Мы спишем все на кровавую луну.

— Мэтт, в чем дело? — спрашивает Чарли, осторожно заходя в номер друга и видя его пьющим что-то, сидя на кровати. Бьюсек вздрагивает, но не оборачивается, когда слышит голос друга. Он сидит спиной к двери и лишь по голосу узнает, кто именно зашел к нему. Только Чарли рискнул зайти после представления внизу. Мэтт не хотел срываться на друзей, но не смог сдержать внезапно появившуюся ярость; он всегда старался держать эмоции под контролем, но в этот раз не вышло. Нельзя даже точно сказать, почему он начал орать на друзей, ведь все вроде бы было нормально. Да, присутствовали пидорские шутки, но не обидные и направленные на всех, а не кого-то конкретно. И выпил он совсем немного. Правда, сейчас уже глушит виски прямо из горла...ну да ладно. Закрывая глаза, он машинально прокручивает в голове события сегодняшнего вечера. Вот они сидят и веселятся, шутят, пьют и просят Джея полаять, скандируя «Гав! Гав!» и нарекая в случае чего Джей-дога просто Джеем. Деккер со смехом тоже пару раз произносит пресловутое «гав», а после запивает все это дело пивом. А вот в следующий момент Мэтт уже орет на Дэнни, которого за своей спиной прячет Джей. Они все стоят как вкопанные, и он хватает со стола тарелку. Чарли отходит подальше, а Джонни выставляет руки вперед, прося его, Мэтта, успокоиться. Тарелка со звоном разбивается, и маленький осколок царапает руку Джея. Со звуком разбившейся тарелки внутри наступает тишина. Долгожданная тишина. — Мэтти, может, ответишь? — Чарли все еще стоит в дверях и не решается пройти дальше. Его голос выводит Кёрлза из транса и воспоминаний. Тот вспоминает, что теперь не один, но по-прежнему старается не реагировать ни на что. Закрыв дверь, парень погрузил комнату в полумрак, лишив ее источника света из коридора. Теперь ее освещает лишь лунный свет. Мэтту нравится смотреть на ночное небо и это, наверное, единственное, что сейчас способно его успокоить. Но точно в этом кудрявый не мог быть уверен потому, что из-за постороннего… Чарли не посторонний …был все еще напряжен и готов был начать защищаться. Террелл мягко, совсем по-кошачьи, делает пару шагов и замирает, ожидая реакции. Мэтт никак не реагирует и продолжает делать глоток за глотком, и поэтому Чарли, осмелев, быстрыми шагами преодолевает расстояние от двери до кровати. Джордан опирается коленом на кровать и тянется рукой к плечу друга.  — А… — Все, что он успевает он произнести, прежде чем его хватают за эту самую руку и больно сжимают запястье.  — Ты уверен, что хочешь знать? — хриплым от долгого молчания, голосом спрашивает Бьюсек. Террелл теперь не знает, что делать, но точно знает, что стоять теперь совсем неудобно. Поэтому он аккуратно заползает на кровать и садится за спиной у друга, все так же позволяя сжимать свое запястье и держать руку вытянутой.  — Думаю, что да, — не особо уверенно отвечает Чарли. Мэтт хмыкает и отпивает еще немного алкоголя из бутылки. — Я не знаю, почему так случилось. — Ахуенный ответ. «Ради этого я перся к нему в номер?» — думал Джордан, ерзая на постели и пытаясь все-таки сесть удобнее. — Это не ответ, — вздохнув, произносит он. — После того представления внизу — это не ответ. Бьюсек фыркает и отпивает еще виски.  — А если я действительно не знаю?... Что тогда? — тихим голосом интересуется кудрявый, чуть сжимая чужое запястье. Теплое, живое и хрупкое. Мэтт даже не понял, откуда в его голове возникло такое сравнение, но разжимать пальцы все равно не стал. Чарли вроде как не против.  — Мы можем найти ответ вместе. — Чарли морщится от хватки, но вырывать руку не спешит. Раз ему так удобнее и спокойнее, пускай держит; на это кудрявый только пожал плечами и уставился в окно, за котором была лунная ночь и красиво лил дождь. Террелл за его спиной вздыхает как-то грустно, после чего Мэтт внезапно ощущает на себе чужой вес; Син, похоже, решил, что неплохо бы использовать друга в качестве подушки. — Спишем все на кровавую луну, — внезапно произносит мужчина, указывая свободной рукой на окно. Взгляд Бьюсека повторяет движение и падает на висевшую в небе луну, которая действительно, реально была красной. И как он не заметил это явление? — Типа...она меняет меня и требует крови? — шутит он, вспоминая, как та самая тарелка оцарапала Джорела. Чарли сзади издает непонятный звук, а потом просто обнимает той рукой, которую только что держал в своей Мэтт. — Да, во всем виновата кровавая луна, — после этой фразы Син цапает зубами одну кудрявую прядь и слегка тянет. — Чарли, что ты, черт возьми, делаешь? — уже не таким убитым и виноватым голосом спрашивает тот, чьи волосы нагло жуют. — Тяну тебя спать, а то проспишь свой кошмар, — отвечает Син, все так же держа в зубах черную прядь. — И ты выпил уже почти всю бутылку. Только сейчас Мэтт глядит на бутылку в своей руке. Она уже почти пустая, хотя с Чарли они говорят от силы минут пятнадцать. Вздохнув, Бьюсек в пару глотков осушает бутылку и ставит ее на пол. — Я готов пригласить тебя в мой дурной сон, — наконец он отпускает руку друга из плена, а после заваливается на бок. Чарли по инерции заваливается следом и тихо ржет. Он не перестает обнимать друга, боясь, что тому может стать хуже. Такое не проходит бесследно, и он хочет быть рядом, чтобы сказать: «Это нормально — иногда срываться на друзей». — Как думаешь, они на меня злятся? — тихо спрашивает Мэтт спустя пару минут молчания. — Думаю, нет. Если они терпят мои выходки, то и это переживут. — Син не уверен в своих словах, но по-другому высказать свои мысли не может. Это же Мэтти, их Мэтти, который часто держит все в себе и просто молча уходит на улицу курить. Иногда возвращаясь, а иногда и нет.  — Даже Джей? — Кудрявый искренне переживает за друга, которого поранил тарелкой; сознательно он не хотел, но так вышло, что разбившаяся тарелка разлетелась в разные стороны...  — Думаю, Дэнни немного подуется, но не более. Ты смог его переорать, а это дорогого стоит, — с усмешкой и некой гордостью в голосе произносит Син, утыкаясь холодным носом в шею другу. Мэтт дергается, но положения не меняет. Тепло, исходящее от Чарли, его согревает, и его присутствие отгоняет плохие мысли. — Надеюсь на это, но завтра надо будет извиниться. — Да. Иначе совесть его замучает и он не сможет смотреть друзьям в глаза. Хотя...за время разговора он и Чарли-то не смотрел в глаза. — Это завтра, а сейчас спи и помни: мертвые кусаются. — После этой фразы Син зарывается носом в мягкие кудряшки и тихонько сопит. — Да помню я об этом. — Устраиваясь в объятиях друга, Мэтт закрывает наконец глаза, переставая смотреть в окно, где ливень уже идет стеной. Завтра он извинится и его, возможно, простят. А вообще в душе он рад, что пришел именно Джордан, хотя парни могли послать и Дилана, которого ничем вообще не проймешь. Но, наверное, хорошо, что все же Джордан. С ним спокойнее.