Пожар в бывшем Бронксе бушует уже три дня, на губах вкус пепла, на зубах — песок, от запаха гари некуда деваться. Иногда Тони думает, что он уже мёртв и вечность блуждает в Аду за все свои многочисленные грехи, совершённые ещё в той жизни, когда на небе было видно солнце. Теперь же над головой клубится лишь вечный сизый дым, отравляя лёгкие, мысли, душу.
Ему повезло больше всех, а может быть, наоборот, он самый несчастный, потому что экстремис дал ему иммунитет к зомби-заразе. Возможно, он бы мог и спасти мир, но нет больше лабораторий, электричества и почти не осталось людей, только те, что уже имели природный иммунитет, поэтому спасать-то и некого, а давать экстремис зомбакам, рассчитывая на то, что они исцелятся каким-то образом — даже он не настолько безрассудный. В такой ситуации лучше всего застрелиться, но он не может — проклятый экстремис не даст. Да Старк и не стремится себя убить, потому что на мёртвой Земле его ещё кое-что держит — держит намного крепче, чем инстинкт выживания, чем страх смерти, чем ужас перед вечной тьмой.
Во время начала эпидемии Питер Паркер был в Бронксе, Тони это точно помнит. Он сто раз прокручивал в голове все возможные варианты, если бы Питер перед крахом мира находился рядом. Это изменило бы всё. Тони спрятал бы мальчика так глубоко и далеко, что ни один чертов зомби никогда бы даже не посмел разинуть свою жадную пасть на него.
Но Питер, когда внезапно отрубилось электричество во всём Нью-Йорке и завыли сирены, был не рядом, поэтому сейчас Тони квартал за кварталом уже в десятый раз прочёсывает весь Бронкс, все многоэтажки, с маниакальным отчаянием пробегая десятки и десятки километров в день. Он бы мог и летать, потому что броня-симбионт по-прежнему исправно работает и будет работать ещё сотни лет, но из-за дыма не видно ничего дальше полуметра, поэтому лучше всего держаться около земли.
Остатками своего некогда гениального разума Тони понимает, что Питер вряд ли выжил. Но его влюблённое сердце гнёт свою линию — Паркер из-за своей мутации мог иметь иммунитет к заразе, значит, мальчик должен был выжить, а пока есть надежда, Старк никогда не остановится, он будет искать.
Ночь сегодня тревожная, огонь поутих, погрузив район в непроглядную тьму, светится только его реактор. Он в пятнадцатый раз закончил осматривать Бронкс, признав, с невыносимым щемлением в груди, что Питера здесь нет. Но ведь мальчик мог уйти за пределы района, ища кров и пищу, ища его, Тони. Мужчина ниже сползает, прижимаясь к полу, тихо скуля. Он бы и мог орать в голос, но сбегутся зомбаки, а их мерзкие рожи Старк видеть никак не хочет в данный момент. Хотя чего таить, он боится узнать в одном из лиц, покалеченных заразой, Питера.
Всё, что у него осталось — футболка, всего-то кусок ткани, но дороже него сейчас ничего нет. Тони хранит его около сердца, изредка вытаскивая, улавливая острым нюхом почти выветрившийся запах. Это вводит его чуть ли не в истерику, поэтому футболка показывается на свет не часто, только в минуты особого отчаяния, чтобы убедиться в том, что Питер когда-то существовал, а не является плодом его разыгравшегося воображения. Кажется, сейчас один из таких моментов — Тони лежит на втором этаже в какой-то многоэтажке на окраине Бронкса, здесь невыносимо воняет гарью, а ещё слышно, как за два квартала копошатся зомбаки. Вокруг мёртвый мир, но внутри него настоящая буря, хочется крушить, орать, но он продолжает лежать в одной позе на спине, прикрыв глаза. Сон особо не нужен его организму, но он дремлет, чтобы привести мысли немного в порядок. Выходит плохо — ему постоянно чудятся солнечные лучи, которые медленно ползут по его лицу, нагло лезут под веки. Он открывает глаза на эти провокационные поддразнивания, а вокруг раз за разом лишь тьма.
Через часа три тревожной дремоты он чётко ощущает, что в здании есть кто-то, помимо него. Он тут же подрывается, раскладывает броню, сканирует местность. Искусственный интеллект и вправду фиксирует присутствие не просто очередного забредшего зомби, а человека. Голосовой интерфейс Тони почти сразу же после конца света отрубил, потому что болтовня «Пятницы» буквально сводила его с ума.
Старк начеку медленно крадётся по тёмным длинным коридорам, ориентируясь по сенсорам брони. Он удивлён — настоящего живого человека он не видел уже где-то месяц. Ещё три комнаты, и Тони достигнет цели, он включает репульсоры, готовый с минуты на минуту выстрелить.
