хорошо, и функционировать твой дружок будет как раньше. Жаль, что сейчас его тревожить нельзя, но, когда будет можно, я готова устроить вам с ним реабилитацию, — подмигнула медсестричка. Коля испытал неописуемое облегчение от новости, что с членом все в порядке. Он и сам не знал, откуда у него столько чувств к половому органу, но из-за инцидента на стройке понял, что потеря пениса его абсолютно не устраивает. После обеда, когда больным можно было выйти на прогулку, Коля остался один в палате. Он приподнял одеяло и осторожно заглянул себе в трусы, где покоился его перебинтованный член. — Я рад, что ты жив, — сообщил он «боевому товарищу». — Ах, как это мило! — донеслось от двери. На пороге в палату стояла Колина мать с пакетами. Женщина считала, что больничная еда не способна поставить ее сына на ноги и, что самое главное, заставить встать его член. Да, Анжелика Сергеевна ставила приоритетом здоровье детородного органа сына, к чему сам Коля давно привык. Его член оказался его соперником даже в родительской любви. А если вспомнить про отца, то и в родительской ненависти пенис занял лидирующую позицию. «Везде и всюду мой член меня обошел», — с досадливой иронией думал Коля. — Когда ты был маленьким, ты любил трогать свой писюн, разговаривал с ним и называл его лучшим другом. Андрей настоял на том, чтобы показать тебя психологу, и доктору удалось избавиться от «воображаемого друга», как она его называла. Жаль. Это было так мило. Ты не желал носить штанишки, чтобы твой друг мог дышать и видеть мир вокруг, — вспомнила женщина. Коля же серьезно задумался. Он был далек от того, чтобы назвать член другом, но что-то в этой истории настораживало его. — Мам, а в то время я, что, думал, будто разговариваю с ним? — Да. Ты говорил, что можешь слышать свой писюн, и я пару раз тоже пыталась с ним поговорить, — Анжелика Сергеевна рассмеялась, вспоминая то, как она разговаривала с «другом» сына. — У меня, конечно, ничего не получилось, разве что ты возбудился, но мне такая реакция даже больше понравилась. — Фу! Мам, прекрати говорить пошлости. — И ничего не пошлости, — возразила женщина. — Эрекция нормальная реакция для члена. Коле оставалось только заскулить от досады. Разговоры с его матерью всегда заканчивались обсуждением его полового органа.* * *
Лечение подошло к концу. Одежда медсестер к тому времени стала до неприличия короткой, а декольте излишне глубоким. Коля подозревал, что сматываться следует как можно скорее, иначе он рискует быть растерзанным фуриями в белых халатиках. Ему даже удалось договориться с доктором и незаметно выбраться из отделения. Почти. На лестнице Колю поджидала та самая медсестра, что обещала устроить ему и его члену реабилитацию. — Коленька, нехорошо сбегать, не попрощавшись, — погрозила девушка ему пальчиком. — Я так готовилась, так ждала. Повезло, что увидела у тебя под кроватью уличную обувь, иначе точно бы упустила. За это сейчас, негодный мальчишка, ты и будешь наказан. Покажи-ка мне своего дружка. Он, небось, изголодался по женской ласке. Приблизившись, медсестра положила руку на пах Коли и через одежду начала его щупать. Как она и говорила, изголодавшийся от длительного воздержания член налился кровью и рвался наружу. Девушка приспустила штаны Коли, освобождая его крайнюю плоть, и принялась вылизывать головку. Привычные действия вызвали в груди Коли бурю протеста. Его чуть ли не тошнило от шаривших в его штанах чужих рук, от чужой слюны и собственной беспомощности в этой ситуации. Стоп. Это же девушка. Ему было вполне по силам отбиться от нее. Просто раньше Коля о подобном даже не думал. Получая удовольствие, он чувствовал лишь далекие отголоски негодования и бессилия, которые сегодня захватили его полностью. «Нет, пожалуйста, не надо. Только не незнакомые рты и влагалища снова», — тихо шептал голос в голове Коли. Отпихнув от себя медсестру и натянув штаны, он поковылял вниз. — Коленька, ну, не будь же букой, вернись! — раздалось за его спиной. На первом этаже он завалился в найденный туалет. Эрегированный член настойчиво просил внимания, а Коля только теперь вспомнил, что вообще-то не горит желанием дотрагиваться до этой части тела. — Может, ты сам кончишь? — озвучил он мысль, обращаясь к члену. «Я не могу», — захныкал голос в голове не ожидавшего ответа Коли. — Тогда надо было дождаться, когда та медсестра сделает свое дело, — возразил парень. «Но мне не нравится, когда меня трогают женщины», — сообщил голос. — Только не говори, что тебя на парней потянуло! — ужаснулся Коля. — Я не горю желанием пыхтеть над чьей-то задницей. «Я и сам не мечтаю о том, чтобы оказаться в заднице, — недовольно заявил голос. — И на парней меня так же не тянет. Хотя…» — Что еще за «хотя»? «Есть исключение», — тяжело вздохнул голос. — Что за исключение? «Сейчас это неважно. Нам надо кончить, чтобы уйти отсюда», — напомнил голос. Коля понимал, что единственный способ уйти — это подрочить, но за три года он отучился прикасаться к члену. Сейчас же ему предстояло вспоминать, каково это. Парень тяжело вздохнул. Первое же прикосновение к члену заставило ноги Коли подкосится, а его самого позорно усесться на крышку унитаза. Он отвык от ощущения горячей, пульсирующей плоти в руке. От возбуждения закружилась голова, перед глазами все расплылось в невнятные цветные кляксы. Собственное сбившееся дыхание и стук сердца нещадно били в барабанные перепонки. Коля не помнил, когда в последний раз его так же трясло от возбуждения и воспламеняли легчайшие прикосновения к члену. Долгое воздержание обострило все чувства. Жажда прикосновений дрожью сотрясала тело. Коля бессознательно склонился, чтобы взять член в рот, но в последний миг вспомнил, что делать это ни в коем случае нельзя. Одно дело трогать себя руками, и другое — тянуться пососать свое достоинство. Как ни крути, а автофелляция — это ненормально. Коля резко выдохнул, и струя прохладного воздуха, обжигая, обдала горячую плоть, став той последней каплей ощущений, что требовалась ему, чтобы кончить. Приходя в себя на бачке унитаза, Коля вяло думал, что дрочка приносит куда больше удовольствия, чем секс с девушками. Когда же его мысли прояснились достаточно, парень вспомнил о голосе, звучавшем в его голове. После инцидента на стройке он потерял много крови — там и не такое могло привидеться и послышаться. Сейчас же все должно было придти в норму, но он опять слышал голос в голове. Причем его собеседником был собственный член. Кажется, проблемы со здоровьем у него только начались. — Эй, член, скажи-ка, я