Последнее дело Лисицына

Светло-серые стены нагоняли скуку. Яркий свет от ламп на потолке и столе не давал нормально раскрыть глаза и приходилось сильно жмуриться, чтобы рассмотреть дверь на противоположной стороне комнаты, в которую минут десять назад ушел конвоир, оставив его одного. В принципе, данная допросная практически ничем не отличалась от допросной в ФЭС за исключением одного – он никогда не сидел в их допросной на месте подозреваемого, да еще и прикованного к столу. Металлические наручники, нагревшиеся теплом его тела, уже не доставляли такого дискомфорта, как изначально. Но, иногда, когда он хотел поправить какой-то элемент одежды, который, как ему постоянно казалось, не был идеальным (хотя раньше он не слишком задумывался о своем внешнем виде) или почесать нос или тому подобное, мужчина забывал, что его две руки словно единый механизм, тогда металл больно врезался в запястья, оставляя красные полосы. Тихонов скучающе стучал пальцами по столешнице, когда дверь напротив открылась, и в помещение, которое Иван назвал про себя «допросной», вошел один из людей Султанова с блокнотом и парой распечаток. Он неторопливо уселся за стол и также неторопливо начал изучать эти самые распечатки, не обращая на программиста ровным счетом никакого внимания. Тихонов выровнялся на стуле и внимательно наблюдал за действиями «коллеги», хоть язык и не поворачивался его назвать таким словом. «Султановский человек в черном» снова не торопясь отложил распечатки в сторону и открыл блокнот, и лишь тогда поднял взгляд на Ивана. – Представьтесь, пожалуйста, – по ощущениям Тихонова прошло, наверное, около часа, с того момента, как его поместили в эту комнату и до сего, когда ему, как обвиняемому, задали первый вопрос. Ваня тихо фыркнул. «Серьезно?»¬ – пронеслось у него в голове. – Тихонов Иван Федорович, – стандартно ответил программист, а следователь сделал пометки в протоколе. – Иван Федорович, хочу вас сразу предупредить о том, что согласно статье триста седьмой Уголовного Кодекса Российской Федерации, заведомо ложные показания могут караться штрафом, исправительными работами либо арестом, – программист понимающе кивнул. – Что ж… Хорошо. Тогда продолжим. Иван Федорович, Вас подозревают в хакерской атаке на банк «Bank of America», который находится в Соединенных Штатах Америки и похищении с их счетов более миллиарда американских долларов. В связи с этим хочу задать следующий вопрос – Иван Федорович, расскажите, где вы находились с двух до четырех часов ночи двадцатого мая? – До половины третьего я был на работе, после чего вызвал такси и поехал домой. Все остальное время, до восьми утра, я был дома, – быстро проговорил Иван. – Это может кто-то подтвердить? – записал показания Тихонова следователь. – Такси я вызывал с приложения на своем телефоне – маршрут и более точное время, во сколько меня забрали и привезли домой, можете узнать из него. Там даже указаны марка и номер машины – если, вдруг, захотите пообщаться с водителем. – Пообщаемся, не беспокойтесь, – делая пометки за рассказом Вани, проговорил следователь. – И телефон ваш проверим тоже. Чем вы занимались дома? – Спал. – Это может кто-то доказать? – Да, – кивнул программист и мужчина внимательно на него посмотрел, – бездействие моего компьютера и телефона. Вы же и их проверять будете? – Во сколько вы покинули свою квартиру, и кто это может подтвердить? – не обратив внимания на явное издевательство продолжил допрос следователь. – В восемь часов утра. Подтвердить кто может… – Иван призадумался и тут же в его голову пришла гениальная мысль: – Да-к баба Аня может подтвердить – консьержка из моего подъезда. Она меня видела утром. – Фамилия, имя, отчество. – Да понятия не имею, – Тихонов почесал затылок и слегка