***
Его величество успел до своей смерти распорядиться о новых покоях для своей второй жены. Криста с ним была согласна — не дело это, когда мать драгоценных наследников ютится в каморке, будто служанка какая-то. К тому же Хелена вечно норовила выйти нагишом в покои Кристы, демонстрируя всё более заметный с течением времени живот, и пробуждая в ней сосущее чувство зависти с гадким привкусом собственной неполноценности. Прямо сейчас Хелена, подтянув под себя ноги, сидела на устланном рысьей шкурой подоконнике высокого стрельчатого окна. Криста втиснулась рядом. Вид за стеклом оставлял желать лучшего. Через сыплющуюся с неба снежную крошку невозможно было разглядеть даже опоясывающие столицу чёрные стены и острые шпили величественного храма за ними. Смогут ли эти стены защитить жителей от войска оборотней? — С поросёночком своим построже будь, — посоветовала Хелена, которой Криста успела рассказать о своём свидании с юным Живиславом Воржичем. — Писюнчик, как за тобой прилетит — первым делом ему пятак разобьёт, уж поверь мне. Криста поморщилась, будто лимонный сок на язык попал. — Я же просила не обзывать Флориана мерзкими прозвищами, — напомнила она насмешливо прищурившейся Хелене. — Да и кто ещё кому разобьёт… Хотелось верить, что с милым Флорианом всё в порядке, но едва ли ему повезло исцелить полученные в пыточной ранения. Хелена тело своё полностью восстановила, но до неё безжалостный имперский палач добраться не успела, тогда как своего племянника, по слухам, изувечила просто ужасно. Сможет ли он теперь противостоять сильному и здоровому альфе, если тот вызовет его на Поединок Чести, чтобы в смертельном бою подтвердить свои притязания на Кристу? — Поверь, лапушка, твой ненаглядный тоже не из говна вылеплен. Ты в него вообще, что ли, не веришь? Криста беспомощно обняла себя руками, тщетно пытаясь заглушить удушливое чёрное чувство, что каждый раз поднималось в ней, когда вспоминала о проваленном омежьем долге. Окажись она сейчас в тягости — не пришлось бы от навязанных женихов отбиваться. Правда, Флориан тоже мог отказаться от бывшей невесты с таким-то довеском, но в возможность его предательства верить не хотелось. — Если бы только я смогла понести от его величества… В подведённых угольком серо-зелёных глазах Хелены сверкнули молнии гнева, губы сложились в едкую усмешку. — И что тогда, лапушка? Ты задрала ныть из-за упущенного пуза! Трагедия какая, вы посмотрите. Успеешь ещё насладиться всеми прелестями брюхатости. Радуйся лучше, что пока миновало тебя сие удовольствие. Весьма сомнительное, скажу я тебе, удовольствие. Она серьёзно?! Криста едва не задохнулась от возмущения, вперила в мрачное лицо собеседницы ошарашенный взгляд, не сразу подбирая слова. — То-то, как погляжу, от своего пуза, — едко выделила голосом, — избавляться вы не спешите, леди Хелена. Вам оно, получается, нужно. Зато мне только и полагается, что бесконечные претензии о своей бесполезности выслушивать. Ненавидеть себя, никудышную омегу и позорище своего Дома тоже я право имею. Потому что куда уж мне, бестолковой неудачнице, долг свой исполнять. Скажите ещё, что недостойна я была потомство императорское вынашивать, вот Высшие Силы и оставили меня пустой! Ярость драконьим пламенем обжигала рёбра, плавила бешено стучащее в груди сердце, сжигала сдерживающие раньше язык путы. Краем сознания Криста осознавала, что наговорила сейчас лишнего и выставила себя глупой истеричкой, беспричинно накинувшейся на невиновного человека. Потому что при всём желании не смогла бы Хелена помочь Кристе забеременеть от супруга и потому агрессии к себе не заслужила. Но как смолчать, когда над тобой в открытую насмехаются?! — Высшие Силы, лапушка, тут ни при чём, — помедлив, как будто через силу, выдавила Хелена и отвела глаза. — Это была я. Криста растерянно моргнула, надеясь, что ослышалась или неправильно поняла. Потому что… — Неудачное время для шуток выбрали вы, леди Хелена. Та подняла на Кристу виноватый взгляд и грустно улыбнулась. — Никаких шуток, лапушка. Я лично