***
Арсен обожал своих друзей за, то что они такие отбитые на всю голову. Они творили всякую хрень, когда были все вместе. Парень всегда хорошо общался со всеми участниками заката, но с Пашей он вёл себя как-то иначе. Юров всегда мог поддержать и утешить мальчишку, если тот опять насчёт грузить себя проблемами, а что ещё хуже — у него были склонности к депрессии и суициду. Вот поэтому Юров всегда старался радовать какими-то мелкими, но приятными вещами своего депрессивного друга. Арсену всегда нравилось внимание старшего, он старался его не огорчать, меньше быть таким угрюмым и поникшим. Манукян, сколько себя помнил, всегда лез с объятиями к своим знакомым, друзьям. Но объятия с Пашей всегда были чем-то особенным, родным; младший не хотел отпускать из своих ручонок старшего, потому что ему казалось, будто в объятьях своего друга он в безопасности от этого враждебного мира, второй тоже никогда не горел желанием отталкивать Арсена. Когда их объятья затягивались на пару минут, Павел пытался как-то отстраниться, но в глубине души ему не хотелось этого, вот только всё равно приходилось, ведь тут ещё были люди помимо них. — Ну всё, мой мальчик, давай прекращать, мы ведь не одни.- Нежно шептал каждый раз Юров на ушко Манукяну. От его «мой мальчик» сердце на секунду замирало и начиналось биться с новой силой, да так быстро, что казалось, словно сейчас выпрыгнет из груди. Приходилось отстраняться от предмета своего обожания и не показывать, что расстроен из-за этого. Парни с «Заката» даже начили посмеиваться над друзьями и вечно приставал с глупым вопросом: «Пацаны, вы не геи часом?», что Юров всегда переводил в шутку, и все дружно смеялись, затем забывали. Но Лизер не хотел, чтобы это была лишь шутка, он не хотел отпускать друга. Он хотел чего-то большего, но признаться в этом не мог даже самому себе. Не отпускало утро одной вписки. Арсен проснулся от того, что кто-то, приобнимая с зади, прижимался к нему. Он чувстовал чьё-то спокойное дыхание у себя над головой. Попытавшись повернуться к этому человеку лицом, он бросил эту затею, потому что после каждого движения его прижимали к себе ещё сильнее. Манукян принял решение просто уснуть, потому что другого выхода у него не оставалось. Арсен проснулся когда уже было два часа дня, так и не выиснив, кто его обнимал, так как все, кроме закатовских парней, уже ушли домой. Пойдя в ванну, его ждал второй сюрприз — у него на шеи был засос. Голова гудела, он не помнил ровным счётом ничего. Парень пошёл к ребятам. Они выпивали остатки пива после вписки, смотрели фотографии и видео с прошедшего вечера. Присоеденившись к занятию друзей, Арсен впал в шок. На экране появилась утреняя фотография Паши и его самого. — Бля, смотрите, какую я сегодня картину застал. — Воодушевлённо сказал Тимур. Юров и Манукян в ужасе переглянулись, но нечего не сказали. На фотографии Юров очень мило и сильно прижимался к Манукяну, а тот лишь мирно посапывал. Сразу же после фотографии последовало видео, Тимур нажал на кнопку «воспроизвести», и тут на экране появились вчерашние гости, сидящие в кругу. Вот камера переведена на Пашу, на него было направлено горлышко пустой бутылки. Хитрым голосом Трилл спросил у Юрова: — Правда или действие, Паша? — Тимур хотел поиздеваться над парнем, он придумал самый каверзный вопрос и действие, за которое тому будет очень стыдно. — Давай действие. — Оставь засос на шее Арсена. Камера была уже переведена на Арсена, который сидел в телефоне и был мало заинтересован игрой, но когда он услышал своё имя, отлепил пару шоколадного цвета глаз от экрана. Посмотрел сначала на Пашу, потом на Тимура, ничего не понимая. — Чё вы на меня пялите? Что случилось-то? — Арсен пропустил мимо ушей задание Паши, и когда Тимур с ехидной улыбкой повторил его, Лизер был готов его убить. — Тимур, ты сука, не ахуел ли в край? Какой нахуй засос? Мы что по-твоему, педики? — С яростью выпалил Манукян. — Да ладно тебе, это всего лишь безобидное действие. — И тут же раздался громкий смех оператора. Тем временем к нему уже подошел Юров, и остановив вялое сопротивление парня, он припал к шеи. Арсен, как не странно, перестал сопротивление, которое, к слову, у него не особо хорошо выходило, но он не отстранился и не стал отталкивать друга, а наоборот, с его губ сорвался довольно