— Тони, Господи, неужели! — слышится знакомый до боли голос. Голос из его прошлой жизни. Яркий свет фонаря противно светит в глаза. Типичный Капитан Америка, как всегда появляющийся с блеском и фанфарами.
— Роджерс, — хрипит Старк, за недели абсолютного молчания его голос кажется чужим. — Ты даже после апокалипсиса не оставишь меня в покое? — как всегда колко шутит мужчина.
— Ха-ха, ты был бы самым ехидным зомби в мире, — память услужливо подкидывает воспоминание, как Роджерс закатывает глаза. Тони почти на это фыркает.
— Как ты меня нашёл? — спрашивает Старк, убирая шлем с головы. Капитан наконец-то перестаёт светить в чувствительные глаза.
— Я слышал, как ты кричал что-то про Бронкс, когда всё это началось. Логично было искать тебя здесь.
Тони хотел сказать, как всегда, что-то едкое про логику Роджерса, но решил, что в такой момент это было бы слишком гадко. Он и так скоро попадёт в Ад, где отдельным пунктом его грешков будет доведение Капитана до припадков ярости.
— Кто выжил из команды? — сразу же в лоб спрашивает Старк.
— Я, Бэннер, Баки, — подходит почти вплотную Стив. Без месяцев людского общения Тони безумно рад даже дотошному Роджерсу.
— Понятно, гамма-лучи, сыворотка суперсолдата, советские эксперименты, — кивает Старк, жадно разглядывая лицо своего
живого собеседника — голубые светлые глаза, русые грязные волосы, потрёпанная форма.
— Тони, ты ищешь Питера?
— Да, но здесь его нет, завтра буду двигаться в другие районы, — вздрагивает, будто от удара, Старк, потому что кто-то посторонний произнёс имя мальчика.
— Ты думаешь, он жив? — качает головой Стив.
— Конечно. У него мутация, у него должен быть иммунитет, — рьяно кивает Тони. Наверное, он сейчас, как никогда, похож на маньяка.
— Тони, — вздыхает Роджерс. — Я понимаю тебя, но давай смотреть правде в глаза.
— Какой правде? — прищуривается Старк.
— Шансов почти нет.
— Ты же живой! — шипит мужчина. Он готов сейчас убить всех, кто скажет, что
его Питер мёртв.
— Тони, мы собрали всех выживших с Нью-Йорка в укрытие, обшаривали все районы по нескольку раз, всё, кроме Бронкса, потому что он долго горел. Питера нет среди живых, он бы точно уже нас нашёл со своими способностями.
— Вас много?
— Достаточно, — кивает важно Роджерс. — Мы хотим двинуться из Нью-Йорка на грузовиках, чтобы собрать как можно больше выживших. Мы связывались по радио с поселениями из Филадельфии. Нужно хоть что-то делать, Тони, мы последняя надежда.
— О-о-о, — закатывает глаза Старк. — Всё как всегда, — ворчит мужчина, отворачиваясь, показывая, что ехать в Филадельфию он не намерен, а намерен продолжать поиски.
— Тони, ты нужен нам, в твоей крови экстремис, он сделает выживших сильнее. Возможно, вы с Бэннером сможете найти антидот на его основе, — Стив останавливает его за плечо.
— Ты предлагаешь переливать мою кровь всяким-яким, что ли? — уже злится Старк.
— Почему нет?
— Кому пришла эта гениальная идея? Бэннеру?
— Да, именно ему.
— Пусть переливает кровь Халка! — кричит Тони.
— Мы пробовали, и мою тоже. Поможет только экстремис.
— У меня есть более важные дела!
— Сгинуть здесь? — непоколебимо спрашивает Роджерс.
— Найти Питера! — с отчаянием рычит Старк. Неужели этот тупоголовый не понимает? Мужчина разворачивается, намереваясь уйти восвояси.
— Питер бы этого не хотел, — вдруг говорит тихо Стив. — Он бы помог, но почему-то выжил ты, а не он.
Старк сжимает до хруста кулаки, до невыносимой боли стискивает зубы. В голове эхом разносятся слова Капитана, ужасные, но правдивые. Лучше бы выжил Питер. Тони бы отдал себя на растерзание тысяче зомби, только бы выцарапать хоть один шанс Паркеру. Он представляет тревожное лицо Питера, как тот просит, нет, буквально умоляет спасти людей. Ведь именно так и поступил бы Паркер — слишком добрый, готовый положить жизнь на благо других. Образ такой яркий, что рука сама тянется дотронуться до лица Питера, пройтись так привычно пальцами по мягкой улыбке.
