Улыбнись

      Старый дом покрывало густое облако смога, клубы которого отливали жёлто-зелёным в бледном свете луны. Заплаканная женщина выглянула в узенькое окно ванной – она всё не могла привыкнуть к этому мерзкому дыму, окутывающему округу по ночам. Ли говорил, всему виной Загадочный карьер неподалёку, где что-то добывают, а затем что-то перерабатывают, выпуская в воздух тяжёлые отравляющие пары, которые опускались на находящийся почти на самой окраине дом, стелясь по примятой траве, обвивая толстые крошащиеся стволы елей, заползая сквозь старую кирпичную кладку внутрь маленького красного здания, недавно ставшего пристанищем молодой женщине, забравшейся слишком далеко от дома.       Эбби резко отвернулась от окна и подошла к висящему над раковиной небольшому квадратному зеркалу, остановив взгляд на длинных жёлтых подтёках, спускающихся по стеклу к самому покрытому тонкой коростой ржавчины краю. Она быстрым движением повернула вентиль крана и, подставив ладони под слабую струю холодной воды, брызнула ею на лицо, пытаясь согнать так некстати появившийся румянец и припухлости вокруг губ. Почти неосознанно заведя мешающие короткие пряди за уши, она выключила воду и, не взглянув на своё отражение, толкнула дверь в коридор.       Скрип эхом отразился от длинных голых стен, заставив руку Эбби дёрнуться, так что саднящий ещё синяк на предплечье ударился о дверь. Она зажмурилась на секунду, перехватывая другой рукой больное место, и огляделась, будто впервые оказавшись в этом тёмном коридоре. Смахнув со щеки последнюю слезу, Эбби направилась к гостиной, стараясь не обращать внимания на скрипящие при каждом её шаге доски, покрытые кое-как наброшенными на них половиками. Доски эти, прогнившие, казалось, ещё в прошлом веке, издавали эти пугающие по ночам звуки, будто кто-то невидимый тенью следует за тобой след в след, заставляя иссушённое дерево со стоном прогибаться под весом призрачных ступней. Эбби было не по себе каждый раз, когда она выходила из собственной небольшой спаленки, кое-как обставленной и кажущейся уютной хотя бы на первый взгляд, вот и сейчас, этой особенно тёмной и тихой ночью, когда круглый светящийся диск луны, казалось, навесал над самым домом, затаившиеся глубоко внутри чувства порывались вот-вот просочиться и завладеть покорным сознанием. Она слышала, как за её спиной из крана капает вода.       Она прошла в зал и, стараясь не смотреть по сторонам, подошла к коробочке радио на стене. Эбби вздохнула и протянула руку к переключателю громкости. Она знала – Ли будет злиться, если придёт, и радио не будет работать. Отчего-то он любил слушать, как "голос Найт Вейла" каждый день здоровается, прощается, а между этим рассказывает истории, которые никому не интересны. Будто жители без его подсказки не знают, что происходит в их городе. Радио зашипело.       – Учёные заявляют, что Найт Вейл снова подвергается воздействию ужасного землятресения. Прямо сейчас мы испытываем толчки мощностью 8,7 баллов по шкале Рихтера. В сообщении также говорится, что эпицентром землятресения является Загадочный карьер, где что-то добывают, а затем что-то перерабатывают. Но, как мы с вами знаем, дорогие слушатели, эти толчки никак не влияют на устойчивость и благополучие нашего города, так что сотрудникам Загадочного карьера, где что-то добывают, а затем что-то перерабатывают, ничего не угрожает.       Чёртовы ночные эфиры. Она отвернулась от приёмника, вперев взгяд в собственные руки, в сумраке кажущиеся особенно бледными. Порыв ветра распахнул настежь окно в гостиной, отчего холодный воздух вперемешку с едким грязно-зелёным смогом стал медленно наполнять небольшую комнату, играя с полупрозрачными белыми занавесками, которые будто светились в лунных лучах.       – К сожалению.       