поморщился от того, как железо наручников впилось в руку. – Ее все бабой Аней зовут. – Хорошо, – кивнул следователь. – И последний на сегодня вопрос. Вы знаете кого-то, кто мог бы совершить данное преступление? ¬– Иван отрицательно покачал головой. – Вы же понимаете, что если наши специалисты подтвердят, что хакерская атака была совершена с фэсовского компьютера, то вы сядете более, чем на семьдесят два часа, кои предоставляются сейчас для выяснения обстоятельств, – Тихонов положительно кивнул. – И ваша структура будет расформирована, – вынул еще один козырь следователь. – Ну вы же только этого и ждете, ¬– усмехнулся программист. Мужчина в костюме откинулся на спинку стула и изучающе посмотрел на Ивана. Весь разговор он словно испытывал его на прочность и постоянно дерзил или был близок к этому. В допросную комнату вошел конвоир – следователь его видел краем глаза, не отводя взгляда от этого, казалось бы, взрослого, но такого по-детски самоуверенного Тихонова. Слишком вольно, свободно и расковано он себя чувствовал. И это наталкивало на два варианта развития событий: либо он действительно не виноват, либо он замечательный актер. Какой из двух вариантов был верным – команде Султанова и предстояло разобраться. Идя по длинным коридорам совершенной чужой для него структуры, Ваня размышлял над словами следователя, которые он оставил без должного ответа. «Вы знаете кого-то, кто мог совершить данное преступление?» Сейчас в голове была сплошная пустота, чтобы кого-то действительно подозревать. Да и не мало новых «гениев компьютера и мышки» появилось в последние годы, которых он мог и не знать. Но явно его этот «кто-то» конкретно подставил. Дверь камеры открылась и конвоир, идущий позади Тихонова, чуть его обогнал и, сняв с него наручники, едва заметно толкнул Ивана по направлению к камере. Замок за спиной щелкнул – Ваня оказался в комнате два на два. «Дежа вю какое-то, –усмехнувшись подумал он. – Что-ж, – он уселся на нижние нары и обвел комнату взглядом, – по крайней мере у меня будет целых три дня, – Тихонов улегся, подложив руки под голову, – чтобы разобраться, кому я помешал». На другом конце города, стоя в пробке и барабаня пальцами по рулю автомобиля, майор также размышлял над одним интересовавшим его вопросом. – Что же у тебя такого произошло, Павел Шустов, что ты не хочешь об этом сообщать отцу? – пробормотал Лисицын и нажал на педаль газа. Проехав пару метров, он снова стал на месте на неопределенное время. И вот дернул его черт заехать домой и переодеться – все из-за того, что черный костюм адски достал за все рабочее время и если понадобится срочная помощь подростку, то в деловом прикиде здорово не поработаешь. Захотел комфорта – вот теперь расплачивайся стоянкой в пробках. Рассуждать о том, что люди полжизни проводят стоя в пробках, Константину пришлось еще около получаса. А затем, свернув на одну из небольших улиц, майор ударил по газу и поехал в северном направлении. Солнце начинало медленно садится за горизонт. Электронные часы на небольшом мониторе автомагнитолы показывали начало шестого вечера. Лисицын чертыхнулся про себя. Если у Пашки действительно что-то серьёзное и срочное, то придется отложить это до завтрашнего утра – ночью он сам ничего сделать не сможет. Сейчас его, правда, беспокоило иное: майор не совсем был уверен в адресе мальчишки. Лисицын как раз выехал на нужную улицу и сбавил скорость. Остановившись на стоянке неподалеку от дома номер один по улице Планерной, Костя вышел из машины и огляделся. Несмотря на то, что по долгу службы ему пришлось побывать, наверное, во всех районах столицы, данная улица ему была малознакома. Хотя, если память не изменяла офицеру, в нескольких домах от того места, где он сейчас находился, располагался