***
Изо дня в день Диме становилось все хуже. Шутки про то, что он бы уже откинулся без Сашкиной милой мордашки больше не казались шутками. И вправду: эта моська — единственное, что поднимало Диму по утрам. Джо было плевать на свой внешний вид, но чем дольше он самозабвенно изолировал себя в комнате, тем больше он боялся однажды заснуть и не проснуться, не увидеть тех блестящих глаз, не услышать того заливистого смеха, что слышит крайне редко, а если смешок и раздаётся в комнате, то звучит крайне неестественно, будто Саше вовсе не смешно. А Соде и так не смешно, он не видит в этом ничего забавного. Он устал. Когда его парню диагностировали рак, он был полон энтузиазма, верил, что терминальная стадия — не приговор, и что они смогут с этим справиться. Он и раньше замечал за Джо какое-то депрессивное поведение: шутки и разговоры про суицид, иногда он даже делился с Содой своими проблемами и переживаниями. Он говорил о смерти, как о занимательном приключении А, узнав о болезни, похоже, даже обрадовался. Саша часто замечал, что Дима пропускает приём таблеток, нехотя ехал в больницу, отказался от проведения химиотерапии. -Не хочу в гробу лысым лежать. У Соды просто опустились руки, он не мог заставить Джо делать то, чего тот не хотел, и теперь они проводили время не в очередях и кабинетах врачей, где всегда пахло обречённостью и страхом, а дома, где где всегда светло и уютно. Они проводили сутки напролёт, лёжа в тёплой кровати, за просмотром сериалов. Они строили планы на жизнь и думали, что можно будет изменить в их квартире или привычном укладе жизни. Они даже не затрагивали проблему болезни, но Саша все же видел, хоть и упорно игнорировал тот факт, что Дима уже будто сам себя похоронил. Он даже как-то обронил фразу, которая заставила их обоих выйти ненадолго из зоны комфорта. -Слушай, Санька. Вот когда меня не станет — поменяй шторы, глаза слепит неимоверно. До парней не сразу дошёл смысл сказанного, но все понимали, что так долго не продлится. Время — неумолимая шутка.***
Звуки сирены скорой помощи набатом стучали в ушах. Саша мысленно проклинал российские дороги, власть и коррупционеров. Он думал о том, какой цвет для штор лучше всего выбрать, о том, как он назовёт нового кота, которого они недавно взяли. Он думал обо всем на свете кроме того, что происходит перед ним. Раздражает этот частый писк, как бы говорящий: «Что-то пошло не так, чувак. Ты сейчас откинешься».***
Впалые щеки, мешки под глазами — он не забудет их, даже покинув тот клочек земли с покосившимися оградками и проникновенной тишиной. Это не шутки, он понял это давным давно.