Ступени

      Дул тихий прохладный ветер. Шум волн едва доносился до открытого окна. Вокруг было серо и промозгло. Небеса играли в бесконечные жестокие игры, как всегда в этом городе. В этой необъятной стране, где находился маленький чёрно-коричневый дом. Все доски прогнили, промокли ещё несколько лет назад. Впрочем, это неважно. Здесь не было счёта времени. Здесь всё было мертво. Здесь всё было холодно. Только белый уставший свет проливался на детское, словно фарфоровое, лицо. Большие голубо-зелёные глаза удивительно смотрели на маленькие детали. Они впитывали краски дома и ничего не замечали вокруг, кроме конструктора. Припухлые щёки были вырезаны умелым мастером из подающейся горячей глины под сильным нагревом жёлтой лампы. Мастер провёл ножом, образовывая выпуклость на материале. Под тихую плавную музыку были добавлены румяна. Позже, также плавно и не спеша, был вырезан подбородок с маленькой впадинкой. Это было Высшим искусством в работе. Но кто знал, может Мастер был безумцем, всё возвращаясь в маленькую затхлую мастерскую к единственному драгоценному экземпляру среди тысячи его братьев и сестёр.       Чёрные кудрявые волосы спадали на глаза и закрывали маленькие аккуратные уши. Мальчик не обращал на это внимание, пока не услышал настойчиво пробирающийся сквозь густые пряди голос. Он выходил из глубины и непрерывным плавным потоком проникал в сознание. Никон неторопливо положил деталь на синеватую простынь. Вокруг всё также было темно, стояли большие, увесистые, страшные шкафы и комоды из дуба с древними орнаментами, одиноко качалась на волосках слёз и забытых мечтаний, детская кровать, в углу всё также лежала разбитая фоторамка, за пару десятков лет никто так и не поднял её. Часовые стрелки остановились на всех часах, совершив последний оборот, и заново медленно-медленно стали раскручиваться обратно. Рядом никого не было. Только шипящий непрерывный, как мелодия, голос нашёптывал слова за словами, образовывая предложения и неся за собой мысль, обращая их в круг Вечности. Это было странно, правда. Мальчик беспорядочно сжимал и разжимал правую руку — звал маму. Но кто знал, что это бесполезно. Левая рука рефлекторно потянулась к изумрудному галстуку в разводьях чёрных нитей. В комнате впервые стало душно для всех, включая старинную мебель и посуду. Веками люди пили из хрустального бокала яд и называли его алкоголем: игристое вино, виноградное вино, коктейли. Всё это отчасти походило на плохую сказку для не менее плохого сказочника… Но в Вечность ушли и писатели, и сказочники, и люди. Дом этого не замечал: всё было словно в забытье.       Никон поднялся с простыни и голыми ногами с разлинеенной на стопах кожей встал на холодный деревянный пол. Его слегка покачивало, и он приподнял руки, отчаянно стараясь за что-нибудь ухватиться. И это было не бессмысленно. Воздух и гравитация держали мальчика, как держали бы родители. Но род его оставался безызвестным. Подогнув пальцы на ногах, Никон сделал шаг вперёд, полностью отдаваясь, морю, на котором главным теперь был он и его предки. Он чувствовал от них похожую энергетику звёзд и неизменных синих деталей конструктора. Мальчик навалился на дверь и докоснулся до кончика позолоченной дверной ручки со стёртой краской в мириадах чёрных дыр. Тонкие пальцы хватались за ручку каждый раз снова и снова, но та предательски отпрыгивала в исходное положение. Это был первый Предатель. И тогда сын попросил своего отца открыть ему дверь. Никон вытянулся, словно пружина, неловко подпрыгнул и, достав до ручки, открыл дверь. В комнату ворвался новый неизученный свет. Он обжигал глаза и кожу, дух и плоть. Но голос продолжал звать, звать и шептать, шептать и кричать в самое ухо пасынка. Никон перешагнул холмистый порог двери. Как удивительно похожи слова: порог и порок. Как два пламя Великого огня. В этом есть определённый смысл. Но не для маленького ребёнка, который удивлённо хлопал большими голубо-зелёными глазами. Они впитывали тёмные тона дома, пробираясь по коридору. На стенах переломанными водопадами свисали оборванные обои.                   Хлыст                                Удар       Это было давно… Теперь только стены остались, как давний крик от залеченных, но не забытых ран. Крик в пустоту, нечаянно услышанный невинным мальчиком. Этот крик долгие годы оглушал детские уши, сжимал и давил, но оставался не услышанным, только впитанным в самую глубь. Писал в замкнутости тела свою историю с бессмысленными троеточиями. Всё это было глупым, неоправданным.        