И жрец, и учитель

Телефон звонил каждую минуту, чем ужасно раздражал. Но судя по всему, раздражал только Тороса. Остальные не обращали внимания и продолжали заниматься своими делами, перемена длилась всего пятнадцать минут, и это было ужасно мало, чтобы отдохнуть от детей. Мелисандра лениво водила пальцем по планшету, выбирая, куда бы отправиться в отпуск: на Летние Острова или в Вольные Города. Летние Острова дешевле, зато в Вольных Городах большая культурная программа — экскурсии, исторические места, театры и рынки. Чего она хочет: интересно провести время или просто поваляться на пляже? Кинвара листала глянцевый журнал. Новенькая, чьего имени Торос не запомнил, красила ногти. Мокорро шуршал бумагами, проверяя тесты. Вернее пытался, потому что каждые пятнадцать секунд звонил телефон. И каждый раз Мокорро отвечал спокойно, будто его не отрывали от работы, и он не объяснял практически тоже самое пять секунд назад. Да, Вик, в холодильнике... Да, Вик, в нижнем ящике... Да, Вик, в шкафу над раковиной... И так двадцать раз подряд. Неужели его Вик не знал, что такое смс? Было бы гораздо быстрее, дешевле, а главное — спокойнее. Если бы Берик звонил Торосу, каждый раз, когда не мог найти чистую тарелку, Торос бы с ума сошел. Хотя с другой стороны, учитывая как часто Берик попадал в больницу, потому что делал что-то сам, лучше бы звонил. — Пульт от телевизора? — Мокорро оторвался от тестов. — У меня есть телевизор? Ну значит где-то рядом. Или посмотри в коробке за диваном, среди другого ненужного барахла. — Ты его дома одного оставлять не боишься? — озвучила общие мысли Кинвара. — Он просто плохо ориентируется в чужой квартире. — Настолько плохо, что не знает, что яйца хранят в холодильнике? — Возможно, в его семье их хранили как-то иначе. В любом случае это ненадолго, пока Вик не найдет себе жилье. — Или пока не запомнит, где что лежит. — Слушай Мелисандру, — наставительно сказала Кинвара. — Она знает, как жить за чужой счет. Кстати, где ты его вообще нашел? — Подобрал на улице, — пожал плечами Мокорро, будто речь шла о щенке, а не о взрослом мужике. — Ему некуда было идти, и я предложил переночевать у меня. И не побоялся ведь. Хотя, имей Торос рост и комплекцию Мокорро, тоже ничего не боялся бы, тут вопрос скорее, как этот неведомый Вик вообще с ним пошел. Видимо, отчаянное положение было у парня. А может, просто доверился красному одеянию служителя Владыки. В любом случае, поступил он верно, более спокойного и выдержанного человека, чем Мокорро, Торосу встречать не доводилось. — Да, Вик, — очередной звонок. — Телевизор не работает? Так вот почему я забыл о его существовании. Конечно ты можешь отвезти его в ремонт. Да, я дам денег, заезжай вечером ко мне в школу, заодно останешься на собрание. Поддержка людей с проблемами. С какими? С любыми. Да, будем ждать. Мокорро отключил телефон и окинул остальных победным взглядом. — С меня один. — Отлично, — Кинвара отложила свой журнал. Как же Торос не любил, когда такие короткие минуты отдыха тратились на планирования вечерних собраний. — Пока у нас целый один участник. Кто еще? Мелисандра. — Джон обещал отправить троих своих работников и еще одного приятеля. И возможно, я успею перехватить Давоса, когда он придет за Ширен. — Мой парень будет, — вставила новенькая. — Правда у него особо нет проблем. — Это ничего, у любого человека можно найти проблемы, если очень постараться. Кстати, что не так с твоим парнем, Мокорро? — Контроль гнева. Избил свою жену, когда узнал, что она спала с его братом. Понятно почему он так легко пошел с двухметровым Мокорро. — Торос? — Эмм, я могу быть сам за себя? — Можешь, — Кинвара посмотрела на него крайне недовольно. — Как и в прошлый, и в позапрошлый раз. Я очень рада, что собрания дают результаты, и ты не пьешь... эээ... пьешь намного меньше, чем раньше. Но пора бы подумать и о церкви. С каждым новым человеком, пришедшим к нам на службу или на собрание, приведшим ребенка в школу, растет и крепнет вера во Владыку и распространяется учение его. Торос только кивал. Говорить о Владыке Кинвара могла часами, равно как и любой другой жрец, даже сам Торос. Но во всем остальном дела обстояли, мягко говоря, не очень хорошо. Они были единственной церковью Рглора во всей Королевской Гавани. Сейчас Рглору служили пятеро, правда, до недавнего времени их было и вовсе четверо, а Кинвара утверждала, что в ближайшее время