сошел с ума? «Нет. Ты полностью здоров. Прости, что заговорил. Вообще-то нам нельзя говорить с носителями», — голос, звучавший в мыслях, был только самую малость виноватым. — Если нельзя, тогда зачем ты заговорил? «Но ты же плакал и просил не умирать», — с противоречивой смесью тепла и горечи в голосе ответил член. — Не думаю, что это оправдание, — засомневался Коля, хотя, когда член с ним заговорил, парень и правда ощутил облегчение. — И не думаю, что ты сильно раскаиваешься. Он не был уверен, что члену стоит верить, но то, что тот говорил, парня успокаивало. «Плевать на оправдания. Я и правда очень хотел с тобой поговорить, просто боялся, что ты опять будешь плакать, если я заговорю. Но ты довольно спокойно воспринял новость о том, что я обладаю сознанием и я больше не хочу изображать молчаливое бревно», — яростно заговорил член. — Когда это я плакал от разговоров с тобой? — удивился Коля. «Когда был маленьким, и тетка-психолог утверждала, что слышать член плохо и что, если ты продолжишь меня слышать, мама с папой от тебя откажутся, а дети не будут с тобой дружить», — зло ответил голос в голове. — Подожди, тетка же психологом была, разве врачи должны такое детям говорить? «Ты это у меня спрашиваешь? Да я уже задолбался говорить нашим о том, что это некомпетентный и страшный человек. А мне только и отвечают, что в дела людей лучше не соваться. Ты представляешь? Люди делают с нами, что хотят, а мы не можем, видите ли, лезть в их дела? Да нас, если хочешь, вообще не спрашивают, хотим ли мы совокупляться. Когда у человека рвет крышу от гормонов, он просто пихает тебя в чье-то влагалище или задницу, а дальше у тебя пятнадцать минут или меньше, если повезет, ада и красных стен чужой плоти. Брр!» — голос, пропитанный отвращением, Колю впечатлил. — Эмм. Ну, прости. Я думал, тебе это нравится, — признался парень. «Это нравится тебе. Нет, кое-что и мне нравится, но это очень специфичные случаи», — ответил член. — И что за случаи? «А это… Ну… Не знаю как сказать. Давай я подумаю, как сформулировать, и мы поговорим об этом позже?» — член ощутимо нервничал, и Коля как-то перехотел узнавать, что за извращения доставляют ему удовольствие. — Кстати, что за «мы»? — вспомнил парень. — Только не говори, что имеет место быть мировой заговор членов по замалчиванию информации о себе? «Ха! Я всегда думал, что ты умный и без предрассудков. Вот если бы других поменьше слушал, вообще был бы идеал», — хмыкнул член, а Коля аж порозовел от похвалы. Его редко хвалили — обычно все комплименты доставались его члену. — Это ты намекаешь на то, что тебя я тоже слушать не должен? — ехидно спросил парень, чтобы скрыть смущение. «Нет-нет-нет! Прости, я не то хотел сказать. Все и так отлично. Только, пожалуйста, не надо меня игнорировать. Я буду вести себя очень хорошо. Буду слушать тебя. Сделаю, что скажешь». — И в сексе с медсестрой поможешь? — Коля ничего не мог с собой поделать: дразнить член оказалось очень занимательно. «Моя помощь тебе тут и не понадобится. Если ты возбудишься, я не смогу повлиять на процесс. Разве что оттягивать разрядку, но мне и самому это будет невыгодно», — с сожалением ответил член, а Коля хотел было переспросить о загадочном «мы», но не успел. В дверь забарабанили. — Сколько можно сидеть в туалете? Вы думаете, что один тут? — раздалось брюзжание снаружи. Выйдя, Коля обнаружил за дверью очередь из трех человек. — Извините, — смущенно прошептал парень. — Ну и молодежь пошла. Возомнили себя пупом земли. Сидит в уборной и по телефону балаболит, ирод, — причитала старушка первая в очереди. Коля постарался побыстрее смыться от разгневанной туалетной очереди.* * *
Теперь у Коли было над чем подумать. С одной стороны ему очень понравилось разговаривать с членом. С другой же он не забыл, сколько неприятностей у него было из-за этой части тела. На следующий за выпиской день, когда родители ушли на работу, Коля подумал, что стоит для себя кое-что прояснить, и решительно заглянул в трусы. — Эй, член, а имя у тебя есть? «Конечно. Меня зовут Таранящий удар», — радостно сообщил член. — Что правда? И как же я в детстве твое имя выговаривал? Или ты мне его не говорил? — офигел Коля. «Говорил. Ты его произносил как Тойауд». — Хм. Имя конечно шикарное, но неудобное. Его надо сократить. Ты не против? «Не против. Если тебе так будет удобно, то называй, как больше нравится». — Вообще самыми близкими сокращениями были бы «Тор» или «Тар», — Коля поморщился: называть член именем скандинавского бога не хотелось, второе же сокращение совсем никуда не шло, — но они мне не нравятся. Поэтому я бы сократил твою кличку Тойауд до «Тоя». Как тебе? «Мне больше нравится Тор», — попытался что-то изменить член. — Извини, до Тора ты не дорос, — категорично заявил Коля. «Неправда. Я в тридцатке самых больших членов мира», — возмутился Тоя. — А я говорю про возраст, а не про длину. И раз уж мы заговорили об этом, ты не мог бы как-нибудь уменьшиться? «Нет». — А если хирургически? «Даже думать не смей! Ты вот лег бы на операционный стол, чтобы укоротить ноги?» — Не горю желанием, — поморщился Коля. «Вот и я не хотел бы, чтобы во мне ковырялись чьи-то ручки, вооруженные скальпелем». — Ладно, тут полный провал, — удрученно признал парень. — А теперь вернемся к тому, что ты один из тридцатки самых больших членов мира. Откуда у тебя такая информация? «Элементарно. Из совместно используемой памяти членов». — И что это за совместно используемая память членов такая? «Это информация, содержащаяся в памяти всех членов мира, которая включает и память поколений». — Вот опять! Ты хочешь сказать, что все члены могут говорить и обладают разумом? «Ну да. Ты же сам выдвинул предположение о мировом заговоре членов. Чему теперь-то удивляться?» — Но, когда я делал это предположение, я не имел в виду, что сам верю в него, — возразил Коля. «Тогда просто поверь. Члены — это симбиотические организмы. Причем мы даже не с этой планеты. Просто наше слияние произошло так давно, что стерлось из людской памяти. Сейчас люди настолько к нам привыкли, что уже не мыслят своей жизни без нас». — Но, если бы это было правдой, обязательно были бы какие-то слухи. «Люди склонны верить в то, что у них просто едет крыша, когда с ними начинает говорить член, но никак не в то, что член способен мыслить. Полагаю, вам льстит думать о себе, как о единственной разумной расе этой планеты. Общественное мнение столь сильно, что даже те, кто говорит со своим членом, не распространяются об этом, чтобы не загреметь в психушку». — Бред