Никон повернул за угол и остановился, уткнувшись носком стопы в лестницу. Она была длинной и мрачной, казавшейся снизу массивной и тяжёлой. На ступенях хранились засохшие желтоватые слёзы и шёпот затхлой одинокой пустыни. Лестница содержала многообразие запахов, но один, самый острый, господствовал над другими. Это был запах старости, прогнивших жёлтых костей. Никон приподнял пухловатую ногу и поставил сморщенную холодом стопу на первую ступень. Маленькая рука потянулась к лакированным твёрдым перилам. Они шептали о старой аристократии, потомках так же, как шептал голос. Голос был наверху. Тонкими пальцами он обхватывал голову руками и сжимал, плавя детскую кожу, незаменимым бархатом. Мальчик невесомо наступил на вторую ледяную, как сталь, ступень. Холод проникал внутрь под самую кожу и, словно в безумном танце, вытягивалось вперёд. Это была вторая ступень — ступень мерзлоты, остывающих чувств. Никон передвинул руку по дороге перил. Коридор сужался в длинную тонкую линию и расширялся, впуская белый свет. Он ложился на язык неприятным терпким мороженным, скручивая язык и снова выворачивая назад. Только на первый взгляд, сладости, кажутся привлекательными, пока не превращаются в хищников с длинными усиками, испускающими яд. Никон перешёл на третью ступень. Ступень Боли, которую он не чувствовал. Вечность украла у него всё: мысли, сознание, образы. Всё это было отброшено пару лет назад. Это не было судьбой и, тем более, её подарком. Это было наказанием. Необоснованным наказанием. И тогда Никон почувствовал Боль. Оглушающую жаждущую Боль. Потому что так хотел автор его Жизни и его Вечности. Но так не хотел соавтор. Соавтор был против. Автор ударил его по коленям и заставил преклониться перед его величием, как родитель Никона против Бога. Мальчик наступил на четвёртую ступень. Ступень Всегда. Так часто оно звучит в ушах и написано на одиноких страницах книг и стен пустующих домов. Оно ласкает тоскующее сердце человека и неожиданно больно бьёт в последний час. У слова не женские и не мужские руки. Ибо женские руки стоят дороже, они более нежные, более ласковые, в отличие от мужских. Мужские руки стоят дешевле из-за грубости, но спорный вопрос: так ли это на самом деле? Они не такие мелодичные и, как ни странно, созданы для войны. Это не значит, что они не умеют нести тепло и мелодию Жизни, просто они делают это по-особому. Как хорошее неизведанное вино спускается ниже по горлу и проникает внутрь по глотке, согревая и охлаждая организм одновременно. Так какие руки у слова? А какие у сердца?       Ответ есть: у любого сердца две руки: одна женская, созданная для ласки, доброты и преданности, другая рука — мужская — для сильной любви, жестокости и войны. Это правда.       Никон наступил на следующую ступень. Ступень Любви. В сравнении с другими она была тёплой, горячей. Она грела замёрзшую детскую стопу. Но любовь и влюблённость проходят быстро. Надолго они не останавливаются, скрываясь в огненном потоке проблем и неудач. В редкостном случае, где проходит любовь, остаётся уважение — это лучший друг для образованных пар. Но друг может предать, и тогда проходит всё, и остаётся пустота. Живой труп — вот во что превращаются отношения, как и бывших любимых, так и друзей. Несомненно, это печально, но об этом мы поговорим позже. Мальчик поднял ногу и поставил на деревянную ступень. Ступень Разочарования. Она была холодной и унылой. По лицу ребёнка скатывались слёзы минувших дней, чёрного и серого цвета, как пепел сожжённых сигарет. Никон, как и любой другой человек, не осознавал, что за его глазами, хранится война поколений. Разбитые витрины, холодные чужие манекены, уродливо напоминающие настоящую человеческую фигуру, и главное, грязное испачканное пошлыми разговорами и мыслями, истреблённое Солнце — властелин всех планет, плачущее огненными слезами. И теперь эти слёзы текли из глаз Никона — маленького, не открывшегося поэта. Его мысли вырывали его же сердце… Но.       Он пошёл дальше. Ближе к слепящему свету радости и тревог. Он так хотел отдать и принять, так хотел забыть и вспомнить. С каждым разом ступени были холоднее, некоторые покрывались инеем, как белые хлопья на чёрном фоне. Или лучше сравните сами, на этих страницах Вы — Бог, Вы — царь, Вы — подсудимый и Вы — палач. И казнить Вы будите себя сами — это, увы, не моё дело, это дело каждого. Для тех, кто боится, есть выход — уйти, закрыть и забыть всё то, что прочитали. Но слова будут постепенно вскакивать у вас на пути, и вы вернётесь. Только это не моё дело спрашивать: зачем. Текст и этот мир всегда будут рады почувствовать ваши глаза снова. Вы стали ему родным человеком, в той же степени, что и чужим. Не удивительно, правда. Никон пришёл в этот мир и стал родным ровно на двадцать три дня. После этого он стал чужим среди, как считалось, своих. В этом есть правда и в этом есть ложь. Спустившийся с полок вечер подталкивал Никона рукой к свету и, осознавая это, он шёл вперёд.