должно прибавиться еще двое жрецов, но все равно никакого сравнения с огромной церковью Семерых. В лучшие дни на службы собиралось не больше трех десятков человек. Конечно рглорианцы как могли, пытались привлечь к себе внимание. При церкви давно существовала школа для трудных подростков, по сути для тех, от кого отказались нормальные школы. А раз в неделю жрецы проводили собрания для людей, как правильно сказал Мокорро, с любыми проблемами: алкоголики, наркоманы, клептоманы, страдающие фобиями и жертвы насилия — любой мог найти поддержку и утешение в свете Владыки. Другое дело, что помощь не особо искали от красных жрецов, и тем приходилось прилагать все возможные усилия, чтобы собиралось хотя бы человек пять. <div align="center">***</div> Торос преподавал географию и уроки искусства. Как известно, творчество хорошо для умственного и духовного развития, а заодно позволяет занять ребенка на целый час, может и не очень полезным, зато безопасным делом. Да, безопасным — вроде рисования или лепки, никакого шитья, строительства или готовки, только кисти и краски, а еще лучше глина. Довольно маркое занятие, родители потом ругаются, что приходится отстирывать одежду, зато уж точно детишки друг друга не покалечат. Поскольку учителей в школе и так было немного, каждый вел несколько предметов в силу своих знаний. Мокорро преподавал математику, физику и занятия спортом, Кинвара — валирийский и общий языки, Мелисандра — классическую литературу и химию, Торосу осталась география и биология. Правда с приходом новенькой — да как же ее зовут-то? — биология отошла ей, а Торосу отдали искусство, которое раньше все вели по очереди. Ничего сложного в занятиях не было, наверное, поэтому их и доверили Торосу — просто следить, чтобы дети не кричали слишком громко, не били друг друга и хоть немного возили кисточками по бумаге, чтобы потом можно было предоставить творения юных гениев родителям. Кинвара, правда, считала, что детей нужно именно учить, следить, чтобы они выполняли задание, объяснять, где они делают ошибки и поощрять, когда все правильно. Кинвара явно никогда не была на выставке современного искусства. Не все дети в школе были трудными, некоторых отправляли сюда немногочисленные приверженцы церкви Владыки. Например, Эдрик Шторм, парень хоть и избалованный, но вполне способный и Ширен Баратеон, застенчивая, нелюдимая, но талантливая девочка, оказались здесь по настоянию Селисы Баратеон — матери Ширен и тетушки Эдрика. Эдрик Дейн, не имевший никаких нареканий в прежнем месте учебы, перевелся в эту школу, когда Берик получил над ним опеку. Берик считал, что так будет лучше — сам он с недавнего времени ударился в рглорианство едва ли не сильнее Тороса, к тому же мальчик здесь был под постоянным присмотром Тороса. С остальными детьми было сложнее. Торос прошелся между рядами парт. Сегодня заданием стало яблоко. Торос особо не утруждался разнообразием тем — яблоки, груши, виноград, однажды даже был бургер из закусочной "Фрей и сыновья". Все равно по заданию дети не рисовали. Арья Старк усердно калякала человечков. Именно калякала и именно человечков, рисунком это назвать было сложно. Даже ее брат, учившийся в той же школе, но в младшем классе, рисовал намного лучше. К тому же ее картинки были жуткими. Из человечков торчали ножи и били фонтаны крови. — И кто у нас на этот раз? — спросил Торос. Такого ужаса, как раньше, картинки у него уже не вызывали. — Уолдер Фрей, Меррин Трант, Серсея Ланнистер, — перечислила Арья. Торос только вздохнул, чем ей не угодили эти люди, он не знал, зато отлично знал, что все, кому не посчастливилось досадить Арье Старк попадали в ее список смертников. Что она собиралась с ними сделать наглядно представлялось на картинке. — Ты же ходишь к психологу? — Она здесь тоже есть, — Арья указал на человечка в красном платье с алыми волосами, объятого пламенем. И кто вообще доверил Мелисандре работу с детьми? После ее бесед проблемы у детей только усиливались, а если их не было, то начинались. — Скажи родителям, пусть найдут тебе нормального психолога. Арья странно на него покосилась, кажется Торос только что попал в ее список. Ширен Баратеон, в отличии от Арьи, рисовала великолепно, пожалуй даже лучше, чем полагалось рисовать девочке ее возраста. Но жути в ее рисунках было не меньше. — Это драконы? — поинтересовался Торос, хотя и так было понятно. — Каменные драконы, — кивнула