When the future coincides with the past

В конце концов они находят способ побороть радиацию, находят лазейку, сквозь которую можно проскользнуть мимо смертоносных лучей. За радиационной завесой нет ничего особенного, там только обширная равнина, неплодородная, некрасивая. Высушенная солнцем трава, изо всех сил цепляющаяся корнями за пыльную почву; знойный густой воздух, не знающий, что такое ветер; и огромное серое кольцо, накренившееся вместе с пьедесталом, который кажется высеченным из цельного куска камня. Именно кольцо и хочет показать Питеру Тейт. Питер давится воздухом, завидев его. Они подходят ближе, и Тейт смотрит на узоры, которыми покрыта гладкая поверхность кольца. Еще на кольце есть семь вставок из тускло-оранжевого прозрачного материала. - Ты, похоже, знаешь, что это такое, - говорит Тейт, и это вопрос только на какую-нибудь тысячную долю. Питер отвечает не сразу. Он обходит кольцо кругом; на его лице – изумление, он явно в замешательстве. Он прикасается к кольцу, вжимает кончики пальцев в узоры-символы. - Меня вырастили двое мужчин, - наконец говорит он, стоя по другую сторону кольца и глядя сквозь него на Тейта. - Они часто рассказывали мне об этой штуке. Это долгая история, но главное то, что это двери, через которые можно пройти на другую планету; нужно только набрать адрес, и вперед. Я всегда знал, что это правда. Они говорили, что была целая международная правительственная программа по исследованию других планет и галактик с помощью этих Врат, Звездных Врат. Потом у Штатов возникли разногласия с Россией, и программу закрыли. Мои родители считали, что имела место диверсия со стороны русских, в результате которой земные Врата были уничтожены, а найти другие в пределах досягаемости никто так и не смог. Если я правильно помню, это случилось в тридцатых годах, но разногласия возникли еще раньше, в начале двадцатых. Мои родители ушли из программы вскоре после того, как заварилась эта каша. Не смогли смириться с тем, во что конфликтующие правительства превратили программу. Они обожали свое дело, но не смогли делать его дальше в тех условиях. Тейт некоторое время переваривает услышанное. - Значит, земляне посещали другие планеты задолго до того, как были построены наши СТ, - медленно говорит он. - На самом деле, у них давно были такие корабли, - отвечает Питер, снова начиная рассматривать Врата. - Технология строительства таких кораблей – то немногое, что осталось от программы ЗВ. Больше практически ничего не дошло до нас. Ни оружия, ни места в межгалактических союзах, ни связей с друзьями с далеких звезд. Конечно, и никаких врагов, которых было даже больше, чем друзей. Я думаю, из-за этого Штаты и поссорились с Россией. Мы были готовы рискнуть и получить взамен новые возможности; русские были более... - Трусливы, - говорит Тейт. Питер улыбается и подходит к нему. - Осторожны. Не мне судить их. Зато это право было у моих родителей. Они так и не смогли избавиться от гнева и скорби, так и жили с ними до самого конца. Я их отлично понимаю. Один из них, Родни, был гениальным ученым; ему было тесно на одной планете, слишком мало места для его колоссального интеллекта, - Питер фыркает, - и его невообразимого честолюбия. Второй, Джон, был очень хорошим солдатом. Не слишком дисциплинированным и покладистым, но очень хорошим, очень умным, дальновидным, смелым. Родни часто говорил, что Джон совсем не храбрый, просто у него ни мозгов, ни сердца, и из-за этого Родни живет в постоянном страхе за его жизнь. Они так много видели, так много пережили – столько катастроф и прекрасных событий... - Питер качает головой. - Им было очень трудно на Земле. Я думаю, именно поэтому они усыновили меня. - Заскучали по катастрофам? - усмехается Тейт. Питер смеется. - Я их ужасно разочаровал – был очень спокойным ребенком. Пару минут они молча смотрят на Врата. - Не думаю, что они работают, - говорит Тейт. Питер кивает. - Я тоже. Даже наборного устройства нет. - Ты помнишь адрес какой-нибудь планеты? - Я помню десятки адресов, - хвастливо заявляет Питер. - И куда бы ты пошел, если бы мог? Питер молчит, потом нараспев говорит: - Есть планета, на которой древний город – он же космический корабль и та самая Атлантида – покоится на безмятежных сине-зеленых волнах. Они там пять лет прожили, мои родители; Земля отрядила туда целую экспедицию. Родни возглавлял научный отдел, Джон был старшим офицером. Если захочется послушать пару-тройку сотен интересных историй, приходи ко мне и услышишь о вещах, которые покажутся тебе небывалым волшебством; но это будут самые правдивые истории в мире. - Уже захотел, - улыбается Тейт. Если Питера нет в Фортхейвене, Тейт знает, где его искать. - Они назвали меня в честь их первого погибшего там друга, - говорит Питер, когда Тейт садится рядом с ним на вздыбленный пьедестал, - доктора Питера Гродина. Знаешь, - он поворачивается к Тейту, - у меня такое странное чувство. Как будто сказка оказалась былью. И особенно странно оттого, что это случилось здесь. - Вряд ли можно было предположить, что здесь может быть что-то подобное. - Вот я никогда бы и не подумал. И еще я не могу перестать думать о том, как легко и быстро прошла бы эвакуация, если бы у нас были Врата. Тейт вздрагивает. Он сам не может выкинуть эти мысли из головы, хотя ни разу не отважился как следует подумать об этом. Они могли бы отправиться на давно известную, безопасную планету; они могли бы жить в окружении друзей; они могли бы жить, не тратя каждую минуту на борьбу за выживание; все население Земли могло бы быть живо и здорово. Слишком больно думать об этом. - Я рад, что они не дожили до этого, - говорит Питер, - не видели, как умерла Элизабет. Сестра Питера, приемная, как и он, могла бы быть жива, Мелисса и мальчики могли бы быть живы, миллионы людей, которых Тейт никогда не знал, но видит в полных огня и смерти кошмарах, могли бы быть живы. - Но иногда мне хочется, чтобы они были сейчас здесь, - продолжает Питер. - Им бы здесь понравилось. Такой вызов планета бросает людям! - Ты достойный сын своих родителей, - говорит Тейт. - Они гордились бы тобой и твоей сестрой. - Надеюсь, - вздыхает Питер. - Самое меньшее, что я могу сделать для них – выжить и сделать это место пригодным для жизни. То, чем они занимались большую часть жизни. Тейт окидывает взглядом равнину, замечает тучку на горизонте. Вечером будет дождь; это хорошо. Вообще жить становится легче. Карпатиане тоже могут гордиться собой. Они справились с вызовом, который бросила им планета, не хуже, чем справились бы с ним родители Питера. - Ну, - Тейт пожимает плечами, - по-моему, мы вполне приличные продолжатели их дела. Питер ухмыляется. - Согласен.