какой-то, — вздохнул Коля. «Видишь, даже тебе тяжело в это поверить». — Предположим, что член — симбиотический организм. Тогда получается, что вы можете отделяться от человека? На этот раз Тоя долго молчал, прежде чем ответить: «Член может отделиться от человека, но это отрицательно сказывается на его способностях и укорачивает жизнь. В конечном итоге он даже может впасть в кому, то есть по меркам людей стать недееспособным». — Ясно. Значит, и это не выход, — удрученно вздохнул Коля. «Ты так сильно ненавидишь меня?» — задал мучивший его вопрос Тоя. — А? Забывшись, Коля так и держал резинку трусов оттянутой, чтобы видеть член при разговоре. «Тебе всегда доставалось из-за меня, — прошептал член. — Всегда замечали сначала меня. Ты даже мечтал, чтобы меня отрезали», — последняя фраза далась Тое с трудом и мучительной болью в голосе. — А, это. Да, я ненавидел тебя и хотел, чтобы тебя отрезали, — Коля совсем не проникся терзаниями члена. — Но, когда тебя попытались отделить, я, наконец, понял, что это не то, чего бы я на самом деле хотел. Ненавидеть тебя тоже было неправильно. Ты не виноват в том, как ко мне относятся люди. Хотя они так относятся ко мне именно из-за тебя. «Прости», — прошептал Тоя. — Нет уж. Даже при том, что это не твоя вина, прощать я тебя не хочу. «Тогда, может, я как-то смогу искупить свою вину?» — член не терял надежды помириться с носителем. — Даже не знаю. А что ты можешь? «Я могу стоять!» — радостно сообщил Тоя и тут же продемонстрировал свое умение. — Ты идиот! Не сейчас же. И что мне теперь с тобой делать? — возмутился Коля. «Прости», — в раскаяние члена Коля так и не поверил, уж больно радостным был голос Тои. — Ты же говорил, что не можешь повлиять на мое возбуждение, — напомнил Коля. «На твое почти не могу, а вот сам возбудиться вполне способен». — Подожди так это что получается, ты возбуждаешься независимо от меня? «Да», — член качнулся в знак согласия с носителем. — То есть я могу любить девочек, а ты будешь стоять, например на парней? «Такое бывает», — Тоя утвердительно качнул головкой. — А разве член может желать человека? «Может. До симбиоза с существами вашей планеты наша раса размножалась искусственно, поэтому у нас не было необходимости кого-то желать. Сейчас из-за эволюции симбиотической связи мы способны получать удовольствие от процесса сношения». — Но ты же говорил, что это отвратительно? «Так считаю я. Среди остальных нет единства. Есть те, кто ненавидит сношаться и те, кому нравится. Есть те, кто предпочитает самок и он вынуждает носителя ложиться с ними и те кому нравятся самцы, есть экземпляры которых привлекают определенные виды животных». — Так все сексуальные отклонения происходят по вине членов? «Нет. И среди людей встречаются те, кто предпочитает сношаться, например, с трупами. Просто среди людей больше гетеросексуалов, а среди членов больше тех, у кого нет никаких предпочтений и они просто получают удовольствие от развлечений носителя». — Ммм, — Коля до последнего пытался отвлечься разговором, но в конечном итоге сдался, поняв, что это бесполезно и все, чего ему хочется, — это дотронуться до Тои. После того как член назвал свое имя, отношение к нему у Коли окончательно изменилось. Он и раньше-то одушевлял детородный орган, приписывая ему всю вину за чужую зависть и вожделение. Теперь же он еще и знал его как интересного и понимающего собеседника, которому было важно мнение и общество Коли. Парню нравилось говорить с Тоей, он безотчетно чувствовал доверие к члену и трудно классифицируемую тягу. — Тебе же вроде не нравится, когда к тебе прикасаются? — предпринял Коля последнюю попытку напомнить Тое, что сам он не хотел бы его трогать. «Ты же мой носитель. Я не возражаю, если это будешь ты», — отрывисто ответил Тоя. — Можно подумать, это что-то меняет, — Коля закусил губу, чтобы не заскулить от желания. «Многое», — простонал Тоя, и Коля не выдержал. Изогнувшись змеей, парень наклонился к члену и втянул его головку в рот, языком лаская нежную плоть, руками поглаживая ствол по всей длине. «Да!» — восторженный возглас Тои оглушил его. Раньше Коля считал автофелляцию насилием. Вот только от этого насилия он получал такое удовольствие, сравниться с которым ничто не смогло. Он не позволял себе вспоминать, запрещал думать. Но, стоило Тое привлечь его внимание к себе, как рот непроизвольно наполнялся слюной. Коля самозабвенно двигал головой вверх-вниз стараясь взять член как можно глубже. Его язык скользил по члену, лаская и смешивая слюну со смазкой. Комнату заполнили хлюпающие звуки, стоны и тоненькое поскрипывание кровати. «Сейчас!» — воскликнул Тоя. Несмотря на предупреждение, Коля и не думал выпускать его изо рта, желая насладиться агонией кончающего члена по полной. Наслаждение практически вышибало сознание. Тело отказывалось шевелиться, будучи расслабленным и удовлетворенным. Собственная сперма казалась божественным нектаром, хотя раньше он считал унизительным глотать ее, но тогда над ним стояли его обидчики и пихали его голову ниже насаживая глотку на член. Он ненавидел самоотсос, потому что это всегда было насилием. Но оказалось, что сделать нечто подобное по собственной воле невероятно приятно. «Коля, с тобой все в порядке?» — обеспокоенно спросил Тоя. — Угу, — вяло ответил парень, растянувшись на постели в полный рост со спущенными трусами. Он думал о том, что после такой растяжки у него потом обязательно будут болеть мышцы, ведь он давненько не делал ничего подобного. «Прости меня. Я не думал, что ты это сделаешь. Ты давно не прикасался ко мне ртом и всегда ненавидел это», — нервничал Тоя. — Ненавидел, — подтвердил Коля. — Я бы посмотрел, как тебе бы понравилось, когда кто-то заставляет тебя делать нечто подобное еще и наблюдает за этим. «Но ведь все равно было очень приятно», — заметил Тоя. — Было. Но насилие есть насилие, как на это ни посмотри, и ты в этом тоже принимал участие. «Прости», — совсем тихо прошептал Тоя. — Странно, что парням никогда не приходило в голову заставить меня отсосать им, зато они всегда готовы были посмотреть, как я сам себе минет делаю. Вот же извращенцы. И я не могу понять, как так получалось, что ты всегда стоял, когда меня заставляли сосать тебя? «Я не мог по-другому», — совсем тихо простонал Тоя. — Почему это? Из-за того что я твой носитель? «Да». — У вас что, все на носителя так реагируют? «Не все». — Значит это отклонение? «Да». — Хм. Что-то вроде нарциссизма? «Не думаю. Я же не от самого себя тащусь», — возразил Тоя. — Ага. Значит, тащишься ты от меня? — уточнил