Смотреть надо в глаза!

      В таверне было шумно. Впрочем, как и в любой портовой таверне. Только если в тех, что подешевле, голоса обычно звучали пьяно и зачастую — недовольно, то здесь просто ровно шумели, перемежаясь иногда смехом и окликами подавальщиц.       Иром не особо вслушивался, подобный гул его скорее успокаивал. Что-то вроде шума волн, накатывающих на пристань, облокотиться на фальшборт — и стоять, слушать, щурясь на пляшущие по воде блики... Задумавшись, он вздрогнул, только когда совсем рядом — за занятым его командой столом — прозвучало «рыжий». Пришлось сосредоточиться и взглянуть, в чем дело.       Подначивали кока. Тот, посмеиваясь, залихватски подкручивал седой ус:       — Эх, молодь! Ну и что, что плоская, как наш Иром? Не на груди женщине смотреть надо!       — А куда? — невольно заинтересовалась команда.       Кок многозначительно выставил пустую кружку, дождался, пока в нее плеснут пива, отхлебнул и только после этого наконец со значением сообщил:       — В глаза! Вот если в глазах огонек горит — так значит, твоя, значит, ночь мечтой покажется! А груди... Груди — тьфу!       Гул волной накатился на стол, разбился смехом, задорными выкриками и стуком кружек вперемешку с пожеланиями найти свою, чтоб и глаза, и груди — во! Усмехнувшись, Иром допил травяной настой и только собирался крикнуть принести еще, как подавальщица сама подошла, неся в руках увесистую корзину, протянула ему.       — Как вы заказывали.       — Спасибо, красавица, — кинув ей пару монет, Иром встал. Пора было идти на корабль.       Его уход не остался незамеченным, кто-то из молодых пожелал в спину:       — Эй, не разочаруй капитана, Иром!       Обернувшись, тот подмигнул, прикоснувшись к бусине на брачной косице.       — Гляди в глаза, может, и твоя мечта сбудется!       И под общий смех вышел на улицу, бережно придерживая корзину.       На свежем воздухе в голове развиднелось, запах моря — изрядно сдобренный запахами людского порта, правда, — заставил встряхнуться, глубоко вдохнув полной грудью. Может, Иром и не пил, как маг, но запахом хорошего пива голову кружило только так. А может — всем этим веселым гомоном, радостью оказавшихся на берегу людей, собирающихся хорошенько отпраздновать это событие и удачное плаванье. Ну... Он не имел ничего против их радости, даже более — разделял ее. Просто его ждал родной корабль и не сошедший на берег капитан.       

***

      Бумагам не было конца. Вастар опять засиделся допоздна, сверяя все цифры, пока наконец не понял, что все. Он победил и наконец-то свободен.       С хрустом потянувшись, он сгреб бумаги со стола, неряшливой стопкой отправив в шкафчик, мрачно размышляя, что прокладывать курс — и то легче. Показания приборов, по крайней мере, не врут, в отличие от торгашей, которые готовы всю семью заложить, лишь бы выгадать хоть одну лишнюю монету.       Думать об этом не хотелось. Дела — завтра, а пока и он заслужил хоть немного отдыха. Команда, отпущенная на берег, наверняка уже проматывала жалование, а Вастар... Вастара ждала ничем особо не примечательная каюта и обитающий там корабельный маг.       Иром валялся на койке, закинув руки за голову, разглядывал что-то на потолке. Вастар невольно тоже поднял голову и моргнул, поняв, почему в каюте царит такой полумрак. По потолку тянулись гирлянды. Красные, желтые и голубые шарики неярко мерцали, бросая на гладкое дерево причудливые цветные пятна. Пожалуй, это было красиво. И — уютно.       — Я уж думал, ты вообще не придешь, — недовольно буркнул Иром.       — Ну сам бы с бумагами возился, — вздохнул Вастар, закрыв за собой дверь и сунув нос в стоящую на сундуке корзинку. Оттуда аппетитно пахло, правда, запах был чуть приглушен: маг решил позаботиться, чтобы его капитан не умер с голоду, и накинул на еду легкие чары для сохранности. Вполне предусмотрительно, особенно с учетом, что Вастар не собирался приниматься за еду сразу.       Сев на край койки, он запустил пальцы в растрепанные волосы Ирома. Тот покосился одним глазом, все еще недовольный:       — Будто ты меня к ним хоть когда подпускал.       — Должен же я быть для тебя капитаном не только на словах. Не спорь, — Вастар наклонился, ловя первый поцелуй. Кусаче-раздраженный, но все же поцелуй. Иром, помедлив, чуть расслабился, запрокинул голову, подчиняясь потянувшей за волосы руке, позволил целовать себя, как захочется, вторгаться языком в рот и чуть сжимать зубами губы.       Выпрямившись, Вастар задумчиво прикоснулся к горящим губам и принялся раздеваться. Делать это под внимательным взглядом Ирома было странно сложно: тот вроде бы просто приподнялся на локте, смотрел лениво, а казалось — жадно встречает каждый оголившийся кусочек кожи.       Оставшись нагим, Вастар поднялся и встал посреди каюты. Руки сами нашарили продетую в потолочный крюк ременную петлю, скользнули в нее, сжались. Теперь не была страшна ни качка, ни не вовремя ослабшие ноги. А что они ослабнут, и не раз, Вастар не сомневался. Больно горели глаза у севшего Ирома, больно неторопливо, показательно-лениво тот двигался.       — Закрой глаза.       Послушно зажмурившись, Вастар и дыхание задержал, судорожно выдохнув, когда шею неожиданно сдавило петлей. И тут же опустило, Иром уже не тянул, просто добавил пару витков, принявшись теперь обматывать вскинутые руки.       Бусины ложились на кожу прохладной тяжестью. Все еще жмурясь, Вастар вздрагивал с каждым новым витком: кажется, зацепив гирлянду за крюк, Иром спустился ниже, кладя витки на грудь. Огладил горячей ладонью — контраст оглушил — коснулся сосков, щекотно провел дальше. Опустившиеся на ставшую чувствительной кожу бусины заставили прикусить губу. Особенно — когда коснулись уже окрепшего члена.       — Смотри. Красиво, да? — хрипловато спросил Иром.       Взглянув вниз, Вастар не смог не согласиться. Край гирлянды действительно красиво лег на кожу, подсвечивая и оттягивая чуть вниз: последние две бусины свешивались, не найдя себе места. Иром чуть потянул за них, опустил, снова потянул, добившись приглушенного сипа. И только после этого соизволил наконец обойти, вставая сзади и прижимаясь всем телом.       Бусины, вжавшиеся в спину, показавшаяся страшно грубой и колючей одежда, обжигающие ладони, легшие на грудь — от всего этого вело голову. Вцепившись в петлю, Вастар почти повис на ней, невольно пытаясь податься назад, пока наконец не ощутил скользнувшие по пояснице влажные пальцы. И захлебнулся собственным:       — Ну... Ну!.. Ну же!..       Кажется, это все-таки корабль покачивался на слабых волнах. И он раскачивался в такт, подаваясь навстречу пальцам, а потом — и чужому члену, вошедшему легко и плавно. Иром был будто создан для него, знал, что нужно делать в любой момент, и Вастар задыхался, чувствуя, как натягивается то один, то другой виток, то перехватывая горло, то врезаясь в живот, а то и сдавливая член, не давая решать самому.       Это Иром был настоящим капитаном. Иром, выбиравший, куда им плыть, Иром, решавший, какие заказы стоит принимать, Иром, родившийся рыжим эльфом — и только потому вынужденный при других притворяться корабельным магом. Всего лишь магом, а не тем, кому Вастар был готов отдаваться всем собой.       Колени все-таки ослабли, он обвис, выплеснувшись, чувствуя, что Иром еще двигается в нем, не щадя и не давая передышки. Почти больно, но этот контраст только заставлял вздрагивать, вбирая эту близость сполна.       Иром же и помог высвободить руки и дойти до койки, принялся сматывать гирлянду, ворочая Вастара, будто тот ничего не весил. Откуда в худосочном эльфе столько сил, тот решительно не понимал. Заклятье какое, что ли? И как его рыжик так быстро приходит в себя? Но думать было лениво, а потом он вечно забывал спросить. Хотелось обнять наконец раздевшегося супруга, теплого и хоть ненадолго мягко-податливого, прижать к себе и так лежать, уткнувшись носом в сладко пахнущую кожу.       Заснуть Вастару не дали. Иром требовательно дернул за плечо.       — Отдохнул?       — Что ты хочешь? — спросил Вастар и послушно сел, когда его пихнули еще раз.       