devil's playground.

Я не открываю глаза, но провожу по холодной глади стола ладонью. Сложно цепляться за реальность когда всё, что ты делал несколько лет подряд – это убегал от неё. Ты находишь какие-нибудь ниточки, которые заставляют тебя осознавать, что ты не во сне, ты не отключился, ты спасся. А по-настоящему ли это? — Мисс, может, наконец, скажите нам своё имя? – голос офицера словно пытается выдернуть меня из моих же мыслей, и это напоминает мне его. Я морщусь, словно ощущая стальную хватку на своих руках, когда в моменты непослушания он хватал меня и встряхивал, пытаясь пробудить то, что он хочет видеть. Я знаю, что он отбирал тщательно. Слишком много претенденток, и с моим везением я оказалась лучшей из них всех. Почему? Это было известно только ему, но приторно-сладкое «особенная» звучало из его уст скорее как наказание, нежели комплимент. Хотелось отвернуться, убежать, забиться в угол или даже.. умереть. Всё, что угодно, лишь бы не оставаться в этой реальности, наполненной ужасом и ненавистью. — Какое значение имеет моё имя? — я задаю этот вопрос скорее для себя, как бы раздумывая над тем, являюсь ли я тем самым человеком, что был ранее. Поднимаю взгляд и вижу перед собой симпатичного мужчину лет тридцати пяти. Он осторожен настолько, насколько это возможно. Я понимаю, что найти меня – невообразимая удача, надежду на которую все давно оставили. Возможно, что все, кроме него. — Я думаю, что имя имеет огромное значение для человека. — произнося это, он садится напротив и я откидываюсь на спинку стула. Здесь всё неудобное, словно создано для того, чтобы давить на твоё сознание. Но мне на это крайне наплевать, как и на всё, что он говорит. Он произносит какие-то слова, но я не слышу их, точнее, отказываюсь слушать. Это тоже одна из вещей, что он научил меня за все эти годы. Моё сознание уходит куда-то далеко, под монотонный диалог полицейского я уплываю в пучину своих воспоминаний. На часах почти час ночи и я ложу голову на барную стойку. Последний посетитель ушел, а это значит, что смена наконец-то закончена. Если бы кто-то знал как тяжело мне даётся эта работа, но жизнь в Нью Йорке стоила того. Это была моя давняя заветная мечта, которую я холила и лелеяла, пожалуй, с подросткового возраста. Я переехала сюда и ощутила весь вкус свободы, оставив позади всё, кроме лучшей подруги, которая встретила меня здесь. Небольшая, но достаточно милая и просторная квартирка для нас двоих как старт нашей новой жизни. Как когда-то, будучи ещё совсем маленькими девочками и нося одинаковую одежду, мы мечтали. Словно близнецы, мы были неразлучны, но так же абсолютно различались. — Айви, может тебе стоит взять выходной? Какая это смена уже? — Эрик, милый парень, который явно проявляет немного больше заботы, чем следовало бы. Раз уж я работаю так много, значит мне это нужно. Иначе меня бы здесь не было. Вопросы лишь раздражают и я, не удостоив его и взглядом, поднимаюсь со своего места и устало плетусь на кухню, дабы оставить свою форму там. Выхожу в холодную ночь и порывистый ветер пытается оторвать меня от земли и отнести куда подальше. Сильнее кутаюсь в куртку, прижимая рюкзак к себе. Говорят, что этот город никогда не спит, но никогда даже представить не могла как страшно может быть в отдельных районах Нью Йорка, особенно ночью. За год моего обитания здесь со мной ничего не случалось, но это не давало мне расслабиться. Ступая быстрым шагом по направлению к дому, я уже представляю как захожу на нашу светлую кухню, а Эмми уже приготовила мне чай, принимаясь тут же рассказывать про тупоголовых клиентов в её аптеке. Эти истории смешили меня, и это создавало своеобразный неповторимый уют. — Эй! — я слышу знакомый голос, и это заставляет меня обернуться. Меня догоняет Эрик и я картинно вздыхаю, представляя