Договор

Он очнулся на бетонном полу в абсолютно пустой и не слишком большой комнате, напоминающей бункер с одной единственной массивной железной дверью. Польша. Паренек в желтом мешкообразном свитере, беспокойно озирающийся по сторонам и не имеющий ни малейшего понятия о том, где он и что произошло. Он поднялся на ноги, качаясь, подошел к одной из стен, оперся об нее руками. Когда глаза его привыкли к полумраку, он смог осмотреть помещение в котором находится. Единственным источником света здесь было желтоватое освещение, проходящее сквозь стеклянное окошко в двери, глядя в которое, однако, из-за мутности стекла нельзя было разобрать, что происходит снаружи. С каждой секундой страх и смятение Польши становились все сильнее. Неожиданно шаги, громкие и близкие, нарушили тишину. Польша в испуге отпрянул от двери. Через мгновение засов с обратной стороны скрипнул и массивная дверь распахнулась. На пороге появилась фигура. Высокий человек в фуражке и темном костюме. Он стоял спиной к свету и Польша еще не видел его лица, но позу красно-белый принял такую, будто готов был атаковать в любой момент. Неизвестный гость только усмехнулся. Он вальяжно прошел в комнату, предусмотрительно затворив за собой дверь, но не стал ее «закрывать», так что Польша начал придумывать план побега отсюда. Однако незнакомец уже давно подметил бегающий по сторонам взгляд Польши. Когда, наконец, он вышел на свет, представ перед Польшей во всей своей красе, тот едва сдержал вздох ужаса. Вошедший был ему знаком. Даже слишком хорошо. И это отнюдь не сулило радость. Третий Рейх. Тот кто, внушал страх и трепет всем Европейским странам одним лишь видом своей темно-серой элегантной формы и алой повязки на рукаве. Он сеял террор и был явно горд этим. Но когда-нибудь его бредовые планы разобьются о бетонный пол. Но сейчас он стоял над Польшей, этим мальчишкой по сравнению с ним. Второй часто дышал и сжимал кулаки, пожирая Третий Рейх бешеным взглядом. — Ты жалок, — проговорил нацист сквозь зубы. -Как ты посмел! — воскликнул Польша- держать меня тут! Вторгаться! С этими словами он кинулся на нациста, но попытка эта не увенчалась успехом. Рейх изящненько увернулся от летящего на него Польши и, когда тот приземлился на пол, пнул его пару раз сапогом по ребрам. Не слишком сильно, но ощутимо, отчего бедный Польша свернулся, обхватив руками ноги. -Вторгаться?! — произнес Рейх саркастически-вопрошающим тоном, — Я покажу тебе настоящее вторжение! Он прошелся вдоль стены, заложив руки за спину, после, резко повернулся на пятках в сторону лежащего на полу и стонущего Польши. Красно-белый решил не предпринимать больше никаких опрометчивых шагов по отношению к превосходящему в силе и росте оппоненту, он решил выждать. Впрочем, Рейх не был так уж и силен, возможно, это Польша был слаб. Немец был высоким и довольно худощавым, что можно было с точностью определить из-за облегающего костюма. Польша осторожно попытался встать. Но одним быстрым резким движением Рейх и эту попытку пресек, припечатав его к стене. Оттуда Польша продолжал наблюдать за выверенными неспешными движениями Рейха. Немец начал раздеваться. Он снял китель и галстук, свернул их, снял сапоги. Медленно сложил рубашку, аккуратно положил на пол рядом с остальными частями своей одежды, так он оставался в одних лишь брюках, оголив при этом белоснежный торс. Он далеко не выглядел накаченным, но мышцы его рельефно проступали сквозь алебастровую кожу. Истинный ариец, он был высок, тонок и сух, словно натянутая струна, и было в этом что-то такое завораживающее и, даже внушающее трепет, когда Рейх приближался, и Польша сильнее прижимался к стене в безмолвном страхе, который он изо всех сил старался не показывать. Немец бесцеремонно схватил его за руки и положил на лопатки. Польша начал яростно сопротивляться и отбрыкиваться, голося при этом что было сил. -Что ты творишь! ты не посмеешь! — кричал он во весь голос. Рейх не ослаблял железной хватки. Одной рукой он удерживал запястья Польши, другой пытался стянуть с него свитер. Но Польша ерзал под ним, и нацист оставил эту затею. Польша выкручивал руки, силясь оторвать от себя Третий рейх, но все было тщетно. Немец только скалился, он с силой прижал его к полу, в глазах его мерцало предвкушение того, что он сделает с бедным Польшей, и это не заставило себя долго ждать.