громкий и отчётливый стон. На этом видео закончилось. Прикрыв красное от стыда лицо, Лизер побежал в ванную, где провёл остаток дня. Парни потом, конечно, сделали вид что ничего не было. «Да не парьтесь, забыли, что бывает во время пьянки?». Такое лояльное отношение к произошедшему радовало, и никто не стал напоминать о позоре Арсена и Паши, даже сам Самедов молчал. Видно с ним серьёзно поговорили ребята с «Заката,» из-за чего он не упоминал о произошедшем, и поэтому поводу даже шуток не отпускал, да и потом забылось как-то. Не особо то и хочется помнить об этом, но не саму Арсену. Парень переслал на свой телефон видео с фотографией пока никто не видел. И по нескольку раз на дню пересматривает. Вспоминая мягкие и тёплые руки друга, прижимающие его к себе, дыхание у себя над головой, он улыбался каждый раз, так мечтательно и невинно прикрывая глаза. Единственное, что он не смог сохранить — это засос на шеи. С того самого дня Лизер понял, что он влюбился в своего друга. И вот Арсен снова ощущает взгляд друга на себе, но старается этого не показывать, в очередной раз пытаясь переписать текст песни, но безуспешно.***
Альбом всё ещё был в процессе, а количество треков было скудным для полноценной работы. Паша черпал идеи буквально ото всюду, лишь бы был материал, но обрабатывать его так же составляло труда и уходило время. Точную дату они не указывали, потому что сами не знали, когда всё будет готово. Запланированная поездка в Париж с Арсеном стала для Юрова главным источником вдохновения. Не так был прекрасен город, как его друг на фоне Эйфелевой башни и аккуратных парижских улочек. Было удивительно, что больше никто не поехал с ними, и в то же время приятно, ведь провести кучу времени в компании Манукяна — одно из заветных желаний Паши. Цель их поездки — материал для записи альбома, но так же парни чередовали это с отдыхом, ведь когда ещё им удастся отправиться в Европу помимо городов из будущего тура. В один из солнечных дней оба решили отправиться на прогулку, но позже пожалели об этом, потому что солнце невероятно пекло, и Юров заметил вновь, как друг приуныл, чего ему совершенно не хотелось видеть. В голову пришла идея, как можно отвлечь Арсена, пусть даже бредовая, но попробовать стоило. — Арсен, помнишь мы хотели снять клип на «False mirror»? Может, попробуем хотя бы несколько фрагментов в Париже? — Паша достал камеру из рюкзака, дожидаясь одобрения друга. — Окей. И что ты конкретно предлагаешь? — Напевай слова на камеру и делай всё, что хочешь. Лишнее потом обрежем. Так они и порешали. Лизер смог раскрепоститься и дать полную волю своим действиям, не стесняясь прохожих людей и читая текст вслух, а Флэш в это время подбирал удачные ракурсы, снимая это на камеру. Как только дошла очередь до куплета Паши, парни поменялись, изменив локацию, и уже позабыли о том, насколько высокой была температура на улице. В номере под вечер они пересматривали получившиеся записи, сразу записывая, какие секунды стоит убрать, а какие обязательно станут основной частью будущего клипа. И Пашу, и Арсена устраивал такой расклад, каждый из них был доволен своим видом в кадре, но больше они любовались друг на друга, только старались не показывать этого. Так же у Паши после той поездки хранился кусочек текста, который никогда не станет полноценной песней. Он написал его в самолёте, когда на соседнем месте спал его друг, уложив голову на плечо рядом сидящего. Юров тогда окунулся в некую романтическую атмосферу, и записал несколько строчек, которые были посвящены Манукяну. Он никогда не узнает об этом, зато Паша будет вспоминать все счастливые моменты, связанные со своими чувствами. По возвращению на родину они всю неделю буквально провели в студии записи, сводя треки и обрабатывая будущий клип, который просто был обязан стать бэнгером в этом году. Работы было предостаточно, и иногда даже не хватало времени выйти на улицу или элементарно перекусить. Грандиозные планы на ближайшие пару месяцев строились буквально на ходу, а выход альбома должен был состояться не позже сентября, чтобы парни могли уложиться в расписание. Вспомнив, что некоторые их тексты Арсен записывал на ходу в свой блокнот, Паша откопал его на дне чужого рюкзака, естественно, спросив разрешения перед этим, и получив предупреждение не перелистывать