отдел полиции – там, да, ему доводилось бывать. Но зря переживал Лисицын – только он собрался садиться обратно в машину, как заметил приближающуюся к нему фигуру, в которой отчетливо можно было рассмотреть повзрослевшего Пашку Шустова. Причем, отметил тут же про себя Лисицын, подросток с каждым годом все больше напоминал своего отца в молодости. И, как раз из-за того, что майор видел Павла не так часто, как, возможно, хотелось бы, это сходство с каждым разом для майора было все более очевидным – словно достали фотографию Игоря двадцатилетней давности со старого альбома и оживили ее. – Добрый вечер, дядь Кость, – поздоровался парень, подойдя к синей иномарке офицера, и протянул ладонь. – Добрый, – протянул Лисицын, отвечая на рукопожатие и попутно разглядывая Павла. Действительно, он был вылитой копией отца в подростковом возрасте. – Что за срочность? Что за проблемы? – Может, за чаем поговорим? – неожиданно предложил Шустов-младший и потупил взгляд. – После рабочего дня я, конечно, бы не отказался, но, кажется, мне, Павел Игоревич, ты что-то скрываешь, – но подросток отрицательно покачал головой и поднял взгляд на мужчину. – Да? – недоверчиво посмотрел Костя на сына друга. – Тогда садись в машину и показывай дорогу. – Лисицын уже открыл дверцу и сел за руль, как Шустов-младший удивленно проговорил: – Так вон мой дом, – он указал рукой на соседнее здание, – что тут ехать? – усмехнулся он. – Ну здоровый образ жизни, так здоровый образ жизни, – чуть недовольно пробурчал Лисицын, захлопывая дверцу машины. Поправив капюшон ветровки, он пошел вслед за подростком. – Слушай, а как Лена поживает? Она уже с работы вернулась? – Да, наверное, – неуверенно и тихо произнес Павел и пожал плечами. Что-то подозрительное показалось в этом ответе Косте, но он быстро отмел все домыслы в сторону. С Еленой Шустовой он не виделся, наверное, порядка пяти лет. Если не больше. С того самого момента, как они с Игорем расстались. Причем ни он, ни она так и не признались, что послужило причиной для развода. Но просто в один прекрасный день Лена не явилась на работу. А еще через пару дней Лисицын, благодаря чистой случайности, а если быть точным – благодаря не всегда, как оказалось, не нужной болтовне референта Аллочки узнал, что его лучшие друзья уже не семья. Пытался выяснить у Игоря, что к чему, но тот лишь отмалчивался и по сей день так и не признался. Хотя, чего греха таить, Костя, спустя неделю поняв, что от товарища ничего не добьется, как-то спустил эту тему на тормозах. Или в тот момент что-то отвлекло его от данной темы. У Лены он также не сильно выпытывал. Но сей факт расставания оставался для него неразгаданной загадкой, как, в прочем, и для всего ФЭС. Пару раз Лисицын все-таки звонил Шустовой – с днем рождения поздравить. А потом как-то все оборвалось и забылось. Стыдно, конечно, но… Стыдно, да. Пашка – Костя чуть с прищуром посмотрел на затылок впереди идущего подростка – в этой всей истории принял сторону Елены, а не родного отца. Собрав все вещи, он переехал вместе с ней, на ее старую квартиру. Игорь сторону сына, хоть и скрипя зубами, но принял и всячески поддерживал и поддерживает сына. Хотя, насколько было известно майору, общались они не часто, да и практически не съезжались. Последний раз, который помнил Константин, когда Шустовы младший и старший жили в одной квартире, были еще во времена «Садовника». Тогда Лена уезжала на какую-то важную конференцию в Питер, и все две недели, пока женщины не было в столице, Павел провел под отцовским крылом. Домофон противно запищал и Шустов-младший потянул на себя дверь, открывая подъезд. В нос Лисицыну сразу ударил запах свежей краски – судя по стенам, в подъезде недавно проходил ремонт, о чем сообщали также и