Между двух огней

- Только не говори, что Пирс был прав, и у тебя никогда не было девушки. - Были. Казалось, его голос так осип, что он и сам не услышал его, но даже при отрицательном ответе ситуация в комнате не сильно бы изменилась. Неджи умела быть доброй, отзывчивой и даже милой, внешне ничем не показывая Квинну, что она все еще на него зла. Но новоиспеченная жена его не простила — это читалось в ее глазах. И это двойственное впечатление делало его жалким рабом тех обстоятельств, в которые он сам себя загнал. Но если честно, Квинн совсем не возражал против того, чтобы оказаться под каблуком у этой женщины. Да, у него были случайные связи, чисто для естественных потребностей организма. Но экзотками при всех их прелестях Малавай никогда не интересовался — считал, что такие увлечения унижают достоинство имперского офицера. Так он думал до того самого момента, как эта женщина появилась в его офисе на Балморре. С тех самых пор самые пошлые и низменные, по его мнению, фантазии не покидали его долгими и бессонными ночами, когда ему хотелось, чтобы эта тогрута оказалась в его постели. Они колебались от горячих и постыдных до банального интереса, как именно белые полосы, похожие на татуировки, пересекают ее тело — окрашивают ли ее соски в белый цвет или же те естественного лилового цвета, как и вся ее кожа. Неджи, будто читая его мысли, раздевалась нарочито медленно, неторопливо избавляясь от одежды из синтекожи, которая подчеркивала каждый изгиб ее тела. Она ненадолго задержалась на замке своей короткой кофты, а потом повернулась к Квинну, словно демонстрируя себя. В какой-то момент он чуть было не отвернулся - из приличия, но замер, как парализованный. Он не мог оторвать взгляда от этого тела, от каждого изгиба белых полос на ее животе и талии, которые красиво подчеркивали ребра, уходили вверх и проходили по груди. Тогруты - хищники по своей натуре. И сейчас эта игра была похожа на охоту, но она нравилась Малаваю, хотя он молчал и старался ничем не выдавать своих желаний. Квинн уже видел ее обнаженной, но не говорил об этом. Зачем? Неджи и без того прекрасно знала, что он за ними подсматривал. Тогрута никогда себе ни в чем не отказывала. Если ей что-то нравилось, она это брала, и поэтому неуступчивого и стыдливого капитана, которого она так долго не могла соблазнить, очень легко заменил Пирс. Об этом Квинн, окрыленный зарождающейся страстью к этой женщине, узнал не сразу — просто в один вечер вернулся из увольнения не вовремя. Малавай придерживался пуританских взглядов, и потому считал, что подобными вещами стоит заниматься исключительно в спальне. Но эти двое были так поглощены собственной страстью, что смогли добраться только до широкого полукруглого дивана в центре корабля. Они настолько утонули друг в друге, что даже не заметили его появления. Так считал Квинн, но на самом деле Неджи, словно хищник, почувствовала его, хотя и не сразу. Движения Пирса были резкими и даже грубыми. Тогрута сидела у него на коленях, прижимаясь к широкой груди, и позволяла ему полностью наслаждаться собой, изгибалась от страсти так, что Квинн даже видел, как большой и увитый жилами член Пирса исчезал в ее теле. Он едва не оступился, но удержался на ногах и отшатнулся к стене. Разумом понимал, что надо уйти, пока его не заметили, но он просто не мог этого сделать. На форменных штанах начало расплываться неприятное влажное пятно от смазки, а члену стало настолько тесно, что Квинн не сдержался, расстегнул молнию и запустил ладонь под белье. По телу пробежала сильная дрожь, когда он, уже не стесняясь, стал надрачивать на развернувшееся перед ним шоу. И на пике собственного оргазма он заметил, что Неджи смотрит в его сторону, выгибаясь так, чтобы ему было лучше видно развернувшуюся перед ним сцену. Ладони Пирса скользили по ее грудям, грубо их массируя, играя с сосками. Именно тогда он увидел, что они такого же цвета, как и ее кожа, только маняще потемнели от страсти. И от этого еще сильнее хотелось к ним прикоснуться, ощутить вкус на собственном языке. Тогда Малавай нашел в себе силы выскочить из корабля. Он споткнулся о какой-то кабель и сверзился с трапа. Кажется, тогда он пролежал под ступеньками целую вечность, пока вместе со здравым смыслом к нему не вернулись и нормальные ощущения. Неджи не носила белья и часто отказывалась от обуви, как и большинство тогрут. Но в отличие от прочих ситхов, она не носила и брони. Только черная синтекожа, которая вызывала лишь желание разорвать ее на кусочки, чтобы добраться до столь желанного тела. Вызывающе покачивая бедрами, Неджи подошла к нему и села рядом, на самый край постели, потянувшись так, что Квинн едва сдержался, чтобы судорожно не втянуть носом запах ее тела. Зато сама она не стеснялась - провела ладонью по его бедру вверх, но дразняще остановилась, не дойдя его паха, который уже заметно требовал внимания. - А как же Пирс? - неожиданно для себя спросил Малавай, поборов дрожь в голосе. Неджи лишь улыбнулась уголками губ и, взяв Квинна за руку, положила его ладонь на свою грудь, давая право прикоснуться к себе. - А что Пирс? - тихо прошептала она, когда Квинн, у которого от ее жеста сорвало все преграды, стал страстно гладить ее тело, повторяя пальцами белые узоры на коже. Она сама потянулась к нему, словно хотела поцеловать, но вместо этого прошептала: - Он не против, а тебе придется научиться играм втроем.