Эбби вздрогнула. Сесил мог быть жестоким, когда хотел. Толстая белая пластинка, которую она вертела в руках, чуть не выскользнула из застывших вдруг пальцев. Её руки задрожали сильнее – с плечей к кистям спустились мурашки. Пытаясь сдержать вновь подступающие слёзы, она закусила нижнюю губу, но тут же вздрогнула снова – свежая ссадина дала о себе знать острой болью, отдающейся во всём теле, и рана закровоточила.       Ли вернётся с минуты на минуту. Она уже будто слышит приближающийся звук его шагов. Те же доски в коридоре скрипят под ним иначе – это не жалкий писк, не отдающееся эхом безумие одиночества, но будто стоны, униженные мольбы о помощи, исходящие от почти живых иссохшихся от древности и страданий существ, наполняющих не только подпол, но и всё пространство вокруг этого обманчиво простодушного и улыбчивого человека. Его грузные шаги, казалось бы, совершенно неподходящие вполне обыкновенному телу, Эбби научилась различать безошибочно – тяжёлые рабочие сапоги, которые оставляли на половицах грязно-жёлтые следы земли с Загадочного карьера, где что-то добывают, а затем что-то перерабатывают, на лице и теле оставляли долго не заживающие такого же цвета кровоподтёки, когда Эбби не удавалось угадать в звуке шагов, насколько тяжёлой выдалась для Ли последняя ночь.       Эбби закашлялась, когда тяжёлый проникающий сквозь распахнутое окно смог заполз в приоткрытый рот, и, будто опомнившись, положила белый предмет на тумбочку под радио и побежала в ванную, чтобы привычно намочить полотенце, висящее на старом деревянном крючке с облупившейся белой краской. Приложив ткань к лицу, она собиралась выйти в гостиную и закрыть окно, как вдруг почувствовала тяжёлый взгляд на своём плече. Эбби всегда чувствовала, когда на неё смотрят. Отчасти поэтому она с самого детства избегала зеркал даже старательнее, чем её брат. Часто она просыпалась посреди ночи, потому что знала, что на неё смотрят – брат, родители, Пожилая Женщина Без Лица, которая тайно жила у них дома, кто-то из зеркал или из возникающих то там, то здесь порталов – в общем, кто угодно, имеющий хотя бы один глаз, чтобы смотреть, и хотя бы один нерв, чтобы видеть. И теперь, парализованная осознанием, она стояла посреди холодной полутёмной из-за барахлящего генератора ванной, не решаясь обернуться. Волоски на руках и шее зашевелились, и Эбби вздрогнула от резко проникшего под кожу холода. Медленно поворачивая голову к маленькому узкому окошку под потолком, краем глаза она заметила смазанное движение, размытую тень, не имеющую цвета и очертаний. Эбби вздрогнула от внезапно пробежавшего по позвоночнику холода.       Девушка напряжённо сжала кулак и резко повернула голову в сторону окна, откуда на неё смотрела лишь темнота, окаймлённая белым светом луны. Эбби вздохнула и тут же закашлялась от едкого дыма, проникавшего сквозь мокрое полотенце на её лице и щекотавшего носоглотку. Теперь, стоя спиной к двери, она отчётливо слышала звуки, исходящие откуда-то снаружи. Что-то, кроме криков хищных птиц, шума вертолётов и отдалённого визжания сирены признания существования ангелов. Что-то, не являющееся привычным звуком не слишком тихой, но очень тёмной ночи. Что-то, заставляющее её дыхание судорожно прерываться с каждым гулким ударом сердца, отдающимся в висках и груди. Тихий, едва различимый шорох, тяжёлые шаги Ли по примятой траве, а затем скрежет, будто длинные когти раздирают дерево входной двери - сначала как бы неуверенно, боясь спугнуть, но затем всё яростнее, так что звук переходит в громкий треск разлетающихся щепок, а древесина покрывается кровью со стёсанных до костей пальцев с вырванными ногтями и вывернутыми в нескольких местах суставами. Эбби могла поклясться, что слышала среди этой жуткой какофонии ожесточённый гортанный рык, нетерпеливо вырывающийся из груди монстра снаружи и, без сомнения, принадлежащий человеку.       