Подлинник

Окно в комнате было занавешено одеялом. Совершенного мрака даже это не дало: полуденный свет все равно кое-как пробивался через щели вместе с детским гомоном и гудками автомобилей, но молодым людям, сгрудившимся у стола, хватало и такой темноты. Три свечи подрагивали язычками пламени и капали парафином на скатерть. На столе лежала распечатка. — Слышь, Пряжка, а ты точно уверена… — Я как велела ко мне обращаться?! — Простите, моя Госпожа! Но вы точно знаете, как это читать? Все-таки язык такой мертвый, что уже даже не воняет. Пряжка-Госпожа против воли фыркнула, разрушая торжественный образ. — Дурак ты, а еще Душелова играешь. Звучание теллекурре давно уже реконструировали, просто все исследования засекречены. Полноватый парень, с головы до ног укутанный в черное, передернул плечами: — Кто сказал, что реконструкция правильная? — Иначе бы не засекретили, — вмешалась высокая худая девушка с густо татуированными руками. — Сам знаешь, сколько по Сети гуляет заклинаний. Хоть та же «Книга Боманца», или там «Секреты замка Сенджак»… — Так они и не работают. — Так потому они и не секретные, что не работают. Ты сегодня и правда тупишь, Душелов. Реконструкторы наверняка опробовали что-нибудь, у них получилось, и тут же безопаска их всех замела, а их работу — в спецхран. — Значит, это тоже работать не будет. Тоже же скачано откуда-нибудь. Кто его вообще притащил? — Безликая, — Госпожа кивнула миниатюрной южанке, сидевшей в углу, скрестив ноги, и не проявлявшей к распечатке ни малейшего интереса. — Выудила откуда-то из неразобранных архивов в своей библиотеке. — И что это должно было быть такое? — еще один юноша, бритый наголо, с тремя кольцами в ухе, склонился над распечаткой. — А, ага. Направлено на человека… на одного человека. Не смертоносное вроде, хотя смерть упоминается, странно. Исцеляющее? Татуированная девица тоже наклонилась, между прочим опершись на плечо бритого. — Ни вижу ни одной формулы про исцеление, если честно. Но вот есть про консервацию. Сохранность тела, да! Оберегающее, что ли? — Меняющая, Хромой, вы себе брови сейчас подожжете, — предупредила Госпожа и, видя, что ребята не реагируют, прищелкнула пальцами. Невидимая рука подцепила обоих за шиворот и заставила выпрямиться. Девица, бывшая Меняющей Облик, недовольно зарычала, и в отблесках свеч рисунки на ее руках, казалось, задвигались сами по себе. — Ну давайте еще подеритесь, — буркнул Хромой и на всякий случай потер брови пальцем, выясняя, не подпалил ли их. Тем временем над распечаткой навис Душелов. — Безликая, — позвал он, — глючит меня, или тут в конце правда сказано «служить верно и вечно»? Южанка неторопливо поднялась, подошла к столу. Она едва доставала Меняющей Облик до груди, и пальцы ее, легшие на бумагу, оказались тоненькими, как у истощенного ребенка. — Вот здесь? — спросила она с сильным джайкурским акцентом. — «Терре’йла ве теросса таоссата» — «И да служит мне верно до скончания времен». — Пря… гм, Госпожа! А не Взятие ли это? — Вероятно, — осторожно отозвалась Госпожа. — Давайте я прочту? Душелов попятился от стола. — Может, не надо? По всем описаниям, Взятие — мерзотнейшая процедура… — Ты трусишка, Душелов! — Меняющая Облик засмеялась и снова повисла на плечах Хромого. Госпожа бросила на нее хмурый взгляд, но та то ли не заметила, то ли нарочно игнорировала его. — А ты дура! — огрызнулся Душелов, в свою очередь не обратив внимания на насупившегося Хромого. — А вдруг оно настоящее?! Хочешь стать Взятой не понарошку? В Анналах Черного Отряда, между прочим, сказано, что это несколько дней мучиться! — Угу, щас, — Меняющая продолжала хохотать. — В куче старых никому не нужных карт памяти совершенно случайно лежит подлинное заклятие Взятия! Наверно, его сам Властелин записал, ну и что, что карты памяти через семьсот лет только появились… Хромой аккуратно высвободился из объятий подруги. — Госпожа, — серьезно сказал он, — а самой-то тебе как кажется? Это безопасно? Госпожа потеребила кончик длинной вороной косы. Взяла со стола листок, пробежала глазами по тексту — невесть в который уже раз. — Все, чем мы тут занимаемся, опасно, — подала голос Безликая. Все повернулись к ней: она разговаривала, если к ней не обращались, так редко, что это уже само по себе было событием. — В Джайкуре за изучение теллекурре сжигают заживо… — Фанатики психованные, — буркнула