Я хочу раствориться в тебе

Акт 1

Он ощущал его холодные, почти ледяные, тонкие, изящные пальцы. Но их холод вовсе не являлся причиной морозного воздуха, что окутывал их. Холодными они были лишь потому, что по их венам текла фосфорная кровь. Он мог бесконечно ласкать его пальцы в своих костяных руках, и их холод обжигал его огненную «плоть». Они пристально смотрели друг на друга, совсем близко, почти касаясь, и каждый думал о том, как прекрасно быть с ним рядом, как приятно ощущать себя снова живым, даже если жизнь давно оставила их пустые оболочки, но их разум по-прежнему жил. Жил ради другого. — Пугна… — вполголоса, томно проговорил Клинкз, каждое его нотка пропиталась глубоким сильным чувством и желанием. Он не отрывал глаз от его светящихся изумрудных очей, что безумно манили, завораживали, сводили его с ума. Лучник неохотно отпустили его ладони, но теперь руки скользнули ему за спину под длинный плащ, что скрывал под собой хрупкое «тело». Оказавшись ещё ближе, он мог чувствовать холод, что исходил от его фосфорной оболочки. — Да, мой милый Боник, — так же тихо, на одном дыхании отозвался Пугна, ощущая жар, что обволакивал костлявое тело Клинкза. Он не боялся обжечься, хотя иногда это было неприятно, когда огонь близко подбирался к нему, но он хотел бы сгореть в его пламени, быть поглощённым его огнём. Пугна протянул тонкие как ветви руки ему на плечи, укрытые лёгкими доспехами, но сам не заметил, как они скользнули вниз, касаясь пылающей жаром груди Клинкза. Где пламя билось в неистовом танце и невозможно было унять его, когда Пугна был рядом… Слишком близко. Когда он мог касаться его. — С тобой я вновь живу, — еле слышно прошептал Клинкз, просто не хватало сил, он чувствовал, как тает в нежных ледяных руках. Бесстрашный и своенравный защитник Земель Ховена, в его объятьях становился мягким и нежным, не способным думать о чём-то другом кроме него. Мог ли представить себе Пугна, что в Пределах Пустоты, среди хаоса и Войны Междумирья, он встретит того, кого будет способен полюбить. Того, кто растопит его ледяное жёсткое чёрствое сердце. Прекрасный огненный лучник, пришедший из далёкого края. — Ох, Клинкз, — в голосе Пугны скользнула улыбка. Он вплотную прижался к горящему «телу» Клинкза, обвивая костлявыми руками тонкую талию, примкнул к его жарким «губам». Больше не было сил сдерживать себя. Пугна услышал тихий возбуждённый вздох, когда Клинкз отдался поцелую, всё теснее прижимая Пугну к себе, лаская костяными руками его ребра. Они уже не помнили себя, поглощённые чувством, их сердца воспылали страстью и жаждой раствориться друг в друге.