На подобные вопросы Иром предпочитал отвечать без слов. Вот и сейчас закинул руки за голову, выгнувшись, потягиваясь — и разводя ноги, показывая, что у него снова стоит и этим не помешает озаботиться. Вастар охотно озаботился: сначала огладил, щекотнув пальцами по животу, потом наклонился, обхватывая губами.       Забавно, но в их отношениях всегда вел Иром. Первый шаг Вастар сделал только однажды, подойдя к приглянувшемуся рыжему эльфу, рискнув — и выиграв все это. Брачную косицу на виске, корабль, свою судьбу, в конце концов. Они оба бредили морем — Иром придумал, как сделать так, чтобы мечта стала реальностью. И Вастар послушно шагнул за ним, срываясь с насиженного места, забывая обычаи Юга. Впрочем, как всегда. Иром вел, Вастар следовал. И это было правильно. Для них двоих.       Пересев поудобней, Вастар пошарил по краю койки. Гирлянда попалась не сразу, но наконец он нащупал ее, подтянул ближе. Пришлось отвлечься ненадолго, чтобы облизать гладкие бусины. Иром возмущенно зашипел, и Вастар поспешил вернуться к прерванному занятию, одновременно проталкивая бусины. Шипение оборвалось коротким стоном, Иром раздвинул ноги шире, подставляясь.       Вастар не спешил. Старательно обсасывал, больше дразнясь прикосновениями языка, отвлекался снова, чтобы добавить еще слюны на бусины. Те исчезали из виду: красная, желтая, синяя, красная, желтая... Почему-то Иром еще не светился изнутри, хотя казалось — должен бы был. Цветные пятна прыгали по влажной коже, подсвечивая ее то так, то эдак.       — Вас-с-стар!..       Тот решил не дожидаться второго окрика и вцепившихся в плечо ногтей. Выпрямился, пересел, упираясь руками в койку — в грудь Ирома боялся, хотя тот и утверждал, что ничего с ним не случится, ребра не сломаются. Но все равно, собственные грубоватые ладони на фоне светлой кожи казались Вастару слишком тяжелыми, как и он сам. Вот садиться на бедра эльфа еще куда ни шло, а так...       Иром взвыл, когда Вастар все-таки уперся, как хотел, и опустился, впуская в себя член. Во второй раз тот вошел совсем легко, а дальше Вастар не церемонился — задвигался так, как хотелось ему, зная, что Иром свое получит. Зря, что ли, с гирляндой возился?       Почти тут же прочертившие бока царапины подсказали, что не зря. Иром уже не соображал, царапался и кричал, пытаясь подстроиться, вбиться еще глубже, еще быстрее. Вастар был не против, только и смаргивая пот, двигаясь размеренно, раз за разом почти выпуская — и насаживаясь до основания, так, что перед глазами уже без всяких гирлянд цветные пятна плавать начинали, так хорошо было. Кончил он опять первым, но заставлял себя двигаться до тех пор, пока Иром не закричал уж совсем протяжно, и только после этого позволил себе бережно опуститься на эльфа, уткнуться ему в плечо, жадно вдыхая запах. Хотя бы немного, пока вредный, вечно всем недовольный Иром не придумал что-нибудь. Например завозиться, отфыркиваясь от налипших на лицо волос и пытаясь выбраться из-под Вастара.       Как оказалось, его интересовала корзина, кувшин с настоем, к которому он приложился, жадными большими глотками. Вастар задумчиво смотрел на эльфа, потом поднял руку и легонько потянул за гирлянду.       — М-м-м! — булькнул-возмутился Иром, чуть не подавившись.       Кое-как отдышавшись, он утер рукой губы, зло зыркнул на Вастара.       — Ты уже готов еще?       — Позже, — лениво отмахнулся тот. Потянул снова, глядя, как гирлянда сначала натягивается — а потом поддается, когда очередная бусина выскальзывает наружу из тела эльфа.       — Вас-с-стар!       — Красиво, — честно ответил он. — У тебя потрясающая задница, смотрел бы и смотрел.       — О-о... о? — Иром вздрогнул, когда еще одна бусина покинула свое место. — Значит... кое-кто был... не прав! Вастар!       — И в чем же? — хмыкнул Вастар. Эта игра начинала ему нравиться.       — Встретив меня... ты смотрел явно... не в глаза! — выстонал Иром, невольно выгибаясь, упершись руками в сундук.       Последние бусины упали на пол, и взгляд у выпрямившегося эльфа был крайне многообещающий. Вастар только широко улыбнулся и улегся поудобней. Ради такого взъерошенного и возбужденного супруга он был готов и потерпеть его темперамент лишний раз. А глаза... Про глаза он потом спросит. С утра. Если не забудет.