Ступень Злобы.

      От этой ступени хочется смеяться, ведь осознать её, как раз-таки и есть стать Палачом. Длинные пальцы сжимают рукоять меча и поднимаются над бледно-синей шеей. Внимание, вопрос. Признать, что был неправ, и этим унизить себя публично или гордо умереть от руки палача?.. Неверно, умереть от руки Палача. Почему? В XVI веке споров между вариантами не было. Либо ты гордый трус, либо жалкий герой. В любом случае, тебя всегда бы осуждали. И от этой мысли сводит судорогой ногу, схватывает сердце и разламывает на части. Где-то глубоко внутри растёт злоба — красный царь всех ошибок. Никон цеплялся одной рукой за перила, а другой отдирал ногу от ступени. Я не виноват, не виноват, клянусь! И разбитые стёкла смеялись. Что взять от маленького мальчика? Маленького непризнанного гения. Он знал к чему идёт, к чему ведёт.       И Никон шёл дальше. Ступень Жалости. Это омерзительное слово. Оно смешано с отвращением, ибо отравляет человеческую душу. Особенно, для тех, кто путает жалость с добротой. Доброта и жалость — это два разных слова с разными значениями. Жалость — чувство, добро — действие. Поддерживаю тех, кто не любит сравнивать, но здесь всё бросается в глаза и мешает смотреть на жизнь дальше. Чтобы делать добро, надо быть преданным добру. Многие скрывают свою преданность под маской Злобы и Тоски. Но их душа и их сердце твердят об обратном. Всё это забавно для меня.       Никон шёл дальше, ноги его тяжело поднимались, но стоять на одной ступени подолгу он не мог. В этом доме, как вы поняли, не было времени и, возможно, поэтому, на вид ему было лет пять. Стены не могли ответить на этот вопрос, а картины бессмысленно выставляли свой взор чуть повыше плеча. Никон боялся. Боялся ошибиться, сделать что-то не так. Посмотреть назад, упасть, разбиться… взлететь и снова упасть. Неправильно наступить, утонуть. Слишком много мыслей для ребёнка, слишком много страха, слишком много боли.       Никон тянул руки вверх, и его розовые губы, как живые, но уже сухие розы, приоткрылись. Малыш не молил о прощении. Он прохрипел родное для души, но чужое для уст слово: папа… Длинный белёсый пар вырвался и ухватился за слово, пролетел и растворился.       — Где ты? — хрипел на срыве слёз. — Где?       В какой глуши закрыл ты веки?       В какой глуши уснул, устал?       Я жду тебя. Я жду навеки…       Я жду тот час, что я проспал.       Следующая ступень. Ступень Веры. Вопрос: во что? В мире, полном человеческих фантазий, любая вера подвергается сомнению. Конечно, это точка зрения каждого человека. Можно вполне уверенно смотреть в глаза бога, например Иисуса (можете рассматривать любого, это никак не повлияет на смысл), и смело грешить, издеваться, лениться, объедаться, ведь всегда можно зайти в храм и замолить грехи. Ступив на пьедестал, Иисус понял, что вера людей — намного грешнее, чем самый страшный грех. Не оскорбляя никого, к сожалению, нельзя назвать имена и примеры верующих, а затем привести список грехов. Поверьте, даже многие служащие в церкви регулярно грешат. Замаливать все грехи, не только коленки сотрёшь, но и лоб расшибёшь.