позаботилась, чтобы писюнчику ты досталась без довеска в виде нафиг вам обоим не нужных драконяток. Осознание ударило с такой силой, что на миг потемнело в глазах. Это невозможно, абсурдно, немыслимо и не может быть правдой. Лисица врёт, как делала прежде много раз. Разве можно поверить, что все бесконечно долгие месяцы унижений и ненависти к себе, когда Криста едва ли не каждый день выслушивала упрёки в недостаточном своём старании на поприще деторождения, устроила для неё Хелена? Да нет, это бред какой-то. Такого не может быть. Она не могла и не никогда бы посмела. Ведь не посмела бы же? Или посмела? Криста спрыгнула с подоконника, сделала несколько шагов назад, совершенно сбитая с толку и оглушённая бурей эмоций. Самой сильной из которых стала с новой силой охватившая всё её существо ярость. — Да как же так… — Да вот так. — Хелена мрачно глядела перед собой, порывистыми движениями прокручивая вокруг запястья помолвочный браслет — знак принадлежности защёлкнувшему его на ней альфе. — Нэко трахаться ужас как любят, а вот детишек одного за другим рожать — уже не очень. На счастье тамошних самочек, водятся у котов талантливые алхимики. В общем, я добыла деньжат и выбралась в столицу, где прикупила у одного нэконийского купца кое-какой порошочек. Котик заверил, что средство проверено на людях и совершенно безопасно, но при этом бесполезное, если задержать его применение. — Она вздохнула и грустно улыбнулась: — Как видишь, лапушка, я всегда успевала тебя пролечить, ни разу не промахнулась со сроками. Все эти месяцы Криста снова и снова досаждала императору своим присутствием и необходимостью её покрывать. Терпела холодность и раздражение от него. Рисковала жизнью, в конце концов, ведь чем дальше, тем сильнее его величество навязанную жену ненавидел. Каждый день Криста молила Высшие Силы послать ей наконец-то беременность, чтобы хоть ненадолго избавить себя и его величество от противных им обоим свиданий. И вдруг выясняется, что всё было зря, потому что Хелена, эта коварная лисица, втайне пичкала Кристу противозачаточным средством. Ну какая же бессовестная женщина! Криста стояла и не находила слов. Судорожно сжимала кулаки, пронзая ногтями ладони, но боль не приносила облегчения. Ослепительно яркая жгучая злоба проедала дыры в душе, терзала беззубой пастью сердце. О, как же Криста ненавидела нахохлившуюся перед ней омегу. Побитую жизнью и обманчиво несчастную, но на деле подлую и смертельно опасную, точно ядовитая змея. — Зачем вы так поступили со мной? Отвечайте, леди Хелена! — голос звучал непривычно жёстко и властно, словно чужой. — Не смейте лгать, что беспокоились о моём будущем. Мы обе с вами прекрасно понимаем, что до него вам дела нет. Та спрятала глаза за чёрными волосами, не смея взглянуть на Кристу, только браслет свой продолжала елозить на руке. — Сама говорила, что мечтаешь вернуться к грифончику, так чем ты теперь недовольна? Не тешь себя надеждой, что ему позволили бы взять тебя в жёны, окажись ты матерью драконят. Да его бы к тебе даже не подпустили, — тихо произнесла Хелена ровным и убедительным тоном. — Вот я и решила вам немного помочь. Впрочем, в остальном ты тоже права. Влюбись ты в дракончика — ничего бы не изменилось. — Она подняла голову и посмотрела открыто и твёрдо: — Прости, лапушка, но ты мне слишком никто, чтобы жертвовать собой и моим сыном ради твоего благополучия. Кто бы сомневался. Пока Криста бесплодна, беременная Хелена остаётся надеждой для Дома Эждер — драгоценной и неприкосновенной. Но окажись обе они с драконьим потомством под сердцем, и Хелена тут же превратится в угрозу для Кристы. И можно не сомневаться — его светлость выберет точно не старую лисицу. Скорее всего, в случае успешной беременности Кристы, та и вовсе бы сейчас с ней не разговаривала. — То есть, вы действительно собирались устранить меня, леди Хелена? — не пряча угрозы в голосе, спросила Криста. — Если вернуть альфа-мамашке, чтобы та сосватала тебя обратно юному Боариу, это «устранить», то — да, собиралась. Помнится, ты сама словами через