Он одним движением перевернул Польшу, поставив перед собой на колени. Голос красно-белого дрогнул от осознания того, что с ним будет. Он начал умолять. Игнорируя крики, Рейх придвинулся к извивающемуся Польше ближе, обхватив его ногами, уперся горячим и выпирающим пахом… Потерся несколько об его штаны и резко сдернул их получив доступ к девственно белым ягодицам. Польша, кажется, оглушил себя собственным криком, но Рейх не обращал никакого внимания. Он расстегнул пояс и обнажил уже возбужденный орган, сдавленно прорычал и, обхватив себя у основания, приставил член к отверстию. В этот момент Польша совсем обезумел, он кричал и извивался под насильником. Рейх держал член у совсем крохотной дырочки, примеряясь и внутренне сгорая от нетерпения, но все же сдерживая себя до того момента, пока не ворвался внутрь так резко и так быстро. Рейх сразу вошел на полную длину и задал безумный темп, не давая Польше опомниться и наслаждаясь беспомощностью своей жертвы. Польша взревел от невероятной волны боли, захватившей его в единый момент, его прямая кишка пылала, он извивался в агонии, сорвал голос и теперь мог издавать лишь хриплые звуки. Рейх снова и снова проталкивал себя в его узкий анус, хватался за бедра и оставлял синяки на его тонкой нежной коже. Спустя несколько мучительных минут у красно-белого не оставалось сил к сопротивлению, послышались всхлипы руки его подкосились, а ноги разъехались, но Рейх держал его за ворот и не давал повалиться на пол, а другой рукой впивался в бедро. Продолжая терзать, когда Рейх вытаскивал член, весь покрытый кровью, чтобы снова его всадить, он с каждой фрикцией будто бы пронизывал Польшу на сквозь. И кровь текла из разорванного входа. На пике блаженства, урча и прикрыв от наслаждения веки, нацист вышел из разорванного отверстия одним резким движение повернул безвольного, словно тряпку, Польшу на спину, бросил его и излился прямо ему на живот, сопровождая все это сдавленным стоном. Он ладонью размазал семя по мягкой шелковой коже Польши, наконец, опомнился и, заправив член в штаны, продолжал смотреть на проделанную им работу, даже не пытаясь скрыть довольную ухмылку. Рейх стоял на коленях, а растерзанный Польша лежал под ним. Все его тело покрыто синяками от хватких рук рейха и кровоподтеками, он еле дышал и не мог соображать. Услышать гулких шагов снаружи он тоже не мог. А вот рейх их услышал, но слишком поздно вспомнил о незакрытой двери. На пороге уже стоял другой гость. Когда СССР окинул взглядом комнату, Рейх все еще стоял над Польшей в той же позе. Наконец он догадался подняться. С каждой секундой пребывания в комнате лицо Союза становилось все мрачнее. Рейх стоял теперь перед ним, разгоряченный недавним изнасилованием Польши, полураздетый, в одних лишь брюках, сверкающий оголенным торсом, в его взгляде читался вызов. И СССР, он был одет в классическую форму советского солдата, пусть не такую элегантную, зато практичную. Крупный и мощный, подобно танку, отбрасывающий огромную тень на стену. Они стояли, друг напротив друга, сверля взглядами, как самые злейшие враги. СССР начал первым: — Мы договаривались! — его голос разразился громом, — Как ты посмел! Союз кинул взгляд на еще лежащего на полу Польшу: -Мы должны были… — он осекся, увидев, как красно-белый прикрыл глаза. Рейх, сомкнув руки на груди, отвечал ему спокойным и даже несколько дерзким тоном. — Ни о чем мы не договаривались! — заявлял он, — Как же ты глуп, чертов коммунистишка, — последнее он буквально прошипел. СССР сделал шаг вперед. Рейх и не думал отступать. -Ты поплатишься, — взревел Союз и, размахнувшись, у дарил Рейха кулаком в челюсть, отчего тот отлетел к стене. От неожиданности он даже охнул, но тут же вскочил. — На что ты вообще рассчитывал? -Мы должны были разделить его! Ты же знаешь! — закричал он в полном исступлении. Рейх снова усмехнулся. — Но ты напал без моего ведома и забрал все себе! -Именно так поступать и следует. Рейх с усилием пнул его в грудь, ожидая, наверное, что Союз повалится, как истукан, но этого не произошло. Тогда они сцепились и катались по полу, как два взбешенных кота и, будь