Давай оставим прошлое в прошлом

Завтракать не стали. Сергей, подхватив на руки, понес её туда, куда она хотела меньше всего, да еще и с ним… — Можешь не раздеваться, — вполголоса успокоил. — Правда? — Да, — утвердительно кивнув, он улыбнулся, посмотрев Юле в глаза. «Вот же дурочка наивная». Открыв дверь, подтолкнул раскрасневшуюся Юлию в спину со словами:  — Воду включи. Только нормальную, а не кипяток, — защелкнулся по привычке. Остановившись у ванны, она оглянулась в тот самый момент, когда Сережа закинул плавки в стиралку. «Мамочка…» Передернувшись, опомнилась и быстро закрыла пробкой слив. Раньше Сережа был обычным мальчишкой — угловатый, высокий. Хоть и сильный, но, по сути… абсолютно простой, да и между ног ничего особенного не имелось, а сейчас реально вырос: окреп, возмужал. Да и-и т-а-м он стал таким восхитительным, что немного не по себе: у неё действительно ни одной соперницы нет, или Сере… — Иди сюда. Вздрогнув, она закусила губу, когда он, положив руки на талию, пристроился к ней. Возбужденный… горячий. — Расслабься. Шумно вздохнув, Юля послушно закрыла глаза, доверяясь скользящим по животу ладоням. Невольно качнувшись от охватившей тело слабости, сразу оказалась прижатой обратно. Накрыв левую грудь, Сергей с тихим стоном отерся об ягодицу… как же он дрожит. Затрепетав в ответ, она судорожно всхлипнула, закидывая голову в слепой надежде на поцелуй и мгновенно забываясь — зачаровываясь нежными и дурманящими прикосновениями, к которым успела привыкнуть за последнее время. Наблюдая, Сергей всё думал: «Может, просто войти и дело с концом?»   — Ванна уже набралась, — поцеловав в шею — проведя ладонью по тонкому шелку сорочки, он, не глядя, перешагнул через бортик со словами: — Забирайся давай. Помогая Юле, он прикрыл веки… Перед глазами всплыло перекошенное материнское лицо — снова прозвенели сказанные в запале слова: «А ты удовлетворяй её почаще, а не на сухом пайке держи! Тогда она никогда ни на кого не посмотрит!» Отец ему… когда-то то же самое говорил, просто… Когда начали встречаться, как бы сильно она ему не нравилась, не мог он такое вытворять. Зачем стараться ради той, кому совершенно не нужен? Настолько интимные и сокровенные вещи нужно делать лишь с той, с которой всё взаимно. Не видел он в ней тогда этой самой взаимности. В Юле скромности не было ни на йоту: искушенная и бесстыжая. Каждый раз, когда она к нему приходила, он лишь убеждался, что в ней нет ни грамма порядочности. Ему и в голову прийти не могло, что она просто показывала, как сильно скучает по нему. Настолько сильно, что дождаться встречи не могла. А вообще… когда, проводив, назад возвращаться собирался, всегда возникало ощущение то ли потери, то ли какой-то недосказанности. Может быть и казалось, но он чувствовал, как сильно Юля не хотела его отпускать, а, лаская его, она, наверняка, ждала в ответ того же самого, да он тупил всё время. И в итоге обманутым оказался не он, а именно о-н-а. Все это время страдала за двоих. И все равно… раз за разом отдавала ему всю себя. «Если бы только у меня было опыта побольше… я бы так не протупил!» Сев, он молча притянул к себе взволнованную, начавшую буквально благоухать от возбуждения Юлию. Не дав опомниться, впился в губы, поудобнее устраиваясь между ног — только бы всё получилось! Нечаянно расплескав воду, огладил ткань сорочки ладонями и, обняв, наклонился, тем самым прогибая Юлю назад и окуная её. Утопая в воде, она расслабленно улыбнулась. — Здорово. — Давай после нового года в бассейн сходим, — бездумно предложил он. — Новый год сначала пережить нужно, — подняв вверх указательный палец, философски заметила она и с горечью усмехнулась: — Ты на меня на следующее утро… даже смотреть спокойно не сможешь… Снова начнешь