рот признавалась, что нахер тебе не упал император, а сама ты мечтаешь упасть на хер своего грифончика. Так что не лепи теперь из меня злодейку. Жизнь я тебе не сломала. Наоборот, уж скорее. — Верно, я мечтаю выйти замуж за Флориана. Зато вам, как погляжу, любой влиятельный альфа с большим… пенисом сгодится. Избавились от ребенка предыдущей якобы любви всей вашей жизни и быстренько покрыли себя новым мужчиной. Похоже, невелика была эта ваша любовь. Вы вообще способны на истинные чувства, леди Хелена? Жестокие и злые слова, но отчего-то захотелось сделать противнице как можно больнее. Это меньшее из того, что она заслуживала. — Да что ты знаешь обо мне… глупая тепличная девочка. Ливиу был лучшим хуем в моей жизни, и второго такого уже не будет. Однако он умер, а я — нет. Цепляться за прошлое можно разве что только при безоблачном будущем. Мои же перспективы смердели похуже выгребной ямы при храмовой лекарне. — В голосе Хелены не было злости, да и в чувствах не ощущалось ничего похожего на ненависть к Кристе. Только горькая тоска и отчётливый страх. — Не заступись за меня Дан — уже сожгли бы ко всем свинячьим херам. Да и потом что меня ждало? Столичный бордель, да и тот не самый презентабельный, и лишь пока окончательно товарный вид не потеряю. В лучшем случае подцепила бы кобеля для доживания с ним, только вот приличные альфы редко на шлюх брачные браслеты цепляют. Поэтому… — Вы могли оставаться моей горничной, леди Хелена, и растить своего младшего ребенка, — не выдержав, перебила Криста. Ответом стал безрадостный смех. — Младшего ребёнка? Не тупи, лапушка. Яросвет отнял бы его сразу после рождения, а если и оставил, то шантажировал им изо дня в день. К тому же у меня запросто мог родиться второй сын. Ты уверена, что рыжий мудак стал бы дожидаться положенного в империи возраста для первого соития с ним? Я вот сильно в этом сомневаюсь. — Что-то не припомню я у его светлости влечения к детям, — процедила Криста, с досадой осознавая, что в остальном Хелена права. Канцлер не устоял бы перед соблазном превратить новорождённого малыша в заложника и через угрозы его жизни добиваться желаемого. — Статус матери императорских наследников и покровительство Яромира позволили бы мне дожить в безопасности и комфорте, — с отчётливой досадой в голосе продолжала тем временем Хелена, озвучивая и без того очевидное. — К тому же Яросвет не посмел бы всерьёз навредить моему старшему сыну, опасаясь гнева его величества. Это как минимум. Как максимум я бы дожала моего драконичка и добилась в итоге освобождения Дана. Он, конечно, тот ещё балбес, но участи канцлеровой игрушки не заслужил. Да толку-то теперь об этом говорить, — махнула она рукой и горько поморщилась, окончательно поникая; голос её разом выцвел, лишаясь эмоций: — Кто знал, блядь, что дракончика так скоро прихлопнут? Безумие какое-то. Он казался мне монолитнее своего Регала. Вообще не ебу, что мне делать теперь. Допустим, пока драконятки из меня не вылезли — буду жить, а дальше что? Яросвет меня ненавидит, и вряд ли мы уже подружимся. Прикончит, как только рожу, тут и гадать нечего. Что он с Даном сотворит и думать боюсь. — Она умолкла и сердито цыкнула. — Короче, не еби мне мозги, лапушка. Прилетит твой грифончик, и упорхнёте оба нахер отсюда. Была бы причина ручонки заламывать и ядом плескать на меня. — Да как вы не поймёте, леди Хелена, что не имели права решать за меня? — прошипела Криста; перед глазами потемнело от злости. — Я могла погибнуть по вашей вине! Хелена подняла на Кристу угрюмый взгляд и покачала головой, как будто находила услышанное сущими бреднями. — Да что за хуйню ты несёшь? Его драконейшество в лице канцлера трахает твоего нудного папашку и расставаться со своей любимой игрушкой явно не собирается. Поверь, в лепёшку расшибётся, лишь бы с тобой не случилось беды. Потому что без тебя не будет у драконёнка и его любимки. Я тоже следила, чтобы его величество быстро терял интерес к идее прикончить тебя. Это проще, чем кажется. Ничего тебе не грозило, не пачкай зря