— Сука, как всегда, бьёшь по больному, — в его словах нет больше ярости, только отчаяние.
— Иного выхода нет, — грустно кивает Роджерс.
***
Пара тысяч выживших на весь Нью-Йорк — до отчаяния мало, но это лучше, чем раньше представлял Тони. Твари, оказывается, боятся яркого света — оплот живых спасают лишь прожекторы, работающие от генераторов. Наверное, поэтому спасённые люди смотрят на блестящую броню Старка со странной смесью восхищения и надежды — она излучает постоянный свет за счёт реактора. Старк же смотрит на грязные лица людей с ненавистью, потому что среди них нет Питера. Тысячи шансов, но ни один Паркеру.
— Спаси их! — буквально кричит в ухо голос
его мальчика.
— Кто будет первым подопытным кроликом? — спрашивает Старк в толпу.
Лица становятся озадаченными, прокатывается трусливый шепоток. Безумно медленно, может быть, в этот момент где-то умирает Питер под натиском зомби. Надо поскорее с этим всем разделаться.
Вперёд выходит юноша — смазливый, кудрявый, грязный, как и все, но смело глядящий вперёд. Тони даже не запоминает цвет его глаз.
Уже через десять минут Бэннер собирает кровь у Старка в отдельную бутыль, а Капитан готовит парнишку к переливанию — зачем-то обрабатывает место для будущей капельницы спиртом. Тони глумится про себя, но не комментирует. Если экстремис подействует, то уже никакие вирусы и инфекции будут не страшны и без всяких антисептиков, если не подействует, то спирт явно не оживит неправильно мутировавшего парня.
— Больно будет? — спрашивает вдруг юноша.
— Да, детка, очень, но оно того стоит, — лающе хохочет Тони. Иглу вытаскивают из его руки — Бэннер собрал, кажется, целый литр.
— Старк! — с укором смотрит Капитан.
— Ой, да брось. Не больнее, чем подыхать от укуса зомби, я думаю. Зато станешь таким сильным, что кулаками живых мертвецов крушить будешь в труху, — подначивает Старк.
— Надеюсь, — шумно сглатывает юноша, наблюдая за тем, как Бэннер вводит уже в его вену иглу.
— Мне надо кое-куда смотаться, — вскакивает Тони, не в силах смотреть на то, как его экстремисная кровь медленно вливается в жилы подопытного. Старк даже не знает, подействует ли это, раньше он вводил только чистую сыворотку.
— Сбегаешь? — тут же шипит Роджерс.
— Нет, принесу кое-что полезное, красавчик, — хмыкает Тони, выходя из импровизированной больничной палаты. Почему-то он уверен, что парнишка не выживет.
***
Тони даже чувствует небольшую радость, когда понимает, что его лабораторию зомбаки не вскрыли. Правильно, здесь поживиться нечем, только холодные железяки. Он включает аварийный генератор — под потолком зажигаются лампы. Глаза невыносимо болят и слезятся, потому что он слишком долго бродил в потёмках, но он всё равно сразу же замечает на одном из столов яркий блокнот Питера — на обложке Железный человек в красном костюме. Фанат — думает Старк и берёт в руки вещицу: страницы исписаны убористым почерком, там всего лишь формулы и технические термины, что сам он же давал под диктовку мальчику, но чувство такое, будто найден настоящий клад.
— Тони, лови! — слышится звонкий крик.
Старк оборачивается, уверенный, что увидит улыбающегося Питера, бросающего бейсбольный мяч. Но, к разочарованию, его ждёт лишь пустая холодная лаборатория. А вот галлюцинации точно не к добру.
Он проходит в другой конец помещения, чтобы собрать пару полезных вещиц для лагеря выживших, иначе они точно не доберутся ни до какой Филадельфии. На одном отчаянии далеко не уедешь.
— Тони, ты молодец, — снова этот голос, режущий будто по живому. Старку кажется, что он сейчас и взаправду истечёт кровью, настолько ему больно, настолько он скучает. Он видит своё перемазанное отражение в одном из многочисленных зеркал лаборатории — весь выцветший, волосы в пепле, смуглая кожа стала серой из-за слоя грязи. Только на щеках дорожки от слёз, а ещё яркие голубые глаза, будто неуместные вычурные стразы на блёклой картинке.
— Я обожаю твои глаза, ты такой красивый, — опять хвалит голос.
— Ну хватит, ты делаешь мне слишком больно, — то ли Питера умоляет, то ли своё разбушевавшееся воображение.
Он продолжает свою миссию — выковыривает реакторы из разных моделей брони, собирает запасные — света теперь им хватит на пару тысяч лет, а если додумаются присоединить к автомобилям, то объедут весь земной шарик пару раз, пока механизмы самих машин не износятся.