висевшие на некоторых дверях клеёнки, защищая их поверхность от побелки и краски. – На какой нам этаж? – поинтересовался Костя, подходя вслед за Пашкой к лифту. – Предпоследний, – подросток нажал на кнопку вызова лифта и нервно сжал губы. За все время, пока они поднимались на девятый этаж, Шустов не проронил ни слова. Выйдя первым из лифта, он сразу же свернул налево к новой металлической двери. Замок громко щелкнул и Пашка, обернувшись, посмотрел на Лисицына, безмолвно приглашая того в квартиру. Двухкомнатная квартира встретила майора уютом и приятными ароматами, доносившимися с кухни. Коридор и зал, который удалось мельком увидеть Косте, были обклеены обоями в светлых тонах. На стене зала, располагавшейся как раз напротив входной двери, в рамках висело порядка десяти фотографий. На кухне царил идеальнейший порядок – ни одной ложечки, чашечки и тарелочки не стояло поверхности – вся кухонная утварь была спрятана по множественным шкафчикам. Небольшой кухонный стол с мягким кожаным уголком и белоснежный холодильник с такой же газовой плитой. Ничего лишнего. Дополняла минимализм кухни небольшая картина с пейзажем над уголком. Павел, сразу же включил электрический чайник и подошел к окну. Солнце уже скрылось за горизонт, и небо на востоке уже стремительно окрашивалось в темно-синий цвет в то время, как на западе оно пестрело всеми оттенками красного, оранжевого и фиолетового. – Без десяти семь… – пробормотал Лисицын и Пашка обернулся. – Лена в семь приходит с работы? Где она, кстати, работает? – В отделе, здесь неподалеку… – и Шустов-младший неопределенно махнул рукой. Чайник щелкнул, оповещая о том, что свою работу он выполнил. Подросток достал две чашки, чай и сахарницу и поставил на столик перед майором. Разлив кипяток по чашкам, он плюхнулся на уголок, спиной к вечернему пейзажу. – Так, о чем ты хотел поговорить? – накладывая третью ложку сахара в чашку, поинтересовался Константин. – Дядь Кость… – Шустов-младший, повертев чашку в руках и собравшись с мыслями, шумно выдохнул и произнес на одном дыхании: – Мне кажется, Лена пропала. – Что? Ай, черт! – офицер так бурно отреагировал на фразу подростка, что задел чашку с горячим чаем. Чашку-то он успел поймать, но вот напиток успел выплеснуться и теперь растекался не только по столу, но и несколькими быстро расползающимися пятнами отпечатался и на черных джинсах Лисицына. Было не только мокро и неприятно, но еще и больно. – С чего такие выводы? – сцепив зубы, спросил Костя, оттягивая от кожи ткань джинсов. – Она вчера утром уехала к родителям, – Пашка сразу же бросился вытирать чайный потоп Лисицына светлым вафельным кухонным полотенчиком. – Но ни в обед, ни вечером, ни сегодня она не вышла на связь. Сначала просто не отвечала, а потом и вовсе недоступна, – убрав все следы недавнего происшествия, Павел уселся обратно на свое место и внимательно посмотрел на мужчину. – Может просто телефон разрядился, а у родителей, допустим, свет отключили, – предположил майор, теребя мокрую штанину. – Я тоже так подумал. Но вот только бабушка – ее мама – вчера вечером позвонила и поинтересовалась, почему Лена не приехала, хотя собиралась. – Дела… И ты категорично против того, чтобы об этом узнал Игорь? – подросток утвердительно кивнул головой. – Но ты же понимаешь, что в этой ситуации без твоего отца нам не обойтись? – Пашка удивленно поднял бровь. – Перво-наперво нужно пробить телефон, где он последний раз был включенным… – скучающим голосом пояснил Костя. – А этого я не смогу сделать без Игоря. – Но… – … и, возможно, ее исчезновение может быть связанно с ее работой. Она ничего не рассказывала? Над чем она сейчас работает? – Шустов-младший отрицательно покачал головой. – Дела… – еще раз задумчиво повторил офицер, медленно