Смертные грехи в христианстве.

Список.

1. Гнев, злость, месть. В эту группу относят поступки, которые, на противовес любви, несут разрушение. 2. Похоть, распутство, блуд. Эта категория несёт в себе деяния, которые приводят к чрезмерному желанию удовольствия. 3. Лень, праздность, уныние. Относятся нежелание выполнять как духовную, так и физическую работу. 4. Гордыня, тщеславие, высокомерие. Неверием в божественное считается самонадеянность, похвальба, чрезмерная уверенность в себе. 5. Зависть, ревность. В эту группу относят недовольство тем, что имеют, уверенность в несправедливости мира, желание чужого статуса, имущества, качеств. 6. Чревоугодие, обжорство. Потребность употреблять больше необходимого также относят к страсти. 7. Сребролюбие, алчность, жадность, скупость. Больше всего обращается внимание на то, когда желание приумножить своё материальное состояние происходит в ущерб духовному благосостоянию.       Дамы и господа, прошу внимательно прочитать вышеуказанный список и задуматься, как часто вы чувствуете эти состояния. Чувствуете, что будете гореть в аду? А понимаете, сколько вместе с Вами будут гореть служащие в церкви? Действительно, не хочется говорить, тем более писать об этом, но Наш мир, в котором проживаем все мы на данный момент, состоит из иллюзий и фантазий, немыслимых пророчеств и случайных предложений. Наш мир — это уже не тот мир, что был при рождении богов. Они ушли на покой. Наш мир — мир умных идиотов и загнанных в себя учёных, в одном шаге и мы в пропасти. Ужасно ли это? Бесспорно, да. Но мы должны держаться на уверенности в собственных силах, собственных мыслях, и собственных слов. Пожалуй, нам большего и не надо. Теперь у нас «всё» есть.       Видеть, как погибает народ в твою честь на множественных войнах, ломают свою жизнь и ссорятся с семьями… Мораль была другой. Мораль не была извращённой. Пришло время, когда мыслимые и немыслимые боги ушли. На пьедестал вступил Человек. Сторонники веры приняли новые условия, только по-своему. С развитием технологий развивалось и богослужение. В наши дни главный служитель церкви, мечети, синагога и других культовых сооружений, предназначенных для совершения богослужений и религиозных обрядов, намного известней правящего страной или государством. Одним из грехов является слава, тогда главному служителю стоит замаливать и этот грех двадцать четыре часа в сутки. К сожалению, мало кто обращает на это внимание. Увы, их уши глухи, а глаза слепы. Для отмазывания своей души намного проще прикрыть всё шторами и пировать под знаком Бога. Тянуть вверх свои необъятные животы и ниже скидывать свою душу. Вывернутая наизнанку вера нашла утешение в золоте, славе и лицемерии. И это была и есть Глупость. Впереди осталась одна, а может несколько, ступеней.       Никон поднял голову и встретился с белым пасмурным светом. Впереди осталась одна ступень. Никто так не хочет и так не противится. Сердце бежало бешеным галопом. Никон повернул голову назад. Шесть ступеней вниз: можно ли вернуться назад? Нет, надо идти дальше, уже пора. Смерть не любит ждать. У Бесцветной королевы с каменным взглядом и нежным заманчивым голосом много работы. Непросто принимать души, и ещё сложнее подать утешение взмахом невесомой руки. Как смешно распределение, и как оно ужасно! Но ни между Раем и Адом, ни между двумя противоположными мирами. Какую бы жизнь не прожил человек, его ждёт не конец. Его не ждёт прежняя жизнь в кругу нынешних друзей, и не ждёт худший кошмар — мир, созданный Олдосом Хаксли в известной антиутопии «О дивный новый мир». Это будет обычная жизнь с новым выбором и с новыми мыслями и, порой, в одиночестве, в кругу людей, он оборачивается назад и видит… Там за стенкой, за дверью стоит он. Как это увидеть? Надо почувствовать. В самом тёмном углу сердца между двумя небольшими комнатами, словно в значительной библиотеки, живут воспоминанья. Человек сам себе летописец и для себя ему больше никто не нужен. Иногда люди из разнообразия и усталости одиноких дней находят вторую, как считается, половину