Меняющая. — В Розеанской республике могут посадить пожизненно за сигарету, зажженную взглядом, — продолжала Безликая. — Тут, в Опале, проще, но Госпожу и Душелова выгонят из университета с волчьим билетом, если узнают, что они практикуют магию. Так что если мы прочтем еще одно заклинание, хуже вряд ли будет. — Ты тоже не веришь, что оно настоящее? — уточнил Хромой. — Меняющая права, — Безликая улыбнулась краешками губ. — Откуда взяться подлинному заклятью эпохи Владычества в ворохе документов, оцифрованных с частной библиотеки какого-то собирателя? Самые старые бумаги там времен Трех Войн. Душелов отошел еще дальше в тень. — Помнится, та, настоящая Госпожа тоже думала, что надежно спрятала свое имя, — напомнил он, — пока какие-то наемники на какой-то помойке не раскопали какую-то светскую сплетню времен ее детства. Меняющая Облик зашипела, показывая немного слишком длинные для человека клыки. — Трус! — повторила она гневно. — Ревуна тебе играть, а не Душелова. — Форвалака драная! — не остался в долгу тот. — Мозгов как у кошки! Меняющая бросилась. Рисунки на руках засветились и отделились от кожи, окружая ее мертвенно сияющим кольцом. Одновременно выкрикнули по нескольку слов Госпожа и Хромой. Меняющая, все еще окутанная зеленоватым светом, шлепнулась на пол и заскребла пальцами — когтями — по паркету в попытке освободиться. — Стебелек, перестань! — попросил Хромой, держа над Меняющей вытянутую руку ладонью вниз. Девушка глухо зарычала, и не думая расслабиться. Она застряла посреди превращения, являя собой неприятную с виду смесь человека и пантеры. — Уймись, — приказала Госпожа. Голос ее был тих, но в комнате, казалось, вздрогнул воздух. Меняющая замолчала, замерла и медленно-медленно вернулась в человеческую форму. Хромой убрал руку. — Безликая говорит верно, — произнесла Госпожа очень значительным тоном. — Меняющую за такие фокусы упекут в лабораторию на всю жизнь. Недолгую, потому что разберут на образцы в попытке найти гены форвалаки. А Хромого, если вот так же попробует ее остановить, единоверцы во главе с его папашей забьют камнями. Правильно? Хромой и Меняющая не сказали ничего. Теперь они сидели плечом к плечу прямо на полу, понурые и недовольные. — Я прочитаю заклинание, — сказала Госпожа. — Если оно фальшивое, это не изменит ничего. Если — один шанс на миллион — оно настоящее… Летописец Черного Отряда не был магом, он не мог описать то, что видел, хоть сколько-нибудь точно. А сила Взятых была такова, что они могли не бояться ничего на свете, кроме того, кто их Взял. Кто хочет испытать заклятье на себе? Повисла тишина. Казалось, ребята забыли дышать. — Если добровольцев нет, — тонко улыбнулась Госпожа, — я выберу сама. Она вытянула руку и медленно стала поворачиваться на месте. Указующий перст задержался было на Меняющей, — та съежилась, — затем на Безликой, которая не шелохнулась. А потом дрогнул и сдвинулся еще немного, выцеливая почти невидимого в темном углу Душелова. — Пряжка, ты спятила?! — взвизгнул тот и попытался отскочить, но короткое движение руки Безликой пригвоздило его к месту. — Мы все подчиняемся Госпоже, — напевно произнесла южанка, и в ту же секунду Госпожа начала заклинание — наизусть, не заглядывая в листок. — Пряжка, Пряжечка, не надо, нет, пожалуйста, не… ааааааа!!! — паническое бормотание Душелова перешло в крик, а затем в нечленораздельный вой. Фигура Госпожи окуталась слабым золотистым сиянием. За ее спиной глухо и потрясенно выругалась Меняющая, а затем еще раз — обнаружив, что и она не может сдвинуться с места. Тьма вокруг Душелова сгустилась еще сильнее, и в ней что-то зашевелилось — что-то несомненно живое и столь же несомненно отвратительное. Голос Госпожи набирал силу, золотой свет становился ярче. Снаружи, за окном, слышались испуганные крики, звуки столкновения машин, вой ветра и близкий гром. Госпожа усмехнулась, не прерывая заклятья. Взятие дарило ей могущество, много превосходящее то, что досталась ей при рождении. Так вот, значит, почему был так чудовищно силен Властелин… Теперь в ее воле будет весь мир. Рано или поздно. Как тогда, столетия назад. Новая эпоха Владычества на пороге. Безликая, сидевшая прямо на границе обычного полумрака комнаты и кромешного колдовского мрака, продолжала едва заметно улыбаться. У ее размытой тени на стене было четыре руки, но на это, конечно же, никто не обратил внимания.