Бечет

На уроках было бесконечно скучно. Конечно, Минхи старалась относиться к занятиям с максимально возможным для себя вниманием (с этим у нее всегда были проблемы), но это нисколечко не оправдывало сами по себе уроки! И то, что они были непозволительно унылыми. Ли старалась вести конспект, но, поняв, что историк своего бормотания, непонятного и монотонного, прекращать не собирается и заменять чем-то более интересным – тоже, принялась штриховать на полях клеточки в шахматном порядке, стараясь сделать штрихи равномерной жирности, чтобы просветов было примерно одинаково тоже. Она не всегда так скучала, даже на той же истории. Для Минхи, с ее подвижным воображением , никакого труда не составляло представить себе красивые ханбоки наследных принцесс, или старые порядки самураев, но иногда уроки были подобны этому: тема совершенно скучная, являющаяся скорее сплавом других предметов, но никак не историей…да и к тому же она все это уже слышала! Наверняка, само собой, не все, но это было так невыносимо слушать, что преподаватель просто не оставил ей другого выбора. Потихоньку вытащив из рюкзака блокнот, который ей на день рождения подарила Хемин, Ли начала бездумно выводить на нем ручкой рисунок: от руки нарисованный круг, скалистый берег в нем, высокие сосны на гористой местности…все, конечно же, нарисованное с минимальной прорисовкой, лишь какие-то обозначения, недалеко ушедшие от детского «волнистое, значит волна». Как бы Минхи не хотелось, рисовать она не умела, а шанса научиться по-настоящему у нее и не было. Хемин, вот, например, ходила и в музыкальную и даже художественную школу, кроме обычной. По выходным у нее дополнительные занятия по нескольким предметам, в том числе по математике и английскому, в которых Минхи, прямо скажем, откровенно плоха. У нее большие проблемы с вниманием, а оттого ей с тяжестью и скрипом даются как точные, так и большинство естественных наук. Зато Минхи хороша в литературе и языке, да только то, что она не понимает, как работают кубические корни, автоматически делает ее дурочкой. К тому же, единственное, что Ли способна выжать из урока по физкультуре – это разбитые коленки, и это тоже неплохой повод ее поддразнивать. А о том, что Минхи единственная, кто в средних классах легко пишет сочинения не только на хангыле, но и на ханча, а так же хорошо разбирается в китайском (и даже чуточку в японском) – никого не впечатляет. Хемин ее хорошая подруга, единственная, кто есть у Ли, если задуматься. После уроков она помогает разобраться с тем, что же значат эти дроби и степени, а так же пытается (все еще безуспешно) научить старшую произносить этот странный звук «th». Взамен Минхи помогает подруге разбираться с историей корейской литературы и китайским языком, которым Хемин занимается дополнительно. Ее родители считают, что хорошей идеей будет отдать дочь в университет в Пекине, и Хемин изо всех сил готовится к этому, даже не окончив средней школы. У Че большое будущее – так говорят все учителя в школе, пока младшая смущенно теребит свои длинные косички на голове. Минхи склонна с ними согласиться, потому что ее подруга действительно большая умница, и достойна всех тех похвал, что получает. В чем все время и пытается ее убедить. У Хемин строгие, холодные родители, которые даже в своих отношениях ведут строгий расчет и контроль, и свое отношение к дочери показывают лишь удовольствием от ее идеального аттестата. Минхи учили, что нужно быть к детям милее и мягче. Благодаря этому знанию, на самом-то деле, девушки и познакомились. Когда-то давно, целый год назад, когда в школе еще существовал клуб психологии, Хемин была не любимицей всех преподавателей, у которой «все шансы поступить в любой университет, какой она только захочет», а всего лишь новенькой. Как говорила руководитель клуба и школьный психолог, мисс Ким, основной задачей их кружка является помощь студентам в их борьбе с неуверенностью, а так же «социальная адаптация». Минхи понимала это проще: стоило просто быть дружелюбной и