Акт 2

Воздух был пропитан ледяным дыханием изморози. Казалось, он застывал на глазах, касался ладоней, обжигал хрупкую оболочку. Воздух был чист и свеж, несмотря на пронизывающий ледяной холод. Снег неровными бороздами ложился на охлаждённую сухую мёртвую землю. Он был мягким и хрустящим, ослепляя своей белизной. Пустота и одиночество сковали этот мир. Но они не были одиноки. Даже фосфорное «тело» ощущало морозную стужу и от колючего ветра застывала фосфорная кровь. Пугна каждым своим нервом ощущал его губительные ожоги и оставшийся иней на кончиках пальцев. Огонь, что полыхал совсем рядом, согревал его, не давая застыть ледяной скульптурой. И сейчас его пламя было для него спасением, хотя ему также приходилось бороться с промёрзлой стужей, чтобы не погаснуть, не дать льдам поглотить пламя своей жизни. Клинкз обнял Пугну за плечи, тесно прижимая к себе. Немного расслабившись и будто оттаяв в тепле его пылающей оболочки, Пугна склонил голову к его груди, на время забывшись, прикрыл глаза. Клинкз ничего не произнёс. Он молча, с наслаждением, трепетом и любовью смотрел на него, пытаясь согреть. — С тобой так тепло, — прошептал Пугна, словно бы мысли в слух. Сам того не замечая, полностью размякнув в его объятьях, от его нежности и страсти, неосознанно кладя обледеневшие ладони на его пылающую раскалённым жаром грудь, где неровно, пульсирующим ритмом, билось огненное сердце. — Тебе уже не холодно? — заботливо поинтересовался Клинкз. Не отрывая глаз от его прекрасного образа он ощущал, как холодные пальцы скользят по его костям. Пламя чуть дрогнуло, принимая на себя холод, что Пугна отдавал ему. Но этого было недостаточно, чтобы загасить вечный поток, струящийся из самой глубины его раскалённого сердца. Взяв его ладонь в свою, Клинкз крепко сжал хрупкие пальцы, они всё ещё были ледяными, и это беспокоило Клинкза. И то, что как бы не старался — он не мог согреть его, согреть того, кого любил больше жизни. Он более не нуждался в ответе, хотя догадывался, что скажет Пугна. — Клинкз… — голос Пугны звучал так тихо, что тот едва расслышал в нем свое имя. Это не было ответом. Ему показалось будто Пугна задремал, укутанный его теплом. В его голосе отразилась вся любовь и привязанность, какую Пугна только мог испытывать, пребывая в лёгкой дрёме, обвивая свободной рукой его талию. — Я согрею тебя, мой Пугнёнок, — с чувством произнёс Клинкз, зная, что тот уже не может слышать его. Клинкз был настроен решительно, хотя ему очень не хотелось будить Пугну. Он лишь желал наблюдать за его безмятежным сном, ласкать его своим теплом, целовать его маленькие пальчики. Дабы не спугнуть его сон, Клинкз осторожно поднял его на руки. Пугна был лёгок, почти невесом. На секунду задержав взгляд на его спящем образе, Клинкз улыбнувшись не спеша направился вперёд, ступая по хрустящему снегу, сквозь сугробы и снежные ямы, преодолевая преграды, сквозь обжигающий воздух, бережно держа на руках своё бесценное и самое очаровательное сокровище.

Акт 3

