Счастье.

      Вечер. «Кажется, я успею к вечернему чаю», — подумал я, взглянув на позолоченные карманные часы. Ехать оставалось недолго, в душе был май, но за окном злилась метель. Желтый, абсолютно неестественный свет пытался вырваться наружу из тесного вагона, он проскакивал по верхушкам деревьев, стараясь походить на солнечный зайчик. Но к черту подражание, он и в салоне смотрелся по особому уютно.       Рядом со мной никого не было, от деревянных рам веяло холодом. Укутавшись в пальто и прислонившись к стене, я стал думать: «Жалко, что не купишь погоду, да и времени… Жалко, а столько всего можно было сделать быстрее, и столько хотелось бы пережить заново. Дядя небось ждет, как он там, прошло столько лет, — проскакивали фрагменты детства, — было чудесно. Ты просыпаешься утром, а за окном розарий, мягкие лучи освещали молочную пенку облаков… Лениво идешь к дверке в сад, а из окна видишь: там Сьюзан уже накрывает стол в беседке. Эта красная скатерть в клеточку, яблочный сок, тосты с джемом, кофейный аромат… А что бы было, если б отец был жив?..». — Сэр, конечная — деликатно сказал проводник. Я резко вернулся из мира мечтаний в мир реальный. — Ох, прошу прощения! Сверил время, экипаж уже прибыл минут двадцать назад. Ах, как не красиво! Как сапсан, полетел к выходу, кучер отворил скрипящую дубовую дверцу. — Сэр, прошу, давно вас не было в наших краях! — Спасибо, Флетчер. Полы пальто взлетели вверх, я упал в сидение, полностью расслабленный. Экипаж медленно отправился в поместье. Да, вырваться из города — та еще задача, особенно, когда в твоих руках вращаются миллиарды и тысячи жизней. Вновь окно, но оно было дружелюбнее. Все знакомо. Каждый сантиметр. Я дышу временем. Я засмеялся. Что за глупости, дышать временем. Дом, родной дом, ты близко! — О, наш денди вернулся! — Ты смотри, какой красавец, какой аккуратный, белокурые волосы, а взгляд…его глаза сверкают, как океан в лунных лучах, такие бездонные, что хочется утонуть. — Дурочка, не засматривайся, тебе-то точно ничего не выпадет. — Ой, кто бы говорил. Да, я помню этих девиц, живут неподалеку. Я приветливо помахал, на их лицах багровел румянец, расцвели, словно орхидеи. Женщин красит любовь, но управляет ими Бог знает что. Иначе как объяснить, что они развернулись и пошли туда, откуда уходили? Одно точно, их тепло может плавить металл.       Металл. А когда человек придумал его обрабатывать? Я смотрел на усадебные ворота, которые оставались позади, и казалось, что они из тех допотопных времен. Вот этот большой кирпичный дом, вековые деревья, припорошенные снегом. Облака создавали вихри, забавные завитушки, закручивались, метель утихла. Я медленно спустился. — Вы готовы, сэр? — Всегда готов! Флетчер отворил старинную дверь… И вот он, вот он мой дядя, мой второй отец и друг, стоит, курит трубку, в домашнем халате, с буреломом на голове и улыбкой, как у дурака. — Чего стоишь, заходи! Это было столь трогательно, что я ринулся в объятия. — Наконец-то ты дома… Он, кажется, пустил слезу. Суровый мужчина старой закалки, а сердце, как у ребенка. Далее беседы, покер, танцы, время летело быстрее света. Рассветы с книгой в руках, вечера у камина, гуляния по душистым лугам, сбор ягод, даже качели… Все было. Я был счастлив. *** — Это ваша последняя запись, вы помните хоть что-нибудь из этого? — Нет… И горячая слеза упала на пол.