Эбби замерла, будто парализованная, не осмеливаясь пошевелиться. Пропустив два или три удара сердца, она поджала губы и, стараясь не издавать ни звука, спиной подошла к двери в коридор и нащупала холодную металлическую ручку. Под её весом та коротко скрипнула, и дверь медленно приоткрылась. Шорох внезапно стих. Эбби сделала шаг – старые доски предательски застонали, заставляя балансировать на кончиках пальцев. Среди полностью заволокшего дом смога виднелся только маленький зелёный огонёк радио на противоположной стене. Эбби шаг за шагом медленно приближалась к нему – крутая лестница на второй этаж, находящаяся в углу гостиной, была единственным спасением. Эбби закашлялась, плотнее прижимая полотенце в носу и губам, и треск возобновился с прежней силой; краем глаза она видела входную дверь, которая тряслась под напором чудовища. Сквозь образовавшуюся дыру просунулась рука, окровавленные пальцы которой, судорожно сгибаясь, будто ощупывали пространство внутри дома, пробовали воздух на жёсткость, силясь угадать, в каком углу затаилась испуганная жертва. Эбби сорвалась с места и побежала, в несколько широких шагов – почти прыжков – преодолев расстояние до лестницы. Узкие деревянные ступени вели к плотно закрытой доске, будто крышке старого чердака, открывающейся над головой. Ржавые петли заскрипели, и Эбби зашипела от боли – острая щепка с последней ступени впилась в голую стопу, проникая всё глубже и глубже с каждым неосторожным резким шагом.       Поднявшись и закрыв дверцу, Эбби часто заморгала, безуспешно пытаясь привыкнуть к абсолютной темноте. Ей никогда не приходилось бывать здесь прежде. На втором этаже, не открывавшемся несколько лет, а до того служившем исключительно в качестве кладовой, стоял запах гнили и плесени, а вокруг ощущалось непрекращающееся шевеление – владельцы толстых свисающих тут и там лохмотьев паутины шумно перебирали своими мохнатыми лапами, переползая с места на место по стенам и низкому сводчатому потолку. Эбби сжалась в темноте, затаив дыхание. Каждый удар сердца отдавался во всём теле, стучал в висках и поджатых коленях, повреждённую ногу саднило. Девушка прислушалась – кроме звуков её собственного дыхания она отчётливо слышала только глупое радио, всё продолжающее работать. Будто ничто и никогда не сможет прервать эти жуткие монотонные эфиры.       – …забавных научных фактов. Посмотри на небо, малыш. Прямо туда, где гигантский красный диск бездонной луны смотрит на тебя в ответ. Оведи взглядом бездну, полную бесконечных всепоглащающих звёзд. Ты слышишь, как их души кричат в твоей? Чувствуешь вкус песка и железа во рту? Видишь тени, таящиеся в ночи столетиями, не рискующие выйти на свет кровавой луны? Передай остальным, чтобы посмотрели на небо, а затем бежали, не жалея ног...       Вдруг пространство прямо над головой Эбби разорвал грокий треск, и обломки кровельных досок упали в футе от её ног. Прорезавший темноту лунный луч осветил свалившихся на пол пауков, бросившившихся врассыпную от впервые за долгие годы проникшего в их владения света. Эбби подняла голову вверх, в сторону образовавшейся дыры, и впервые за эту ночь закричала в полный голос, не жалея связок и лёгких; её высокий громкий визг, казалось, напугал даже её саму – она дёрнулась и чуть не оступилась, когда пронзительные звуки обожгли привыкшие ловить каждый шорох барабанные перепонки. Голос срывался, пока она, прихрамывая, пятилась назад, а человек – если его ещё можно было назвать человеком – неумолимо приближался, перебирая грузными ступнями по прогнившим доскам. Лицо, принадлежавшее Ли, исказилось до неузнаваемости – всё в глубоких порезах, оно было пугающе-неподвижно, стеклянные глаза бегали от одного объекта в комнате к другому, не в силах сфокусировать лихорадочный взгляд, капилляры полопались, и белок окрасился в неровный красно-розовый цвет, тогда как некогда насыщенно-карий зрачок помутнел от того, что глаза слишком давно не моргали, а из растянутого в неестественно широкой улыбке рта на пол капала густая белёсая слюна с красными сгустками свернувшейся крови. Эбби с ужасом наблюдала, как кровью покрывается всё вокруг – она капала не только изо рта чудовища, но и из глубоких ран на руках, полученых в попытках выломать толстые доски входной двери. Помимо стёртых пальцев и вырванных с мясом ногтей, Эбби заметила большой деревянный обломок, торчащий прямо над локтем Ли. Пронзивший руку насквозь, он частично закрывал собой рану, но тёмно-багровая кровь всё равно капала вниз, жирной струёй медленно стекая по обвисшей конечности, переломанные пальцы которой то и дело дёргались из-за доходящих до них нервных импульсов.       – У... лы... бнись... – искажённый гримасой рот остался почти неизменным, а слова прозвучали тихим горловым хрипом, тожнотворно булькающим из-за скопившейся в гортани крови.       Пятясь назад, Эбби в полумраке закрыла рот ладонью. Вдруг доска под её ногой скрипнула, и девушка коротко вскрикнула, в неловком движении взмахнув руками перед громким падением.       Её крик прервался мягким шорохом и скрипом пружин в матраце. Эбби распахнула глаза, пытаясь восстановить сбившееся дыхание; её грудная клетка судорожно поднималась и опускалась, пока взгляд скользил вокруг, силясь уловить приближение монстра, а мозг лихорадочно пытался понять, как она оказалась на своей кровати, стоявшей до этого в спальне в другом конце дома. Она приподнялась на локтях, и старый синяк на руке заныл, как и задетая о край кровати стопа, на которой уже образовалась тонкая кровяная корка, скрытая, правда, под толстым слоем пыли и грязи, так что рана выглядела не кроваво-красной, а практически чёрной, будто ткани уже начала пожирать гангрена. Случайно задев её, Эбби тут же прогнулась в спине, пытаясь проглотить вырывающийся крик. Толстая заноза в воспалённой ноге зашевелилась, вонзаясь в ещё здоровые ткани и усиливая и так практически невыносимую боль. Девушка зажмурилась и тут же будто вспомнила о присутствии в доме монстра, порываясь встать с оказавшейся прямо под прохудившимися досками кровати, но наткнулась взглядом на размытый силуэт, всё никак не входящий в фокус.       – Я подпилила доски, – женский голос звучал тихо и спокойно, – пока ты была наверху.       Эбби осторожно встала с кровати, не сводя глаз с медленно начинающей приобретать форму женской фигуры. Она отчётливо видела длинные седые волосы, спадающие с узких плеч, и огромную чёрную бездну там, где должно было быть лицо. В полумраке дома эта дыра казалась бездонной – чем дольше Эбби смотрела в неё, тем отчётливее ощущала себя слабой и беспомощной, бессильно падающей в глубину бескрайней чёрной вселенной, которая с силой засасывала её вовнутрь, как одна из тех гигантских холодных чёрных дыр, убивающих само пространство. Голова Эбби закружилась, и она почувствовала, как её колени слабеют и начинают дрожать под весом вдруг потяжелевшего тела. Она закрыла глаза, предвкушая падение, как вдруг сильные руки с тонкими бледными пальцами подхватили её сзади под грудь, удерживая на ногах. Прямо над ухом послышался тот же уверенный голос:       – И кровать тоже я принесла.       По спине Эбби прошёл холодок, и, взрогнув, она отстранилась и отвела взгляд, изо всех сил стараясь не смотреть на тень Пожилой Женщины Без Лица в уголке своего глаза.       – Я нашла это на тумбочке в зале, – женщина повертела в руках продолговатую белую пластину. – Ты ждёшь ребёнка?       Эбби отвернулась, скрестив руки на груди.       – То, как Ли обращался с тобой...       – Я... – Эбби повысила голос, резко развернувшись и указывая пальцем на женщину, но потом будто вспомнила о чудовище наверху и твёрдо зашептала, – я люблю Ли. И мне здесь нравится. Больше, чем дома.       Пожилая Женщина Без Лица приставила кулак к месту, где должен был быть рот, и картинно закашлялась, другой рукой отгоняя от себя осевший, стелящийся по полу зеленоватый дым.       – Неправда, я живу в твоём доме, и там довольно неплохо.       