разглядывая небольшую кухню. Взгляд его задержался на окне, за которым уже было темно. – Слушай, Паш, так, а почему ты не хочешь попросить помощи у отца? Ленка же ему, вроде как, не чужой человек. – Просто не хочу, и точка, – подросток резко поднялся из-за стола и, отвернувшись к окну, скрестил руки на груди. – Что за детский сад? Ты обратился ко мне за помощью – я тебе не отказываю. Я, наоборот, всеми силами стараюсь помочь. И если ты хочешь найти Лену, то нужно сделать так, как говорю я – нужно обратиться к твоему отцу, чтобы он нам помог. Иначе – это пустая трата времени и здоровья. Ты ведь даже точно не знаешь в какую она сторону поехала, в каком месте отключился ее телефон и тому подобное, – Костя шумно выдохнул после своего монолога на слегка повышенных тонах. – Или так, или ждем еще день и официально заявляем о пропаже человека – как раз трое суток после завтра пройдет. А если мы обратимся к твоему отцу… – майор призадумался. Единственный здесь выход из положения, который он видел на данный момент – пойти на компромисс, – … то я тебе могу обещать, что не скажу твоему отцу, кому принадлежит номер телефона, о котором я буду спрашивать, – смартфон Лисицына отозвался незатейливой мелодией. На экране высвечивалось «Игорь Шустов». – О, а вот и яблоко раздора. У тебя есть время подумать и принять верное решение, пока я разговариваю по телефону, – и Костя сдвинул зеленый кружочек в сторону. – Да, Игорь… В разговор майора Павел сильно не вникал. Кажется, мужчины договаривались о встрече. Шустов-младший рассматривал вечерний пейзаж. По ту сторону окна загоралось множество уличных фонарей, а окна многоэтажек окрашивал желтый цвет. Солнце уже полностью опустилось за горизонт и небо теперь заволокло темно-синим покрывалом с видневшейся на нем россыпью звезд. В словах дяди Кости была определенная логика, он и сам это понимал. Без помощи отца точно не получится – они и с дядей Костей всегда прекрасный тандем образовывали в работе. Лена об этом нередко рассказывала. Но он так не хотел привлекать к этому делу отца. Так не хотел шевелить прошлое. Обид никаких не было, но, блин… – И что ты решил? – голос майора, возникший из ниоткуда, прервал размышления подростка, и он слегка дернулся от окна. – Я согласен, – тихо, но отчетливо произнес Пашка. – Давно пора. Тогда все, Павел, – Лисицын пожал руку Пашки, – я побежал. Дела еще имеются. Спокойной ночи, – офицер усмехнулся и, покинув квартиру, спустился вниз на лифте. Шустов-младший, открыв окно, лишь успел заметить, как фигура Лисицына, освещаемая уличными фонарями, быстро скрывается за деревьями. Спустя еще какое-то время его машина на полной скорости выехала с парковки. Наверное, не прошло и полутора часа, как автомобиль Кости, проехав большую часть столицы, въезжал в давно знакомый двор, где жил его старый приятель. Здесь уже можно было не волноваться, что он чего-то не знает или может запутаться в домах. Нет, этот квартал он знал как свои пять пальцев. Также, наверное, как и свой район. Слишком много здесь случилось, когда они были на лет, эдак десять или пятнадцать, моложе. Быстро взбежав по ступенькам к подъезду, Лисицын набрал несколько циферок на домофоне, и потянул на себя дверь. В отличии от того подъезда, который ему довелось видеть чуть больше часа назад, в этом ремонтом и не пахло. Несмотря на то, что краска во многих местах уже облупилась и теперь на ее месте красовались различной величины пятна из белой штукатурки, подъезд выглядел достаточно опрятно и ухожено. Вызвав лифт, Костя второй раз за прошедшую пару часов отправился к небесам. Точнее, на верхние этажи – в этот раз на двенадцатый. Дверь майору открыл весьма бодрый, для начала одиннадцатого вечера, капитан Шустов, который дома предпочитал