дальше середины. Если там что-то личное, то Юров ни за что не будет совать свой нос туда, куда не нужно было. Отлично, ещё один неплохой, но депрессивный текст, для которого следовало заказать соответствующий бит. Неаккуратно выронив блокнот из рук, Паша не заметил того, как листки перевернулись, и на бумаге было что-то неаккуратно записано карандашом. Сначала вызвало подозрение окончание мужского рода, но Юров не стал заострять внимание на этом, а только подметил, что эти слова, и слова его недописанной песни, неплохо сочетались. Парень достал тот смятый листок, прочитав всё от начала и до конца. А ведь действительно, звучало неплохо. Позвав Арсена, который курил на балконе, Паша подозвал его рассчитывая на положительный ответ на этот вопрос, и тут же заметил яркий румянец на щеках друга. Младший тут же замялся на месте, потупив взгляд в пол, наверное обдумывая идею. Его глаза снова уставились на два разных, но слитых в единое целое, текста. — Х-хорошо. Неплохая идея совместить, и кстати, я там с окончаниями налажал, нужно будет подправить.***
Арсен стоял на балконе, крутя в длинных, но худых пальцах сигарету, редко делая затяжки. Он любовался видом с балкона; его очень забавлял вид играющих на детской площадке детей. Парень даже завидовал им — такие свободные и беззаботные, им ещё рано знать, что такое любовь, разбитое сердце, предательство и разочарование в людях. Сейчас для них главное, что бы родители не погнали домой, а так наплевать на синяки, ссадины и скорое наказание от родителей за порванную одежду. А вот Манукян знал всё это и чувствовал не раз. Самое омерзительное сейчас для него то, что он влюбился в своего друга. Потоку мыслей помешал голос того самого друга, из-за которого он пересматривает видео со вписки почти ежечасно. Сделав парочку затяжек, он выбросил сигарету и направился в комнату, в которой его ожидал виновник его мокрых снов — Юров. У Паши было серьёзное выражение лица, он с особой внимательностью всматривался в блокнот Арсена, переводя взгляд на какой-то изрядно помявшийся листочек. Парень в ужасе заметил, что блокнот был пролистан чуть дальше середины. Арсен очень сильно стыдился того, что было дальше середины, потому что на тех страницах были текста песен, которые он посвещал Юрову, так же его блокнот служил личным дневником. Сделав глубокий выдох и вдох, Манукян чуть подходит к другу и останавливается в пару шагах от него. На лицо обладателя красной прядки волос падали ярко-оранжевые лучи солнца. Из открытой двери балкона были слышны крики родителей, звавших детей домой, сигналы машин, какой-то непонятный гул стоял в ушах. В голове Арсена всё смешалось в единое целое, время будто остановилось для него. В голове пронислась очень страшная мысль, в которую он отказывался верить: «Вдруг он догадался?». Но эта мысль ненадолго задержалась в его голове, потому что в голову Манукяна лезли посторонние мысли на подобии: «Чёрт возми, какой он красивый, ещё и эта его блядская красная прядка.» Парень не любил, когда у его друга такое серьёзное лицо. Это означало только одно — близится очень серьёзный разговор, который Арсен не переживёт. Павел перевёл взгляд на дагестанского мальчишку: — Арс, смотри, мой и твой текста вновь неплохо гармонируют друг с другом. Как насчёт того, чтобы объединить их в один трек? — Парень расплылся в улыбке. Арсен невероятно сильно любил улыбку Юрова, она словно озаряла всю комнату своим особенным светом. Его улыбка была жутко заразительной. Вот только Арсену не хотелось сейчас улыбаться, он почувствовал, как к его щекам подступает кровь. Осознание того, что он краснеет, пришло моментально, и он в ту же секунду опустил взгляд в пол. «Неужели это конец? Конец всему, конец нашей дружбы, конец объятиям, без которых я уже не представляю свою жизнь. Это конец. Так всё, соберись, просто спиши всё на свою невнимательность вновь.»***