ненавидеть, — ненадолго замолчала. — Я не хочу этого, — и, набрав побольше воздуха, затараторила: — Ненавижу я новый год с самого детства! Самый дерьмовый праздник в календаре. Так его ждешь: волшебство, подарки, фейерверки. А на самом деле… те же пьяные рожи, драки, скандалы и разбитые утром мечты, что и каждый день… Особо не вникая в тихие бормотания, он, зачерпнув ладонью, полил водою Юлину грудь — намокнув, ткань прилипла к телу. — А я люблю новый год, — сосредоточившись на своем занятии, Сергей прикрыл веки. — Особенно в поселке у дедушки… Люблю не из-за фейерверков и подарков, а потому что весело украшать вместе с кем-нибудь елку; смотреть, как готовят праздничный ужин; тырить из чашки мандаринки… Слушая наполненный теплом голос, Юлия невольно представила Сережку маленьким. — А еще мне нравится слушать, как взрослые рассказывают истории, сидя за столом, а потом поют песни, — улыбнувшись, разгладил мокрую ткань. — Но больше всего я люблю смотреть, как папа с мамой танцует, — сглотнув, заскользил по впалому животу вниз, — как они смотрят друг на друга, никого не замечая, — огладив бедро, коснулся колена. Лаская кожу, Сережа забрался рукою под юбку. Юля молчала, и он бездумно продолжил. — Не надо! — резко сев, она уставилась на него исподлобья. — Мне и т-а-к было приятно. Зачем ты стремишься меня Там облапать? — Хватит, — приказал он глухо, не отводя в сторону глаз. Убежать Сергей не позволил. Сразу как назад попятилась, притянул за сорочку обратно и с легкой насмешкою в голосе пояснил: — Видишь ли, ты так прелестно спишь… то ноги раскинув, то ночнушку задрав. Зачем она тебе вообще, кстати? ты же все равно ни на что не реагируешь: хошь бери, хошь смотри — ты не узнаешь и не поймешь ничего, — широко улыбнулся, разглядывая лицо, которое с каждым произнесенным им словом становилось все очаровательней. — Юля, — желая прижать её к себе теснее, несильно надавил на поясницу, — чувствуешь? Кивнув, она как можно крепче зажмурилась. «Еще бы такое не почувствовать»… — Пожалуйста, — тут же проскулила. Усмехнувшись — ну как тут устоять?! — уткнулся лбом в её плечо и, увлажнив губы, просипел: — Сначала верну то, что задолжал.       Осторожно прикусив сквозь мокрую ткань затвердевший сосочек, запутавшись в складках, он раздраженно скривился, да только раздеть себя Юля все равно не даст — огладив, принялся вслепую изучать промежность. Как бы ни пыталась взять себя в руки, отчаянно сжимая пальцы, которыми Сергей, несмотря на её старания, продолжал аккуратно исследовать лоно, а вместо протеста из горла вырвались лишь сиплые хрипы. Хоть и не то, чего хочется, но все равно приятно — действительно приятно! Сережа же, погладив её по спине, притянул за затылок голову и, накрыв своим, скользнул в рот языком. Прильнув в ответ, обняв за шею и плюнув на все, она уже сама начала насаживаться на дарящие удовольствие пальцы. «Хочу тебя», — застонал в поцелуй, убирая руку. Не успев обрадоваться, Юля мгновенно напряглась, когда он, отыскав, начал массировать клитор. «Я осторожно». Состроив несчастное личико, она кивнула, мол — ладно, но почти сразу прошептала: «Слишком сильно — нежнее». Послушно сбавив обороты, хрипло переспросил: «Так?» И получив в ответ полуулыбку, требовательно впился… в нижнюю губу. Юля же, наслаждаясь ощущениями, всё ерзала, пытаясь вобрать в себя головку, да Сергей постоянно её тормозил, отвлекая поцелуями. Оргазм вроде близко, да только она все равно не смогла расслабиться до конца… Потеряв бдительность, Сережа перестал её удерживать и, накрыв грудь, огладил сосок. Судорожно всхлипнув, Юлия, резко опустившись, вобрав член наполовину, вцепилась зубами — иначе не заглушить того крика, что рвется наружу! — в напряженную шею. Дернувшись от боли, Сергей, сжав