трусики. Но Криста не собиралась так просто сдаваться. — То что вы совершили — измена. — Она самая, — охотно согласилась Хелена. — Давай, беги к драконёнку и пожалуйся на меня, негодяйку, порадуй болезного. Только ничего он мне не сделает, пока во мне сидит будущее его Дома. Зато вы можете попробовать восстановить справедливость, — ухмыльнулась она. — Яросвет едва ли бесплоден и уж точно не немощен, ты же сзади вполне сойдёшь за Норберта. Ну а поскольку его величество для большинства в замке всего лишь улетел проветриться — подвоха никто не заметит. Выдадите свой приплод за Яромиров, и делов-то. Бету только не заделайте ненароком, у пары омег такая херня иногда случается. И не надо с таким возмущением глядеть на меня, ты же мечтаешь приковать себя цепью к Блэк Кастлу и трону. Действуй, пока ещё можно, лапушка. Криста поймала себя на мысли, что ещё немного — и Хелену она всё-таки ударит. Отвратительный и недостойный благородной омеги поступок, который лишь позабавит лисицу. Однажды та обмолвилась, что прежде её не раз избивали до полусмерти, потому-то боли она давно уже не особо страшится. Нет уж, позориться Криста не станет. Сдерживая рвущиеся с языка проклятия и оскорбления, она стремительно развернулась и выскочила в коридор, где с облегчением вдохнула прохладный воздух. Завтра придётся встретиться с канцлером и всё ему рассказать. Криста не собиралась подставлять Хелену, пусть и зла была на неё ужасно, но снять с себя обвинения была обязана. Канцлер должен узнать, что Криста со своей стороны сделала всё возможное, чтобы подарить его Дому наследников, и наверняка бы преуспела, не помешай ей Хелена. В то же время… «Тюрьма драконьих когтей или свобода на крыльях грифона?». Заданный когда-то его святейшеством вопрос звучал теперь ещё более неоднозначно. Что если уже тогда Высшие Силы предоставили Кристе выбор? Исполнить свой долг и навеки запереть себя в статусе императорской вдовы или же сохранить себя для любимого, обретя свободу в браке с ним? Потому что Хелена права — не видать Кристе счастья с любимым, стань она матерью драконьих наследников. Никто не заставит омегу бросить своих детей и не убедит альфу довольствоваться ролью любовника для той, что была когда-то его законной невестой. Получается, намеренно или нет, но Хелена в самом деле избавила Кристу от тяжелейшего и заранее предрешённого выбора и подарила возможность выйти замуж за любящего альфу. И всё же под рёбрами продолжало скрести от чувства обиды и злости. Хелена должна была не действовать втайне, а сразу всё рассказать. Но согласилась бы Криста отринуть свой долг и предать доверие отца и его светлости? Она устало потёрла лицо и застонала сквозь зубы, осознавая, что совершенно запуталась.***
Последнее, что Криста просила у Высших Сил в эти безумные дни — очередное напрасно бередящее душу вещее видение. Но оставалось лишь смиренно внимать их воле. …Тусклый зеленоватый свет пронизывает подпираемый колоннами тронный зал, очерчивает деревянные грифоньи головы по бокам спинки трона. Вальяжно раскинувшийся в нём темноволосый мужчина в чёрных с зелёным одеждах Дома Боариу мрачно глядит перед собой; губы плотно сжаты, в единственном глазу мерцает демонический зелёный огонёк. На тёмной ткани камзола блестит подвеска в виде грифона на фоне спирали — знак династа. Скрюченные пальцы правой руки мужчины поглаживают белеющий в полумраке человеческий череп. Со скрипом отворяются двери, и на стоптанную ковровую дорожку ступает сгорбленный человек в светло-сером лекарском халате. Сзади напирают пара одетых в чёрное стражников. Подгоняемый пиками в их руках, лекарь бредёт вперёд. Растянувшийся позади трона крупный пёстрой масти грифон поднимает голову и распахивает золотые глаза; непривычно длинные пернатые ушки поворачиваются в сторону гостей. — Мой господин, помилуйте! Я приложил все усилия, но… — лекарь падает на колени, тянется к сапогам своего владыки — пинок в лицо опрокидывает бедолагу навзничь. Точно большое неуклюжее насекомое, тот упрямо ползёт обратно к трону. Стражники