себя. Если вам уютно вместе, то полностью поздравляю, вы нашли себя. Это сложно, если люди живут в непонимании друг друга. Все семьи создаются только тогда, когда человек находит себя и позже рождает опять же себя, из поколения в поколение. Как бы ни было странно, человек живёт сам собой, если ему уютно. Всё это независимо от возраста Себя. Просто это другая сторона. Хочется дать совет: поднимитесь с дивана, кресла, и подойдите к окну. Разве люди не одиноки? Теперь развернись и посмотри назад. Ты видишь людей, что сзади стоят? Посмотри на них. Посмотри в них. Взгляд, движение, мысли. Как вы с ними похожи. Не отрицай. Злоба, раздражительность, спокойствие, смех, слёзы. Стопроцентная схожесть. Жаль, что ты этого не видишь. Но со стороны данное видно. Для меня вы все схожи, те, кто организовал группу и гордо величает Семьёй. Ваши дети, внуки, родители, прародители. Из поколения в поколение передаются мысли, схемы, чертежи, поступки, слова. Перед поколением до тебя человек начинал мыслить, создавать образы и теперь каждое последующее поколение, как и ты, дополняет эту мысль кусочками, чтобы однажды в день X всё было выложено на бумаге или сказано вслух слышащему. В этом есть смысл: поднимать мир с колен раз за разом, беречь экологию, как бы обыденно не звучало, не только для себя, но и для потомков.       Практически задыхаясь, Никон наступил на твёрдый пол перед большим дверным проёмом. Как чистый белый свет слепил глаза! Прохладный воздух шевелил лёгкий занавес и чёрные кудрявые волосы мальчика. Он невольно обернулся назад. Ступени с засохшей кровью по бокам, потрескавшийся деревянный пол, разбитые стаканы, посуда, стол, портреты людей, потухший камин, комната, синие детали. Их было жалко. Но, увы, всегда надо жертвовать дорогим. Возможно, в новом мире будет кое-что лучше. Мальчик наступил на порог и посмотрел вниз. Пустынно и свободно. Он всегда хотел летать.       Из Вечности играла тихая, едва доносимая мелодия из тяжёлых заблудившихся мыслей ушедших.

Обо мне не будут плакать.

      Никон расцепил пальцы. Он малое знал, но многое понял. Это было важным для него и для меня. Его душа была готова взлететь высоко. Крупная слеза скатилась с лица в знак прощания. Пора было уходить. Никон сделал шаг вперёд и прыгнул, цепляясь за белые крылья смерти.       В первый раз он был свободен. В первый раз ему было легко.

От автора

      Со временем всё меняется. Неизвестно, как долго будет длиться это «время», но порой нам стоит терпеливо ждать. В круговоротах тёплых и холодных дней одни люди сменяют других. Однажды наши враги станут друзьями, а нынешние друзья — врагами. И пусть последнее причиняет боль, мы всё равно будем счастливы. По смешному сценарию жизни с каждой новой сценой, понимаешь, что враги не предают, в отличие от друзей. Почему же переходим к врагам? С ними больше общего: общие проблемы, общие слёзы, и через некоторое время даже общий смех. Всё это объединяет. Самое главное, чтобы наши родные по духу и крови воспринимали нас со всеми недостатками и странностями. Чтобы нам не было одиноко рядом с ними. Чтобы не знать чувство и не понимать смысл фразы: чужой среди своих и, тем более, свой среди чужих. Кому может понравиться это чувство, ведь оно грызёт, пробираясь от сознания к сердцу и душит по ночам в одиноких комнатах? Есть люди, которые замечают других одиноких, но это редкость. Как правило, как обыденность, в глаза нам бросаются именно свои проблемы и свои преимущества. Ведь это же Я! Без счета людей, которые, к моему большому сожалению, покончили жизнь самоубийством от миллионов негативных, загнанных в себя взглядов. Возможно, где-то нужна была поддержка и добрый взгляд, ласковое слово. К сожалению, в нашем мире под масками друзей прячутся неплохие предатели, под маской дружбы — донос. Конечно, эту тему можно разбирать бесконечно. Для доносительства нужен целый талант. Хотя, таланта нет, есть дар.       