уже как буду отшивать его в этот раз. Пара шагов – и он уже стоит возле меня, и только сейчас я замечаю, что остановилась возле его машины. — Тебя подвезти? — Ты же знаешь, я живу здесь недалеко. — я указываю в нужном направлении. Всего парочка кварталов, и я уже дома. — Да ладно тебе, я не кусаюсь. Садись уже. Он открывает передо мной дверь и я сажусь в машину. В конце концов, я знала его достаточно долго, а ноги буквально отваливались после рабочего дня. Ничего не случиться, если я позволю ему подвести меня немного. Слишком поздно я замечаю, что мы направляемся не туда. Я стараюсь спросить его, но когда поворачиваю голову в сторону парня, вижу словно другого человека. Это не тот добродушный сотрудник, которого я знаю. В свете мелькающих фонарей я вижу странную улыбку, которая словно искажает его лицо. Не знаю сколько именно прошло с того момента, как он заточил меня в этом доме. Словно специально он выстроил его, дабы держать меня взаперти. Здесь было всё, что можно желать – невероятное количество всевозможной одежды, книги, телевидение, любые удобства. Не было только одного – связи с внешним миром. Никаких окон, никаких телефонов, никакого интернета. Я не могла выйти, и никто, кроме него, не мог зайти. Маленький островок, который он выстроил для того, чтобы быть рядом. Здесь существовали свои правила: я делаю, как он говорит, а в ответ получаю всё, чтобы комфортно существовать. В его извращенной голове это виделось как некое подобие любви, которую он проявлял. «Ты особенная, особенная, Айв. Я не видел ещё таких, как ты. Только посмотри, вместо того, чтобы пытаться выбраться, ты приняла свою судьбу. Нет ничего, что я бы не сделал ради тебя, ты родилась моей. И каждый день судьба вела тебя на встречу ко мне.» Слыша это я осознавала, что он переключился. Что-то в его голове сшибало и он становился другим. Один неверный шаг – и я в агонии корчусь на холодном бетонном полу. Но тут же в ход вступал кто-то, кто был вместо меня в такие моменты. Страх куда-то исчезал, и вместе с тем моя личность словно растворялась. Я поднимала на него злой взгляд и тут же налетала, стараясь причинить ему боль. Я разрывалась от собственного крика, доказывая ему что его фантазии никогда не станут реальностью. Ничего и никогда не будет так, как хочет он, а тем более он никогда не получит этой так называемой любви. Я никого не люблю, никого не любила и не стану любить. И уж тем более этого ублюдка. Он хватает мои руки и легким движением сжимает их, оставляя на коже синяки. Я сопротивляюсь ему, но он сильнее. Тащит меня в подвал, стаскивая по лестнице вниз, а потом швыряет на пол. Я падаю, ощущая нестерпимую боль от того, что ударяюсь о бетонную поверхность. Он запирает дверь [будто я убегу, будто мне есть куда бежать]. Спускается и опускается передо мной. Я успеваю отползти к стене и сжимаю кулаки, будто это поможет унять боль. Пытаюсь сосредоточиться на нем, но в голове всё плывет. – Сто раз просил тебя так себя не вести, – произносит он и протягивает ко мне руку, бережно убирая прядь волос за ухо. – Ты будто специально выводишь меня из себя. Разве тебе нравится, когда я делаю тебе больно? Мне тоже нет. – Мне причиняет боль одна мысль о том, что ты где-то рядом, – с усмешкой произношу я и тут же получаю пощечину. Он поднимается и хватает мои руки, тут же сковывая их цепями и заставляя меня встать, держа их над головой. Я неуверенно держусь на ногах, кажется, что левая нога если не сломана, то конкретно повреждена. Смотрю на него ещё мгновение и понимаю, что сейчас произойдет. Лезвие в его руках блестит в свете неяркого светильника и моё сознание отключается. Я просыпаюсь в своей постели. Руки обвязаны бинтами, а на живот наложена небольшая повязка, дабы предотвратить кровотечение. Он ранит меня каждый раз, полосуя