Коля. «Верно». — И, когда меня заставляли тебя сосать, ты, значит, вовсю кайфовал и истекал смазкой? «Тебе тоже было хорошо», — попытался восстановить справедливость Тоя. — Не спорю. Но и того, что ты помогал моим насильникам, это не отменяет! Такое поведение неприемлемо и отвратительно. Знаешь ли, это предательство. «Знаю. И готов к любому наказанию. Но тогда и сейчас я просто не способен реагировать на тебя по-другому». — Думаешь, это оправдывает тебя? «Нет. Пожалуйста, прости меня», — убито прошептал Тоя. — О прощении можешь даже не мечтать. Твоя мания доставила мне немало неприятностей. Я только одного понять не могу: если ты реагируешь на меня, то как ты умудряешься вставать на девушек? «Я же говорил, что мало что могу сделать с твоим собственным возбуждением». — Но я думал, что огуливать течных сук твое стремление. «Нет уж. Не приписывай мне свои заслуги. Я, в отличие от тебя, ненавижу чужие прикосновения. Пусть механически через меня ты удовольствие и получал, но в данном случае я действовал только как проводник». — Получается, что в этом случае жертвой насилия был ты? А я всегда себя считал жертвой, — поделился наболевшим Коля. «Ты подвержен влиянию окружающих. Другой на твоем месте не связывался бы с парнями, которые над ним издеваются, и женщин, желавших получить только его член, к себе бы не подпустил. Но ты вечно на что-то надеешься. Вот и получается, что над тобой или измываются или пользуются тобой». — Знаешь, это сейчас как-то не обнадеживающе прозвучало. «Просто мне тоже все это время было нелегко. Хотя сравнивать наши положения нельзя. Ты был одинок. А со мной всегда были сородичи и ты». — Ты тоже всегда был со мной, — возразил Коля. «Но я чувствовал и слышал тебя, а ты считал меня неживым. Ты не надеялся на мою поддержку. Ничего не ждал от меня. Ненавидел». — Раз ты чувствовал мое отношение, разве это для тебя было не тяжелее? «Нет. Ты был всегда рядом, даже ненавидя. Ты никуда не мог деться от меня, и это утешало. Я был счастлив, что ты со мной. Даже не прикасаясь, ты оставался близким». — Тоя, ты маньяк, — Коля нервно рассмеялся, а на душе от слов члена стало уютно и тепло. «Да, кажется, это так называется. Но ты не волнуйся, я же твой член, безобидный и пассивный симбионт». — Точно пассивный? «Ну да», — не понимая, куда клонит парень, подтвердил Тоя. — То есть ты не сможешь изогнуться так, чтобы попасть в мою задницу? — уточнил Коля. На этот раз Тоя надолго замолчал. Коля чувствовал волнение члена и сам начал ощущать беспокойство. «Вообще-то могу», — выдал, наконец, Тоя. — Что? Как такое возможно? Член же должен сломаться от такого или я чего-то не знаю? «Все зависит от желания члена. Если он готов на такие подвиги, то может подготовить свое тело и тогда все пройдет как по маслу». — Вот только про масло в контексте моей задницы не надо! «Конечно, я ничего такого не сделаю. Да и не смогу войти в тебя, если ты мне этого не позволишь,» — поспешил успокоить парня Тоя. — Долго об этом думал, да? Только не говори, что твое тело готово войти в меня хоть сейчас, — простонал Коля. «Прости». — Чертов член-сталкер! «Извини». — На кой мне твои извинения, извращенец? О! — настроение Коли резко изменилось от пришедшей в голову мысли. — Слушай, а задница случайно не какой-нибудь пришелец-симбионт? «Нет. Во всяком случае, она была у людей еще до прибытия членов». — Жаль. Я думал, что она сможет сказать тебе пару ласковых относительно твоего стремления поковыряться в ней. «Не переживай. Я ощущаю все, что чувствуешь ты. Так что никогда не причиню тебе боли». — Ага, а теперь тебе только нужно добавить, что болевые пороги у нас разные и ты мазохист, — фыркнул Коля. «Я не мазохист. Если хочешь знать, то твой минет — лучшее, что я когда-либо знал». — Хн. Это хуже, чем инцест, знаешь ли. — удрученно просветил Коля член. «Я все это знаю. И мне не раз сородичи высказывали за странное отношение к носителю, но я правда по-другому не могу», — жалобно прошептал Тоя. — Подожди-ка, а откуда твои сородичи знают о твоем отношении ко мне? — подозрительно спросил Коля. «Из совместно используемой памяти членов, конечно. Все воспоминания всех членов хранятся там». — И то, что я тебе отсасываю, знают все члены всего гребанного мира? — осторожно спросил парень. «Ну да», — непонимающе подтвердил Тоя. — Ах, ты, еп твою мать! Это что же получается, и черные, и желтые — все обо всем в курсе? «Эмм. Тебя что-то тревожит?» — обеспокоенно спросил Тоя. — Да не то слово «беспокоит»! У меня вот есть только одно определение ко всему происходящему: пиздец, блять! «Это два нехороших матерных слова», — неодобрительно заметил член. — Да что ты говоришь? Ты меня подставил, как только мог. Так тебе будет понятнее? Я думал, что вся эта хуйня остается только между мной и еще парой-тройкой человек. Но нет! У нас тут общечленная связь и уже весь мир в курсе, что меня, блять, хочет поиметь мой собственный член! И даже больше. Хочет и имеет! Я прям звездой себя ощущаю. Ага, порнозвездой задрипанного фильма, где от меня требуется только предоставить свою дырку для извращенских замыслов занюханного режисеришки. Уф! «Ты злишься?» — с дрожью в голосе спросил Тоя. — Я не злюсь. О, нет. Я, блять, в бешенстве! И у меня вопрос: можно как-то отключиться от этой твоей совместно используемой памяти членов? «Нет. Мы же общественные симбионты, мы не способны жить поодиночке. Но я не понимаю, что тебя так встревожило?» — Да куда уж тебе? — вздохнул Коля. Как он мог ожидать от своего члена чего-то иного, кроме как очередной подставы? Вот в чем был вопрос. «Но ведь так всегда было. Вся информация хранилась в совместно используемой памяти, и это нормально». — Отлично. Тогда утешь меня и скажи, что больше ни один член не желает, чтобы я его пососал, — насмешливо отозвался парень. Тоя надолго замолчал. «Я не могу этого сказать», — тихо выдал Тоя. — Вот об этом я тебе и толкую. Отлично. Давай теперь всем разрекламируй, как меня нужно пользовать и как это приятно. Совместно используемой памятью, да? «Но только так я смог узнать, что были члены, которые сношались со своими носителями». — Я только надеюсь что это не по твоему наущению меня вечно изводили пацаны? Тоя опять замолчал. — Так. Значит, это ты виноват? И на стройке парни не случайно напали на меня? Член может подчинить себе носителя? — все это было чистой воды больное воображение, но Коле требовалось опровержение его домыслов именно от Тои. «Член может подчинить себе сознание носителя, но это связано с огромным количеством рисков. К тому же, члены — мирная раса, и обычно мы так не поступаем. Ребята со стройки действительно не просто так напали. Их действительно подчинили себе члены. Эти члены считали, что с другим носителем я бы смог больше пользы принести расе членов. Их можно назвать радикально настроенными членами, большая редкость для нашей расы. Те члены потратили все силы на то, чтобы подчинить сознание носителей, и теперь они уже никогда ничего не смогут сказать или сделать». — То есть они стали недееспособными? Из-за того, что воспользовались своей силой? — припомнил Коля. «Да. Подчинение здорового человеческого сознания, да еще и сопротивляющегося подчинению — нечто почти за пределами возможностей обычного члена. Мы неприемлем подобный риск. Ничто не оправдывает потерю сородича. А уж тем более то, что они хотели сделать». — И что же они хотели сделать? «Убить тебя», — надломлено сказал Тоя. — Но если бы они это сделали, то убили бы и тебя, разве нет? «Меня постарались бы спасти. Я же симбионт. После твоей смерти какое-то время я бы еще был жив, этого времени бы хватило чтобы меня пересадили другому носителю». — И этим стали бы заниматься? — удивился Коля. «По меркам членов я очень ценен». — Угу, конечно один из тридцатки самых длинных членов, — пробурчал Коля. «Не в этом дело. Хотя размер — это отличительный признак самых сильных членов. Понимаешь, обычный член может выйти на связь с пятью-пятнадцатью членами одновременно. Я могу охватить до пятисот без проблем и потерь. Кроме того, если большие члены будут работать вместе, мы можем организовать общую связь, этого обычно не требуется, но такая возможность необходима, чтобы в случае экспансии или геноцида мы могли позаботиться о выживании расы». — К этому мы еще вернемся позже, — прервал Тою Коля. — Меня интересует, какое отношение ты имел к нападению? Тебя же там тоже ранили. Разве это было по плану? «Все дело в том, что именно из-за меня на тебя напали. Меня ранили из-за того, что я пытался им помешать, но ничего не успел сделать. И никаких данных о намерении заговорщиков в совместно используемой памяти членов не осталось». — Разве это не говорит, что можно как-то защитить свою память от того, чтобы в ней ковырялись все члены мира? — вернулся Коля к животрепещущему вопросу. «Хм. Возможно». — Подумай над этим, — посоветовал Коля. — И что там с парнями, которые издевались надо мной в школе? Только не говори, что и там во всем были виноваты члены? «Сложно сказать. После нападения на стройке я засомневался в том, что школьники могли придумать такой изощренный способ издевательства, но в совместно используемой памяти никакой информации найти не удалось. Выглядит так, будто виновниками издевательств действительно были дети». — Я бы не сильно верил этой вашей совместной памяти, — проворчал Коля. «Прости. Я всегда оказываюсь виновником твоих неприятностей. Может и правда было бы лучше, если бы мы разделились?» — голос Тои был наполнен острой болью. — Даже думать об этом не хочу, — поморщился Коля. — Тебе хватает наглости претендовать на меня, находясь на моем теле. Боюсь представить, что шибанет в твою головку, если тебя пересадить к другому носителю. «Я никогда ничего не сделаю против твоей воли!» — Свежо предание, а верится с трудом. Ты отлично изображал пассивного насильника в школе. И что, ты реально согласишься на разделение? Если честно, Коля боялся, что Тоя согласится. У них были сложные отношения, но парень привык, что непосредственный виновник всех его бед всегда под рукой. От этого становилось не так тоскливо, даже когда он не подозревал разума в члене. Просто Коля всегда ощущал, что их двое. Он и объект ненависти, бесячий и близкий. С тех пор, как он узнал, что член наделен сознанием, для Коли и вовсе открылся другой мир, более правильный и понятный, будто все, наконец, встало на свои места. Страшно подумать, он даже предательства Тои готов был принять, лишь бы тот оставался с ним, разговаривал, извинялся. «Я не согласен на разделение! И никогда не буду». — Тогда зачем предложил? «Думал, что для тебя так было бы легче». — Но, если ты все равно бы на это не согласился, зачем предлагал? «Должен же я был предложить хотя бы иллюзию выбора, чтобы ты не чувствовал себя загнанным в угол?» — оправдывался Тоя. — А по-моему это называется не «иллюзия выбора», а «обман». «Да все, что угодно! Лишь бы не разделение!» — прогремел голос Тои, а Коля улыбнулся, как дурак, впервые увидевший мыльные пузыри. — Кстати, я тут подумал. Ты вроде как мысленно общаешься со мной? «Ну, да», — насторожился Тоя, припоминая, что с, казалось бы, очевидных вещей у Коли всегда начинается истерика. — Значит, ты и мои мысли читать можешь? Тогда почему я должен с тобой говорить? «Мысли читать я могу, но обычно они слишком хаотичны и идут параллельно с воображением, а твое воображение от меня закрыто. Я могу только ощущать твои чувства и читать отрывки связных мыслей. Кроме того мне нравится слышать твой голос». Коля сомневался, что это хорошо. Все же его мысли не всегда были так уж невинны, и делиться ими с кем-либо он не горел желанием. — Не уверен, что мне это нравится, — прошептал парень. «Да ладно. Многие носители говорят со своими членами мысленно, ни у кого проблем не возникало», — заверил его Тоя. «Ага, — подумал Коля, — эти носители наверняка не хотели сосать свой член или заняться с ним чем-то поинтереснее». «Чем-то поинтереснее?» — тут же переспросил Тоя. — Ааа! Я так и думал, что это гадкая способность! Не смей читать мои мысли! «Но я не могу не читать их. Так что там с «чем-то поинтереснее»?» Тоя не унимался, пока Коля не осознал, что член не успокоится, не получив ответа. — Сначала найди способ оставить все только между мной и тобой, а потом поговорим. «Но это неправильно, не оставлять свою память в совместной используемой памяти членов!» — возмутился Тоя. — Тогда забудь обо всем, вернемся к девушкам, — безразлично пожал плечами Коля. «Нет-нет-нет! Только не девушки! Я что-нибудь придумаю». — Думай, — благосклонно кивнул парень. Коля сам ужасался своей сговорчивости и готовности идти на поводу у желаний члена. Но одного он отрицать не мог — никакая девушка не доставляла им с Тоей столько наслаждения, сколько они способны были получить от дрочки. К тому же Коля отлично понимал, каково приходилось его члену в сексе с ненавистными девушками. Надо было искать альтернативу, которая устроила бы их обоих.* * *