тактичной, чтобы остальные тоже улыбались. У нее нет особых талантов, но, по словам мисс Ким, в работе со школьниками Минхи была хороша. Так уж вышло, что и с Хемин Ли познакомилась, потому что ей было просто необходимо помочь новенькой с этой самой адаптацией. Учитель считала, что Ли настолько в этом хороша, что поможет Хемин с легкостью. На самом деле, так оно и случилось, и, хотя легче в общении со сверстниками немного болезненная и оторванная от реальности Че не стала, но обрела хотя бы одного верного друга. Клуб закрылся в том году, потому что мисс Ким вышла замуж и готовилась стать мамой, а с ее уходом оказалось, что никто, кроме Минхи, продолжать работу в клубе больше и не хотел. Ли хотела, и будь у нее силы, обязательно продолжила, но никто не хотел идти в клуб к «неудачнице Ли» (кроме Хемин, но она и так была занята со своими дополнительными занятиями), и дело милой преподавательницы вскоре забылось. Минхи же не теряла надежды однажды возродить клуб, если не этот, то хотя бы похожий. Мисс Ким сделала ей несколько очень важных подарков, которые помогали Ли в жизни: она сказала, что люди по привычке слепы, и не хотят замечать, что она вовсе не неудачница. Это, по ее словам, совершенно нормально, и Минхи не стоит плакать и расстраиваться из-за таких людей, а искать настоящих друзей. Так же мисс Ким буквально подарила Минхи ее первую и единственную настоящую подругу! А еще – дала цель в жизни. Уже два года Минхи так старательно просила Хемин помогать ей с математикой и ненавистным английским потому, что тоже мечтала об учебе. Ее манил Сеульский национальный университет, и учиться Ли собиралась непременно на педагога. У нее очень легко получалось понимать детей, отчасти из-за того, что она сама была ребенком, а отчасти из-за ее чувствительности на грани с эмпатией, которая помогала девушке легко и безболезненно понимать людей. Она не обладала интуицией, как Хемин, или не была хитра, как девочка из класса Че, но Минхи умела располагать к себе людей, и упорством умиляла своего отца и Хемин. Других людей, которых она могла бы умилять или что-то вроде того, у Минхи все равно не было. Она так увлеклась рисованием, что действительно выпала из реальности, и совсем не заметила, как урок завершился. Она задумчиво сидела над листком со своими не очень изящными рисунками и кусала край ручки, когда ее отвлекли очередными бесполезными попытками ее задеть, и напомнили, что урок по английскому проходит совсем в другом классе. Ли привычно подколки игнорировала: ко всему человек привыкает, она привыкла и к попыткам показать ее большей дурой, чем она есть на самом деле. Единственная радость была лишь в том, что у них совмещенный с группой Хемин урок по английскому, и она сможет сидеть рядом с подругой во время очередной дурацкой попытки учителя Чхве «научить» ее чему-нибудь. Возможно, младшая даже сможет ее защитить и очередного неприятного для Минхи события можно будет избежать. Но когда урок ведет Чхве Хансоль (зовите-меня-Вернон) это решительно невозможно. *** Они сидели во внутреннем дворе. Был большой перерыв, а Хемин не очень любила толпы людей, поэтому малопосещаемый, холодный двор, которому зачастую предпочитали дворик перед главным входом в школу, был идеальным местом для их обеда. Че занималась, собственно тем, ради чего они сюда пришли: обедала, а вот Минхи, включив на телефоне какую-то балладу, тщетно пыталась изобразить вальс, прыгая по цветным плиткам, которые были уложены в узоре покрытия дворика. Конечно, на танец это походило мало, но Хемин, как и всегда, считала, что упорство Минхи, то, как она решительно сдувала с лица упавшую прядь и принималась заново пробовать пройти простой вальсовый квадрат, выглядело очень милым. Упорству Ли можно было только позавидовать, но Че предпочитала скорее наслаждаться видом подруги, которая пыталась снова и снова. - Я думаю, вся проблема в том, что я одна танцую, - в конец уставшая, вдруг заявила Минхи, предпочитая не признавать своего поражения. – Вот появись тут какой-нибудь