тут какой-нибудь интерьер, они бы разнесли его в щепки. Два тела: кипельно-светное и красное в запыленном камзоле. Рейх оказался наверху и тут же встал на возвышении относительно Союза, но лишь на мгновение. Он был высок, но СССР еще выше. Пока тот замахивался для нового удара, Рейх изловчился забежать ему за спину, обхватил его руками, рассчитывая повалить, но где ему было справиться с большим и крепко сложенным Союзом. Коммунист сбросил его с себя одним легким движением, затем схватил и швырнул об пол. Ссср уже не сдерживал своей ярости, снова впечатывая Рейх в стену, на секунду все вокруг помутилось. Но немец и не думал сдаваться. Прейдя в себя, он ловко извернулся, не дав Союзу нанести новый удар. Вскочил и тут же набросился на коммуниста. Польша, отойдя от шока, поднялся на локтях, наблюдая за тем, как СССР и Рейх швыряют друг друга в другой половине комнаты. Ему ужасно не хотелось попасть кому-то из них под руку, особенно в нынешнем своем положении, поэтому, несмотря на пронизывающую насквозь ужасную боль, он начал отдвигаться к стене. -Проклятая нацистская тварь! — СССр с ревом осыпал его ударами по голому телу, ребрам, спине, гулкими, от которых Рейх с каждым разом содрогался, но не кричал. Он шипел, громко, ужасающе смеялся, катаясь по полу, но не единого крика не вырвалось из его глотки, скалил зубы, пока очередной удар по челюсти не заставил его их убрать, дабы они не были выбиты. Вдруг Ссср схватил немца за предплечья, прижал разведенные руки к полу, лишив возможности двигаться. Взору Союза открылась белая вздымающаяся грудь Рейха, продолжавшего на него смотреть на него с вызовом. Как хотелось Союзу убрать эту горделивую ухмылку прочь с его разбитого лица. -Предатель, — проговорил он, — тебя убить мало. Третий Рейх сверкнул взглядом. После недолгой паузы Союз закончил свою мысль: -Но я знаю, что мы с тобой сделаем. С этими словами Союз бухнулся на него сверху, зажал между ног туловище Рейха и принялся остервенело разрывать на нем остатки одежды, а именно брюки. Свой китель он так же быстро откинул в сторону. -Что ты удумал?! — опомнившись, воскликнул Рейх, но не от страха, а скорее от искреннего удивления и осознания того, что такой, как СССР может подобное с ним сотворить. Рейх начал остервенело колотить его по спине освободившейся рукой, рвался и кусался, но несколько ударов от Союза остудили его внезапную ярость. Немец потерял сознание, а когда очнулся снова, Союз придавливал его запястье сапогом, отчего ладонь Рейха изогнулась под непонятным углом, и рот искривился от боли. Рейх не прекратил сопротивляться, даже когда Союз резко раздвинул ему ноги. Рейх был повернут лицом к союзу: «ты будешь все видеть» — в ответ нацист замолотил руками и ногами по полу и что-то прорычал. СССР обхватил ногами его ноги, Рейх извивался под ним, словно зверь, схваченный, но не до конца побежденный. Союзу очень скоро это надоело, он отбросил хватающие руки прочь и снова принялся его избивать, на этот раз с еще большим остервенением. Он бил его, бил, и бил до полусмерти так, что лицо почти превратилось в кровавое месиво, а в глазах потемнело. Но все же, нацист не кричал. Рейх закатил глаза... Немец был узок. По крайней мере для немалого размера Союза. Ему стоило усилий пропихнуть себя внутрь выгибающегося дугой Третьего Рейха. СССР ухватил Рейха за шею властно и удушающе, одновременно с этим продолжая его насаживать в быстром и рваном темпе. Он насиловал его отверстие, казалось, уже целую вечность и не собирался, видимо, останавливаться. Польша против желания не мог оторвать взора от происходящего. Он наблюдал из своего темного угла за тем, как союз наказывал Третий Рейх уже на протяжении десятка минут, но должного чувства возмездия он не испытывал. Напротив, он боялся, что союз закончит с рейхом (если закончит) и примется за него, а этого совсем не хотелось, по правде говоря, СССР пугал его еще больше чем рейх. Глядел на то, что он творит и, как немец сначала под ним извивается, а потом как-то оседает, ежится и тяжело дышит. Польше начинало казаться, что его изнасилование по сравнению с этим было невинной шалостью. Но Рейх смотрел прямо на него широко раскрытыми безумными глазами, по краям которых уже образовывались