Безжалостный ветер господствовал над белой ледяной пустыней. Потолок ночи застлала непроглядная всепожирающая мгла, и чёрные, будто от копоти, угрюмые тучи нахмурились, не предвещая ничего хорошего. Белые колючие крупинки посыпались с чёрных как пропасть небес. Весельчак ветер тут же подхватывал их в своём небрежном танце, рисуя в воздухе причудливые узоры, заливаясь звериным воем, иногда насвистывая унылую мелодию. И хаос обрушился на этот мир. Снежная мгла залипала глаза, а путь впереди казался непреодолимым, когда белая непроницаемая стена опустилась с небес. Всё выше и глубже становились сугробы. Клинкз уже не различал дороги. Тьма опутала его в свои сети. Пытаясь уберечь Пугну от жестокого леденящего ветра, он прикрывал его своим немощным тельцем. Холод проникал в самое сердце, и Клинкз с каждой минутой, всё сильнее ощущал его пагубное влияние. Он не мог позволить силам природы взять над ним вверх. Он не мог оставить Пугну. Только мысли о нём согревали его остывающее сердце, не давая погаснуть. Как бы сильно он не прижимал его к себе — это не согревало Клинкза. Тело Пугны было мертвецки ледяным. Лишь это сейчас тревожило костяного лучника. Пугна всё так же дремал сладким сном, не ощущая всего того, что происходило вокруг. В объятьях любимого он чувствовал себя в полной безопасности, он мог доверить ему свою жизнь. Провалившись в очередной снежный капкан, Клинкз осознал, что выдохся. Он уже не помнил сколько часов он шёл, не различая дороги. Его «тело» ослабло и требовало отдыха. Он ещё никогда не ощущал настолько сильную усталость. Ледяные пальцы сжали его плечо и маленькое фосфорное «тельце» задрожало в его руках. Пугна ещё плотнее прижался к нему и заёрзал. Приоткрыв глаза, он с недоумением посмотрел на растерянного утомлённого Клинкза, всё ещё пытаясь войти в колею происходящего. — Мне так холодно… — простонал Пугна. Он пытался держаться, но даже тепло Клинкза не согревало его. Он вжался в него своими костями, обвивая рукой его шею. — Прости, мой милый Боник… — прошептал Пугна. Он понимал, что стал для него обузой, но не мог шевельнуться, когда холод сковал его оболочку. Он чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным, снова ощущая как сон манит его в свои объятья ледяной вечности. Не спать. Он не должен спать. — Всё хорошо, — отозвался Клинкз, стараясь не показывать своей усталости и боли, что холод причинял ему. Он более не мог двинуться с места. Снежная буря кружила над ними расставляя капканы. Клинкзу не удалось убедить Пугну. Его выдавала слабость и усталость в голосе. Ничего не оставалось. Поддавшись порыву чувств и желанию, Пугна неожиданно прильнул к его «губам» лаская плечи и длинные изогнутые рога, что так изящно украшали Клинкза. Не в силах устоять, Клинкз отдался поцелую. Волна страсти нахлынула на него так же внезапно. Поцелуй был жарким и желанным. Клинкз осознал, что хотел бы разделить с Пугной нечто гораздо большее. Слиться с ним воедино, ощутить себя внутри него. Ему показалось, что Пугна жаждал того же. Он не хотел разрывать этот сладостный поцелуй. Но его «тело» требовало другого — оно хотело Пугну. Не важно, что холод сковал их оболочки, важны лишь их желания. Клинкз заставил себя разорвать поцелуй, но только для того, чтобы сказать: — Пугна, я хочу… — дрожащим от волнения голосом проговорил он, глядя в его изумрудные сияющие глазницы. — Согрей меня, — шепнул Пугна страстно и настойчиво. Клинкз поймал в этих словах скрытый намёк, который Пугна пытался выразить согласием. Поглаживая костяными пальцами его рога, он ждал этого момента с нетерпением. Бережно опустив Пугну на холодный мокрый снег, Клинкз обхватил костлявыми руками его талию, ухватившись за край лёгкой одежды, что скрывала под собой его оболочку…