чудесный юноша…вроде главного героя с той дорамы, что в шесть показывают на KBC2, у меня бы все вышло. Хемин, улыбаясь, только покивала, выражая всем своим естеством незлую насмешку, но не стала перечить подруге. Минхи благодарно улыбнулась и устроилась на лавочке рядом, задумчиво крутя пальцем по сидению, и смотря куда-то в пространство, увлеченная какой-то своей мыслью. Че, как и любая хорошая подруга, предпочитала не мешать. Убрав пустую коробочку от обеда в рюкзак, она вытащила свои тетради по английскому для дополнительных занятий, и принялась выполнять задания наперед. От своих дел девочек отвлек шум, который шел откуда-то из глубины школы, и волной накатывал все ближе, неизбежно приближаясь к дверям спортивного зала, через которые и можно было пройти в этот двор. Минхи удивленно хлопала глазами, а Хемин только кривилась, чувствуя приближение неприятностей. Ничего неожиданного не произошло: двери открылись, и из-за них показалась, сияющая среди собственного фанклуба, Шин Вонхи. Глава ее фанклуба буквально стелилась рядом, что-то рассказывая девушке, которая, хотя и была не заинтересована в этой болтовне, старалась сохранить благодушное выражение лица. Вонхи была школьной звездой, самой настоящей. С детства она показывалась на ТВ, а сейчас, даже не окончив школы, по слухам, уже стажировалась в какой-то из компаний. Кто-то даже болтал, что ее дебют не за горами, но подтверждения этим россказням не было, как и веры особой. Но это не мешало Шин быть невероятно популярной в их обычной среднестатистической школе и иметь собственный довольно многочисленный и чересчур агрессивный фандом. - Свалите, - шикнула на них одна из девочек, смотря сильно свысока. – Не видите? Мы пришли сюда обедать с Вонхи. Вас никто не звал и не приглашал, это наше место! Хемин, по привычке, перекинула сумку через плечо и встала с лавочки, не желая нарываться на гнев разъяренной толпы, но проблема была лишь в том, что привычка такая была только у нее. - Мы ведь не будем мешать, если просто продолжим сидеть на лавочке, - мягко отозвалась Минхи, заставляя Че взволнованно сжать лямку сумки, не решаясь схватить старшую за руку и побыстрее сбежать отсюда. Иногда Ли была невероятно наивна, как ребенок, и это не шло ей на пользу. – К тому же, мы пришли сюда раньше. - Нет, вы слышали ее? – отозвалась другая девица, с ярко подведенными глазами(Хемин не знала, как их всех зовут), и, причмокнув густо накрашенными губами, подошла поближе и пихнула Минхи в плечо, с такой силой, что старшая от неожиданности свалилась с этой самой несчастной лавочки. – Тебе было сказано: свали. Мне плевать, что вы пришли раньше. Вы. Мешаете. Вонхи. Обедать. Хемин осторожно подошла к Минхи и помогла подняться, держа подругу за руку, и крепко сжимая ее запястье, чтобы она не натворила снова глупостей. Ли озадаченно нахмурила брови и отряхнула юбку, оборачиваясь на Че: - Я не понимаю… - Онни, пожалуйста, давай просто пойдем отсюда, - одновременно с ней заговорила младшая, крепче сжимая запястье подруги. – Они не будут слушать никаких доводов, а мы заработаем только проблемы. Пойдем. - Ох…ладно. Если ты не хочешь, мы конечно пойдем в другое место, - мягко улыбнувшись, заверила Минхи. – Но я все же не понимаю, как мы вдвоем можем помешать обедать Вонхи. Даже если бы она села с нами на лавочку там бы осталось место как минимум еще для одного человека, если сидеть ни сильно прижавшись друг к другу… - Вы слышали? Неудачница Ли говорит о том, что Вонхи могла бы сесть рядом с ней на лавочку! - разъяренная глава клуба яростно ткнула наманикюренным ноготком в грудь Минхи, заставляя ее поморщится. – Знай, дура, ты не стоишь даже пыли с ботинок Вонхи-онни! Убирайся со своей странной подружкой отсюда подобру-поздорову, а то мало ли, что может с вами произойти. Минхи снова озадаченно нахмурила брови, но Хемин не дала ей ничего сказать, а утащила за собой прочь из толпы, мрачно поджимая губы и стараясь сдерживать нарастающее раздражение. Ли вовсе не была дурочкой, но иногда вела себя, как