***
Роджерс встречает его в приподнятом настроении, даже привычно напыщенно не хмурит свои светлые героические брови.
— Он выжил, Старк! — чуть ли не кричит Стив прямо в лицо. — Бэннер также провёл исследования, твоя кровь уничтожает вирус, значит, даже если покусают, то никто больше не заразится. Это настоящая вакцина.
— Поздравляю, — сухо отвечает Тони, не разделяя веселья Роджерса, отодвигаясь от него, брезгливо морщась.
— Мы уже начали переливать кровь остальным, за пару дней постараемся привить всех! — продолжает вещать Стив, будто не замечает, насколько всё равно Тони.
— Боюсь тебе показывать гостинцы, от радости обделаешься, — не выдерживает Старк и всё же говорит гадости.
— Тони! — с укором шепчет голос, тёплая ладонь невесомо скользит по боку — Питер всегда так сдерживал его непомерную агрессию.
— А ты не меняешься, — даже не ругается в ответ Роджерс. — И что он в тебе нашёл? — но не остаётся в долгу.
Что-то звонко бьётся, сначала Тони думает, что это упали сотни тарелок одновременно, но нет, это снова его разум подкидывает сюрпризы. Щелчок — ярость затапливает его с ног до головы, выжигая на сетчатке бельмо. И чёртов Роджерс как всегда прав, потому что он, Тони, точно не был достоин такого светлого Питера.
— Ладно, прости, — тут же тушуется Роджерс, понимая, что реально сболтнул лишнего.
— Я давно уже всех простил, кроме себя, — ставит коробку с реакторами на стол Старк. — Я думаю, ты понимаешь, что это такое и как это применить, — берёт один в руку Тони, показывая на него пальцем.
— Ты серьёзно? Такие же, как и твой? — Капитан светится, словно рождественская ёлка.
— О, как я люблю запах хвои и снега! — рандомно вдруг говорит воображаемый Питер.
— В точности такой же. Смотри, Роджерс, не хочу потратить свой литр крови зря. Башкой отвечаешь, — грозится шутливо Старк.
— Ты не пойдёшь с нами? — тут же мрачнеет Стив.
— Нет, — коротко обрубает Тони.
— Опять искать? — качает головой Капитан.
— Я не могу уйти без него.
— Ты сильнее меня, ты бы очень помог нам в дороге.
— О, ты признаёшь, что я всё же сильнее? — ёрничает Старк, стараясь не смотреть в глаза Роджерсу.
— Как бы мне это ни было трудно. Нет больше места соперничеству. Мы должны держаться вместе.
— Ты самый сильный для меня, Тони, самый-самый.
— Я найду его, мы вместе догоним вас, — свято верит в свою ложь Старк. Иначе он просто сойдёт с ума.
— Всё равно спасибо, он бы гордился тобой, — кивает важно Стив, опять так привычно фирменно хмуря свои брови, Старк даже уже соскучился.
— Ты мой герой.
— Не надо, пожалуйста, — почему-то в этот момент невыносимо хочется разрыдаться, но он сдерживает себя всеми силами. — О, это бутыль со спиртом? — переводит тему Тони, тыкая за спину Стиву.
— Эм, да, — даже теряется Роджерс.
— Я возьму? С экстремисом вам всё равно это больше не надо, — хватает находку тут же Старк.
— Напьёшься?
— Немного, экстремис тут же всё выведет, но хоть на пять минут, — вздыхает Тони, уже откупоривая бутылку, делая глоток чистого спирта. Губы опаляет, он будто снова чувствует свой первый поцелуй с Питером. Именно так Тони себя ощущал, когда всё же соблазнил мальчика — горящим изнутри, пожираемым пламенем страсти и стыда.
— Может быть, всё же останешься? — спрашивает в последний раз Роджерс, когда Тони был почти у выхода.
— Неа, — выходит прочь Старк. Вряд ли он ещё раз увидит Стива.
Он снова попадает на мрачные улицы, утопающие в живых мертвецах. Вокруг сизый туман, а запах гари не даёт нормально вздохнуть. Голову кружит от лёгкого опьянения, но через десять минут он снова будет как огурчик.
— Тони, мне не нравится, когда от тебя пахнет перегаром, — капризное замечание.
— Когда я тебя найду, уже всё выветрится, детка, обещаю, — говорит вслух Старк, медленно бредя по улицам, под ногами хрустит стекло, на зубах песок, во рту горечь, но не от алкоголя, а от боли утраты. Но он упорно идёт вперёд, гонимый надеждой. Иногда надежда — это всё, что остаётся. И порой этого достаточно, чтобы совершить невозможное.
«Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Евангелие от Матфея, Глава 7, стихи 7-8).