Ширен. — Красиво. — Они оживут, если принести кровавую жертву. — Ты тоже не ходишь к нормальному психологу, верно? — Это легенда, описанная... — Хоть раз, нарисуй яблоко. <div align="center">***</div> Что что-то не так Торос понял лишь когда последний ученик покинул класс. За окном было шумно. Что в этом странного? В школе никогда не было настолько шумно, будто у входа столпилось несколько десятков человек. На собрание людей обычно не набиралось больше десяти, да и подходили они по одному. Родители, приехавшие за детьми, тоже никогда не шумели и старались покинуть школу побыстрее, чтобы не наткнуться на кого-то из учителей и не быть насильно завлеченным на эти самые собрания. Разве что во дворе случилась драка. Торос выглянул в окно и понял, что случилось нечто посерьезнее. У крыльца школы собралась маленькая толпа во главе со всем известным септоном, лидером радикально ветви церкви Семерых, именовавшей себя воробьями. Септона они гордо называли Его Воробейшеством. Уже не раз воробьи сталкивались с поклонниками Рглора. Ортодоксальная и крайне радикальная секта не могла тягаться ни с официальной церковью Семерых, ни тем более с культом Старых Богов, не имевшей религиозных представителей как таковых. Зато малочисленная и непопулярная церковь Рглора была лакомым кусочком. Не раз воробьи создавали скандалы, открыто нападали и нелестно высказывались о рглорианцах, тем самым стараясь привлечь к себе внимание. Впрочем, Кинвара всякий раз пользовалась ситуацией с той же целью. Как известно, скандал задевает обе стороны, а черный пиар тоже пиар. Интересно, к чему в этот раз решили придраться воробьи? — Богомерзкие, проклятые в глазах людей и богов отношения... — вещал Его Воробейшество, по случаю облаченный в особо грязное рубище. Рядом с ним Кинвара смотрелась очень эффектно — в лучшем платье с глубоким вырезом, с красным камнем на шее, охотно подставляясь под вспышки камер редких репортеров. Разумеется, никуда прятаться она не собиралась, напротив, ждала своего времени, чтобы дать ответ Воробейшеству. Такие дискуссии могли длиться часами, пока журналистам не надоедало и они покидали место встречи. Воробьи обычно ретировались очень быстро, без камер продолжать смысла не было. На всякий случай Торос вышел на крыльцо, хотя там уже и так находился Мокорро, воробьи могли и в драку полезть. Правда вряд ли они станут это делать, когда вокруг журналисты, да после того, как получили пару исков на приличную сумму за моральный и физический ущерб, они старались действовать только словами, но все же кто их знает. — Что происходит? — шепотом спросил Торос у Мокорро, становясь за спиной Кинвары. — Облечение мужеложцев. — Чего? — Ну все же знают, что рглорианство рассадник садомии, а это грех и в том же духе. На самом деле, даже официальная церковь Семерых придерживалась нейтральной позиции и призывала к терпимости, что уж говорить о приверженцах Владыки, с самого начала считавших людей равными перед лицом зла и вечного холода. Впрочем, у воробьев была другая позиция и они делали ставку на нетерпимые слои общества. Однако, то что для одних было явным плюсом, для других выглядело таким же явным минусом. Именно на этом и играла Кинвара. — Церковь Владыки всегда отличалась толерантность, мы принимали и будем принимать людей не зависимо от их цвета кожи, пола или сексуальных предпочтений... — Похоже, это надолго, — заметил Мокорро. — А скоро собрание начнется. Вон, кстати, Виктарион. Не заметить Виктариона было сложно. Во-первых, он единственный среди толпы воробьев не носил мешка вместо одежды, впрочем, его собственная одежда выглядела ненамного лучше. Во-вторых, он на голову возвышался над всеми остальными. Определенно, ласковое "Вик", которым именовал его Мокорро, не слишком ему подходило. Вблизи он оказался еще больше, ростом даже выше Мокорро и, кажется, плечистее и мускулистее. — Ты говорил, что работаешь в школе, — заметил он, подходя ближе. — Школа для трудных подростков при храме Рглора, — гордо ответил Мокорро и дружески его обнял. — Идем, собрание вот-вот начнется. Торос последовал за ним. Громить воробьи явно ничего не собирались, а слушать несколько часов препирательств на религиозную тему не было ни малейшего желания. <div align="center">***</div> Берик появился минут за пять до начала. Он старался регулярно посещать собрания, правда мало когда говорил, предпочитал слушать и