недвижимо стоят поодаль, не собираясь вмешиваться. — Да как ты смеешь оправдываться после того, как не спас моего наследника, поганый пёс-с-с-с, — наклоняясь к лекарю, шипит мужчина — с кривым оскалом и звериной яростью в сверкающем из-под спутанных прядей глазу он выглядит настоящим безумцем. Наблюдавший за происходящим грифон тревожно прижимает ушки и склоняет голову, словно страшится навлечь гнев хозяина и на себя тоже. — Роды затянулись, и ребёнок появился на свет хворым и ослабленным, мой господин, — едва не рыдая, пытается объяснить лекарь. — При всём желании я ничего не мог сделать. Поверьте, даже сами Высшие Силы не сумели бы ему помочь. — Вот именно, что роды затянулись, а ты ничего не предпринял, бестолочь. Я столько лет ждал наследника, и что в итоге? Ты его потерял. Мой альфа-сын — мёртв! И после такого преступления ты смеешь молить о прощении? — с ненавистью выплёвывает мужчина. — В темницу этого бездаря, завтра с ним разберусь, — приказывает он стражникам и лениво откидывается обратно на спинку кресла. — На обратном пути захватите мою жену, вздумает упираться — силой притащите. Желаю с ней побеседовать. Плачущего и тщетно пытающегося оправдаться лекаря утаскивают прочь. Грифон моргает и переводит взгляд на мрачно взирающего вслед ушедшим хозяина. Тот не удостаивает верного зверя вниманием. Вместо этого косится на череп и ворчит недовольно: — Ты прав, отец. Прав. Я слишком всех распустил и теперь дорого плачу за своё милосердие. — Умолкает, словно прислушиваясь к ответу, и согласно кивает: — Я тоже уверен, что без участия моей благоверной здесь не обошлось. Она спит и видит, как бы ещё мне напакостить, мерзкая строптивая дрянь. Сколько ни пытаюсь сбить с неё спесь, она неизменно находит способ мне досадить. Наверняка нарочно не стала нормально тужиться, чтобы не дать ребёнку родиться здоровым. Знала, как он мне дорог. Знала и нарочно его убила. Стражники возвращаются в компании одетой в одну исподнюю рубаху женщиной. С растрёпанными белыми волосами, худая и слабая, она с трудом переставляет ноги; на светлой ткани подола темнеют кровавые пятна. Словно несчастной не позволили даже переодеться после тяжёлых родов. Мужчина поднимается ей навстречу, оставив череп глядеть ему вслед через пустые глазницы. По пути мужчина проворно подхватывает левой рукой приставленные к трону ножны, на ходу вытряхивая из них тонкий длинный меч — на свету ярко вспыхивают алые руны. Аспид — древний клинок и реликвия драконьего Дома, когда-то принадлежавшая занимавшим пост канцлера омегам рода Эждер. Стремительный взмах, и острие замирает совсем близко от тяжело вздымающейся груди женщины. — Как посмела ты загубить нашего сына, жена-а-а? — цедит мужчина и приподнимает клинок, чтобы упереть его кончик ей в подбородок, тем самым вынуждая откинуть голову. — Думала, сможешь этим меня уязвить и задеть? Старалась сделать мне как можно больнее? Что ж, у тебя на этот раз получилось. Я просто в бешенстве из-за твоего паскудства. Но не думала же ты, что мне нечем будет ответить, дорогая моя? Женщина продолжает молчать, лишь губы беспомощно шевелятся. Но свирепый блеск в её глазах выдаёт истинные чувства — кажется, будь у неё в руках нож, и его рукоять уже торчала бы из груди мужчины. Скорее всего он и сам догадывается о ненависти супруги. Метнув сердитый взгляд на череп, невесело усмехается. — Отец, не будь занудой. Я помню, что в прошлом году подрезал её слишком длинный язык. Немота не даёт права меня игнорировать. Могла бы хоть моргнуть в своё оправдание — глаза-то у неё пока ещё на месте. И что-то не вижу я в них даже тени раскаяния. Женщина стоит, не смея шевельнуться — по белой коже горла чёрным росчерком ползёт струйка крови. Заметив её, мужчина хмурится и опускает клинок. — Когда-то я любил вас, леди Криста, больше жизни любил. Стольким пожертвовал, чтобы вернуть вас. Ничего и никого для вас не жалел, ведь вы были для меня важнее всего в этом мире, — голос мужчины пронизан горечью и болезненным разочарованием. — Но что в итоге я получил? Из ваших уст