— Х-хорошо. Неплохая идея совместить, и кстати, я там с окончаниями налажал, нужно будет подправить. — Его голос предательски дрожал. — Вот и отлично, ты пока подправь окончания и напиши припев, а я пока позваню нашему братану Smooky. Ксати, Арс, ты чё такой красный? Я надеюсь, что ты не заболел. — Павел положил руку на затылок парня и коснулся щекой его лба. — Температуры вроде бы нет. — Отстранившись, произносит Юров. — Арсен, да ты издеваешься? Что происходит? — После того, как Паша примерно измерил температуру Манукяна, дагестанец ещё сильней залился краской. — Просто понимаешь, я не хотел, чтобы это кто-то увидел. Я же тебя просил, чтобы ты не смотрел дальше середины. — Он старался сделать свой голос как можно жестче и агрессивней, правда у него это не получилось. Радовало только то, что он не дрожал. — Всего-то? Из-за этого ты так начал переживать? У тебя довольно хороший текст, почему ты стыдишся его? Я уверен, что и следующий текст будет таким же ахуенным. — Парень перелистнул станицу, и только хотел зачитать текст в слух, как его прервал Арсен, резким движением вырвав блокнот из рук Юрова. Он убежал обратно на балкон, закрывая дверь изнутри так, чтобы Паша не смог открыть её снаружи. Юров несколько раз дергал за ручку, но безуспешно. Сквозь стекло в двери балкона он видел Манукян, его щеки уже были не такие красные, но легкий румянец присутствовал. В его глубоких глазах читалась растерянность и страх, на его густых ресницах поблёскивали маленькие слезинки. «Нет, нет, нет. Только не плачь, я прошу тебя. Что я сделал не так? Я же всего лишь хотел прочитать одну из твоих песен. Что это за песня? Почему ты скрываешь её от меня?» В голове Паши было так много вопросов, но ответов даже не наблюдалось. Он ещё раз дёрнул за ручку, но дверь не поддавалась. — Арсен, Арсен, Арс! Открой дверь! Давай поговорим, прошу тебя, открой. — Юров кричал, прекрасно зная, что парень его слышит. Арсен даже не поменялся в лице, он смотрел как бы сквозь Пашу. Юров ударил в дверь кулаком, и прислонившись, скатился по ней на пол. Просидев на полу пару минут, он встал и направился на кухню, прихватив с тумбочки пачку сигарет и телефон. Арсен сам не понимал, что происходит, и почему он так отреагировал. В голове была путаница, он настолько был опьянен видом друга, что не сразу понял, на что согласился. Протерев глаза тыльной стороной руки, он видит удаляющийся силуэт своего друга. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, потихоньку начал собираться с мыслями. «Действительно почему же я так разозлился на Пашу- на самого близкого и дорого мне человека? Будем надеяться что он ничего не заподозрил». Пробежавшись глазами по помещению в памяти парня всплыли чудесные вечера проведённые с другом на этом балконе. Парень открыл настежь окно, оперся на подоконник любуясь видом улицы. На площадке не играли дети, только подростки лет 14-16 курили по всей видимости вейп, машин становилось всё меньше и меньше. На небе аккуратный переход: из синего в красный, из красного в оранжевый, и из оранжевого в жёлтый. Было интересно наблюдать как город потихоньку укутывает тьма. Сильный порыв ветра подхватывает волосы парня и плавно опуская их обратно. На Арсене была его любимая кофта в чёрно — красную полоску, что придавало некого уюта и тепла. Засмотревшись на закат он выпадает из реальности в мир воспоминаний. Вот он вспоминает как с этого балкона, они напившись с Пашей на вписке выкидывают телевизор. Вы спросите: «Зачем?». Парни сами не знали, Арсену пришла эта идея ну они и решили как-то разнообразить скучную вписку. На радость парней эта хата была Юрова и Курьера, поэтому особо сильный проблем не было. Правда известие о разбитом доисторическом информаторе не особо сильно обрадовала Курьера. — Парни вы не ахуели? Где я по — вашему должен смотреть «Давай поженимся»? И вообще как вам это в голову пришло? Мой телевизор…- слёзы, боль и разъярённый KRESTALL/Courier, Паша угорал в сторонке, Арсен же пытался как-то оправдываться, но выходило плохо. — Ну… Кура накопим мы тебе на новый телевизор. Ну, что ты в самом деле? Что с пьяными не случается. Откатаем тур и купим мы тебе новый замбоящик. И «Давай поженимся» можно и на ютубе посмотреть, мамуля. От последнего слова Манукяна уже все ухахатывались, кроме человека которому это и было адресовано. Кура решил играть по его правилам, но уже против него. — Хорошо, Манукян вы покупаете со своей доли денег от тура мне телевизор. С пьяными-то случается многое, но не выкидывать же на каждой вписке телевизоры. Уж лучше бы тебе Паша очко порвал, чем вы мой телевизор выкидывали. — потом был тихий смешок от Тимура. На это ответит не мог ни Паша ни Арсен. Второй же покрылся таким сильным