следить, чтобы говорил Торос. Сегодня Берик был не один, и компания его настораживала. Рядом с Бериком шел Сандор Клиган. Когда последний раз они встретились в одной комнате, Берик попал в больницу. Правда, тогда он первым начал, но итог это не отменяло. — Что это? — других слов в голову Тороса не пришло. — Тебе же нужны посетители. — Да, но... Как вы вообще встретились? — На бирже, — ответил Берик. — Я искал работу, он искал работу. Мы разговорились. Работы правда так и не нашли, но я пригласил его на собрание. — Он сказал, что здесь кормят, — вклинился Клиган. — Только после собрания, — донесся откуда-то голос Мел. На такие вопросы она отвечала уже автоматически. — Надеюсь, жить он с нами не будет? — Нет, конечно. С чего ты вообще так подумал? — опешил Берик. — Просто Мокорро тут одного приютил. Да не бери в голову. — Так, голубки, я ничего не имею против вашего воркования, но давайте уже начнем, а то жрать хочется. <div align="center">***</div> — Итак начнем, меня зовут Мелисандра и я нимфоманка. Раньше я вешалась на всех мужчин и женщин, но теперь я не изменяю своей подруге уже два года. Пару минут стояла тишина, потом ее прорезал громкий шепот: — А Джон оказался прав, тут действительно интересно. — Каждое достижение, мы приветствуем аплодисментами, — сказала Мелисандра. — Не важно — большое или маленькое. Присутствующие в разнобой захлопали, Мелисандра поклонилась. — Кто хочет еще сказать? Торос. Торос вздохнул. — Меня зовут Торос и я алкоголик. Раздались жидкие аплодисменты. — Аплодировать надо, когда он скажет, сколько времени не пил, — уточнила Мелисандра. — И я не пил уже три недели. Громче всех хлопал Клиган, должно быть для него это было достойным достижением. — Кто еще? Мокорро, пусть твой друг скажет. Виктарион поднялся с места прокашлялся. — Здравствуйте, меня зовут Виктарион и у меня проблемы с контролем гнева. Я не бил морду уже, — он запнулся, спрятал за спину ладони с содранными костяшками, — часов шесть. Мелисандра поморщилась. — Надеюсь, в следующий раз это будет одна неделя и шесть часов. — Может уже начнем есть? — Еще одно достижение, — отрезала Мелисандра. — Твое выступление и можете есть. — Без проблем, — Клиган охотно поднялся на ноги. — Мое имя Сандор, но все зовут меня Пес. Я люблю подраться, выпить и потрахаться, но все это я не делал уже пару месяцев, потому что у меня нет денег. Кстати, ни у кого не найдется не пыльной работенки? Мелисандра картинно похлопала и холодно объявила: — Кофе и пончики — у стены. <div align="center">***</div> — Решили все же на Летние Острова, — Мелисандра закрыла планшет. — Скорей бы уже закончился учебный год. — Дай догадаюсь, ваш бывший поскупился на Вольные Города? — уточнила Кинвара. Сегодня она была как никогда в прекрасном настроении. В вечерних новостях показали репортаж о ней и воробьях, и не только на проплаченном воробьями канале, но и на нескольких других, конечно не топовых, но вполне популярных. И пусть в эфире она была не больше минуты, но эту минуту она блистала. — Наоборот, — ответила Мелисандра. — Сказал, куда угодно, лишь бы подальше. У Мокорро в очередной раз зазвонил телефон, кажется, уже в шестой. Сегодня звонков было меньше, но длились они дольше, и Мокорро почти ничего не говорил, только слушал. — Вик расстроен, — ответил он на немой вопрос, когда через пять минут отключился. — Он вчера тоже попал в этот репортаж. — Да, я видела, — заметила Мелисандра. — Они поймали ваши милые обнимашки. — А так как все позиционировалось, как воробьи против геев, выглядело это довольно двусмысленно. — Он расстроился, что кто-то мог посчитать его геем? — уточнил Торос. — Нет, он расстроился, что его родственники видели этот ролик и посчитали его геем. Сначала ему позвонил старший брат и сказал, что давно пора было признаться. Вика это почему-то разозлило. Потом позвонил младший и сказал, что уважает его выбор и примет любым. Это его расстроило. Потом позвонила племянница и сказала, что хочет быть шафером на свадьбе. Вот тут Вик пришел в ярость. Я его еле успокоил. — С этого места поподробней, — встрепенулась Мелисандра. — Мы поспаринговались, у меня отличная комната для тренировок. Он очень силен, но о технике имеет смутное представление. Но я давно не встречал такого противника. Но знаешь, — Мокорро не секунду задумался. — Сегодня он уже отлично ориентируется в кухне. Похоже ты была права и он останется надолго.