ягодицы, грубо насадил её на себя — расплескивая воду еще больше, да только не плевать ли?! главное, что она все-такая же. Нет! не такая — еще лучше, чем была! Пульсируя, стискивала его по-прежнему отчаянно и самозабвенно. Наконец-то… — задыхаясь от счастья — наконец-то… — Ю-уль, не могу больше… Куда кончать? — В меня, — ответила, не задумываясь. — Уверена? — Да, Сереж, уверена, — отеревшись носом о шею, она открыла глаза. Если уж они… все равно в итоге расстанутся, хотя бы останется не одна… Не шевелясь, они сидели до тех пор, пока Юлия не начала ерзать: коленям стало жутко больно — тело затекло в одном положении, но подниматься и терять тепло Сергея ей хотелось меньше всего. — Устала? — Нет, — соврав, обняла еще крепче, прижимаясь к груди теснее. «Не хочу. Не хочу никуда отпускать. Не хочу! — старательно сдерживая слезы, закусила губу. Кажется, только что совершила самую роковую ошибку, пойдя на поводу у собственных чувств. Ошиблась с выбором: не нужно было позволять ему касаться себя. Он бы продолжал желать её, думать о ней, влюбляться. Так страшно в глаза ему смотреть: обмануться зеленым цветом и возомнить себя особенной для него. — Он ведь не любит. Ему просто жалко меня. Он же сам говорил». И так тоскливо на душе, что умереть хочется… — Ю-у-уль? ты плачешь снова что ли? — он попытался отстраниться, но она так сильно прижалась, что он растерялся. — Все же хорошо. Ну чего ты ревешь-то опять? — Я люблю тебя! — проскулила с надрывом. — Не бросай меня, пожалуйста! Не выдержу больше! Пожалуйста! Глотая слезы, Юля тряслась, будто от холода, и Сергей, ощущая как внутри разливается невесть откуда взявшийся парализующий страх, мягко погладил её по спине. — Успокойся уже, — промычал в шею. — Не собираюсь я тебя бросать. — Это ты сейчас так говоришь! — выкрикнула она истерично. — А потом снова бросишь. Я знаю, что так и бу… — Ну хочешь — распишемся пойдем? — поинтересовался на ухо. — Тогда ты плакать перестанешь? — Это низко, Сережа, предлагать мне такое. Я ведь знаю, как ты ко мне относишься. — Как? — переспросил он машинально. «Ну вот з-а-ч-е-м ты заставляешь меня снова возвращаться в прошлое, а?» — Ты презираешь меня, — всхлипнула, — и ненавидишь… — Юля! В его голосе было столько силы и, кажется, злости, что она, интуитивно ощущая угрозу, застыла, сразу же переставая ныть. — Я тебя никогда не презирал, — спокойно начал Сергей: очень медленно, четко и уверенно, чтоб до неё с первого раза дошло, — а просто не понимал. Ты очень женственная, нежная, — аккуратно разжав захват, заглянул в заплаканное лицо. — Вспомни: ты же ужасно одевалась… А красилась? Как клоунесса… Это глупо и наивно: к внешнему виду, каким бы тот ни был… быстро привыкаешь, а вот мнение — остается. И не очень хорошее. Заерзав, Юлия отползла и, разместившись на коленях Сергея, судорожно всхлипнула. — Да и потом… я ненавидел не тебя, а твое поведение. Оно до сих пор не укладывается у меня голове, — глядя в глаза, увлажнил губы. — Ты мне далеко не один год нравишься. Я… не раз слышал, что о тебе говорят: гулящая, распутная, куришь, пьешь, материшься… Да только это всё не важно. Я так воспитан — не судить людей по слухам, — усмехнулся. — Я действительно верил, что когда стану особенным в твоих глазах, ты потянешься за мною — меняться начнешь… в лучшую сторону. Вздрогнув, она поджала губы — он же отвел в сторону взгляд.  — Когда с Матвеем возвращался с Алтая, я видел как ты искренно улыбалась, глядя на другого. Первое, что подумал, что тебе плевать: есть я вообще или нет меня, — замолчав, шумно вздохнул. — Задело меня это… сильнее, чем можно представить… Обиделся я, короче… вот и не вышел ни разу, хотя видел, что приходила… Только отошел, а ты… с парнем каким-то под окна приперлась! Меня в ту ночь такая жгучая ревность съедала, что уснуть не мог: все представлял, как ты с ним… — посмотрел на неё: Юля моргала, приоткрыв рот, а смотрела-то так… недоверчиво. — Короче, дура ты. Сама во всем виновата. Вот так. — Это неправда… — Правда, Юля. А отношения не рвал, потому что отказаться от тебя не смог. Меня так к тебе тянуло, что я сам за себя бояться начал… И если б ты вела себя, как порядочная девушка: не пила, не курила, по компаниям не таскалась — все было бы иначе. — Я не могла по-другому! Выпалила она, озлобившись: снова он на неё стрелки переводит! да и нравоучения эти его — достали уже! — Ты вообще знаешь каково это, когда муж матери в трусы лезет? Нет — не знаешь! Не смей меня осуждать! Да если бы ты хоть раз прекратил строить из себя пай-мальчика и посидел с нами, ты бы все понял! — гордо выпрямившись, поджала губы и сквозь слезы прошептала: — Я жила, как могла и выживала, как умела. Уж, прости, но по-другому жить меня некому было научить! Они молча смотрели друг на друга, и в итоге Сергей отвел глаза первый. — Давай оставим все в прошлом. Надоело уже. — Ладно. С трудом поднявшись, Юлия невольно снова зажалась, и наблюдающий за этим Сергей глухо спросил: — Чего опять? — Отвали, придурок!       Несмотря на состоявшийся секс, настроения не было ни у него, ни у неё. Разве что… постоянно видя перед собою наглядный пример, Сергей давно разучился подолгу киснуть и жалеть о чем-то: шагая вперед, мама предпочитала улыбаться. Раз сделано, то сделано — время назад не повернуть. Поправив волосы, Юлия задернула клеенку и включила горячую воду. Глядя на сутулую спину, Сережа задумался. До нового года осталась пара дней, а у них: елки нет, холодильник почти пустой… Встав на колени, он подполз к тонкой фигурке. Сорочка мокрая, из-за чего Юля постоянно зябко ежилась. Так и хочется согреть… Без предупреждения обняв, потерся носом о влажные волосы. Прибывая, вода становилась всё горячее. — Может, снимешь уже её? — потянул ткань вверх. — Не трогай, сказала. — Послушай, я понимаю, что тебе в ней комфортней, но не теплее уж точно. Давай снимем, — настаивая на своем, потянул ткань снова. — Я все равно все видел. — Ну и что, что видел? Не надо, Сереж… От красоты, которая тебе так нравилась, ничего не осталось… Мало того, что я меченная и грязная, так еще и худая, как дистрофик, — начиная раздражаться, бросила с горечью. — Не хочу, чтоб ты видел, какой я стала. Хочу оставаться в твоей памяти такой, как раньше… — Глупости это всё, — втянув мочку в рот, нежно погладил Юлин живот. — Шрамы можно убрать, если захочешь. А фигуру вернуть еще проще — мясо надо кушать. Мя-со! А ты толком и не ешь. Ни со мною, ни без меня, — накрыв ладонями груди, снова принялся уговаривать: — Смотри, как ты замерзла. Давай снимем, и я тебя согрею…       Сил нет спорить. Он такой ласковый, как демон-искуситель… «Так не хочется думать о том, что будет после». Заметив Юлино замешательство, Сергей мгновенно её раздел. Повесив сорочку на кран, выключил воду и, прикрыв веки, поудобнее развернув к себе Юлю, накрыл её рот своим. Целовал, вкладывая чувства, прося прощенья за всё. Очень нежно, посасывая губы и играя с языком. В постепенно затуманивающемся разуме мелькали мысли о том, что целоваться Сергей стал намного лучше… неужели у него… кто-то есть помимо неё?.. — Сережа, — случайно соскользнув ладонью с подтянутого живота вниз, она невольно передернулась — снова возбужден… Перестав — чуть прикусывая кожу — выцеловывать шею, он отстранился и, укладывая на воду, подхватив под поясницу, тем самым приподнимая корпус, помог Юле принять более удобную позу. — Вытяни ноги…       Закрыв глаза, она наслаждалась нежными прикосновениями; тонула в тепле, ни о чем не желая думать… И так сильно хотелось спать.