сущий ребенок! - Я не понимаю, Хемин, почему они так агрессивно реагируют на все в этом духе? – отчаявшись разобраться хоть в чем-то, устало спросила Ли, смотря на подругу, подающую ей сумку. - Они ее фанклуб. Как у настоящего айдола. Очень злой и жестокий фанклуб, со своей кастой и очень агрессивным отношениям ко всем, кто хочет посягнуть на их место рядом с Вонхи-онни. - Что, прямо как в той дораме? - Прямо как в той дораме, - согласно кивнула головой Че, не слишком радостная от того, что приходится объяснять Минхи что-то такое очевидное. - Но это ведь значит, что у Вонхи, должно быть, совсем нет нормальных друзей. Только фанаты. Мне ее жаль. Может, с ней подружиться? - Не думаю, что это хорошая идея, онни. *** Спрятаться от пристального взгляда преподавателя Минхи никак не могла. Даже если бы она залезла под стол (а она была близка к этому) она ощущала, что Вернон все равно продолжит обращать на нее внимание, просто чтобы выбить из колеи. Она катастрофически не понимала, о чем болтают в классе, потому что разговор шел целиком на английском, а она едва-едва понимала с пятого на десятое, и с ужасом ждала момента, когда преподаватель не просто будет изредка на нее поглядывать, раздражая ее нервы, а целенаправленно задаст какой-то вопрос, на который она, при всем своем желании, ответить не сможет. Хемин рядом с ней выглядела абсолютно довольной уроком(скорее всего, от того, что именно после ее вопроса началось такое бурное обсуждение, и, вероятнее всего, потому что ей давали хороший и развернутый ответ по теме, что ее заинтересовала), и совсем забыла о Минхи, которая чувствовала себя хуже потерянного котенка. Она знала, что стоит учителю поднять ее, и на нее обратится почти четыре десятка ехидных взглядов, а она не сможет связать и двух слов, не только потому, что ничего не понимает в английском, но и потому, что такое отношение здорово мешает в ее тщетной попытке сосредоточиться. Было неприятно чувствовать себя беспомощной, хуже, чем при общении с фанклубом Вонхи, потому что тогда она хотя бы была уверена в том, что девочки неправы. И могла разговаривать с ними, полностью понимая язык, на котором они спорят. Сейчас не было ни капельки того спокойствия, которое позволяло ей спокойно смотреть в глаза фурии-Квон, главе фанклуба. То, что момент позора наступает, Минхи не поняла – почувствовала. Скорее всего, пятой точкой, которая отзывалась на ее проблемы только в самых экстренных ситуациях. Кроме самого вопроса, который задал ей учитель, и который она даже почти поняла, было еще длинное объяснение чего-то…это можно было легко назвать провалом, потому что Ли перестала слушать после первого предложения, понимая, что это все равно бессмысленно, и она все равно не разгадает этот ребус. Она поднялась со своего места, крепко сцепив пальцы между собой, и быстро глянув на класс, опустила взгляд на свои руки. Хемин что-то начла строчить на бумаге, но учитель остановил ее: - Не подсказывайте, мисс Че. Пусть мисс Ли ответит нам сама. Вы же не будете рядом с ней всегда, верно? – сладко улыбнувшись, Вернон поднял взгляд на немного покрасневшую от всеобщего внимания Минхи. – Так что, мисс Ли? Мы услышим от вас хоть какой-нибудь ответ? Она промолчала. - Наконец я вас нашла! – устало отозвался женский голос от двери, и все ученики, вместе с преподавателем, обернулись в сторону этого голоса. В дверях стояла молодая девушка, лет двадцати двух на вид, в строгой одежде и с собранным на голове пучком темных волос. Она взирала на класс с мягкостью, а на Вернона, стоящего среди учеников, с вежливым укором. - Господин Че, зачем вы забрали студентов из класса? Мне пришлось обойти всю школу, чтобы найти свою потерянную группу! - Прошу прощения?...