Не менестрельская музыка

Майтимо с самого начала относился ко всему этому, как минимум, со скептицизмом. Идти на переговори с Темным Владыкой. Переговоры. Смешно - обхохочешся. Но ничего не поделаешь, так надо. Там - младшие братья и никого из них он не отпустит вместо себя! Как бы они не предлагали. Он не для того с ними нянчился (читать: мучился), что бы они вот так погибли, о скорее сам ляжет, но их не отпустит! Путь был не близкий, путник был уставший, Моргот, естественно явился не один. Маэдроса, естественно, пленили. И вот он стоит на коленях, - по принуждению, конечно! - перед Мятежным и почти не ощущает страха. Однако внезапно он понял, что сходит с ума. Они стояли в тишине. Холодный северный ветер едва слышно колыхал кольчуги орков, их оружие, но звуки от этого действия просто тонули в злой, холодной тишине, исходящей от Валы. И в это время в голове у Майтимо возникли слова песни, которую он точно никогда и нигде не слышал, и просто не мог слышать. Ни один менестрель не позволил бы себе такой песни, да еще и исполнять ее таким голосом.                   «Возьми меня в свой плен!» Заорал мужской голос в голове. Майтимо показалось, что все это услышали, так громко он пел в его голове. Мелькор уставился на него, как на сумасшедшего. Валам открыты мысли Детей Ильвутара, и они легко проникали в них. Если бы этот было в Валиноре - до того, как выяснилось, что балрога с два Мелькор исправился - Майтимо изобразил бы, что зол, что бы скрыть смущение. Сейчас - абсолютно все равно. Он закрыл глаза, собираясь поставить занавесу на свой разум, однако же почувствовал, что и сам Темный Вала потерял к нему интерес и вышел из него. И вовремя.             «Нежными словами» - снова завел голос. Но Мелькор тоже уже заговорил: — Ну что, сын Мастера Феанора, как тебе быть плененным тем, кого твой отец пообещал извести и одолеть? Тем, кто самолично забрал жизнь Финвэ? А? Молчишь, поганый нолдо?! Да уж. Нежнее некуда. Моргот взял опустившего голову феаноринга за подбородок, заставляя смотреть в свои глаза, холодные и черными, словно сама Предначальная Тьма. — Ты жалок, - сказал Моргот. «О, ты даже не представляешь насколько» - подумал Майтимо отчаянно пытаясь не слышать голоса в своей голове.             «Я подарю взамен ночь над облаками». — Я буду тебя пытать и мучить на глазах у плененных сородичей, а потом прикую к самой вершине Тангородрима, выше туч, прямо над облаками, с пронизывающими ветрами, — пугающим голосом с нотками шипения. И Маэдрос применил все свои силы, чтоб не рассмеяться Врагу в лицо. «Возьми меня в свой плен!» - еще один полунапев-полувопль, - «Сладкими губами». О, Эру Единный да за что?! Теперь все силы пошли на две вещи: подавления желания посмотреть на губы Мятежного и держать уголки своих опушенными. Но видимо нечто такое проскользнуло в его взгляде - Вала взревел: — Ах, ты проклятый нолдо! Ты смеешь смеяться в лицо мне?! Тогда количество пыток я сокращу до минимума, оставлю только самые-самые, а висеть на вершины горы ты будешь до скончания времен! Жалкий эльф, что ты можешь?!       «Я у твоих колен расцвету цветами! Возьми меня в свой плен…» Маэдрос не сдержался. Он засмеялся. Настолько громко, искренне и заливисто, как не смеялся давно, еще задолго до Исхода, до Резни. Этот смех словно клинок разрезал окружающий холод и мрак; здесь он не звучал о-очень давно. И смех этот заставил Моргота усомнится в здравости ума своего пленного. Неужели знаменитых нолдо, да еще и первого сына самого Феанора можно запугать словами? Еще и эти его мысли… Неужели он лишился рассудка едва увидев морготовых воинов подходя на место встречи? Вала снова обратил свои мысли в него. Нет, он не безумен. Тогда какого варга блохастого? Узнать причину ему не удалось ни тогда, ни много позже. А Маэдрос почему-то точно знал: если он услышал такие слова во время плена, то он точно сумеет выбраться из него. Ну какой же нормальный воин позволить свою смерть от плена, во время которого ему в голову пришла такая нелепость?