Что такое Талант? О, это удивительно. Спросите художников, поэтов, музыкантов, писателей. Кто честней, то признается, сколько бессонных ночей и слёз помнит чёрное небо, сколько принятых и упущенных шансов помнит разум. Сколько осталось разочарований и ядовитых обид слышит израненное, перешитое по нескольку раз сердце. Так развивается Талант. Все увиденные и услышанные Вами картины и рассказы сделаны из слёз и недосыпа. Тогда, как просыпается Дар? Этот вопрос намного интересней и отвечать на него намного приятней. Дар просыпается внутри, рядом с сердцем. Он растёт золотым желанием сотворить нечто прекрасное и изысканное. Он не ждёт ничего взамен — просто идёт вперёд. Дар проходит леса непонимания и близится к солнцу. Само рождение дара удивительно, в любой обстановке, в любое время. Но принять решение быть одарённым, иногда пагубно для человека.       На минувших страницах, между строк, можно прочесть много мыслей, много желаний. Это было необходимо в память о Никоне — замечательном пятилетнем созидающим и познающим наш мир ребёнке. Его внутренний мир и внешний вид всегда останутся в моём сознание и сердце. Надеюсь, у вас тоже. За несколько проведённых вместе часов мы поняли многое, хоть написано здесь малая часть нашего разговора. В память о нём также могу упомянуть, что ему никогда не нравилась буква З и слова, которые начинаются на неё. Если вам однажды станет скучно или грустно, загляните внутрь сердца, в самый дальний угол. Видите в этой слепящей темноте, те самые синие детали непростого конструктора. Они полностью принадлежат Вам и сделаны из кусочков ваших мыслей и желаний. Не бойтесь, возьмите в руки холодный или горячий пластик. Температура теперь зависит только от Вас. Закройте глаза и окунитесь в Вашу жизнь с самого рождения. Это опасно, но полезно. Хотя бы однажды в честь моего дорогого и милого друга, чей след остался в моей душе и в белой метели Вечности…       И может Вечность однажды сменится чем-то прекрасным. Может, однажды закончится война между народами, и мы вместе обнимемся и свернём карты ссор. Пока что война идёт внутри человека, внутри себя. Пусть со страхом, но начать мыслить по-другому, решиться на страшный шаг, отречься от чего-то, а после карать себя за все мысли и действия. Пытаться найти выход из бесконечного лабиринта запутанных мыслей и ненависти к себе. Но ещё страшнее, когда находишь выход и понимаешь, как сильно ты изменился, и как сильно хочешь изменить мир. Начать опровергать старые устои и присоединиться к чему-то новому — настоящее самоубийство, разобрать себя на кусочки и собрать новую адаптированную под свои мысли модель. Так многое приходится менять, спорить, начинать. Сплошная война из поколения в поколение. Но ложь, страх, сомнения — больше не актуально. Нам нужны силы, чтобы сохранить мир, чтобы жить, а не существовать дальше. Чтобы не стоять по одному и совершать ошибки, а держатся вместе. Чтобы научиться прощать старые просчёты и принимать новые решения. Конечно, приятно, когда понимаешь, что стоишь на краю пропасти не один. Только падать со всем миром будет больно. Если плюют в душу или бьют, значит надо бить. Действительно, не надо молчать. Поверьте, Вы ничуть не хуже обидчика, а может даже лучше.       К сожалению, в нашем прогнившим (но не до конца) двадцать первом веке, уважение вызывают только новые технологии, а не ум и список прочитанных книг. Особенно неуважительно, когда понимаешь, что хотел сказать автор. К чёрту аргументы из умных книг философов, физиков и астрологов, пока у нас есть телевизор!       Больше новых технологий       Больше площадь пропасти       Больше ада для разума.       Дамы и господа, это не идеальный конец, я знаю. Но на последних строках мне бы хотелось Вас попросить: думайте, перед тем, как делать выбор падать или летать, уничтожать или жить,             Уйти в Вечность и сдаться,                                                 Или встать с колен                                и ЖИТЬ!       Подумайте об этом в ночной тишине. О том, кому вы верите: в бога или человека.       Подумайте об этом, когда будете одни. Это должен быть Ваш выбор, Ваше решение.       В любом случае, я его поддержу.