Шуршание наверху прекратилось, и Эбби подняла голову. Из узкого пролома в потолке, окружённые непроглядным мраком, на неё смотрели два немигающих глаза, неотрывно следящих за каждым её движением. В доме установилась тишина, нарушаемая лишь редким грудным рычанием существа наверху и отдалёнными звуками работающего радио.       – Почему мы ещё живы? – Эбби подошла к Пожилой Женщине Без Лица, стараясь говорить как можно тише и не отрывая взгляда от холодных нечеловеческих глаз, которые, казалось, отливали болотно-зелёным.       – О, не беспокойся об этом, – женщина продолжала говорить во весь голос. – Он провёл несколько тысячелетий под землёй. Думаю, у него проблемы с высотой, дырами и всем подобным, – она поймала недоумённый взгляд Эбби и добавила, – слышала по радио. Тебе стоит чаще его слушать, там говорят забавные вещи.       Снова установилось молчание. Эбби прислушалась, вырывая из громкой предрассветной тишины звуки знакомого голоса:       – ...наших соседей. Сегодня в Дезерт-Блаффс объявлен общегородской траур по случаю смерти кота, живущего у милого маленького магазинчика под названием Стрекс. Безымянный пушистый друг прожил под его крыльцом чуть меньше пяти лет и мирно скончался от зубов неизвестного животного. Весь город безутешен от этой утраты. Мы соболезнуем нашим дорогим друзьям. Дезерт-Блаффс, люди Найт Вейла скорбят вместе с вами. К другим новостям. Загадочные воронки...       Эбби тряхнула головой и почувствовала, как тонкие сильные пальцы сжались на её предплечье. Она вскрикнула от неожиданности и боли, когда стальная хватка сомкнулась на старом позеленевшем синяке, оставленном Ли несколько дней назад.       – Бежим, – Пожилая Женщина Без Лица силой потащила Эбби к входной двери, когда услышала, что существо наверху заметалось в попытках выбраться из тёмной ловушки. Покрытые засохшей кровью пальцы, будто в красных перчатках, высунулись из пролома и начали отрывать от древесины щепку за щепкой. На пол упали капли мутной вязкой слюны. Эбби пустилась бежать, не обращая внимание на ноющую руку и жгучую боль в стопе и оставляя грязно-кровавые следы на старых пыльных половиках. Из оставленной за спиной комнаты послышался громкий треск и последовавший сразу за ним вой раненого зверя, и тут же – скрежет изуродованных конечностей по полу. Эбби бежала, боясь обернуться, пока не достигла входной двери. Она в ступоре остановилась, поражённая зрелищем развороченных досок, в разные стороны торчащих острыми кольями. Она толкнула будто вывернутую наизнанку дверь, держащуюся лишь на одной верхней петле, и шагнула за порог, тут же охваченная порывом холодного утреннего ветра. Она остановилась и огляделась – Пожилой Женщины Без Лица поблизости не было. Ноги утопали в холодной траве, влажной от утренней росы. При каждом шаге стелящийся по земле дым расступался, открывая взгляду узкие участки покрытой жёлыми стеблями и мхами земли, на которой тонким слоем оседал беловатый налёт от ночных испарений. Эбби наклонилась, оперевшись руками о колени и тяжело дыша. В голове стучало после долгого бега, а перед глазами всё кружилось и расплывалось. Она закашлялась, поперхнувшись холодным утренним воздухом, и почувствовала, как из глаз начали сочиться невольные слёзы. Трясущейся рукой девушка зыкрыла лицо, всеми силами пытаясь устоять на подкашивающихся ногах. Здесь, в лучах почти появившегося из-за горизонта солнца, ночные кошмары, казалось, готовы были отступить, давая вымотанной жертве возможность без страха остановиться, оглядеться и отдохнуть – даже не так – убежать! Покинуть навсегда тёмный кирпичный дом посреди леса, будто вышедший из старой сказки о ведьмах и людоедах. Бежать, не оглядываясь – куда угодно, лишь бы подальше. Сил не было даже на то, чтобы поднять голову. Каждый вдох обжигал грудную клетку, а сердце бешено колотилось, не давая расслышать любые звуки, кроме навязчивого стука в висках.       