Акт 4

Шёпот листвы растворялся в утреннем воздухе, пропитанным капельками росы. Прохлада расползалась в густых дебрях древнего теневого леса, где вековые деревья величественно и гордо поднимали свои головы, украшенные пушистыми зелёными шапками. Их раскидистые тонкие ветви заслоняли собой бирюзовые небеса, что были чисты и ослепительно ярки. Лучи утреннего солнца с трудом пробивались сквозь густые кроны. И причудливые голоса птиц и зверей наполняли этот лес жизнью. Пугна открыл глаза. Над его головой ветер слегка теребил верхушки деревьев, от чего те заливались неумолимым шорохом. Утренние лучи, путаясь в листве, мелькали повсюду, маня взор. Пугна всё ещё не мог свыкнуться со здешними местами. Этот мир казался ему чужим, хотя он довольно приветливо встретил его, принимая в свои тёплые объятья. Но всё же он ощущал себя здесь неуютно. Он мог бы рассказать об этом Клинкзу, но не желал огорчать его. Пугна только что проснулся после долгой и теплой ночи. Травяной покров зелёным одеялом стелился по земле, став для него мягкой ложей. Не найдя рядом с собой Клинкза, Пугна оглянулся, ища его взглядом, но лишь тени ползли по земле и слабые потоки воздуха едва колыхали низкую, мокрую от утренней влаги траву. Где-то недалеко журчал ручей. Возможно, Клинкз был там. Пугна уже собирался подняться, чтобы поискать своего огненного лучника, но слабый шорох неподалёку остановил его и слегка насторожил. Кто-то лёгкий ступал по траве, направляясь в его сторону. Из-за деревьев показался силуэт Клинкза, в руках он держал свой костяной лук. Увидев, что Пугна проснулся он спрятал его за спину и засиял лучезарной улыбкой, которую дарил лишь ему. — Где ты был? — с интересом спросил Пугна. В его голосе Клинкз уловил некую обиду, что он оставил его одного. Пугна не спускал с него пристального и требовательного взгляда. — Охотился, — легко ответил Клинкз, не убирая с лица довольной ухмылки. Пугна нахмурился, не понимая, чему так радуется Клинкз. — Значит можно ещё вздремнуть, — вздохнул Пугна, решив, что Клинкз предпочёл охоту вместо общения с ним, и всё ещё ощущая лёгкую сонливость. Сон не хотел отпускать его расслабленное «тело, » а сознание увлекала заманчивая дрема. Он перевернулся на другой бок, тем самым отвернувшись от Клинкза. Казалось, он сказал это вовсе не потому, что действительно не выспался, а совершенно по другой причине. Ничего не услышав в ответ на свои слова, Пугна прикрыл глаза, собираясь вновь заснуть. Что-то обжигающее коснулось его талии из-за спины прижавшись вплотную и жар пламени обволок фосфорную оболочку. — Обида не идёт тебе мой Пугнёнок, — сладостно пролепетал Клинкз, шепча ему на ушко, водя ладонью по его талии и животу. Пугна приоткрыл глаза, в которых отразилось недовольство или быть может всё та же не угасшая обида. Он предпочёл промолчать, только хмурясь и игнорируя ласки Клинкза. — Ты у меня такой сладкий. Мне слишком хорошо рядом с тобой, — прошептал Клинкз так же тихо и страстно, касаясь своей улыбкой его рогов и нежно лаская их «губами». — Ну хватит… — не выдержал Пугна, испытав сильное смущение и кладя свою руку поверх его. Он ощущал как слабость одолевает его кости, как он становится уязвимым и ранимым. Он не оборачивался, дабы Клинкз не увидел этого в его глазах, но он мог ощутить в его голосе, на его податливом «теле». Костяная, но сильная рука взяла его за плечо, и применив лёгкое усилие Клинкз повернул его лицом к себе. Глаза Пугны были открыты, но смущение никуда не делось, оно лишь усилилось, когда Клинкз с довольной улыбкой посмотрел на него, опуская свою ладонь ниже талии. У Пугны не оставалось сил, чтобы убрать его шаловливые руки подальше, да и он не был уверен, что хотел этого. В какой-то степени ему нравилось то, что делал Клинкз, но он ощущал себя слишком уязвимым. — Ты делаешь это нарочно, — неровным голосом проговорил Пугна, понимая, чего добивался Клинкз. Похоже сегодняшней ночи ему было недостаточно. Он даже не мог пошевелиться, а только медленно таял в его объятьях. — Нет, — честно признался Клинкз. Ему было сложно совладать с собой в этот момент, легче поддаться порыву страсти, чем погасить его в себе. — Я просто хочу ласкать тебя, — добавил он, всё сильнее ощущая влечение. Когда Пугна был в его объятьях, Клинкз не смог отказать себе в удовольствии и окончательно обескуражить его. Приблизившись к его лицу, Клинкз бережно прикоснулся к «губам» своими. В ответ Пугна лишь возмущённо простонал, но не смел отказать своему Бонику, отвечая взаимностью, от наслаждения прикрыл глаза, обхватывая свободной рукой его стройное худощавое тельце. «Углубившись» в поцелуй, Клинкз нырнул рукой ему под одежду, щупая обнажённую оболочку. Пугна вновь издал тихий, но на этот раз блаженный стон, понимая, чего добивался Клинкз, не удовлетворившийся этой ночью.

