абсцесс головного мозга

      Чанбин не гей. Конечно нет. Это же минимум неправильно и максимум претит всем человеческим понятиям и нормам. Родители уж точно не одобрили бы, друзья не оценили бы, родные были бы в шоке. Поэтому он глубоко задвигает воображаемые ящички с секретами и запирает их на ключ. От самого себя в первую очередь.       Чанбин сильный, но почему-то в эту пятницу ломается. Все наваливается как-то разом: учеба, выговор на работе, ссора с отцом. К концу недели он чувствует себя больным нарывом на большом пальце ноги, который пульсирует и причиняет одни неудобства. А вскрой его, покажется гной. Отвратительное зрелище. И ощущения.       Чанбин думает нужно научиться быть как все нормальные парни его возраста. Болтать о девчонках, сексе, вечеринках. Вот только почему-то не получается. То ли он совсем не обучаем, то ли учитель хороший еще не попадался. Со искренне надеется на второе, потому что иначе на счастливый исход нельзя рассчитывать. А он уже, честно говоря, устал разгребать дерьмо, поэтому надеется не утонуть в нем окончательно.       Чанбин обожает осень. Ее пасмурную погоду, дождь, шелест разноцветных листьев под ногами, а еще музыку в наушниках и свой любимый черный джемпер. Натягивая его, он чувствует себя защищенным, словно под куполом. И ему это нравится. Быть незамеченным, сливаться с толпой, оставаться в тени. На протяжении жизни он этим только и занимается. И кстати говоря успешно. Если окружающие его почти не замечают, то Чанбин их просто никогда не понимает.       В субботу вечером Чанбин покупает книгу. Роман Андре Асимана «Назови меня своим именем». И удивляется, когда в понедельник, собираясь на пары, вместо привычного джемпера ему хочется надеть что-то другое, что-то более яркое и заметное. Он достает из шкафа свой единственный белый свитер, а потом долго смотрит на свое отражение в зеркале, разглаживая длинными пальцами невидимые на ткани складки. В груди тысяча сомнений, и «против», в принципе, перевешивает все «за», но Чанбин обещал себе, что до Нового Года обзаведется девушкой, поэтому выходя из квартиры он полон решимости и энтузиазма. Со готов доказать миру (себе!), что нормальный. Что он не из этих.       В кафе, которое Чанбин забегает на перерыве между парами, пахнет корицей и кофе. Он заказывает американо, булочку с кремом и устраивается на диванчике в уголке, предчувствуя грандиозные изменения в своей жизни. И не ошибается. В этот день он знакомится с Юни, которая учится на третьем курсе его же факультета. Чанбин уверен, что она та самая. Он счастлив. Кажется. Со пока не уверен.

***

      Теперь у Чанбина есть девушка. Он почти не переживает. Если только ночью, когда мысли, словно пчелы, роятся у него в голове, мешая заснуть. Он с Юни уже месяц. (Целый месяц!) И она, вроде бы, ему даже нравится. С ума сойти.

***

— Знакомься, это Феликс. Мой младший брат.       Мир Чанбина с этими словами рушится безотлагательно. Он смотрит на веснушчатого парня перед собой и понимает, что занятия по самовнушению прошли даром. Потому что его сердце бьется как ошалелое и это точно не потому, что Юни крепко держит его за руку. — Привет, рад знакомству!       Со честно говоря не знает, что ответить. Он просто натянуто улыбается, а когда мальчишка вдруг заключает его в дружеские объятия, Чанбин хочет умереть. Второй раз. Потому что первый был, когда он перестал быть собой.

