Темная Сестра

      Принц Эйенис Таргариен родился, когда небо на востоке окрасилось в алый, и солнце окропило расплавленным золотом своих лучей волны Недремлющего моря. Когда плач новорожденного дракона донесся до слуха Эйгона, волевое лицо короля осветилось радостью, а аметистовые глаза исполнились гордости и такой трепетной нежности, что Висенья невольно ощутила укол ревности. Словно крошечная капля дикого огня упала ей на грудь, пронзая жгучей точечной болью, и вдруг вспыхнуло изумрудным пламенем, сжимая сердце в пылающих объятиях. И все же она улыбалась сестре, когда вместе с мужем и братом пришла в покои Рейнис. Фиалковый взгляд младшей из драконов был полон счастья, и Висенья устыдилась своей обиды и ревности. Они обе любят Эйгона, как и он любит их. Важно ли, кто из сестер первой родила ему наследника?       Лежащий на груди у Рейнис ребенок не просто дракон. Теперь в его жилах кровь завоевателей и королей. Волосы на его головке серебристые с бледно–золотым отливом, а сонные глазки – темно–пурпурные. Эйгон с величайшей осторожностью взял сына на руки. Мальчик тут же захныкал. - Плаксивый дракон, - усмехнулась Висенья, глядя на племянника, коснулась крошечный пальчиков. Эйенис шмыгнул носиком и попытался схватить тетю за выбившийся из прически локон. Девушка, звонко рассмеявшись, ущипнула его за подбородок, и принц обиженно заверещал, - вот, теперь кричит как настоящий Таргариен! Даже громче Балериона.       Драконы, притихшие в ночь родов Рейнис, взревели, приветствуя сына Эйгона, и их песня заставила стены дворца задрожать. Шум крыльев поднимающихся в воздух Вхагара и Мераксеса, клокочущий рык Черного Ужаса заставили слуг испуганно притихнуть, но Эйенис мгновенно успокоился, что-то залопотал. Король рассмеялся, запрокинув голову. Нечасто можно услышать смех Эйгона Таргариена, такой веселый и искренний. - Надеюсь, драконам не придется петь всякий раз, когда принца Эйениса будут укладывать спать, - словно услышав слова хозяина, Балерион вновь закричал, и пламя, черное, как и его чешуя, вырвалось меж драконьих клыков, и исполинские крылья затмили сияющий солнечный лик. Рейнис охнула, практически с головой нырнула под одеяло, Висенья положила ладонь на рукоять Темной Сестры. Вхагар и Мераксес кружили над башней, не смея, однако, подлетать ближе. - Когда-нибудь он оседлает одного из них, - прошептал Эйгон, касаясь губами лобика своего сына. Малыш заинтересовался короной отца, коснулся квадратного, кроваво – алого рубина и широко зевнул. Король протянул ребенка Рейнис, которая, несмотря на усталость и бледность, была прекрасна, - тебе нужно отдохнуть, Рейнис, любовь моя. - Благодарю вас, ваше величество… брат мой… Эйгон, - девушка ласково улыбнулась, и король приник к ее губам в нежном трепетном поцелуе. - Да, сестра, рожать драконов – дело нелегкое, - на место огненной ревности пришла зависть, едкая, разъедающая. Висенья присела на край широкого ложа сестры и сердечно обняла ее. Если бы боги решили иначе, это она, старшая из Таргариенов держала бы своего новорожденного сына на руках, и он бы унаследовал престол Семи Королевств после ее мужа и брата. Но не так хотелось увидеть девушке свое дитя на троне, как обнять своего ребенка, прижать его к груди… увидеть радость в глазах Эйгона, предназначенную ей и их сыну. Но нельзя расстраивать Рейнис. Сегодня в Вестеросе праздник – королева родила наследника дракону – завоевателю.