румянцем, что любой мог догадаться о чувствах к Флешу. Курьер давно догадывался что эти двое втюрились друг в друга по уши вот поэтому не успускал момент их подстебать. Вспоминая тот день у парня появляется ухмылка, но вскоре пропадает, потому что на том до сих пор висит долг в виде покупки телевизора. Закрывая окно, он вспоминает о том что пора взращатся в реальность, он всё ещё держал в правой руке блокнот. Из которого торчал уголок какой-то бумажки. Парень открыл блокнот и из него вылетела та самая бумажка. Присев на корточки, он легким движением поднимает бумагу с кафельного пола. Обладатель кофты в чёрно-красную полоску сразу же узнал не особо аккуратный почерк своего друга. Быстро пробежавшись глазами по строчкам, написанным синей ручкой, начал вспоминать недавний разговор. Осмотрев помещение, он заметил, что на его любимом кресле мирно лежала ручка и несколько скомканных листов, ожидавших хозяина. Собрав листы в кучу, Арсен решил немного себя развлечь, пытаясь закинуть их в мусорку. После того, как листы закончились, он сел в кресло. Прошло уже некоторое время, но парень не написал и строчки. Кажется, что он сидит тут уже вечность, смотря то на лист с песней Паши, то на свой текст. — Чего-то не хватает, только вот чего? — Разговоры с самим собой уже стали нормой. Ребята давно привыкли к тому что, Арсен иногда высказывает мысли вслух, причём самому себе. Сейчас тот самый случай, когда ему необходимо проговаривать свои мысли. — Так, без Паши я не справлюсь, хочу чтобы припев мы пели вдвоём. Придется извиняться. Вот почему я такой дурак? — Собравшись с силами, он открыл дверь. Она издала неприятный скрип, после чего Арсен переступил порог. Манукян услышал, что Юров с кем-то разговаривал. Идя на кухню, откуда исходил звук голоса друга, Арсен несколько раз себя обматерил, раздумывая, как извиниться перед Пашей за этот случай. Он застыл в дверном проёме, увидев Пашу, сидевшего боком. Его волосы были собраны в неаккуратный хвост, пару прядей выбились, что придавало причёске ещё больший беспорядочный вид. Держа в одной руке телефон, а в другой сигарету, Паша нарушил тишину, царившую в комнате своим громким смехом. Казалось, что Юров не замечает парня в проёме. Набравшись смелости, Манукян подошел к другу, обвив его плечи руками, как бы обнимая. Завершив телефонный разговор, Паша не двигался, ожидая дальнейших действий парня. — Прости меня, я и сам не понял, что на меня нашло, правда. Давай вместе напишем припев? — Ещё сильнее обняв Юрова, проговорил Арсен, и разорвав объятья, он сел на стул, стоявший рядом с Пашей. Сейчас они в квартире Юрова и Куры совершенно одни. Курьер уехал на какую-то тусу, на которую парни отказались ехать из-за работы над альбомом, да и желания как токового не было. Тимур уехал к «родителем» на выходные, но по тому, как Самедов сиял и излучал радость, можно было понять, что не к родителям он едет, да и не любил Трилл ездить к предкам.***
Когда у Самедова зазвонил телефон, он несколько раз изменился в лице. Сначала: на «Да, кого чёрта кто-то звонит?», а потом уже после того, как прочел имя звонящего, он залился ярко красным румянцем. Поняв, что он своим странным поведением привлек внимание парней, попытался сделать «каменное лицо», и на удивление у него это получилось, правда на щеки всё ещё были розоватыми. Тимур начал нервно дышать, его голос подрагивал, но он всё-таки смог взять себя в руки, и продолжить разговор как ни в чём не бывало. Юров и Манукян обменялись быстрыми взглядами, и тихо хихикая, они ушли в другую комнату, оставив младшего наедине со своим собеседником. Когда же он завершил разговор, Тимур направился в комнату, где его ждали Арсен и Паша. — Парни, я к родителям на выходные. — Он закидывал вещи в рюкзак, между этим что-то ища. — Хорошо, мы рады, что ты наконец полюбил общение в кругу семьи. — Тимуру так и хотелось ответить «Да завались ты, мне нужна хоть какая-то отмазка, а ты тут умничаешь», но решил что, это будет неразумно. Тимуру лишь казалось, что парни ни о чём не подозревали, но на самом же дели они всё прекрасно знали и понимали. — Вы не видели мою расчёску? — бросив взгляд на зеркало, стоящее напротив него, он застыл на пару секунд, и отшатнувшись, буквально закричал. — Мама родная, что творится у меня на голове? Чёрт! Где эта фигня? — Самедов