Акт 5

Пугна ощущал, как жар раскалённого живого пламени растекался по костям от чего оно вздрагивали, обливаясь жгучим зноем. Обжигающие руки ползли по его рёбрам талии и животу, обдавая адским огнём. Глаза его были закрыты, желание страсти и влечение становились почти невыносимыми. Его оболочка стонала, умоляя Клинкза вновь воссоединиться в безрассудном порыве. Полностью расслабившись, он позволил рукам Клинкза овладеть своим «телом», повелевая им. Клинкз подался вперёд, сжимая в горящих ладонях его податливое фосфорное «тело». Пламя Клинкза опалило его кости и глубоко внутри Пугна прочувствовал, как они слились воедино. Его элементальная оболочка затрепетала в агонии блаженства, а руки продолжали ласкать хрупкие кости, лишённые доспехов. Пугна тихо застонал и в тот же миг почувствовал, как «губы» Клинкза впились в него, будто изнеможённые от жажды, и еле слышный стон вырвался из его уст. Он двигался не спеша, дабы не обжечь Пугну своим неистовым пламенем, что с каждой секундой горело ярче и интенсивнее, готовое поглотить их обоих. Но всё сложнее было сдержать своё истосковавшееся «тело», что жаждало безудержного неутолимого экстаза. Повинуясь его желаниям, Клинкз забился в быстром неровном темпе, в попытке как можно скорее достигнуть высшего пика блаженства. Внутри всё клокотало, а неудовлетворённые кости требовали большего. Они уже не могли остановиться. Пугна жалобно простонал в поцелуе, испытав одновременную боль и наслаждение. И хотя жар мучительно выедал его изнутри, он не посмел прервать этот акт и остановить своего Боника. Он полностью отдался его воле, его прихотям. Клинкз тяжело дышал, его лёгкие бешено вздымались, когда при очередном рывке он ощущал Пугну каждым своим нервом, каждой клеточкой. Пугна почти растворился в этой агонии. Он перестал ощущать самого себя, а лишь клокочущее пламя, что поднималось волной из самой глубины, заполняя мысли и чувства. И только Клинкз сейчас существовал для него. Взрыв экстаза поглотил их. В безумной пляске его «тело», черпая остатки своих сил, сделало несколько заключительных рывков. В этот миг разорвав их долгий и влажный поцелуй, Клинкз вскрикнул, услышав протяжный, блаженный стон Пугны… Они лежали на мягкой пушистой траве, и ничто сейчас не тревожило их сознание. Их кости были полностью расслаблены и свободны от оков. Взгляд, направленный в никуда, ловил отблески утренней зарницы, что мелькала среди лиственного свода. Мягкий тёплый ветерок чуть касался их ещё горящих обнажённых «тел». Костяная обнажённая рука, потянулась к лежащей рядом ладони. Ощутив чьё-то прикосновение Пугна повернул голову, сжав в своей руке ладонь Клинкза. — Ты уверен, что хочешь остаться здесь? — поинтересовался Клинкз, не отрывая взгляда от мерцающей паутинки света. Будто заметив, что Пугна чувствовал себя неуютно в здешних краях. — Ты же знаешь, я не уйду без тебя, — ответил Пугна, глядя на Клинкза, для которого эти слова были вполне ожидаемы. Клинкз наконец удостоил его своим вниманием, всё так же сжимая ладонь Пугны, придвинулся чуть ближе, почти вплотную, с нежностью глядя на своё сокровище, окутал его любящим теплом. — Ты привыкнешь, только дай время, — уверил его Клинкз, преподнося крохотные тонкие пальчики к своим «губам» и бережно целуя каждый по очереди, расплываясь довольной ухмылкой. — Ты всегда такой ненасытный, — хмыкнул Пугна, не подразумевая под этим ничего дурного. Отнюдь, такое положение вещей его устраивало больше. Он не посмел убрать руки, ощущая как его «губы» медленно скользили, слегка причмокивая. — Мне трудно сдерживать себя, когда ты рядом, — признался Клинкз, отпуская его руку, но теперь обхватывая талию, привлёк к себе, приблизившись к лицу. Пугна ничего не ответил. Ответом стала улыбка и ласковое прикосновение холодных фосфорных рук к его горящим щекам. Испытав лёгкое влечение, Клинкз примкнул к его устам и в медленном, но страстном поцелуе, лелея его мягкое, тощее «тельце», незаметно опустил свои руки ещё ниже. Слишком низко, чтобы заставить Пугну обратить на это внимание и поневоле отстраниться. — Мы не можем заниматься этим весь день, мой Боник, — сдержанно произнёс он, понимая, чем это может закончится. Но пока ещё не пытаясь оттолкнуть его ненасытные руки, в надежде, что Клинкз прислушается к его словам. — Я хочу раствориться в тебе, — на одном дыхании пролепетал Клинкз, всё же убирая свои руки, но лишь для того, чтобы крепко обнять, вкушая прохладу его оболочки и слыша, как неровно и волнительно бьётся фосфорное сердце, словив небольшой заряд возбуждения. — Ах, мой милый Боник, — с лёгким укором вздохнул Пугна, медленно водя пальцами по изгибу его рога, любуясь дивным образом и пристально, с чуткостью глядя в его чёрные как пропасть глаза.