***

      Чанбин знаком с Феликсом уже две недели, а кажется, что минимум пять лет. Юни задерживается со своими подругами в магазине, и их поход в кино приходиться отложить часа на полтора. Поэтому Чанбин ждет ее в квартире в светлой комнате ее брата за просмотром документального фильма о бабочках. На голубом экране что-то говорят о крылатых созданиях, живущих только сутки, но Со заворожённо смотрит только на восхищенно наблюдающего за сюжетом Феликса. Каковы же его малиновые губы на вкус, Чанбин может только догадываться. Зато руки у него теплые и очень нежные. Со может даже прикоснуться к нему нечаянно, ссылаясь на неуклюжесть, но тот в какую-то секунду сам переплетает их пальцы, не отрывая взгляда от цветного ящика. Чанбину кажется, будто его бьет разрядом тока, потому что через минуту между их лицами остается меньше одного сантиметра, и то, что происходит дальше совсем-совсем неправильно.       Чанбин чувствует себя монстром. И это не потому, что отвечает на неуклюжий поцелуй Феликса, а потому, что ему это нравится. А еще он не чувствует никакой вины.       Губы ватные и непослушные, Феликс прижимается своими ко рту Чанбина, — всего одно короткое влажное касание, — но горло Со перехватывает, сдавливает до боли. Ощущения, будто трахею перемололо в пыль.       Теперь Со знает, что губы у солнечного мальчика со вкусом клубничной гигиенической помады: сладкие и совсем не приторные.

***

      После инцидента с поцелуем проходит пару дней. И Чанбин искренне надеется, что отпустит, пройдет, забудется. Всегда ведь отпускало. Но как бы не так. В этот раз как-то все по-другому. Острее, больнее, мучительнее. Он чувствует будто его пропустили через мясорубку.       На вопрос лучшего друга о том, все ли у него хорошо, Чанбин лишь поджимает губы, а спустя минуту сухо отвечает «да, все прекрасно». Хотя на самом деле ни черта. Ведь он вообще-то по парням, у него не получается быть тем, кем хочет (видеть его мир) и он влюблен. В парня. А точнее в родного брата своей девушки. Лучше и не придумаешь.

***

      Чанбин которую неделю игнорирует звонки и смс от Феликса. Даже думает о том, чтобы кинуть его в черный список, но во вторник вечером зачем-то (потому что, откровенно говоря, скучает) поднимает трубку и целых семь минут вслушивается в размеренное дыхание на том конце провода. Со молится (где это видано, чтобы атеист молился?!), чтобы молчанием все и закончилось, но Бог видимо давно отвернулся от него, потому что слышит: — Я скучаю. Очень. Приезжай.       И Чанбин едет. Даже не задумываясь, потому что время подумать будет после.       Феликс встречает его привычным объятием и улыбкой. Со смотрит на него такого домашнего, в белой спортивной майке и с небрежно растрепанными рыжими волосами на голове и понимает, что попал. Что все его старания стать нормальным коту под хвост. — Юни дома? — этот вопрос вырывается из покусанных от волнения губ сам собой.       Феликс мотает головой, берет его за руку и ведет на кухню. Там светло, пахнет земляничным вареньем и невероятно спокойно. Чанбин думает это потому, что Феликс рядом, и желтые обои уже не в счет. — Чай с мятой и мелиссой благотворно влияет на организм, — говорит солнечный мальчик и ставит на стол две чашки с напитком липового цвета. — Спасибо.       Чанбин отпивает глоток, и, если этот чай действительно такой целебный, он готов пить его литрами. — Прости. Глупо было целовать тебя тогда, — говорит вдруг Феликс, нарушая тишину, и смотрит в окно.       Чанбин поджимает губы, допивает чай, со звоном ставит чашку на стол и максимально спокойным голосом отвечает, что ему тоже «очень жаль». — Как твои дела? Давно не приходил к нам. Сестра сказала, что вы расстались.       Чанбин смотрит на мальчишку напротив себя и думает, что тот над ним издевается. Сначала говорит, что скучает, а потом задает такие дурацкие вопросы, на которые отвечать совсем не хочется. — Нормально, — пауза. — Да, расстались. Я настоял. — Почему? «Потому что я тебя люблю?»       Чанбин не произносит ни слова, но Феликс, кажется, и так все понимает. И обоим это кажется правильным.