вновь начал чуть ли не выворачивать наизнанку свой бедный рюкзак, который после пару минут поисков кинул в угол. По всей видимости, расчёски там не было. — Да, что ты так переживаешь? Не на свидание же идёшь, а к семье в гости. — Сказал парень в чёрно-красной кофте и еле сдержал тихий смешок. Трилл кинул злобный и разъяренный взгляд на парня. «Издеваетесь, сучёныши? Либо вы обо всем знаете, либо что это сука значит? Задолбали со своими хихиканьем и переглядками, прямо как бабы». Паша же решил прекратить мучения Тимура. Юров аккуратно убрал со своего плеча голову Арсена, который якобы случайно её положил. Дотянувшись до дверцы тумбочки, которая была совсем рядом с диваном, на котором парни сидели, и открыв её, он достал такую нужную Триллу расчёску. — Держи. Кстати переоденься, у тебя пятно на футболке. — С улыбкой на лице сказал Паша. — Спасибо большое, ты мне жизнь можно сказать спас. Осталось найти чистую футболку. Так, она точно была где-то здесь. — Перед Тимуром была целая куча одежды: и чистой, и грязной, и порванной, всё шло вперемешку. Сев на колени, он с усердием начал искать свою чистую футболку, откидывая ненужные вещи куда-то за спину. Одна из футболок долетела до лица заскучавшего Арсена, пару секунд он просидел в недоумении. Единственное. что ему было известно — это была футболка Юрова, в которой тот сегодня занимался. Удивительно, но Манукян уговорил Пашу начать следить за своим здоровьем, поэтому каждое утро они пробегали пару километров для поддержания формы.***
Сегодняшнее утро не было исключением. Уже готовый к физическим нагрузкам Юров пытался разбудить человека, который и был инициатором их занятий спортом; обычно же всё было в точности до наоборот — Арсен мог будить друга часами и потом, сдавшись, шел за бутылкой с водой и просто обливал его с ног до головы. К таким мерам парень прибегал крайне редко, потому что большую часть времени он тратил на рассмотрение приятных черт лица и тела друга. Паша во сне был прекраснее всех девушек вместе взятых, как считал сам Манукян. Его волосы были слегка запутаны, некоторые прядки казалось, что живут своей жизнью отдельно от их владельца, рот слегка приоткрыт, губы еле заметно подрагивали, и завершали этот идеальный образ эстетичные родинки. Юров любил спать без футболки, и если одеяло укрывало только ноги парня, то его друг был на седьмом небе от счастья, что ему выпал шанс лицезреть тело Павла сколько ему хочется, и никто его не будет осуждать за это, ведь он «просто пытался разбудить эту ленивую жопу». Сейчас же они поменялись ролями. Юров не стал издеваться над парнем и лить на него воду, хоть отомстить то хотелось. Он не стал долго рассматривать спящего друга, ведь однажды пересмотр фотографий стал причиной его возбуждения. Паша легко потряс друга за плечо и шёпотом сказал: — Просыпайся, киберулюдок. Уже утро, самое время для нашей тренировки. — Юрову невероятно сильно хотелось называть Арсена своим только своим. Манукян потёр глаза тыльной стороной ладони и довольно громко зевнул, у него появились «мешки» под глазами из-за бессонной ночи. Арсен не выспался и не спал всю ночь только потому, что к нему в гости пришло вдохновение, которое его не посещало довольно давно. Он сразу же схватил блокнот, ручку и тёплый плед, и пошёл в лучшее место для написания текстов — балкон. Балкон был обустроен очень удобно; здесь можно посидеть одному, думая о смысле жизни, а так же тусить с парнями. Помещение было довольно просторным: слева от двери находилось кресло, обитое зелёной кожей, на ней лежали две маленькие жёлтые подушки, в углу урна, справа был всякий хлам, который убрать всё не доходили руки. Окна были пластиковые, что не могло не радовать, потому что зимы в России суровые, и с деревянными окнами они не показывали бы и носа на балкон. Штор на окнах не было. Рядом с креслом стояла тумбочка, на которой находился светильник, так же рядом с креслом была розетка. Усаживаясь в кресло, парень включил светильник и принялся записывать всё, что лезло в голову. Он писал, перечитывал и вырывал листы, кладя их рядом с собой. Это повторялось настолько часто, что сам бы парень не сосчитал, сколько раз проделывал эту схему. И когда он наконец написал то, что его полностью устраивало, уже всходило солнце. Манукян сел на кровать, натягивая