Эбби тряхнула головой. На землю у её ног что-то упало с глухим писком. Один из пауков со второго этажа, свалившись с запутанных белых прядей на макушке, теперь корчился на земле, силясь перевернуться на лапы. Увидев его, Эбби резко отшатнулась, тут же уперевшись во что-то за её спиной. Она задрожала всем телом, медленно поворачиваясь и утыкаясь лицом в знакомую застиранную рубашку, измазанную землёй и кровью, покрытую ошмётками паутины с маленькими трупиками жуков и мошек. Эбби неохотно подняла взгяд вверх, заглянув прямо в глаза неслышно настигшему её монстра, и тут взрогнула. Ли моргнул. Будто стеклянные белёсые зрачки всё так же были подёрнуты мутной пеленой, но уже не смотрели так отстранённо, будто принадлежали мертвецу. Эбби могла поклясться, что это больше не были глаза монстра. По крайней мере, не больше монстра, чем обычно. Растянутый в гримасе уголок рта судорожно дёргался, будто пытаясь вернуться в нормальное положение. К горлу девушки подступил ком, и из груди вновь вырвались рыдания, усиленно сдерживаемые полночи.       – Прости... – Эбби положила ладонь на грудь Ли и тут же отдёрнула её, почувствовав, с какой нечеловеческой силой бьётся большое горячее сердце, – я не должна была...       Ли снова моргнул, всматриваясь в раскрасневшееся от слёз лицо Эбби, в её глаза с полопавшимися каппилярами, в припухшие губы со свежей ссадиной, покрытой тонким наростом запёкшейся крови. Он медленно наклонился к неподвижной девушке, пока та, боясь вдохнуть слишком глубоко, мелко дрожала от пробирающего холода. Одно движение – его лицо рядом с её. Эбби постаралась незаметно отстраниться, почувствовав ударивший в нос запах крови, гнили и пыли. Она затаила дыхание, пока Ли касался кончиком носа кожи её щеки, не давая ей сдвинуться с места. Вдруг она услышала прямо у своего уха утробное рычание, отвратительный булькающий звук которого ворвался в её сознание, заставив дёрнуться в попытке оттолкуть чудовище.       – Улыбнись, – хриплый шепот у самого уха, и ту же – резкое движение. Монстр зубами вцепился в нежную кожу у рта, прокусывая её насквозь, вырывая кусок кровоточащего мяса, а в щеке оставляя глубокую дыру, тут же налившуюся кровью. Эбби закричала, срывая голос, пронзённая резкой невыносимой болью, а из глаз тут же брызнули слёзы. С силой оттолкнув чудовище, она побежала, не видя, куда, с трудом огибая толстые стволы загораживающих восходящее солнце елей. По ладони, прижатой к лицу, стекала жидкая ярко-красная кровь, засыхая между пальцев неприятной липкой массой. Эбби обернулась и увидела, что существо с окровавленными зубами несётся за ней, не замечая препятствий на пути и по-звериному опираясь на все четыре конечности. В его руке всё ещё торчал обломок доски, а голова теперь была вывернута куда-то вбок и безвольно болталась на сломанной шее. Из застывшего в улыбающейся гримасе рта на землю лилась слюна, теперь больше алая, чем мутно-белёсая. В несколько ловких прыжков монстр сократил расстояние до жертвы почти вдвое, и Эбби ускорила бег, не понимая, в каком направлении движется. Ноги подворачивались от усталости и боли, то и дело ударяясь об острые камни, хруст сухих веток сзади казался всё ближе и ближе. Эбби почти не дышала, только коротко всхлипывая. Голова казалась тяжёлой, виски будто сжимались в холодных стальных тисках, пока сердце бешено колотилось в груди. Девушка остановилась, выбившись из сил, и прислонилась спиной к широкому поросшему мхом стволу дерева. Она почувствовала, как толстая кора врезается в спину; ноги подкосились, и она прикрыла глаза, медленно сползая к земле.       Вдруг в десятке футов Эбби услышала человеческий крик и треск, переходящий в вой. Она выглянула из-за дерева.       – Шоссе на юго-запад от тебя! – Сесил держал в руках половину деревянного стула, пытаясь оттеснить существо вглубь леса. – С пополнением, кстати!       Монстр споткнулся о лежащую на земле вторую половину стула и не удержал равновесие, тут же получив удар одной из ножек в руках Сесила в солнечное сплетение. Эбби подскочила с земли и побежала в указанном направлении, хромая уже так сильно, что приходилось опираться на редеющие стволы.       