в одежде не рубашки с брюками, а простые футболки со спортивными штанами и тапочками на босу ногу. Игорь, увидев, кто к нему пожаловал, пошире открыл дверь и чуть отошел в сторону, приглашая товарища внутрь. В отличие от капитана, на лице майора отчетливо виднелась усталость и некая отрешенность. – Чаю? – Спасибо, уже напился, – проворчал Лисицын, незаметно проводя по еще немного влажным джинсам. – Ты где пропадал? Куда уехал? – продолжал свой допрос Шустов, проводя гостя на кухню. – Зачем, почему и что – ты не все вопросы вспомнил, – но заметив непонимающий взгляд капитана, Костя махнул рукой. – Не заморачивайся, друг, филология никогда не была твоей сильной стороной. – Можно подумать, ты у нас потомок Льва Николаевича, который Толстой, и по выходным новый роман в тридцати томах пишешь, – не полез за словом в карман Шустов. – Естественно, – на полном серьезе проговорил майор. – Ну, не роман, конечно. Так… Повести, рассказы… Названия, правда, пока, какие-то однообразные получаются – «Дело номер триста семьдесят пять», «Дело номер шестьсот пять», – переглянувшись, офицеры громко фыркнули. – Я правильно понял, что сегодня никем не признанный и никому не известный романист Лисицын не поделится информацией по поводу того, куда в полдень унес его верный иностранный конь цвета синеватого. – Признаю, был не прав, – после минутного замешательства произнес Костя. – В филологии вы, Игорь Владиславович, сильны. А в целом… Всему свое время, Игорек. Скажу, когда посчитаю нужным. Что вы решили? – неожиданно быстро сменил тему разговора Лисицын и перешел на более серьезный тон. – По поводу? – По поводу ФЭС. Если мне не изменяет память, то часов… – Костя посмотрел на наручные часы и тихо присвистнул. Большая стрелка медленно переместилась на отметку одиннадцать вечера. – Часов одиннадцать назад вы с… – он прикрыл глаза и пощелкал пальцами – голова медленно, но верно намекала на то, что она на сегодня перегружена информацией и устала, и ей нужен отдых, – с Белозеровым придумывали как обойти прослушку от Султанова и разобраться в деле Тихонова. Да, кстати, – майор подпер голову рукой, – что там с Тихоновым? – Ты об этом… – Игорь сложил руки перед собой. – После того, как ты упорхнул в известном только тебе направлении, к нам в буфет пожаловали еще Майский с Кругловым. Но они не долго с нами побыли – мне кажется, у них своя компания с Рогозиной и свои методы решения подобных задач. К ним потом и Антонова подтянулась. Ну а мы впятером – я, Белозеров, Амелина, Соколова и Холодов – придумывали, как нам это дело распутать. Для начала решили, что собираться будем на квартирах – так безопаснее. Да и потом, в ФЭС сейчас дорога заказана – там люди Султанова все контролируют. Поработать там тоже не получится – они изъяли абсолютно все процессоры. Вот поэтому и решили, что собираться будем на квартирах – для начала выбрали мою, а там посмотрим. – Что обсуждали? – Кто мог Тихонова подставить… – То есть, теорию о том, что Тихонов миллиард долларов не воровал, вы откинули сразу? – перебив капитана, полюбопытствовал Лисицын и, схватив с блюдца, стоявшего на кухонном столе, большое зеленое яблоко, откусил приличный шмат. – Эту, как ты выразился, теорию, прорабатывают люди Султанова, – Шустов чуть поморщился от того, как Костя перебил его. Да еще и этот хруст на всю кухню! – И если они правы, то мы всю лавочку мигом сворачиваем и ищем вакантные места. А пока таковых данных нет, то мы… – Понятно, – опять перебил майор товарища. – Что-то еще важное я пропустил? – Да, – Игорь поднялся со своего места и вышел из кухни под удивленный взгляд Лисицына, но довольно-таки быстро вернулся обратно, держа в руках старенький мобильный телефон. – Держи, – он положил аппарат перед майором на