***

      На пир по случаю рождения принца Эйениса Таргариена съехались лорды со всего Вестероса. Даже Торрхен Старк, Король, Преклонивший Колено, явился в Красный Замок, чтобы выказать почтение своему сюзерену и его сыну. Рейнис, еще не оправившаяся после родов, осталась в своей опочивальне, и Висенья, прежде чем спуститься в зал и присоединиться к празднику, зашла в покои сестры. Королева держала на руках своего сына, тихо напевая ему колыбельную. Заслышав шаги, она подняла фиалковый взгляд и улыбнулась. - Один дракон молчит, так поет другой, - Висенья расправила черный шелк платья, на котором расправил крылья фамильный дракон их дома. Шею девушки обвивало ожерелье из ониксов и рубинов, золотистые волосы уложены короной на голове. Чествовать сегодня будут одну королеву, а рядом с Эйгоном на пиру будет сидеть другая. - Ты счастлива, сестра? Рада, что из твоей утробы вышел будущий правитель Семи Королевств? - Я рада, что родила Эйгону здорового сына, - мягко ответила Рейнис. Висенья поджала губы. В этом вся сестрица – мягкая, женственная, слова грубого от нее не услышать. Именно это и любил в ней Эйгон. В пылкой старшей сестре было мало нежности, и на ратном поле, и на супружеском ложе Висенья была ему достойным противником. Их сын был бы намного лучшим королем, она в этом уверена! - Боги еще пошлют тебе детей, Висенья. Наши сыновья будут править вместе.       Но корону носить будет Эйенис! И сидеть на Железном троне, и… королева выдохнула сквозь сжатые зубы и положила голову на плечо сестры. Рейнис прижалась щекой к ее макушке. - Я люблю тебя, - едва слышно произнесла она. В лиловых глазах Висеньи мелькнули лукавые искорки. - А я люблю тебя больше, - заявила она, - и дракон мой крупнее, и сыновей у меня будет много–много, на каждое королевство! - Тогда я рожу столько же дочерей, чтобы когда они вырастут, выйдут замуж за твоих сыновей и не дадут им спалить Вестерос! - Как смеешь ты говорить так с королевой?! – в притворном гневе вскинулась Висенья, размахивая воображаемым мечом. - А как ты смеешь угрожать матери будущего короля?! – с вызовом бросила Рейнис, сверкая глазами. Сестры несколько мгновений пронзали друг друга взглядами, но от задорного смеха двух драконов напряжение рассыпалось искристыми осколками, - повеселись на пиру за меня. - Постарайся не привыкнуть валяться в постели, Мераксес заскучает. Его место в небе, а не в башне.