Потянулись однообразные дни без полноценного секса. Приставания девушек было с каждым разом все тяжелее игнорировать. Тоя нервничал все сильнее, а Коля уже лез на стену от недотраха. — Все, завтра точно завалю какую-нибудь цыпочку, — простонал Коля. «Потерпи еще немного! Я почти придумал, как закрыться от других членов», — попросил Тоя. — Ты уже пересмотрел память о тех парнях, что напали на меня? Там наверняка остались какие-то подсказки, когда члены учились закрывать свои намерения. «Точно!» — О, Боже! Ты об этом даже не подумал? Сколько я еще мучиться буду? «Мне тоже нелегко, между прочим. Одних рук мало. Может сегодня ты все же сделаешь исключение и приласкаешь меня ртом?» — Ага, сейчас! Разбежался. Уговор дороже денег. Или никто этого не видит или ищи другой рот. «Не понимаю, почему ты так категоричен в этом вопросе?» — Куда уж тебе! Не тебе ведь отсасывать и жопу подставлять. «У нас разная анатомия тут ничего не поделаешь. Подожди! Ты сказал жопу подставлять? Коля, это правда? Под «кое-чем поинтереснее» ты имел ввиду полную стыковку?» — Заткнись, — смутился парень. «Коля, я тебя люблю!» — радостно воскликнул Тоя. — Да, да. Все так говорят, когда получают желаемое. «Может быть. Но я правда тебя люблю. И всегда любил. И буду любить». — Все, все. Я понял мысль. Успокойся уже. Ты лучше способ закрыться ищи. «Я найду. Обязательно. Потерпи еще немного».* * *
Терпеть пришлось долго. Но, несмотря на все брошенные слова о сексе с девушками, Коля этого так и не сделал, решив для себя, что лучше подождать, пока Тоя не найдет способ остаться с ним наедине без членов-зрителей. «Коля, просыпайся! Давай быстрее». — М? Тоя, ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? Пять утра! Еще спать и спать. А сегодня, между прочим, первая пара. «Я нашел способ закрыться! Все готово», — нетерпеливо перебил возмущения Коли член. — Эмм. «И это все, что ты можешь сказать? Нет бы лизнуть или взять в рот. Я здоровый член, зрелый и, заметь, уже эрегирован! Смотри, стою, теку. Одним словом, готов к употреблению», — Тоя возбужденно раскачивался, то прижимаясь к животу Коли, то вставая под углом девяносто градусов к телу. — Ты мне проснуться-то хоть дашь? И вообще, я могу сказать многое, особенно нецензурного содержания, по поводу ранней побудки. Но, раз уж ты такой молодец и действительно выполнил обещание… «Выполнил! Только ты и я. Никаких зрителей. Уф! Тебе нравится надо мной издеваться, да?» — простонал член, прижимаясь к животу Коли и капая на него смазкой. — Понял, завязываю с прелюдией. Поздравляю, Тоя! Ты хорошо потрудился. С этими словами Коля, наконец, нагнулся, чтобы взять в рот трепещущий член. «Люблю прикосновения твоих губ», — простонал Тоя. «Не дергайся во рту, придурок!» — зло подумал Коля, которого чуть было не стошнило из-за того, что член принялся биться о стенки горла. Парень активно двигал головой. Его язык скользил вдоль ствола, терся о коронку члена, вылизывал головку. Руками Коля гладил ствол у основания, не замечая ничего вокруг себя. Ни восхода солнца, ни открывшейся двери. — Мерзость! — выплюнул до боли знакомый голос. Коля успел уловить горящий отвращением взгляд отца, прежде чем тот вылетел из комнаты. «Отлично», — подумал парень. «Коля!» — надрывный возглас Тои заставил парня вернуться к прерванному занятию. Смысл было останавливаться, раз уже все равно застукали? Кончив и ненадолго полностью отключившись от реальности, Коля лежал, глядя в белый потолок. — Это члены надоумили отца придти в мою комнату? «Угу. Они заволновались, когда я пропал из общего эфира. Исчезновения другого члена могли бы и не заметить, но не мое. Прости», — прошептал Тоя. — Да ладно. Он меня и так ненавидит. Хуже все равно не будет. Но замок в дверь надо будет врезать. Коля оказался прав: отец как игнорировал его, так и продолжил игнорировать, только во взгляде появилось презрение. Как и прежде, Андрей Иванович презирал и ненавидел молча.* * *
Если раньше Коля изводил член вопросами о том, когда же тот избавит их от наблюдателей, то теперь Тоя теребил Колю вопросом, когда же тот позволит войти в него? Стоит ли говорить, что парню, всю жизнь встречавшемуся с девушками, такой вопрос понравиться не мог? «Коля, ты обещал!» — канючил Тоя. — Я помню, но это не так просто, как тебе кажется, — ответил парень. «Не так просто? Да ты уже неделю засовываешь в задницу все подряд, а мне только и повторяешь, что еще рано. А вот последняя шняга, которой ты шуровал, была не намного меньше меня!» — возмутился член. — Заткнись, иначе я вообще передумаю! В том-то и дело, что ты слишком большой, сколько раз тебе повторять? Просто взять и принять тебя у меня не получится, придурок. Лучше скажи спасибо, что у меня хватает терпения на все это. «Но я просто не могу смотреть, как какая-то силиконовая палка занимает место, которое по праву принадлежит мне», — чуть ли не хныкал Тоя. — Не смотри, кто тебя заставляет? — разозлился Коля. «И меня так возбуждают твои стоны, у тебя такое страдальческое выражение лица, что я постоянно возбуждаюсь». — Значит, мои болезненные стоны тебя возбуждают, садюга? Я в курсе, что после своей задницы мне приходится заниматься еще и тобой. Ты же должен чувствовать мое состояние? Как ты умудряешься игнорировать его? «Но тебе же нравится то, что я наблюдаю за тобой и возбуждаюсь?» — Как жаль, что мы не можем поменяться местами! — простонал Коля. «Думаешь, это что-то изменило бы?» — усомнился Тоя. — То, что ты придурок ничто не способно изменить, — убежденно подтвердил парень. «Пусть придурок, — легко согласился член, — Для тебя хоть мартовский кот. Но ты мне можешь назвать примерные сроки, чтобы я не дергался и тебя не дергал?» — Будто тебя это остановит от дерганий, — пожал плечами Коля. — Можем попробовать на следующих выходных, родители должны на них свалить в Чехию. Тогда у нас будет масса времени и пустая квартира на всякий непредвиденный случай. «Что за случай?» — На тот случай если ты мне сделаешь больно и я решу тебя прирезать. Ты, конечно, будешь звать на помощь и убегать от меня, но до прихода подкрепления я успею избавить тебя от страданий раз и навсегда. «Коля, я не могу бегать». — А как вы вообще передвигаетесь? «Обычно с помощью антигравитационной платформы, которая так же является системой жизнеобеспечения члена без носителя, но мы их уже несколько сотен тысяч поколений не использовали. Чаще всего член рождается и умирает с носителем. Мы слишком сильно связаны». — Мало того что мы родились вместе, удовлетворяем свои сексуальные потребности вместе, так ты еще мне и умереть в один день предлагаешь? — ужаснулся Коля. «А по-моему это совсем не плохо». — Если бы у меня был выбор, это бы, конечно, было неплохо, а так это неизбежность, и меня это бесит! «Но не расстраивает ведь», — констатировал Тоя. — Нет, — вздохнул Коля, признавая правоту члена.* * *