синяки. Его рот раскрылся в кровавой улыбке, и он, не переставая, смеялся, чуть ли не оглушая Союз, за что тот периодически наносил ему удар за ударом, но это не помогало. Растерзанное использованное тело Рейха все ещё выглядело великолепно, несмотря на раны, покрывавшие его. И его грудь вздымалась. Нацист теперь сам развел ноги шире и постарался расслабить мышцы, чтобы каждый заход ссср не был столь болезненным, и рейху не приходилось кусать губы, лишь бы не закричать. Все тело покрылось испариной. -Тебе, я вижу, это не впервые, — проговорил союз. -Ты ничего не знаешь, — прошипел Рейх, оскалившись. На мгновение союз даже почувствовал к нему некую жалость, но лишь на мгновение. Сразу же после этого он вошел в него так резко, что нацист едва сдержался от вскрика, а на глазах появились слезы. Польше казалось, что те двое совсем позабыли о его существовании и начал обдумывать план побега отсюда, хотя все тело его болело, и он сомневался, что сможет вообще двигаться. Неожиданно союз перевел взор с рейха в темный угол комнаты, где находился Польша. Он окликнул его. Сердце Польши ушло в пятки. … но он счел что, не отреагировав на его зов, он сделает только хуже. Несмотря на жгучую боль, пронизывающую его при каждом шаге, Польша все же поднялся и подошел к союзу. Тот по-прежнему удерживал Рейха в обездвиженном положении. — Хочешь причинить ему боль, как и он, тебе? — спросил коммунист, глядя на Польшу. Красно-белый замялся, недоверчиво сделал шаг назад. -Ну же! — не унимался Союз, -пока я добр и позволяю это! Другого шанса не будет! Рейх снова заметался, найдя, где-то в себе еще силы. -Что?! — заорал он, — ты хочешь чтобы он…? Союз не дал ему договорить, приложив лицом об пол. Неожиданно у Польши загорелись глаза, и он, хоть и не слишком уверенно, но опустился на пол, на то место у разработанного отверстия Рейха, который начал брыкаться еще сильнее. Несколько минут молчаливой борьбы, хрипов, стонов и звуков ударов. И рейх оказывается лежащим на земле, теперь уже лицом вниз.СССР любезно сделал все сам, а именно: поставил Рейха на четвереньки, хотя тот едва держался, и одним движением развел его ноги. Неожиданно и для самого себя Польша почувствовал желание, резкое и острое. Боль ушла на второй план. Польша приспустил штаны и к собственному удивлению обнаружил, что возбужден. СССР наблюдал, продолжая удерживать Рейха, который еще силился выбраться. Польша нерешительно прикоснулся рукой к белой коже на спине немца. Он провел пальцами вдоль позвоночника и опустился к бедрам, он исследовал. После некоторой задержки он решил, что все же сделает это и начал медленно вводить свой орган в Рейха, не что бы он боялся причинить ему лишний раз боль, но скорее опасался сам за себя. Польша начал двигаться внутри него. Третий Рейх захрипел. Как будто в нем что-то надломилось, возможно, это были остатки его гордости. Все его тело горело огнем, он дёргался. СССР пристроился спереди и приподнял нациста за голову, болезненно сжал ему челюсть, рейх был уверен, что точно не позволит сделать с ним ЭТОГО, но рот сам раскрылся от давления и впустил в себя орган союза. Нацист плевался и кашлял, даже пытался укусить, когда член снова и снова вдалбливался в глубину его горла, но ничего не помогало, Рейху казалось, что он сейчас задохнется. Его трахали с двух сторон. Насаживали словно кусок мяса. Какие только мысли не роились у него в голове. Вдруг СССР оставил его рот. Что ж, хотя бы он туда не кончил. Рейх откашлялся и опустил голову в пол, закрывшись освободившейся рукой. Зато кончил Польша, быстрее, чем это сделал союз, но зато он сделал это внутрь, прямо туда. Рейх почувствовал это, как оно разливается по стенкам, смешиваясь с кровью, и как он продолжает хлюпать, входя и выходя. Это уже не было так больно из-за смазки и того, что до этого отверстие было как следует разработано, но черт, как это унизительно. Наконец Польша покинул его. С хлюпом вынул член из рейха и округлившимися глазами смотрел на то, что натворил. СССР произнес, стоя рядом с ним: — А теперь уходим, — и буквально поднял дрожащего мелкой дрожью Польшу с пола, а рейх так и остался лежать на нем распластанный. Когда дверь уже закрывалась, он стрельнул взглядом в сторону уходящих.