***

      Вино лилось рекой, веселье царило в чертоге Красного замка. Эйгон, сжимающий в руках золотую чашу, увлеченно беседовал с Орисом Баратеоном, чья жена Аргелла сидела рядом с Висеньей. После разговора с сестрой хорошее настроение вернулось к королеве, она с удовольствием окунулась в празднование, плясала с рыцарями и лордами, блистая за обеих королев Таргариен. Девушка не желала проигрывать на фоне Рейнис, изредка бросала быстрые взгляды на брата из-под полуопущенных ресниц, но Эйгон был слишком поглощен разговором с тем или иным лордом, чтобы позволить себе обратить внимание на старшую сестру. Висенья злилась все больше и больше, но свою кипящую ярость умело скрывала за лучистой улыбкой, но когда король пригласил на танец леди Ерреу Тирелл, она не сдержалась. Швырнув кубок на стол с такой силой, что вино залило скатерть и несколько багряных капель попали ей на платье, Висенья резко поднялась на ноги и, оттолкнув прислуживающего ей пажа, направилась прочь из зала. Лорды и рыцари, придворные дамы почтительно расступались перед королевой, сир Орис окликнул ее, но девушка даже не обернулась. Ревность, словно льющая соль на свежую рану, подгоняла ее.       Вхагар, услышав сердитые шаги своей наездницы, лениво приоткрыл один глаз, коротко рыкнул, выпустил дым из ноздрей. С раздражением королева увидела, что он расседлан, а ее платье не приспособлено для полетов на драконе, но Висенья не могла больше оставаться в замке. Стены чертогов сдавливали ее, а черты окружающих ее людей – бледны и размыты. Девушка, лаская, провела ладонью по чешуе Вхагара под глазом, дракон утробно заворчал, шевельнул хвостом. - Ты-то не будешь заглядываться на девицу Тирелл, - грустно произнесла она, понурив голову, и обняла Вхагара за шею, прижимаясь щекой к горячей чешуе. От ее жара шитые золотом рукава платья начали тлеть, огненные искорки пробежали по складкам шелка, прожигая ткань, но королева этого будто не замечала. Или не хотела замечать.       - Где же мне искать мою свирепую старшую сестру как не здесь, - заметил Эйгон, медленно приближаясь к Вхагару. Пылающие глаза дракона не мигая следили за каждым его шагом. Пусть он не так яростен как Балерион, подпускающий к себе лишь короля, но нетерпелив и порывист, как и его наездница. Висенья, одной рукой удерживая обгоревшее платье на груди, повернулась к брату. В аметистовых глазах королевы билось пламя. - Что вам угодно, ваша милость? – надменно бросила она, дерзко вздернув подбородок. - Почему покинули праздник? Леди Ерреа наверняка зачахнет без вашего общества. - Розы, несомненно, прекрасны, но с драконом им никогда не сравниться, - теплая ладонь Эйгона легла на обнаженное плечо сестры, но королева негодующе дернулась, избегая прикосновения. Вхагар захлопал крыльями, почувствовав ее гнев, зарычал, запрокинув голову. - Не трогай меня! – разъяренно прошипела Висенья. - У тебя теперь есть здоровый сын, будущий наследник, можно и позабавиться, верно, брат? Все девицы из благородных домов к твоим услугам выбирай любую! - Ты злишься точно так же, как в тот день, когда Балерион выбрал меня. Дражайшей старшей сестренке до ужаса хотелось оседлать самого большого дракона, - Таргариен подарил шее девушки обжигающий поцелуй. Прикосновение горячих губ к коже отозвалось во всем теле королевы сладкой дрожью, но Висенья упрямо уперлась руками в бока, выпустив обугленные края платья. Шелк соскользнул с ее плеча и груди вниз, собрался складками на животе, и девушка, тихо зарычав, попыталась запоздало прикрыться, но пальцы Эйгона сжали ее запястья и с силой развели руки в стороны. Фиолетовые глаза брата потемнели при взгляде на стройное тело сестры. Он властно притянул Висенью к себе, покрывая жадными поцелуями ее шею. Королева прерывисто вздохнула, колени предательски подкосились, но все же она нашла в себе силы попытаться вывернуться из объятий мужа. - Что, пока Рейнис не способна тебя ублажать, решил обратить свой королевский взор на меня?! – презрительно выплюнула девушка, с вызовом взирая в лицо короля. Приказать бы Вхагару разорвать его или самой отсечь его светловолосую коронованную голову… и вновь ощутить жаркую сладость его поцелуев, остроту ласк, снова стать с ним единым целым. Висенья тяжело, часто дышала, распаленная яростью и желанием. Когда Эйгон вновь прижал ее к себе, она обняла его за шею и первая прильнула к его губам. Дракон пронзительно закричал, хлопая крыльями, замотал головой на тонкой гибкой шее, изрыгая огонь. Поцелуй становился все требовательнее, девушка чуть слышно застонала, когда рука Эйгона легла на ее пышную грудь, пальцы принялись играть с острым затвердевшим соском. Висенья прикусила нижнюю губу, сорвала с головы брата корону, и она, подпрыгивая и мерцая рубинами, покатилась по каменному полу. Сжимая в кулаках бледно-золотистые волосы мужа, она выгнулась в его объятиях, позволяя королю прокладывать дорожку пылающих поцелуев по плечам и груди. Затуманенный страстью взгляд обратился на беснующегося Вхагара. Дракон извивался и рычал, то взлетая к облакам, то цепляясь когтями за каменные стены, исступленно раздирая их когтями. Слава богам, что рабочих сегодня нет, в честь рождения принца их отпустили по домам. Висенья тихо рассмеялась, Эйгон поднял на нее пылающие глаза. - Что тебя так рассмешило? – хрипло пробормотал он, срывая легкий поцелуй с уст сестры, пока она боролась с застежками его дублета. Когда, наконец, бархат разошелся в стороны, обнажая крепкую грудь и плоский живот Таргариена, девушка положила ладонь на завязки его бриджей. - Кажется, Вхагар желает прибавить каменщикам и зодчим работы, - томно прошептала королева. Ее ладони повторяли изгибы сильного накаченного тела Эйгона, ласкали кожу, украшенную шрамами, полученными в битвах. Ранить дракона можно, но вот убить… Висенья прижалась губами к белому тонкому рубцу, пересекающему грудь брата, ощущая бешеное биение его сердца. Справившись с тяжелой застежкой ремня и тонкой шнуровкой, королева запустила руку в бриджи брата, сжимая его затвердевшую плоть. Король сдавленно зарычал, зарылся лицом в спутанные локоны жены – прическа давно растрепалась под напором его ласк. Эйгон рывком задрал подол платья сестры, рука скользнула по внутренней стороне ее бедра, а губами от сжал темно-розовый сосок, обводя его контуры языком. Стоны срывались с губ Висеньи, но они тонули в диком шипении Вхагара. Могучий дракон будто чувствовал каждый укол наслаждения пронзающий его наездницу.       Пальцы королевы намеренно неспешно провели по всей длине члена мужа и брата, чуть сжали у основания, ласково погладили головку, легко проведя по ней ногтями. Эйгон судорожно вздохнул, уткнувшись лицом меж ее грудей. Висенья наслаждалась этой минутной властью над королем–завоевателем. Милая Рейнис нежна и покорна в постели, но старшая сестра не такова! Она остается драконом даже когда муж ласкает ее лоно, и желание королевы жемчужно поблескивает на его пальцах.       Не в силах ждать больше, Висенья закинула ногу на бедро брата, зовущее прижимаясь к нему, и направила в себя его член. Эйгон, жадно вглядываясь в искаженное страстью лицо жены, вошел в нее медленно, давая почувствовать себя. Королева застонала в голос, прижимаясь к нему все теснее, словно старалась раствориться в любимом мужчине. Сейчас во всех Семи Королевствах существовали только она и он. И Вхагар, парящий над их головами.       Эйгон брал ее грубо и властно как король, как дракон, впиваясь пальцами в бедра сестры, оставляя на нежной коже алые следы, которые потом превратятся в синяки, поцелуи теперь больше напоминали укусы. Муж держал девушку на весу, и это только сильнее возбуждало королеву. Висенья, не сдерживаясь, кричала в голос. Блаженство нахлынуло на нее словно волна в прибой, вспыхнуло ярче дикого огня, разливаясь по телу, обращая кровь кипящим медом, тягучим и сладким. Гортанный крик Висеньи слился с ревом Вхагара, выдохнувшего огонь в сторону моря. Золотистые искры осыпали короля Эйгона Завоевателя и его старшую сестру и жену, прижимающихся друг к другу в угасающем пламени страсти.       Принц Мейгор Таргариен родился ровно через девять месяцев после появления на свет своего старшего брата и будущего короля Эйниса I.