- Чхве недобро улыбнулся, смотря куда-то мимо глаз преподавательницы, вроде как в шею, но девушка совершенно безмятежно мотнула головой, убирая пряди волос за уши, и мягко заявила: - Я понимаю, что для вас это непривычно, но в Корее принято, что все преподаватели собираются каждый день пораньше, для утреннего собрания. Вы, видно, еще не привыкли к такому, иначе бы знали. Я новый учитель английского, и мы с директором решили, что стоит распределить классы обратно по своим группам, чтобы вы не были вынуждены заниматься с целыми толпами детей. Минхи пораженно выдохнула, но пальцев не разжала. Она не была уверена, что такое счастье могло наступить: кто-то смог унизить нелюбимого преподавателя, не сказав при этом ничего обидного! А кроме того, ее заберут отсюда, потому что именно ее класс «повесили» на Чхве, пока преподаватель болел. - Вот оно как, - все так же мило улыбаясь, ответил Хансоль, и кивнул. – Конечно, можете забирать детей. Только мисс Ли ответит мне на мой вопрос… - Боюсь, это не слишком хорошее решение. Мы и так потеряли много времени, пока я их искала. Позвольте, я заберу всех детей. Я надеюсь хотя бы познакомиться с ними до конца урока. Так Минхи была спасена от позора, и, как она считала, даже отомщена за попытку ее унизить. Далеко не все в классе были довольны сложившейся перспективой, но покорно собрали свои вещи и вышли из кабинета в рекордные сроки. Минхи осторожно пристроилась рядом с новой преподавательницей, и мягко кивнув, поинтересовалась: - Вы пришли из университета на практику к нам? Девушка тихо фыркнула, как бы недовольная таким предположением, но улыбнулась Ли дружелюбно. Это было приятно. - Нет, я уже закончила учебу, и сюда пришла полноценно работать. Даже надеюсь, что ваш класс не отберут у меня, когда тот преподаватель, что сейчас болеет, вернется. А ты, верно, та самая мисс Ли? - Ли Минхи, - приветственно кивает девочка, дружелюбно улыбаясь. – А как вас зовут? - Сон Хена, - отзывается учительница. – Ребята, нам всем сюда! Она открывает дверь и пропускает Минхи, а вслед и остальных детей перед собой, закрывая дверь в выделенный для нее небольшой кабинет. Минхи чувствует себя спокойно. Хорошо, что их смогли забрать от «мистера Вернона», думает с удовольствием она, устраиваясь на первой парте прямо перед кафедрой учителя. Возможно даже, с такой милой учительницей у нее получится наконец хоть что-то понять? По крайней мере, Хена не станет насмехаться над ней перед всем классом. Это здорово поможет Минхи в освоении языка, на самом-то деле. *** -Что передают, Жемчужинка? – Рубин лениво потягивает чай из большой кружки, и смотрит на девушку поверх нее, чуть склонив голову, выражая свою заинтересованность. - Падпараджа сообщает, что Сапфир уже отправилась к девочке, - неловко отзывается та, поправляя подушку под спиной Рубин, и мягко пальцами зачесывает челку ей в сторону. – Но я что-то волнуюсь… - Из-за чего, родная моя? – мягко схватив чужую ладошку, Рубин притягивает старшую к себе, обнимая ее за талию. – Что тебя тревожит? Скоро я выздоровею, и мы сможем уехать из этого отвратительного места. Можем даже отправиться к прабабушке, хочешь? - Нельзя, - качает головой Жемчуг, укладывая ее на грудь Рубин и устраиваясь рядом с ней на кровати поудобнее, обнимая чужую талию тонкими бледными руками. – Мне кажется, скоро мы понадобимся Сапфир. - Я доверяю твоей интуиции, Жемчужинка, - мягко говорит красноволосая, чмокая чужой лоб. – А теперь – отдыхай. Ты целую ночь трудилась, теперь время поспать, - увидев небольшое недовольство и упертость во взгляде, Рубин уверенно укрывает Жемчуг одеялом. – Я тоже буду спать. Никуда не денусь. Пожалуйста, родная, ложись. Тебе нужен отдых. Старшая недовольно дуется, но, видя серьезность во взгляде красноволосой, все же сдается и кивает, помогая Рубин устроится на подушках, и ложится рядом, прижимаясь к чужому боку. Младшая убирает волосы с лица Жемчуг и улыбается, нежно касаясь губами чужого лба. - Отдыхай. Я люблю тебя. - Я тебя тоже люблю, - мягко отзывается Жемчуг, сжимая чужие пальцы в своей ладошке, и прикрывает сильно утомленные глаза. Рубин обнимает ее покрепче, прижимая к себе поближе, и, уткнувшись носом в темную копну чужих волос, засыпает следом. Им обеим нужна небольшая передышка. Пускай даже это попытка надышаться перед смертью.