тандем

Небо затянулось темными тучами, начинал накрапывать дождь, а легкий пар, исходящий от разгоряченной земли, приятно охватывал усталое тело. Какаши одел белый плащ и, тяжело вздохнув, продолжил путь. Дорога к границе скрытой деревни Дождя предстояла неблизкая, поэтому медлить не было времени. Джирайя послал призванную лягушку с просьбой встретится поблизости границы, которую, кстати, сложно не заметить. Хатаке почти прибыл к цели, когда услышал шорохи со стороны развалин, видимо, бывшего двухэтажного дома. Быстро активировав шаринган и начав сканировать местность, он с облегчением узнал знакомую чакру отшельника. – Джирайя-сан. – Какаши. Рад видеть. – Охрипший голос ссанина, непривычно давил серьезностью, – Времени не так много. Я вызвал тебя исключительно, как доверенную особу и прошу передать Цунаде всё, что я тебе сейчас расскажу. Хатаке – мастер своего дела, поэтому делает то, что от него хотят, без лишних слов и своих ненужных предложений. Какаши – умный до дрожи в костях, поэтому никогда не открывает рот лишний раз. И именно поэтому, выслушав отшельника, сразу же срывается с места, бросая в сторону сенсея взгляд, которым смотрят на мертвецов. Хатаке умный, он знает что будет дальше. *** Конан смотрит с тоской на исчезающее в воде улыбающееся лицо, она медленно отводит взгляд и встречается с глазами, которые, наверное, могут уничтожить весь мир, мир каждого человека по отдельности. Ёе мир почти уничтожен. Но Конан привыкла, и фиолетовый цвет не пугает ее лет двадцать. – У нас много дел, Конан, – Пейн отводит взгляд, всматриваясь в стену ограждающую селение, – но для тебя есть особенное. Конан кивает и растворяется бумагой, не позволяя себе взглянуть на водную гладь в последний раз. Пусть прошлое остается в прошлом. *** У Какаши маска на лице, очень странные волосы и один шаринган со шрамом на пол лица. Конан по-женски осматривает мужчину напротив, но делает это профессионально. У Хаюми холодные, янтарные глаза и неподходящего цвета волосы. У Хаюми совершенно безэмоциональное лицо, и, чёрт возьми, это немного жутко. Какаши дает себе две секунды, чтобы рассмотреть члена Акацуки, что взялся буквально из воздуха не так уж далеко от деревни Листа. Хатаке позволяет себе воспринять красивую девушку как сильного противника, с которым, к сожалению, нет времени выяснять отношения. Они молча смотрят друг другу в глаза, и оба понимают, что нужно делать. Конан распадается и появляется за спиной Хатаке неожиданно до чёртиков. Какаши принимает правила игры. Только спустя некоторое время он понимает, что дерется оппонент не в полную силу, а вот его чакра на исходе. Быстро принимая решения, он лишь секунду смотрит в усталые глаза соперницы — и перемещается с помощью техники молнии. Хаюми не пытается догнать и убить. Создает крылья и поднимается в небо ангелом. Она позволяет ему думать, что он ушёл сам. *** Дел много, а Пейн до сих пор страдает манией разрушить привычный мир людей. Конан всё чаще вспоминает мертвых, и почему-то ей все чаще хочется стать обычным человеком без паршивой чакры, вечных потерь, ноющего чувства в груди и скорой войны. Однажды Конан поклялась себе, что будет с Нагато до конца, и теперь она прекрасно знает, что если бы был выбор, осталась бы с ним в любом случае. Конан понимает, что он – семья, или же то, что от нее осталось. К сожалению, у неё ещё осталось это мерзкое, гадкое чувство женского беспокойства. Поэтому она до боли в ребрах не хочет нести разрушения в Коноху, поэтому не вступает в битву и поэтому старается не смотреть на худое тело единственного близкого человека. Смотрит в пол, отрываясь от него только когда в убежище забегает блондин с голубыми глазами и решительным голосом, и она позволяет себе улыбнуться, вспоминая яркого парнишку из прошлого. И Конан чувствует, что Нагато, не Пейн, тоже хочет улыбнуться. И всё становится таким простым и легким, пока она не слышит эти глупые слова – я поверю в тебя, Наруто. Техника божественного воскрешения. Конан хочет очнуться или хотя бы не заплакать – Нагато, что ты… – Нет, Конан, я делаю то, что должен. Нагато складывает печати, и Хаюми чувствует, как жизнь наполняет людей снаружи и как она же покидает красноволосого мужчину, её единственного друга. Но Конан уважает выбор Нагато. А сама она сильная, она справится. *** Какаши смотрит на разрушенную деревню и с грустью ищет места в которых, по его мнению, и прошла жизнь. Он хорошо помнит каждую смерть, каждое убийство и каждую книгу Джирайи-сана. Впрочем, боль давно ушла, а воспоминания — единственное что у него осталось. Не будь он шиноби, обязательно бы убил себя где-то в шестнадцать, но Какаши помнит горький опыт отца и обещает себе никогда о таком не думать. Теперь у него есть Сакура, Наруто, и даже Учиху Хатаке считает семьёй. Сероволосый поднимает краешки губ и не может не считать все происходящее каким-то бредом. Он так много раз терял, что перестал верить. На горизонте появляется солнце, и Хатаке старается спрятать счастливое лицо, потому что Наруто обязательно об этом пошутит. – Какаши-сенсей, я рад что с вами всё в порядке. – Он неловко чешет затылок рукой и широко улыбается, несмотря на царапины на загорелом лице. Какаши в который раз удивляется, как можно быть таким похожим одновременно на двух людей. – Я горжусь тобой, Наруто. – Ещё бы. Я спас ваш зад. Слышать громкий смех и приближающиеся шаги злой Сакуры намного приятней, нежели в очередной раз жалеть себя. *** Он замечает её присутствие сразу, но оборачиваться не собирается. – Я собираюсь бороться. Он смотрит на закат и надеется, что не бредит. – Против кого? – Общего врага. – Но я же не прорицатель. Она улыбается, и почему-то ему становится тепло. – Нет, конечно. На Конан до сих пор плащ с красными облаками, но глаза уже не холодные, а достаточно теплые в свете заходящего солнца. Какаши замечает это сразу, поворачивая голову и восторгаясь. – Я думаю ты можешь присоединится к нам. – Он надеется на положительный ответ. – Нет, я не заслужила этого. Хатаке кивает не потому, что соглашается, а потому, что он хотел продолжения. Но Конан улыбается ему, закрывая глаза, и говорит: – Ангелы всё видят, Хатаке. Придет и твое время. Все еще улыбаясь удаляется назад, планируя уходить. Какаши ничего не понимает до тех пор, пока у Конан за спиной не вырастают крылья, а в руке не появляется бумажка с шифром. Немного позже у Какаши появится еще одна причина верить в лучшее.