футболку, на его плечах было белое одеяло. Всё ещё будучи сонным, ему удается распознать в размытом силуэте Пашу. Когда же у него получилось сфокусироваться, он заметил, что на Юрове одета простая чёрная футболка, спортивные штаны, и кеды «Louis Vuitton», волосы были заплетены в две аккуратные косички. В руках держал баскетбольный мяч, на одно плечо был закинут рюкзак. Сам же Паша улыбался во все тридцать два, излучая радость. Арсен невольно улыбнулся в ответ. — Ладно, вставай, соня. Буду учить тебя играть в баскет. — Ухмыльнувшись, сказал Юров. — Ты пока переодевайся, а я пойду кофе нам сделаю. — С этими словами парень вышел из комнаты. Манукян начал искать свою одежду, мысленно проклиная себя за то, что не лёг спать вовремя. Он чувствовал усталость, глаза сами закрывались, и невероятно сильно тянуло обратно под одеяло. «Так, Арс, соберись ради Паши. Вдобавок научишься чему-то новому. И когда ты в последний раз играл хоть во что-то, кроме компьютерных игр?». Подобные размышления всё-таки заставили парня не просто глазами пытаться найти вещи, а встать и подойти к куче одежды, что уже являлось для него достижением. Его взгляд зацепила белая футболка с синей звездой слева. Поменяв футболку, он принялся искать штаны.Они, на удивление, так же быстро нашлись, а на носки Арсен как-то забил. До конца переодевшись, он направился на кухню, где его уже ждал друг. Юров взял чайник и разлил кипяток по кружкам. Горячая жидкость обрела черный цвет, на её поверхности появилась бело-желтоватая пенка из-за взаимодействия воды и кофейных зёрен. Паша взял кружки, одну из них протянул Арсену, расплывшись в своей заразительной улыбке, да так, что Манукян не выдержал и вновь улыбнулся в ответ. — Доброе утро, Паш — Доброе. Арсен сделал глоток из чашки, почувствовав любимый сладковатый вкус. Всё же Юров умел делать вкусный кофе. Его аромат распространился по-всему помещению. К кофе так же прилагались не менее вкусные вафли, которые парни ели понемногу. После их трапезы, Юров вымыл кружки и взял для друга бутылку с водой, пока тот искал свой рюкзак. Когда уже Манукян собрался, два друга наконец покинули квартиру. По дороге на баскетбольное поле парни разговаривали об альбоме, что им нравится, что наоборот — не нравится, что вообще стоит убрать. Но уже придя на поле, Юров стал персональным тренером для Арсена. — Арс, смотри, для начала мы пробегаем кругов так десять вокруг поля, — он осмотрел территорию ещё раз, убедившись в том, что десять кругов вполне хватит, — Потом же маленькая разминка. Дальше что делать — я тебе скажу. Паша положил на асфальт мяч, который держал в руках все это время, а рядом с ним уже пристроил рюкзак. Манукян повторил то же самое, только уже со своим рюкзаком, и они приступили к пробежке. На удивление Арсена, Паша бежал так быстро, что дагестанец просто не успевал за ним. Волосы лезли в лицо, из-за чего Манукян начинал злиться. Вдруг Юров стал бежать спиной вперед, наблюдая за мучениями друга, вызванными волосами, который тот не додумался собрать в хвост. Хоть Арсен не сильно отставал от Павла, второй же решил поддерживать друга, из-за чего первый стал бежать значительно быстрее. Так они пробежали первые два круга. Юрова забавляло лицо друга, когда тот снова и снова убирал волосы за уши, но не успевал и пробежать хотя бы пару минут, как пряди опять мешались. Паша решил значительно облегчить жизнь Манукяна, остановившись, он направился к своему рюкзаку, и что-то достал из него. Арсен вопросительно уставился на Пашу, тот же ухмыльнулся мыслям, в которых его друг будет не таким раздражённым, потому что волосы будут мешаться меньше. Манукян подошел к другу, не понимая причины остановки. — Что остановился? Мы только четыре круга пробежали, а ты уже выдохся. — Ухмыльнувшись на это, Юров продемонстрировав две резинки для волос. — Я знал, что они пригодятся. Не двигайся, я сам всё сделаю. — Паша аккуратно начал как бы «расчёсывать» волосы друга пальцами. Его волосы мягкие и густые, от них пахло ромашкой и сиренью, из-за чего Юров боролся с желанием уткнутся носом в макушку Манукяна. Поделив волосы на две части, стараясь причинить минимум дискомфорта, завязал два хвостика. — Благодарю, но мне кажется, что с этими хвостиками я выгляжу как тёлка. — Даже если и так, то ты самая красивая «тёлка», которую я только видел. — Как только Паша до конца осознал сказанное им же, было уже поздно. Арсен опустил глаза вниз и залился краской, из-за чего его и вправду можно было спутать с девушкой. Паше очень понравился такой вид друга, но решил не смущать того ещё больше. — Ну что, продолжим? Уже сам Манукян принялся бежать быстрее Юрова. В следующие круги не происходило ничего интересного. Парни уже немного утомились, но Паша, как хороший тренер, не разрешил своему подопечному отдохнуть. — Арсен, всё что от тебя требуется — это повторять движения за мной. Сделав небольшую растяжку по-мнению Юрова, с чем совершено не был согласен Манукян, ведь довольно сильно вымотался, Паша решил научить Арсен не бояться мяча. Они просто перекидывали друг другу мяч, потом отрабатывали технику ведения меча, после чего Юров решил не углубляться в теорию, а сразу показать на практике правильное положение ног и рук, а так же угол, под которым лучше всего кидать для по падения точно в кольцо. Павел как-то не стеснялся трогать руки и ноги друга для того, чтобы добиться правильности. Чего не скажешь об самом Арсене, который все же немного застеснялся, но полностью отдавался моменту, когда легкие, и даже местами нежные прикосновения, как-то его корректировали. Когда же Манукян был готов к игре, они носились по полю то, и дело выбивая мяч у друг друга. Арсен получал удовольствие от игры ему и правда понравилось попробовать что-то новое, Он уже знал, что будет просить Пашу повторить игру. Со счётом «шесть: четыре» в пользу Юрова, парни закончили игру. Уставшие, но счастливые пришли домой.***
Футболка была влажной из-за продуктивной игры, и сейчас она лежала на лице нив чём невиновного Арсена. Схватившись за мокрую вещицу, он запульнул ею в Самедова. Так и начался бой одеждой, главное правило которого было «каждый сам за себя». В процессе боя между Пашей, Арсеном и Тимуром они дорвали те вещи, которые и без того были порваны, измяли чистую одежду, но так и не нашли футболку Самедову. Их бой длился примерно час. Вспомнив о времени, Тимур быстро схватил первую попавшуюся толстовку, которая, на его взгляд, была самой чистой из всего образовавшегося беспорядка. Быстро переодевшись, он схватил рюкзак и уже начал обуваться. — Вы же всё это уберёте без меня? А то я уже опаздываю. Пока. — Кинул напоследок парень и поспешил покинуть квартиру. Парень шел по улице с улыбкой на лице, в голове прокручивал, как лучше сказать о чувствах, объект воздыханий молодого трилла был Ваня. Дрёмин был первой любовью Тимура, поэтому он не знал, как себя вести рядом с ним. Парню казалось, что его чувства взаимны. Ваня так нежно и по-доброму смотрел на него, гладил по голове и разрешал лежать на нём, из-за чего Самедов иногда засыпал на друге. Долгие пятнадцать минут дороги стоили того, чтобы парень наконец увидел любимого человека, и оставшиеся расстояние между ними он пробежал. Тимур повис на шее Вани, второй же обнял друга за талию. — Я тоже очень рад тебя видеть. Пошли ко мне — сказал Дрёмин, отстраняясь. Они шли по парку, рядом проходили влюбленные парочки, кто-то целовался на лавочке. Наблюдая эту картину Тимур решился. Он взял руку Вани, отчего тот остановился. — Вань… — голос дрожал, щеки предательски краснели. — Вань… ты мне нравишься. — Ели слышно сказал парень, но Дрёмин всё услышал. Без лишних слов Ваня притянул за подбородок, нежно и невесомо целуя. Самедов расположил свои руки на талии парня, отвечая более настойчиво. После пары секунд поцелуя они оторвались друг от друга. — Я думал, что ты уже никогда не признаешься и дальше будешь поглядывать на меня, как бы невзначай прикасаясь. Пошли, моя влюбленная школьница.***
Арсен и Паша смотрели друг на друга, не решаясь что-либо говорить. Манукян всё же решается нарушить тишину. — Паш, ты понравился мне с первого твоего сообщения, когда только мы с тобой познакомились, а когда встретились в жизни и стали проводить всё время вдвоём, то и вовсе полюбил тебя. — Безусловно, Арсену сейчас было очень стыдно, но он решился сказать. Страх и эйфория смешались в единое ожидания ответа. — Я тоже люблю тебя, но я не такой решительный как ты, и вряд-ли бы сказал, если ты бы не осмелился первым. В нежной и любящей атмосфере они написали песню, которая была своеобразным напоминанием этого вечера.