постоянно слетали несправедливые упрёки, и в глазах у вас я видел одни только гадливость и страх. Не так должна смотреть омега на своего альфу, — он качает головой и ловко прокручивает в руке клинок, любуясь ярким рунным узором. — И не просто альфу — победителя! Все перешедшие мне дорогу выродки пали от моей руки, ни один заслуженной кары не избежал. Разве не доказал этим, что достоин вашей любви и гордости мною? Разве не заслужил причитающегося мне уважения? Но вы… Ох, леди Криста, за столько лет вы даже не соизволили подарить мне наследника. Год за годом рожали бесполезных омег, а когда Высшие Силы ниспослали мне альфу — убили его, нарочно замедлив роды. Теперь стоите передо мной и зыркаете диким зверем, того гляди, в горло мне вцепитесь. Что вы за жена такая, если ненавидите своего мужа? Нет, так продолжаться не может. Когда-то я любил вас, но теперь вынужден согласиться с отцом, — мужчина кивает на скалящийся из кресла череп. — Пора мне взять себе новую омегу — кроткую, добрую и способную родить мне альф. Но прежде мне придётся избавиться от вас. Мне жаль, леди Криста, правда, жаль. Однако вы сами не оставили мне выбора. В один шаг мужчина оказывается возле оцепеневшей перед ним женщины и впивается в её губы жестоким поцелуем. Она дёргается назад, но искалеченная правая рука супруга не позволяет ей отстраниться и прежде времени прервать насильственную близость. Насытившись, мужчина сам отпускает несчастную. Долгим пристальным взглядом изучает бескровное исхудавшее лицо, словно желая навеки сохранить его в памяти, а потом чуть слышно произносит: — Прощайте, леди Криста. — И уже громче приказывает: — Филин, подойди! Грифон поднимается на лапы — в холке он выше любого человека — и в несколько плавных шагов оказывается возле хозяина; в золоте немигающих глаз горит твёрдая решимость ему угодить. Мужчина хлопает зверя по шерстяному боку и отходит в сторону. — Сделай всё быстро. С глухим шорохом грифон расправляет могучие усеянные крапинками крылья и встаёт на дыбы, чтобы мгновение спустя всей смертоносной мощью обрушиться на хрупкую девичью фигурку… Ни жива, ни мертва от сковавшего тело ледяного ужаса Криста слепо смотрела в потолок; тонкая ткань ночной сорочки насквозь промокла от пота и неприятно липла к телу, сердце металось в груди запутавшимся в силках зайчонком. Как же хотелось утешить себя, что увиденное было не более чем обычным кошмаром. Страшным мороком, рождённым из переживаний последних дней. Но Криста слишком хорошо знала, что сон являл собой чудовищные картины из будущего. Её будущего. В суровых, безвозвратно утративших юношескую мягкость, но сохранивших былую привлекательность чертах лица мужчины из сна несложно распознать Флориана. Да и незачем обманываться, что названная Кристой светловолосая девушка — на самом деле вовсе не она. Важнее разобраться, как нужно понимать остальное. Неужели мудрые Высшие Силы уготовили ей столь страшное и жестокое будущее? В чём же Криста перед ними провинилась? И как получилось, что Флориан — самый добрый, благородный и надёжный альфа из всех, кого знала Криста, превратился в безумца и монстра? Неужели виной тому пережитые пытки и оставленные ими увечья? Или что-то другое сделало Флориана чудовищем? Подумать только, он скормил Кристу, даже тогда всё ещё им любимую, своему грифону. И за что? В отместку за тяжёлое разрешение от бремени и потерянного в родах долгожданного наследника Грифоньего Гнезда. В голове не укладывалось. Криста перевела дыхание, не позволяя себе поддаваться захлестнувшему её ужасу. Ещё не всё потеряно. Она не стоит лицом к лицу с приговорившем её к смерти мужем, а лежит в собственной постели в Блэк Кастле. Самом надёжном и защищённом месте в империи после острова Скайленда. К тому же упрямо теплилась в сердце надежда, что то был сон-предостережение, как и в случае с Розалиндой, дарованный Кристе вместе с возможностью предотвратить беду. Не ясно одно — что именно от Кристы требуется, и что ей делать, если вытаскивать Флориана из хватки безумия уже слишком поздно.