В напряженном ожидании Тоя промаялся до самого отъезда родителей носителя. Коля к тому времени стал совсем дерганным и на тему секса с членом его лучше было не трогать. «Как дела у твоей дырочки?» — поинтересовался Тоя, стоило Коле присесть на кровать. — Дырочки? У моей дырочки? Все чудесно. А у кого-то не в меру длинного и толстого проблем, как я погляжу, никаких. Кстати, Тоя, ты о диете никогда не задумывался? Или там отжимания по утрам не делал? «Члены не худеют. А по утрам я только стою. Мы же пассивные симбионты», — осторожно напомнил член. — Ага, пассивный ты, а жопу подставлять почему-то должен я. Ничего не говори мне про анатомию, предатель! «Но ты же не передумал?» — обеспокоенно спросил Тоя. — Уф. Ты идиот. Зачем я по-твоему сегодня столько времени в ванной провел? «Тебе понравилась та штука, которую ты клизмой назвал?» — ревниво уточнил член. — Ага, я прям воспылал неземной любовью, — саркастично подтвердил Коля. «Да? Ну, тогда я вам мешать не буду», — еле слышно прошептал Тоя. — Ааа! Я просто не могу. Какой же ты придурок, — застонал парень. «Угу», — со стороны члена донесся звук напоминающий шмыгание. — Боже! Тоя, прекрати ныть. Я не передумал. И в клизму не влюбился. Ты идиот! «Но ты так долго с ней игрался, что я забеспокоился», — неуверенно напомнил член. — Так надо было. Вы члены все такие невежественные в вопросах анального секса? «В анальном сексе мы часто принимаем участие», — возразил Тоя. — А подготовкой задницы к процессу ваша раса не интересовывалась? «Зачем? У членов же нет задницы», — непонимающе переспросил член. — Вот, что я называю дальше собственной головки не смотреть, — вздохнул Коля. — Ладно, проехали. Давай, попробуем трахнуть мою задницу. «Сейчас?» — Тоя немедленно встал по стойке смирно. — Да. Все двери закрыты, члены-зрители в пролете, жопа полностью готова, ты, я смотрю, тоже. Вот только я плохо себе представляю, как ты будешь это делать? «Предоставь все мне!» — радостно воскликнул Тоя и начал активно раскачиваться от бедра к бедру носителя. — Ты сейчас реально собачий хвост напоминаешь, — поделился впечатлениями Коля, наблюдая за манипуляциями члена. Тоя на его слова ничего не ответил, теперь он раскачивался от живота к ногам. «Встань на колени», — потребовал Тоя. Коля немедленно выполнил просьбу. Член же повиляв с минуту между ног от живота к заднице, хитро крутанулся вокруг своей оси так, что яички оказались не между анальным отверстием и пенисом, а переместились ближе к животу носителя. Коле поплохело. — Тоя, а так и должно быть, что яйца теперь перед тобой? Это не вредно? Они на место вернутся? «Все в порядке. Мошонка не пострадает. Я просто чуть переместился, чтобы иметь больший доступ к анальному отверстию и легко потом верну все на место». — Ну, раз ты так говоришь, то ладно. А двигаться в заднем проходе ты будешь сам? «Не совсем. Я же не червь какой-нибудь со спинно-брюшными мышцами. Мне потребуется твоя помощь, для этого ты должен сидеть на коленях, чтобы, упираясь в постель, ты смог на меня насаживаться», — объяснил член. — Заебись перспектива! — застонал Коля. «Не переживай, я буду тебе помогать. У нас обязательно все получится», — подбодрил его Тоя. — Ага, прям отважный член спешит на помощь моей неудовлетворенности, — вздохнул Коля. Тоя тем временем, изогнувшись дугой, уже пристроил свою головку к анальному отверстию носителя. — Подожди! Дай я сначала на тебя смазку нанесу, — спохватился парень. «Зачем?» — не понял член. — Затем, что не хочу, чтобы ты порвал мне жопу! — прорычал Коля. «Ты себя хорошо подготовил, да и я помогу увлажнить проход, так что проблем возникнуть не должно», — возразил Тоя. — Не должно. Но, если они возникнут, будет уже поздно. Так что заткнись и дай мне нанести гель. Член послушно изогнулся в сторону живота носителя. Коля обильно намазал гель на всю поверхность полового органа, стараясь не думать о его размерах. Обретя свободу, Тоя вернулся к анальному отверстию и стал осторожно постукивать по колечку мышц. — Ты думаешь, что, если постучишься, тебе откроют? — ехидно спросил Коля. «Я думаю, что ты слишком напряжен. Вместо того чтобы прислушиваться к своим ощущениям ты бы лучше занялся своими сосками или мошонкой. Поласкай себя, расслабься», — посоветовал Тоя. — Будто это так легко сделать, — проворчал парень. «А ты попробуй!» — настаивал член. Коля провел руками по своей груди и животу, но сосредоточиться на этих действиях ему было не просто. Потыкав в разные точки, потерев соски, помяв мошонку и поняв, что отвлечься таким образом он не может, парень переключил внимание на задницу, ладонями то поглаживая ягодицы, то сжимая их, разминая и раздвигая. Тоя тем временем терся всей поверхностью своего тела, насколько ему хватало длины, между ягодиц носителя, чередуя это с постукиванием и потиранием о кольцо мышц анального отверстия. «О! Какой тут чудесный вид!» — восхитился Тоя и принялся транслировать картинку задницы носителю. Промежность, расстояние между ягодицами и анальное отверстие влажно поблескивали от смазки, мышцы ануса покраснели и сокращались. «Коля, протолкни пальцы внутрь», — попросил Тоя. Парень послушался, наблюдая за тем, как два его пальца легко проникают в анальное отверстие. «А теперь раздвинь пальцы». Раздвинув пальцы, Коля увидел, как кольцо мышц конвульсионно сжалось, будто стремясь поглотить пальцы, и замерло в приоткрытом состоянии, удерживаемое растопыренными пальцами. «Все. Я пошел», — напряженно сообщил Тоя. Коля убрал пальцы. Мышцы дернулись, чтобы сжаться. Картинка увеличилась до кольца мышц крупным планом и исчезла. Ощущения подтвердили, что член на стартовой прямой. «Коля, теперь нужна твоя помощь. Осторожно придерживай меня руками и помоги продвинуться вперед. Мне нужен упор», — пропыхтел Тоя. Коля лег грудью на кровать и шире расставил ноги открывая Тое полный доступ к анальному отверстию. Он перестал держать ягодицы и теперь обеими руками направлял член себе в задницу, помогая ему преодолеть сопротивление мышц. Дыхание Коли участилось, он взмок от напряжения, силясь удерживать мышцы в зоне сфинктера раскрытыми, мало-помалу руками помогая члену погружаться в задний проход. Парню казалось, что это похоже на саперные работы. Действовать надо было аккуратно и размеренно, не дергаться и не паниковать. Кстати, паниковать как раз было некогда. Все внимание сосредоточилось на сфинктере