Мне больше не холодно

Влажные пальцы скользят по шее, мягко надавливают, будто чтобы ощутить неровный пульс. — Тихо, — почти шелестит он. От приоткрытого окна тянет едким запахом порошка: кто-то забыл снять простыни. По стеклу мерно стучат дождевые капли. — Тиихо, — повторяет, — шшш. — П-просто, — тяжело сглатываю, — так же нельзя. Как же холодно. Я дрожу в мокрой, облепившей тело рубашке. Там, где он проводит прохладными ладонями, и вовсе обжигает мурашками. — Нельзя? — словно удивлённо. — Правда? Легко, едва ощутимо касается губами впадинки на шее. Я чувствую, как бьётся сердце под этими губами — единственным тёплым и сухим той ночью. Оранжевое пятно света от фонаря дрожит на лакированной поверхности шкафа. — Тише. Не надо так трястись. Слышишь? Шепот у самого уха. Дыхание его тоже горячее. Как же холодно. Мне нужно согреться. Воздуха не хватает, рвано выдыхаю ему в плечо. Цепляюсь ледяными пальцами за его такую же ледяную футболку. — Подожди, — отчаянно пытаюсь что-то сказать, зябко съёживаясь, вжимая голову в плечи от тёплых поцелуев. Странно, но он останавливается. Тиканье часов на полке становится почти оглушительным. Глаза у него почти чёрные, ждёт, смотрит снисходительно. Как на ребёнка. Ребёнка, который — он уверен — всё равно рано или поздно поддастся ласке. Я не знаю. Ничего не знаю. Кровь стучит в висках. Но (боже!) желудок сводит от холода. Мне нужно тепло. Пожалуйста. Он понимающе кивает, мягко, до одури мягко убирает согревшимися уже пальцами мои волосы. Щекотно. Зубы стучат сами по себе. Прячу глаза. Знаю, что он тёплый, но не могу просить согреть меня. Пожалуйста. — Ты боишься. Не бойся, солнце. — И почти неслышно: — Не хочу, чтобы ты меня боялась. Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не задрожать снова: уже не от страха и не от холода. Нелепо бормочу: «Прости». Он только прикладывает палец к губам (наверняка тёплым, поцелуй меня снова, прошу) и качает головой. Когда он наклоняется ко мне, я больше не мёрзну. Меня не трясёт, когда он аккуратно расстёгивает пуговицы на моей рубашке. Когда снимает её — бережно освобождая тонкие, подрагивающие, влажные ещё плечи. Когда греет их поцелуем. От него пахнет летним дождём и мятой. Он не делает мне больно. Мне больше не холодно.