мою кожу, но не глубоко. Так, чтобы я ощутила всю степень наказания тогда, когда раны будут заживать. Но каждый раз, переживая это, я понимала, что это ничему меня не научит. Не исправит. Не знаю точно, сколько времени прошло с того момента, как я оказалась взаперти. Дни сливались воедино, и только боль заставляла меня всё ещё что-то чувствовать. Однажды Он пропал на несколько дней. Я разделила еду и, в конечном итоге, питалась только чипсами и прочей ерундой, которая осталась у меня. Медленно плетясь в кухню, я останавливаюсь и замираю. Слышу, как отпирается замок, пароль от которого знал только он. Эрик заходит и я даже не узнаю его. Будто побитый жизнью, впервые за всё время, что я его знаю, он находится в состоянии полнейшей апатии. Проходит и садится за кухонный стол, глядя на меня. – Что произошло? – я задаю этот вопрос не столько потому, что беспокоюсь за него, а из-за того, что интерес берет верх. Он медленно начинает свой рассказ. Кажется, я слушала несколько часов о его матери, которая была единственным человеком, который любил его. Я слушаю как она боролась за его жизнь, когда в детстве он серьезно заболел, а так же о том, что отец жестоко избивал его вместе с матерью, и по этому ему пришлось убить его. Где-то в глубине души у меня зарождается сочувствие к этому монстру, и я словно начинаю смотреть на него другими глазами. Возможно, он не виноват в том, что стал таким? Может быть всё от того, что у него не было выбора. Скорее всего он просто хотел любви, и не мог правильно добиться её. Он заканчивает свой рассказ на том, что его мать умерла. Она оставила ему всё, но это ему уже не было нужно. Он отдал бы всё за то, чтобы она прожила ещё совсем немного. Через неделю, полагаю прошло приблизительно столько времени, он вваливается домой с бессознательной девушкой на плече. Когда он проходит мимо, к подвалу, я осторожно поднимаюсь со своего места и следую за ними. Всё это время я заботилась о нем и, пускай в своей извращенной манере, он заботился обо мне. Когда я сажусь на деревянную лестницу, что ведет в подвал, я отчетливо вижу девушку, удивительно похожую на меня. Он готовится. Я не знаю к чему, но в его руках блестит орудие пытки, которое он применял ко мне. Где-то в глубине души у меня даже зарождается ревность, но я пытаюсь совладать с эмоциями. Молчу. Он прерывает тишину произнеся только одну фразу: «это не замена тебе. Просто смотри.» Когда незнакомка приходит в себя, он начинает своё дело. Крики разносятся по всему помещению, но теперь они звучат скорее как музыка. Я только взахлеб наблюдаю за разворачивающейся картиной, за тем, как он убивает её. Когда девушка издаёт последний вздох, он поворачивается ко мне. Его руки все в крови. Но я больше не боюсь. – Я не мог допустить, чтобы не стало тебя. Не мог снова причинить тебе боль. – его выразительные темные глаза словно сверкают в полутьме, а я же поднимаюсь со своего места и беру тряпку дабы вытереть хоть немного его руки от крови. – Я не сделаю больше ничего, что покалечит тебя. Но мне нужно будет убивать. В тот момент я поняла, что неверные места считала домом. Возможно, моей судьбой было оказаться здесь, рядом с ним. Причинять людям так же боль. Убивать их. Он больше не запирал меня, нет. Я помогала ему. Вместе мы искали новых жертв, вместе же мы их и убивали. Помню своё первое убийство. Руки дрожали, но с каждой раной, с каждой причинённой пыткой, я становилась словно более сильнее. Это был наш адский карнавал, развлечение, подвластное только нам двоим. Когда полиция ворвалась в наш дом и застрелила его, она подумала что я лишь жертва. Что я была счастлива, что меня спасли от него и что наши доблестные стражи порядка сделали своё дело. Как только я выйду отсюда, я продолжу наше дело. Я буду продолжать убивать ради него.