и продвижении члена. Даже простата, отозвавшаяся тягучей истомой не позволила Коле расслабиться. Натренированный фаллоимитаторами проход без трудностей принимал большой по размеру объект, неприятных ощущений не было, только легкий дискомфорт от проникновения. «Я весь внутри», — сообщил Тоя. «Молодец, блять! И что теперь?» — мысленно огрызнулся Коля. «А теперь я буду двигаться, — заявил Тоя. — Садись на постель и приподнимайся на коленях, когда я буду выходить из тебя. Положи руки под себя, чтобы помогать мне войти обратно». — Это нереально, — простонал парень. «Реально. Я видел такое. У нас тоже получится», — подбодрил носителя Тоя. Коля принял вертикальное положение, и со стороны Тои тут же послышался удовлетворенный стон. «Ты меня сейчас так восхитительно сжал», — воскликнул член. Парень ничего не ответил. Сидя на коленях, Коля положил ладони под задницу. Тогда Тоя начал выходить, даря сладкие ощущения, но полностью выйти ему Коля не дал. — Теперь обратно, — скомандовал парень, и член понятливо двинулся в обратную сторону, подгоняемый руками носителя. Постепенно у них стало получаться лучше. Носитель и член наращивали темп. Ощущение трепета от трения, обволакивающей тесноты и заполненности сменились резкими вспышками наслаждения. Коля задавал темп, мысленно повторяя на входе: «Еще», «Сильнее», «Ну же», «Сука» и тому подобное. Вершиной блаженства для обоих стало семяизвержение Тои в недра носителя. Член испытал полную удовлетворенность от осознания, что Коля теперь полностью и безоговорочно принадлежит ему, от того, что парень согласился на сомнительные эксперименты ради их связи. Тое хотелось встать и раскачиваться перед носителем, что он и проделал, попутно возвращая мошонку в исходное положение. — Нет Тоя. Только не опять! Я без сил. Такие акробатические номера не для всех, пойми это. «Но тебе это вполне по силам. Самоотсос требует куда более выдающихся акробатических способностей», — напомнил член. — Ты прав. Но если отсасыванием я регулярно занимаюсь, и мои мышцы к этому давно привыкли, то нынешняя нагрузка была им в новинку. Придется попыхтеть, прежде чем я к этому привыкну. «Давай пыхтеть, я совсем не против», — жизнерадостно качнулся Тоя к животу носителя. Порой повадки полового органа напоминали парню поведение собаки. Коля не удержался и погладил член по головке, за что тут же поплатился опалившим вены желанием, а Тоя принялся сам толкаться в ладонь, нарываясь на новые ласки. — Засранец, — простонал Коля. «И ничего я не засранец, — возмутился член. — И вообще, если тебе что-то не нравится, претензии к тому, кто плохо себя очистил». — Вот сука говорливая, — проворчал парень, закусив губу от натуги и делая последние движения рукой прежде чем струя спермы окропила его живот. Выравнивая дыхание, Коля перевел взгляд на потолок, подумывая о том, что, раз он так часто стал на него пялиться, пора туда что-то приклеить. От созерцания потолка его отвлек член. «И вообще, мог бы и в любви признаться», — обиженно заявил Тоя. — Чего? — Коля ошарашенно уставился на член, который все еще держал в руке. «Ты же сам говорил, что мы вместе родились, вместе удовлетворяем свои сексуальные потребности и умрем вместе, а у людей это брачная клятва. Я вот тебе уже в любви признался, а ты так ничего и не сказал. Я, конечно, понимаю, что ты мужчина, а самцы вашего вида не сильны в проявлении своих чувств. Но я же не прошу, чтобы ты на колени становился и кольцо мне предлагал. Просто скажи, что любишь. Я готов это услышать», — сообщил Тоя. — Да неужели? — прифигел от всего сказанного членом Коля. — А я вот не готов тебе признаться в любви. Проблемка. «Ничего страшного. Это же всего три слова. Просто скажи их», — утешил носителя Тоя. — Эмм. Тоя ты хоть представляешь о чем говоришь? Ты член, а я человек, какая к черту между нами может быть любовь? «Я все понимаю. Но я же тебя люблю. Так что ничего страшного в том, что ты полюбишь меня, нет» — подбодрил его Тоя. — Да не люблю я тебя! — взревел Коля, тряся член так, словно пытаясь в него втряхнуть эту истину. «И кого же ты тогда любишь? Клизму?» — ревниво прошипел Тоя. — Да причем тут клизма? Никого я не люблю. «Ага. Тогда возможно ты просто не можешь разобраться в собственных чувствах. Подумай, из всех членов мира с кем бы ты желал быть вместе?» — И причем тут любовь? Вопрос до ужаса извращенский. Еще и нечестный. Я же был только с тобой и не могу сравнить тебя с кем-то еще. «Тебе есть с чем сравнивать. Ты был с девушками, а у них есть клитор. Клитор — это, чтоб ты знал, тоже член. Из-за эволюции симбиотической связи и развития полового размножения у аборигенов планеты, произошло разделение на два пола и сейчас мои сородичи выглядят иначе на ваших самках. Не увиливай от ответа». Коля застонал. Нет, ну это же надо было сравнить член с клитором, да еще и требовать от него ответа с кем он хочет быть. А Тоя вообще понимает, что Коля без члена с клитором вряд ли быть сможет? О чем он думает? Это же сплошной вынос мозга. Хотя в чем-то Тоя был прав. Коле так и не довелось влюбиться. Больно доступны были для него девушки, а парни даже не рассматривались на роль возлюбленного (правда, и члены тоже не рассматривались). А вот в плане того, с кем бы он хотел быть рядом, к кому его тянуло, с кем хотелось поговорить, Коля выбрал бы свой член. Только Тоя воспринимал его как личность, хотя член и был по мнению парня маньяком, но его задвиги устраивали Колю. А если учесть, что он согласился не только добровольно трогать и отсасывать, но и насаживаться пятой точкой на член, чего не мог представить ни с одним другим членом или девушкой, вооруженной страппоном, сомнения отпадали напрочь. Он, кажется, умудрился влюбиться в член. «Ну, ты понял? Понял, да? Ты любишь меня! А теперь скажи это сам», — потребовал Тоя. — А вот и нет. Нихрена я не понял! — тут же заартачился Коля. Признаваться в том, в чем сам еще был неуверен, он не собирался. — Могу только сказать, что ты мой единственный член. «Это я и сам знаю», — пробурчал Тоя. — И то, что единственным и останешься? «Я постараюсь. Думаешь, что теперь так просто сможешь с кем-то состыковаться?» — невинно поинтересовался Тоя. — Я передумал. Ненавижу тебя и то, что ты мой член! — заорал Коля. «Нет-нет. Прости меня! Я исправлюсь. Правда-правда. Только не сердись, пожалуйста! Не говори, что ненавидишь», — взмолился Тоя, а Коля окончательно понял, что его член — это его большая проблема. Вот только понимание того, что он любит эту проблему, пришло впервые.© Copyright: WILLow_W, 22.06.2013