стол, – твоя новая игрушка. – Спасибо, но меня и мой устраивает, – Костя отложил огрызок яблока на край стола и взял телефон. – Если я правильно понимаю, – отозвался он, изучая меню и контакты, – то теперь это наше новое средство связи, которое не будет прослушиваться. – А я всегда верил в то, что ты – гений! Здесь, правда, номера только нашей шестерки, но, если Рогозина и Ко поддержат нашу идею, то скорым временем появятся и их. Так что пока советую не выключать твой личный телефон. – Прекрасно, – буркнул Лисицын и отложил «новое» средство связи, – майор полиции с конфискатом. Дожили… – Не бурчи, майор полиции с конфискатом, это вынужденные меры, – хлопнул друга по плечу капитан. – Зато, когда преступника поймаем… – … или все дружненько разойдемся по новым местам работы… – … то будет у тебя твой никем не конфискованный личный один телефон, – завершил свою речь Шустов не взирая на пессимистическую ремарку коллеги. – Я все понял, Игорек, спасибо, – Лисицын встал из-за стола, попутно засовывая «новое» приобретение в карман штанов. – Больше вопросов нет, – он собирался было выйти из кухни, но тут его осенила одна мысль. – Слушай, Игорек, можно я твоим компьютером воспользуюсь? Номерок один пробить надо. – Это касается твоего «всему свое время»? – майор неопределенно кивнул. – Не поделишься? – Всему свое время, – повторил заученную фразу Костя и вновь уклонился от прямого ответа. – Ну так что, можно или нет? – Да пользуйся на здоровье. Помощь нужна? – Лисицын отрицательно покачал головой. – Хорошо. Не буду тогда мешать – я в душ. Нормальные люди, между прочим, в такое время уже спят, – с этими словами капитан захватил полотенце, висевшее на кухонной двери, и скрылся в ванной комнате. – Нормальные люди в ФЭС не работают, – фыркнул Костя, включая компьютер. Монитор тут же осветил ярким светом половину комнаты, которую Игорь именовал залом. Эта квартира практически ничем не отличалась от той, в которой майор был более двух часов назад – такая же опрятная, уютная и аккуратная. Если Лисицыну не изменяла память, то Игорь, кажется, даже и не менял здесь после ремонта, который они делали вместе с Леной и в котором она была не последним человеком, делая интерьер всех комнат. Костя достаточно быстро нашел нужную программу и, подождав, пока та загрузится, ввел номер телефона Лены. – Куда же ты запропастилась то, Елена Премудрая, а? – задал риторический вопрос мужчина, нервно барабаня пальцами по краю клавиатуры, пока компьютер искал сигнал нужного ему телефона. Спустя несколько секунд программа известила о результатах. – О, как! – майор откинулся на спинку кресла и приставив кулак ко рту, заинтересованно уставился на монитор. Но услышав щелчок замка и тихое шарканье домашних тапочек Игоря, который собирался стать «нормальным человеком» и лечь спать, Лисицын быстро сфотографировал монитор с предполагаемым расположением Шустовой на телефон, закрыл программу и выключил компьютер. – Справился? – Игорь сладко зевнул. Видимо, в горячем душе его знатно разморило. – Да, огромное спасибо, – майор протянул руку для пожатия. – Родина тебя не забудет, страна не вспомнит. – Что? – не понял капитан. – Не бери в голову, я же говорил, что филология – это не твое. Да и будешь много заморачиваться – спать плохо будешь. Спокойной ночи, – и, слегка усмехнувшись собственным словам – ведь последнюю фразу он не так давно произнес Шустову-младшему, Лисицын скрылся за входной дверью. – Спокойной ночи, – обескуражено пробормотал Шустов, закрывая дверь за товарищем. Спустя пару минут, когда свет был погашен во всей квартире, Игорь укладывался в кровать, думая о том, что же такого скрывает от него лучший друг. Однако, когда его голова коснулась подушки, все мысли были мигом стерты из головы.