Она вышла к пустой неширокой дороге и из последних сил выбежала в её центр, тут же упав на колени и оцарапав ладони о холодный неровный асфальт. Из глубины леса то и дело доносился хруст ломающихся веток и ожесточённый рёв разъярённого зверя. Вдруг Эбби услышала скрип тормозных колодок и, подняв голову, увидела прямо перед собой старую серую машину, водитель которой недоумённо высунулся из приоткрытой дверцы. Из последних сил она поднялась и, резко дёрнув неслушающимися пальцами заднюю дверь автомобиля, заскочила в салон.       – На газ! – она закричала, цепляясь руками за спинку водительского сиденья и оставляя на обивке кроваво-грязные пятна, – на газ!       Водитель бросил взгляд на выбившуюся из сил окровавленную девушку в зеркале заднего вида и повернул ключ в замке зажигания, готовясь нажать на педаль, как вдруг с грохотом гнущегося металла на лобое стекло запрыгнуло изувеченное чудовище. По стеклу стекали капли его слюны, а хищные глаза с сумасшедшей скоростью бегали от одного человека к другому. Эбби хрипло закричала надломленным голосом, и подсохшая рана на лице снова закровоточила, заливая горло вязкой жидкостью с металлическим привкусом. Зверь своими длинными стёсанными до костей пальцами начал царапать гладкую поверхность, издавая режущий скрип и оставляя на стекле глубокие царапины.       Со стороны леса послышались быстрые шаги, и, не останавливаясь, Сесил с громким криком бросил в монстра всё тот же сломанный стул, успевший лишиться ещё одной ножки. Стул поразил цель, и существо завалилось на бок, тщетно пытаясь уцепиться пальцами за кузов автомобиля. Он упал, и Сесил, быстрым движением подняв с земли своё импровизированное оружие, снова начал атаку, пока вымотанный Ли пытался подняться.       – А я тебе говорил, что он мне не нравится! – Сесил ткнул его ножкой в живот, но тот сумел увернуться. – Сейчас отправлю его куда-нибудь... отсюда! Нет! Левее! – он ещё раз с размаху ударил существо, и водитель нажал на педаль газа, с ходу выжимая максимальную скорость.       – Сесил! – крикнула Эбби, видя в окне сбоку ожесточённую драку, – О чём он только что говорил?! – она вцепилась в кресло водителя, почти перегнувшись через него.       – Может, хочет закинуть в одну из этих воронок. Говорят, им неизвестно, куда они ведут, – мужчина, не сбавляя скорости, одной рукой открыл бардачок и бросил Эбби на заднее сиденье закрытую упаковку бумажных платков. – У вас кровь идёт, – и через секунду добавил, – я Стив, кстати.       – Каких ещё воронок? – Эбби вытащила одну салфетку и приложила к щеке. Бумага сразу размякла, окрасившись в ярко-алый.       – Появляются какие-то воронки, – Стив пожал плечами, – то тут, то там. Вроде бы из-за того землятресения на Зловещем карьере, где что-то добывают, а затем что-то перерабатывают. По радио о них целый день говорят.       – Я не слушаю радио, – Эбби откинулась к спинке, – и не видела никаких...       – О, я тоже не видел. Сказали, нужно очень постараться, чтобы их увидеть. Но что-то мне кажется, что их вообще видел только этот... – он на секунду задумался, – с радио.       – Палмер?       – Ага.       Эбби смотрела в окно на постепенно редеющий лес. На дороге появлялось всё больше машин, а солнце полностью выползло из-за горизонта и освещало своими лучами знакомые городские окрестности. Стив сделал громче играющее в машине радио – приятная музыка вскоре уступила место знакомому, заметно запыхашемуся, голосу.       – Что ж, дорогие слушатели... вот и наступил новый день. Ещё один новый день в нашем старом добром городке, в котором во время погоды... не произошло совершенно ничего необычного.       Взгляните на это прекрасное небо над нами. На яркое тёплое солнце. Вспомните о тех, кто рядом с нами. О тех, кто, к счастью, уже далеко. О тех, кого нам только суждено встретить. Вспомните и улыбнитесь.       Доброе утро, Найт Вейл.